– Тогда у тебя нет причин опаздывать. Никогда.
– Да, но… эм…
– Но что? Собеседование окончено. Можешь проваливать ко всем чертям. Мне еще нужно собрать пазл и пострелять по тарелочкам. Так что, если ты не против…
Я молчала, и Ной склонил голову набок.
– Юмор бедного слепца не по тебе? Я еще поработаю над ним.
Ной оставался сидеть в кресле, хотя я видела: ему не терпится уйти. Я чувствовала, что он не хочет при мне идти на ощупь, отказывается показывать и признавать свою слепоту.
– Ну? – рыкнул он. – Что?
– Думаю, нам стоит позвонить Люсьену.
– Зачем? Я с тобой закончил. Можешь обсудить с ним детали и подписать бумажки позже. Сейчас тебе лучше убраться поскорее из моего дома, пока я не передумал тебя нанимать.
– Просто… позвони ему. Или я позвоню сама.
Ной, вновь неприятно ухмыльнувшись, отмахнулся от меня и вынул из кармана штанов странного вида телефон.
– Позвонить Люсьену.
Я сидела, нервно теребя в ожидании руки. Радость от получения работы, хотя признаться, что в этот самый момент я не особо-то и радовалась, омрачалась еще и тем, что Ной был в десяти секундах от срыва.
– Люсьен, – гаркнул он в трубку. – Я закончил собеседовать… Не помню, как там ее зовут, но она отказывается уходить, пока я не поговорю с тобой. Ты в курсе почему?
Глаза Ноя расширились на сказанное Люсьеном, красивые черты лица исказились от ярости.
– По-моему, я совершенно ясно выразился по этому поводу. Множество раз! – Пауза. – Нет. Ты по-английски не понимаешь? Je vis seule et c’est[19 - Я живу один (фр.)], и это не обсуждается. Vous m’entendez[20 - Ты меня слышишь? (фр.)]? Не обсуждается, черт тебя подери! – Ной ткнул на кнопку в телефоне и бросил его на колени. – Убирайся, – велел он мне, опустив взгляд.
– Эм… Люсьен…
– Вон!
Я вздрогнула и поднялась. В эту секунду на мобильный пришло сообщение от Люсьена.
«Уже иду».
Я не собиралась сидеть тут и ждать его. Спустившись по лестнице вниз и оставив Ноя беситься в одиночестве, я встретила Люсьена на улице за дверью. На его лице было написано беспокойство.
– Шарлотта, надеюсь, он не сделал и не сказал ничего непростительного?
– Нет, но он в бешенстве. Нужно было сказать ему о моем проживании раньше.
– Я все улажу. Он тебя нанял?
– Да, но я что-то не в восторге, – фыркнула я. – Он обращался со мной, как с букашкой под своей ногой, но ненависти не выказывал. Однако он возненавидит меня, Люсьен, и уволит еще до начала работы.
– Это невозможно, – пожилой джентльмен по-доброму погладил меня по щеке. – Подожди меня здесь, пожалуйста. Десять минут.
Кивнув, я села на крыльце и, несмотря на теплый полдень, зябко обняла себя за плечи. И просидела так ровно десять минут. В какой-то момент мне показалось, что я слышу доносящиеся из дома крики, но я могла ошибаться – на улице было слишком шумно.
Наконец на пороге появился Люсьен. Его лицо было напряженным, однако по ступенькам он спустился с яркой улыбкой на лице.
– Все хорошо, ma chere. Первый этаж приберут, чтобы ты могла переехать сюда в выходные и в понедельник приступить к работе. Или тебе нужно больше времени, чтобы уведомить своего арендодателя и работодателя?
– Нет, не нужно, – ответила я. Душу охватило радостное волнение, несмотря на ужасное окончание собеседования с Ноем. Неужели это происходит на самом деле? Паршивые жилищные условия, ужасная работа, отчаянные усилия, чтобы держаться на плаву, – все это осталось в прошлом. По крайней мере, на какое-то время.
– Так что случилось? – спросила я Люсьена по дороге назад. – Ной теперь не против, чтобы я жила в его доме?
Он натянуто улыбнулся.
– Не то чтобы не против, но, уверен, он привыкнет к этой мысли.
Я закусила губу.
– Ради этой работы мне придется многое бросить. Я, конечно, рада избавиться от всего этого, но как только я это сделаю, назад пути не будет.
– Он тебе и не понадобится. Родители Ноя предъявили ему ультиматум, который я ему передал: позволить помощнику проживать вместе с ним или самому лишиться возможности проживать в этом доме.
– Значит, шантаж, – фыркнула я. – Неудивительно, что он взбешен.
Улыбка Люсьена погасла.
– Это для его же блага. Ты здесь, моя дорогая, для его же блага.
– Но наше собеседование прошло из рук вон плохо.
Люсьен остановился и серьезно посмотрел мне в глаза.
– Пока Ной не научится жить как слепой, а не как человек, который когда-то был зрячим, ему всегда нужен будет помощник. Его родители это понимают, я это понимаю, и Ной это тоже понимает. – Он улыбнулся и похлопал меня по руке. – И сейчас я безумно рад, что его помощником будешь ты.
Я выдавила слабую улыбку. Хотя бы кто-то из нас этому рад.
* * *
В поезде, по дороге в Гринвич, я прокручивала случившееся в голове, и все мои опасения блекли от предвкушения сказать Эмили, что я больше не буду снимать комнату в квартире. Больше никаких вечеринок, никаких выжиданий, когда же освободится ванная, никаких пробуждений под звуки плотских утех. Я буду свободна от всего этого, и у меня будет достаточно времени и денег, чтобы попытаться снова найти свою музыку.
Моя музыка.
Моя скрипка.
Я забыла скрипку у Ноя.
Я никогда не оставалась без своей скрипки, никогда. Это «Самуэль Истмен», совсем не дешевка. Родители много работали, чтобы скопить денег на нее и подарить мне четыре года назад в качестве подарка на поступление в Джульярд. Меня охватила неконтролируемая паника.
Ной не увидит ее. Что если он споткнется об нее и разозлится? Он и так в ярости. Что если он так рассердится, что выбросит ее в окно? Или вздумает поиграть на ней и порвет струну?
Подобное, скорее всего, маловероятно, но я не могла оставить там свою скрипку. Придется возвращаться.
– Дерьмо, – пробормотала я.
Сидящая рядом леди кивнула:
– Дорогуша, я слышала это.
Глава 8
Шарлотта
Я нажала на звонок, все еще пытаясь восстановить дыхание после забега от метро. Ной не ответил. Я ждала, и ждала, и ждала.
Позвонила снова. И еще раз. Уже нацелилась четвертый раз нажать на звонок, когда заработал домофон.
– Что? – злобно рявкнул Ной.
Я поморщилась. Второй дозы фирменного очарования Ноя совсем не хотелось, но мне нужна моя скрипка. Я редко прикасалась к ней в последнее время, но мне становилось дурно от одной мысли быть вдали от нее.
– Это я, Шарлотта. Я оставила в гостиной скрипку.
– Оставила что? – ответа Ной не ждал. – На кой черт ты притащила сюда скрипку?
– Люсьен попросил.
– Он что, впадает в маразм?
Я немедленно ощетинилась. Удивительно, как быстро Люсьен стал важен для меня.
– Сделаю вид, что не слышала этого.
– А подождать не судьба?
Я насупилась. Он это серьезно?
– Это займет пару секунд. Я войду и тут же выйду.
После короткой паузы дверь открылась.
Я вошла и взбежала по ступенькам на второй этаж, собираясь взять скрипку и сразу уйти… и еще, может, мельком взглянуть на свое будущее жилье. Я также ожидала, что Ной будет у себя, не желая общаться со мной, но вместо этого обнаружила его в гостиной, на последних трех ступеньках, ведущих на третий этаж. Ной сидел, свесив руки с колен и опустив взгляд. На меня он его не перевел.
– Эм… привет.
Я решила, что могу смотреть на него в упор сколько угодно, пока жду ответа, поэтому без всякого стеснения таращилась. Боже, он словно произведение искусства. Грубое, неприветливое и сердитое произведение искусства.
Через какое-то время я осознала, что Ной и не думает отвечать. Заметив на полу возле дивана скрипку, а на его подлокотнике синий нейлоновый дождевик, я нахмурилась. Ной выгнал меня из дома, и я, как побитый щенок, поспешила удрать, позабыв обо всем на свете.
«Больше не позволю ему так действовать на меня», – пообещала я самой себе и чуть из кожи не выпрыгнула, когда Ной заговорил.
– Неплохой план придумали.
– Я не знала ничего о…
– Не утруждай себя извинениями, – зарычал он. – Спасибо тебе и Люсьену за львиную долю снисхождения. За потерю моего времени на собеседование, результат которого был и так предрешен.
– Забавно, но я могу то же самое сказать о тебе.
Ной недоуменно моргнул и поискал меня глазами, расширившимися от удивления.
– И как же ты это поняла?
– Ты не проводил никакого собеседования. Не задавал мне никаких вопросов, не спрашивал о моей квалификации или рекомендациях. Я сомневаюсь, что ты знаешь мое имя. Ты просто перечислил мои обязанности, и все.
– И к чему ты это?
Я надела дождевик и скрестила руки на груди.
– К тому, что тебе было совершенно не важно, кто перед тобой сидит. Подобное «собеседование» ты проводил уже раз шесть, вероятно с мыслью, что человек перед тобой бросит работу через несколько недель.
Ной усмехнулся.
– Пока шесть из шести.
– Шесть из семи, – поправила его я. – Может, тебе и все равно, какие трудности ты доставляешь Люсьену каждый раз, когда ему приходится искать тебе другого помощника, а мне – нет. Он мне небезразличен, и ради него я постараюсь стать тебе хорошим помощником.
– Ну да, – фыркнул Ной. – А зарплата и бесплатное проживание, конечно же, не имеют к этому никакого отношения.
– Имеют, ты прав. Для меня они немаловажны. До этой выпавшей мне возможности я словно бегала на месте. Многое сейчас стоит на кону, – твердо сказала я, – так что можешь язвить и ворчать на меня сколько угодно, я никуда не уйду. Честно тебя предупреждаю.
В воцарившейся тишине я подумала, что, вероятно, перешла черту или что он поднимет меня на смех. Он ведь может подождать с недельку и уволить меня, сказав Люсьену, что я не справилась с работой. Чувствуя себя глупо, я ждала, пока Ной заговорит, ждала насмешек и издевок.
Вместо этого Лейк наклонил голову и свел брови.
– Ты всегда так честна?
– Ну… да. Я не хотела грубить тебе, – я переступила с ноги на ногу.
– Честность лучше притворства, будто все вокруг чудесно и прекрасно, и уж куда лучше жалости.
– Поэтому ты всем грубишь? Чтобы тебя не жалели?
