Глава 2
Новые знакомства
Для того чтобы управлять миром, нет иных секретов, кроме того, чтобы быть сильным: сила не знает ни ошибок, ни иллюзий.
Наполеон Бонапарт
«Прочь-прочь-прочь», – выстукивают в голове навязчивые молоточки. Как же глупо, мерзко, противно. Ноги оскальзываются на мокрой, развороченной боями земле, и Дейи чуть не падает – едва успевает схватиться рукой за ветку дерева. За спиной пока тихо, но страх гонит вперед. Ледяные пальцы вцепились в рукоять къярша так, что побелели от напряжения.
Куда теперь идти? Что делать? Сердце бьется заполошно, дышать тяжело. Растрепанные волосы хлещут по лицу. А вот и переулок, ведущий к центру города. По нему идти или рискнуть и свернуть на главную дорогу? Не хватит ли с нее неприятностей? Дейирин опустила голову, прижавшись спиной к стене. Мокрая после дождя, та приятно холодила, позволяя разгоряченному схваткой разуму успокоиться. В тусклом свете ночных фонарей клинок зловеще отливал бордовым. Кровь. Дура, клинок нужно вытереть, иначе повяжут на первой же улице! Суматошные мысли мелькнули и пропали. Накатила апатия. Она медленно наклонилась, отрывая кусок от порванной рубашки и стараясь не дрожать от холода. Плотная ткань медленно стирала уже начавшую присыхать кровь. Не думать. Ни в коем случае не думать, иначе она останется здесь. Она убийца или жертва? Что скажут имперцы, ведь им наверняка сообщат о происшедшем.
Она была просто не в состоянии мыслить здраво, она училась сражаться, но вот убивать… убивать она не училась. Поэтому для собственного спокойствия она будет считать, что тот ублюдок просто тяжело ранен, пусть рефлексы и память подсказывают ей совершенно другое. Окровавленную тряпицу остается только сунуть в кармашек на поясе, оставлять такую улику просто нельзя. Вот только как появиться на людях с клинком наголо?
Наверное, она бы сделала куда большую глупость, вот только Провидение распорядилось по-иному. Из переулка вышел отряд из девяти человек. В полутьме особенно ярко у каждого на предплечье светились толстые гербовые браслеты[2 - Браслет воина регулярной императорской армии есть как у солдат, так и у офицеров. Отличаются по форме, размеру и узору, у офицеров, как правило, индивидуальному.]. Дейи не успела даже испугаться, как почувствовала осторожную, но твердую хватку на своей руке.
Она хотела было рвануться, но внезапно сковывающий душу страх словно отступил, оставляя лишь легкий осадок и пришедшее ему на смену спокойствие. В отличие от липких грязных рук джаббе, эти руки поддерживали, не давая упасть разом ослабевшему телу. Почему так спокойно и совсем не страшно? Ведь это чужак, заставший ее с обнаженным оружием, окровавленную посреди улицы…
Но словно в ответ на ее вопросы, руки разжались, позволяя отступить на пару шагов и чуть придерживая за локоть.
– Алли, что вы делаете здесь, в такое время, с оружием в руках? – У мужчины оказался чуть хрипловатый, низкий тембр голоса и странный, немного шипящий акцент. – Вы знаете правила комендант-джиды?
Как глупо… Вот так глупо все закончится? Почему он только так любезен? – лениво переползали мысли. Почему-то не было сил открыть рот, хотя она честно пыталась. Но вырвался только тихий, надрывный стон, больше похожий на скулеж.
Ее тут же схватили за плечи, повернув, словно куклу. В неровном свете мелькнули острые скулы, нос с небольшой горбинкой и глубоко посаженные глаза. На миг показалось, словно зрачок сузился в тонкую полоску, а в следующий момент – что зрачка и вовсе нет, и глаза эти затянуты прозрачной голубоватой пленкой.
– У нее шок. Шайсс! – Тихая ругань, судя по интонации.
– Дан, кровь чья?
– Какого-то идиота, – тихое хмыканье. Откуда им знать?
– Что делать будем?
Звуки вокруг начинали расплываться, и непонятно, услышала она или просто показалось, когда в темноте раздалось тихое:
– Отнесите ко мне в дом. Неужели вы не видите, Амриш? Она не из этого народа. Жемчужина в стаде свиней…
Чье-то хмыканье. Пальцы, держащие оружие, разжимают, а ее легко подхватывают на руки… и, наконец, смыкается благословенная темнота.
Сколько она пробыла в вязком сне, трудно сказать. Она бежала по пустынной улице, раз за разом отбивалась от чужих липких рук, смотрела, замерев, на искаженное лицо бывшей подруги. «Я убила. Должна ли я была так поступить? Есть ли ответ на этот вопрос? Чего стоит чужая жизнь?» Миллион вопросов и нет ответа. Жестокий урок и тяжесть принятого решения.
Короткий росчерк неведомых рун вспыхивает перед закрытыми веками, перечеркивая сон, ломит глазницы, и ее словно выбрасывает на поверхность. Слышно собственное неровное дыхание и виден свет, пробивающийся сквозь закрытые веки. Уже день? Неужели она вчера уснула с раскрытыми шторами? Дейирин пытается приподняться, но тело не слушается, накатывает слабость и какая-то разбитость… И тут воспоминания обрушиваются лавиной. Стук в дверь и подруга. Громилы-посланцы, предательница, бой, бегство.
Теперь глаза распахиваются сами собой, и приходится их зажмурить – вся комната залита ярким дневным светом. Комната не ее определенно. И никого из известных ей знакомых – неужели этот мерзавец ее все-таки захватил? Но в таком случае вряд ли бы она находилась в таком уютном месте – строптивых рабынь и наложниц предпочитали хорошенько проучить. Пальцы невольно скользнули по телу, откидывая легкое одеяло. Она была одета в странного вида пижаму: шелковая кофта песочного цвета с длинными рукавами и мягкие узкие штаны. Как ни странно, было комфортно и не жарко. И что уж скрывать – ткань была роскошна; за всю жизнь ей, наверное, не приходилось держать такую в руках, не то что носить.
Дейи осторожно села, продолжая осматриваться. Прозрачно-зеленоватые стены, несколько больших горшков с зелеными растениями, прикроватный столик, два кресла у стены и высокий комод. Строго, дорого и просторно. И к тому же спальня не была безликой – вон на столике стоит небольшая ваза с одной только-только расцветающей флорецией, лежит открытая книга. Девушка не удержалась – потянулась, ухватив кончиками пальцев твердую обложку, подтягивая ее к краю столика и затаскивая книгу на постель. Впрочем, ее ожидало разочарование – язык был незнаком, имя автора ничего не говорило, но… Глаза выхватили знакомую змею в круге на форзаце обложки. Только здесь она была увенчана короной. Вернее, две змеи подпирали собой старательно прорисованный щит.
Патруль. На мгновение словно весь воздух из тела выпустили, так стало страшно. Порой стремишься к чему-то, искренне веришь – вот оно-то будет к лучшему! А потом достигаешь предела и не решаешься шагнуть за черту. Стремилась к имперцам? Добро пожаловать! Патруль ее подобрал и, судя по всему, обвинения предъявлять ей не будут. Если, конечно, у имперцев нет привычки сначала дать своим пленникам расслабиться в роскошной обстановке и растерять последние мозги. «Судя по прошлой ночи, мозгов у тебя не больше, чем у этих амбалов». На мгновение накрыла дурнота и отпустила. Вместо страха и отвращения нахлынуло какое-то радостное предвкушение, какое она не испытывала с того момента, как мать вручила ей отцовский клинок, торжественно разрешив пользоваться настоящим оружием.
Мягкие золотистые лучи разбегались по комнате, заставляя довольно жмуриться, подставляя им лицо. Спокойно. Свободно. Безопасно. Не хотелось ни о чем думать, лишь отринуть все заботы, улыбнуться, не ощущать больше давящей тяжести на сердце. Новый день и новая жизнь. Безграничная красота мира, которая, кажется, теперь, после смертельной опасности, ощущалась еще ярче.
Дейирин покачала головой, улыбнувшись. В окне отразился смутный силуэт. Среднего роста, стройная и подтянутая, даже жилистая – благодаря тренировкам – фигура, не по-девичьи резковатые черты лица и ее гордость – багряно-алые с золотистыми проблесками волосы, наследство от матери.
Интересно, ее радушные хозяева придут поинтересоваться своей нежданной гостьей, или ей предстоит выйти к имперцам самой? По коже невольно пробежали мурашки и заледенели пальцы. В дверь осторожно постучали и, дождавшись от нее ответа, вошли. Молоденькая девушка, наверное, лет семнадцати на вид, присела в поклоне.
– Алли, ясного утра. – На румяных щеках появились очаровательные ямочки. Девушка была явной имперкой – светлая кожа, большие глаза, светлые, почти золотистые волосы – для Райлдорта оттенок просто немыслимый. – Меня зовут Линья и, мне велено вам помочь и проводить к завтраку. – Она словно светилась от гордости за такое важное поручение.
Дейи поймала себя на мысли, что девчушка понравилась с первого взгляда. Светлая настолько, что от нее буквально исходили доброта и тепло. Не то что женщины юга, где в последней оборванке было столько высокомерия, сколько не сыщешь в иной госпоже.
– И тебе ясного утра, – ответила на общеимперском с легким акцентом. Как же хорошо, что она не поленилась его выучить еще два года назад. Заметив легкое удивление служанки, Дейи невольно улыбнулась в ответ. – Мое имя Дейирин. Благодарю, что позаботились обо мне, Линья. А почему ты обратилась ко мне «алли»? Это что-то значит? И не удивляйся так – ваш язык я выучила еще в начале войны. Моя мама – слова давались с трудом – считала, что знания никогда не бывают лишними.
– Ваша мать мудрая женщина, – тепло улыбнулась служанка в ответ. И на эстари показалось, что эта девушка неизмеримо умнее и проницательнее, чем хочет казаться. Или это просто приобретенная паранойя? – Вы очень хорошо говорите на нашем языке для человека, у которого не было практики. А «алли» – это обращение к девушкам незнатного происхождения. Позвольте, я помогу вам одеться.
Какая быстрая! Дейирин невольно тихо рассмеялась, заражаясь льющимся от собеседницы энтузиазмом. Платье было подобрано по имперской моде. И тот, кто этим озаботился, обладал превосходным вкусом. Светло-голубое, с серебристым шитьем, оно великолепно подходило под цвет глаз. Узкая сверху юбка расширялась солнцем к низу, а лиф переходил в легкую воздушную тунику. На плечи служанка набросила шаль. Кроме того, Линья оказалась изрядной упрямицей и вместо обычной косы заплела-таки волосы в какую-то сложную прическу, возмущенно заявив, что «не позволит такую красоту прятать».
Всего несколько шагов до высокого, вставленного в дверцу шкафа зеркала. Дейи почувствовала, как на миг ушел пол из-под ног. Слишком дорого. Слишком роскошно. Она в жизни никогда не носила ничего подобного! Но ей понравилось. Эта девушка в зеркале не была забитой «байстрючкой», почти бесправной и бессильной. Во взгляде, жестах, осанке вдруг появилась сдержанная уверенность в себе и своих силах.
– Лини, спасибо! Ты просто чудо! – Она порывисто шагнула к девчушке, крепко ее обнимая, и только тут заметила острые ушки, выглядывающие из-под копны волос. Подавив недостойный порыв тихо взвизгнуть – исключительно от восторга, – Дейирин осторожно протянула руку, коснувшись нервно дернувшегося уха.
Лини тихо фыркнула, блеснув глазами, и осторожно высвободилась.
– Алли никогда не видела альвов? Впрочем, ведь на вашем материке их нету. – В глазах альвы вдруг проскользнуло тенью нечто, и Дейи внезапно поняла, что ее вряд ли можно назвать «девчушкой», если легенды правдивы.
– Прости, Лини, – отозвалась смущенно. – Я не сдержалась и повела себя глупо. Просто ты… – так трудно бывает подобрать слова! – ты как сказка, понимаешь? Чудо, мечта, вдруг ставшая явью.
– Надеюсь, что все ваши мечты осуществятся столь же легко и быстро, алли Дейирин. – Маленькая ладошка накрыла ее ладонь. – Идемте, высокая госпожа ждет вас.
– Лини, постой!
Что еще за госпожа? Она думала, что ее сейчас, наконец, проводят к офицеру патруля, который ее наверняка сюда и принес. Вот что значит растеряться в незнакомой обстановке, даже спросить ничего не успела.
– Вам не стоит тревожиться, Дейирин. Обращайтесь к госпоже «дана». Представится она вам сама. Сейчас вы в доме госпожи, и вам совершенно ничего не грозит.
Может быть, было глупо вот так поверить совершенно незнакомой нелюди, но Дейи чувствовала к ней странное доверие. Магия? Вряд ли. Мать всегда говорила, что от чужеродной магии она защищена неплохо, и не верить ей причин нет. Да и к чему имперцам применять к ней магию? Она не настолько важная персона, чтобы ради нее разыгрывать подобный спектакль.
Хотя, конечно, странно, что приняли ее так роскошно. Платье действительно было великолепным, но чем дальше, тем более неловко она себя чувствовала. «Лучше уж мундир», – мелькнула предательская мыслишка. Мундир… Чувство принадлежности, ощущение защищенности. Осознание себя частью огромного единого механизма. Не важно, будь то армия, служба внутреннего порядка или отдельный отряд. Воспитанная в стране, где одна принадлежность к женскому полу стала для нее символом унижений и разбитой жизни, она мечтала все изменить. Хотя платье все равно прекрасно. Удивительно, насколько раскованны, наверное, имперские женщины. Неужели все слухи правдивы?
Дом неведомой госпожи оказался прекрасен. Высокие потолки, светлые тона, много зелени. То незримое величие в простоте, что отличает людей, искренне уверенных в себе и своих поступках, обладающих чувством собственного достоинства и глубокого покоя. Ох! Тут еще и охрана на каждом углу. В душе начали зарождаться смутные подозрения. Женщина в армии? Достаточно знатная и занимающая явно высокое положение в командовании. Неужели…
Додумать мысль она просто не успела. Высокие резные двери с растительным орнаментом распахнулись, открывая взгляду не слишком большой, вполне уютный зал. За круглым столом, заставленным блюдами, сидела одна-единственная женщина, которая быстро вскинула голову и плавно поднялась при их появлении.
– Дана, алли Дейирин прибыла по вашему приказу, – тихо прошелестела Линья, склонившись в глубоком поклоне.
– Дана… госпожа… – Дейирин присела в глубоком поклоне, надеясь, что ноги ее не подведут. В горле от волнения, страха и восторга встал ком. – Примите мое глубочайшее уважение и искреннюю благодарность!
– Вот как? – Женщина чуть изогнула бровь, одним жестом выказывая удовлетворение, смешанное с толикой иронии. – Девочка, мне приятны твои слова, не скрою, но, похоже, ты знаешь меня? Не думала, что я стала уже настолько популярной персоной, только появившись в этом городе.
Госпожа командующая императорской армией задумчиво теребила что-то в руке, смотря чуть раскосыми алыми глазами. Не так Дейи представляла эту встречу. Вернее сказать, представить-то она себе ее вообще не успела.
– Алли Дейирин… – У имперской леди оказался удивительно приятный, глубокий голос, в котором проскальзывали властные нотки. Ни презрения, ни раздражения не было слышно, зато в живых, блестящих вишневых глазах читалось искреннее любопытство. – Я рада, что мои люди смогли помочь вам. Как вы себя чувствуете? Садитесь. – Легкий взмах в сторону второго стула, и леди вернулась на свое место.
– Благодарю, дана.
– Простите мою бестактность, алли. Мое имя Сиаллиа Льяшэсс и можете обращаться ко мне по имени.
Кажется, ей только что оказали милость, но с чего бы? И еще бы понять, почему знатная дама ставит себя настолько вне любых традиций?
– Благодарю, дана Сиаллиа, – как можно более чисто выговорила Дейирин непривычное имя, – я чувствую себя практически превосходно. Только… – Она на мгновение замялась. Лгать и недоговаривать таким людям, к тому же выручившим ее в тяжелую минуту и лично ей симпатичным? Лучше откровенно задать волнующие ее вопросы.
– Почему ваши люди помогли мне, а не арестовали? Ведь я нарушила ваш закон, к тому же я… я убила. – На сердце стало страшно и тоскливо, но усилием воли она отогнала любые сожаления. – И вы не могли этого не понять.
И была вознаграждена за честность тихим, необидным смехом. Лицо даны Льяшэсс озарилось светом улыбки, полные алые губы приподнялись, подрагивая от смеха.
– Простите, алли. – Женщина взяла себя в руки и теперь внимательно смотрела прямо на Дейи, чуть склонив голову, как царственная птица. – Ваша прямота делает вам честь, я просто отвыкла от искреннего выражения мыслей.
– Вам я лгать не хочу. Я не так хороша, не нужно похвалы, которой я не заслуживаю. – Трудно вот так твердо ответить. Как только смелости хватило? Или наглости?
– И я ценю это, поверьте. – Еще один внимательный взгляд. – Я отвечу на ваши вопросы, а взамен вы ответите на мои. Вполне равноценный обмен, не находите? – В пугающе алых глазах вспыхнули искры азарта.
Отчего-то этот так странно начавшийся разговор завораживал Дейирин все больше. То же сражение. Только здесь сталкивается не оружие, а сражаются умы. Уход, перекат, отступление. Снова столкновение. Почти дружеская проверка сил. Как же она по такому соскучилась! Разумеется, она вовсе не считала себя равным противником, но то, что ей позволяют считать себя почти таковой и льстило, и вызывало жгучую благодарность, и желание соответствовать.
– Без сомнения, дана! – Она знала, что в ее глазах сейчас вспыхнул тот же огонь.
– Очень хорошо, но не стоит пренебрегать пищей телесной, алли. Вкусной пищей. Поговорим после завтрака. – Леди главнокомандующая словно приподняла свое забрало, продолжая улыбаться, но Дейи обольщаться не спешила.
Впрочем, еда стоила того, чтобы ее отведать. Почти все блюда были незнакомы, довольно просты на вид, но вкусны необычайно. В кои-то веки что-то не пересоленное, не пережаренное и не жирное. Видимо, поэтому все имперцы такие стройные, не то что ее соотечественники. Уже уминая за обе щеки свежий яблочный пирог, стараясь не забывать при этом об этикете и аккуратности, запивая его прохладным травяным взваром с мягким ароматом пряностей, она старалась упорно не думать, к чему приведет столь повышенное внимание подобной особы к ее судьбе.
– Пока вы доедаете, позвольте я отвечу на ваш вопрос, – негромко проговорила дана Льяшэсс, принимая поданную Линьей салфетку и жестом отсылая ее. Теперь в зале остались они одни. – Хотя вы недоговорили, я примерно представляю, что еще вы хотите спросить. Итак, первое… – Женщина задумчиво крутила в пальцах серебряный столовый нож, да так быстро, что он почти размывался в воздухе. – Практически каждый знатный гражданин империи в той или иной степени обладает магией, как вы уже, наверное, понимаете. У представителей знатных родов есть свои секреты, а все офицеры, как правило, принадлежат именно к знати. Впрочем, вам повезло и в том, что той ночью я решила провести инспекцию гарнизона и натолкнулась на патруль, который обнаружил вас. Кровь была не вашей, вы были смертельно напуганы, и от вас пахло мужчиной.
– Что? – поперхнулась как раз допивающая травяную взвесь с донышка стакана девушка. – Каким еще мужчиной? – На щеках вспыхнул румянец – и стыда и отвращения. Почему именно «пахло», и как это вообще можно было определить, она спрашивать не стала – просто оставила мысль на потом.
– Мужчиной, который на вас напал, – повелительным жестом приказав ей молчать, продолжала блистательная госпожа. – Это стало причиной, впрочем, не единственной, по которой я приказала отнести вас в свой дом. Вы особо не скрывались, поэтому моим людям не составило труда отследить ваш путь, к тому же на вашего преследователя наткнулись еще по дороге, и наши подозрения подтвердились. Его подельник жив, подлечен по необходимости, и сейчас оба они находятся в тюрьме. Но кроме них в вашем доме была еще женщина. Еще одна пострадавшая? Хотела уточнить у вас. Дом, в котором она проживает, вычислить легко, но, возможно, эта девушка будет не столь счастлива увидеть на своем пороге императорских дознавателей, а?
Короткие, отрывистые фразы. Видимо, так она привыкла и отдавать приказы, и говорить со своими подчиненными. Краткость – привычка военных людей.
Дейирин невольно усмехнулась в ответ. «Не очень счастлива» – весьма тонкое определение для состояния Олейны. Сейчас, наверное, сидит в доме и трясется от страха, боясь выглянуть лишний раз. Или побежала к своему луноликому жаловаться, что сделка провалилась. А ведь они могут ее искать! – пришла в голову ужаснувшая мысль. Почему нет, если, по их мнению, деться ей некуда, а за такое обращение с мужчиной по бывшим законам королевства ей стоит отрубить руки по локоть? И они не так уж и не правы – ведь не век же ей в этом доме сидеть?
Видимо, на ее лице что-то все же отразилось, как ни пыталась Дейи выглядеть бесстрастно, потому что собеседница подалась вперед.
– Я так понимаю, вы знаете, о ком идет речь? И, судя по всему, эта девушка ваша знакомая? Именно поэтому нет следов взлома? Вы сами впустили их в дом?
Чем больше дана говорила, тем ярче вырисовывался собственный идиотизм. Мало тебя жизнь била, дура!
– Моя бывшая подруга Олейна привела их с собой. Она часто забегала ко мне ночью, и я подумала, что у нее неприятности. А она… привела ко мне наемников луноликого.
Слово за слово Дейи рассказывала о том, что случилось, иногда отвечая на дополнительные вопросы имперки, иногда добавляя что-то от себя и стараясь не думать. И рассказывать все отрешенно и бесстрастно, словно речь шла не о ней. Правда, это не слишком удавалось. Неприглядная картина рисовалась во всей красе. И когда, подняв голову, Дейи увидела на мраморно-белом от гнева лице имперки отвращение, она испугалась, что ее сейчас возьмут под стражу.
От резкого удара рукой по столу задребезжала посуда.
– Какая мерзость! Творить насилие над женщиной, унижать ее, держать за вещь и считать это в порядке вещей! Поганый город. – Голос звучал бесстрастно, но затягивал, словно зыбучие пески.
Значит, злость не на нее?
– Я ненавижу эту страну, госпожа. Я чувствую себя в ней лишней. Единственная, кто понимал меня, была моя мать, но она исчезла несколько недель назад. – Несмотря на мысль о предательстве, она впервые почувствовала облегчение.
– Это она научила вас разговаривать на тайтэ и так обращаться с къяршем? Кстати, откуда он у вас? Вы знаете, что этот клинок родом из империи Льяш-Таэ?
И снова слишком много… Она только слабо кивнула, пытаясь справиться с нахлынувшим шоком и странным волнением в душе. Клинок отца. Клинок родом из империи, так легко и быстро завоевавшей это проклятое королевство. Империи, где царят совсем другие порядки. Оттуда ли родом отец?
– Къярш. Да, я знаю это слово. И клинок и знания передала мне мать, но клинок принадлежал отцу.
– Полагаю, бессмысленно спрашивать, где он?
– Полагаю, да, дана. Он исчез до моего рождения, скорее всего, он даже не знал, что мать беременна. Но она говорила, что он ее истинный, и поэтому она точно знает, что он жив, – неохотно повторила мамину сказку Дейи.
Сказку – потому что не ощущала чувств матери к неведомому отцу. Вернее, кое-что было, но разве страсть и расчет – это любовь?
Тем сильнее удивил ответ.
– Истинный? – почти вскрик. Первая по-настоящему яркая реакция. Недоумение, настороженность, интерес – и какая-то жесткая решимость. – Ты понимаешь, что это значит, девочка? – От волнения женщина перешла на «ты», но это, пожалуй, осталось единственным знаком, она безупречно владела собой. – Не понимаешь, – правильно истолковала она ответное недоверчивое молчание. – Истинные пары – те, чьи судьбы сплела сама великая богиня Унмей. Она едина для всех миров, и именно в ее чертогах стоит арфа Судьбы, которая сплетает наши нити. У истинной пары единая нить, единая жизнь на двоих. Фактически они единое целое. Это величайший дар и проклятие. Истинные живут в несколько раз дольше других существ, обладают огромной магической силой при условии, что ею владеет хотя бы один из супругов, они всегда знают, что друг с другом. И говорят, что даже сквозь миры действует их связь. Правда, это не то, что ваша любовь с первого взгляда. Это вообще не всегда именно любовь, но всегда очень сильная и глубокая связь, совпадение сил, а чувства – это уже зависит от самой пары.
– Это все не сказки? – вырвался только ошарашенный шепот. Голова закружилась, стоило только представить, что отец не бросил их, не мог бросить, если он был действительно этим самым истинным для матери.
Если считал себя таковым… Кажется, тут все гораздо сложнее, чем можно подумать на первый взгляд. Но не стоит слишком сильно раскрываться перед незнакомкой.
– Это правда. А еще – истинные редко встречаются у людей. И судя по твоему цвету волос, твоя мать не была человеком. Она не из этой страны, верно?
Эта женщина определенно умела задавать нужные вопросы, но, снявши голову, по волосам не плачут.
– Она никогда не говорила мне правды, но я слышала, что на краю Канийской пустыни, на северо-востоке, живут духи пустыни. Их еще называют кирино. У них алые, словно кровь песка, волосы и глаза цвета солнца. – Голос невольно окреп, в нем появились певучие интонации, за которые так любят сказителей. – Они не любят людей и пропускают караваны только по определенной договоренности. Кирино – практически единственные сильные маги на нашем континенте и, говорят, сильные воины. Когда-то они доверились людям, и рынки заполонили рабы и рабыни с алыми волосами, которых браджерские колдуны из-за гор охотно начали поставлять в королевство в обмен на кровь духов пустыни.
Дейирин замолчала. Мать действительно рассказывала ей очень странные, порой невероятные истории, которые она нигде больше не слышала. Было ли это правдой? И если да, значит, все эти люди не только работорговцы, лживые, порочные и наглые, но преступники, повинные в тысячах смертей невинных существ, считавших их своими друзьями? Впрочем, по легенде кирино нашли, как отомстить. Руины погребенных под песками на границе нынешнего королевства городов до сих пор служат уроком для алчных правителей.
– Очень интересные сведения. Я полагаю, тогда вас не удивит, что вы, судя по всему, достаточно сильный маг?
Она? Маг? Но у нее же никогда… Может, раздуться от гордости? Дейирин вспомнила вдруг, как в детстве чуть не сожгла кухню, усилив огонь в плите. И поняла, что гордиться таким, пожалуй, не стоит. А потом припомнилось, как к ним с матерью приходил несколько раз в гости толстый противный советник наместника с козлиной бородой – она даже не поняла, отчего это он вдруг начал задыхаться, а мать выгнала ее прочь из комнаты. Было ли это случайностью? Теперь уже так не казалось. Но и кричать о своих способностях не хотелось. Мало ли, как имперцы захотят использовать подобный потенциал? – проснулась паранойя. Какой бы ни была очаровательной и любезной эта женщина, в первую очередь, она именно политик. И будет отстаивать интересы своей страны.
– Вижу, ты задумалась. Не стану выспрашивать, что ты вспомнила, да это сейчас и не важно. Подведу разговор к тому, к чему и собиралась. Только теперь у меня будут для тебя два предложения. Во-первых, нападение на женщину строго карается в империи. Нападение с целью насилия, грабежа, убийства – это смертная казнь. Ты заставила себя уважать, Дейирин. Выбирай наказание для них сама. Вернее, выбирай наказание для этой предательницы и бандитов. Их хозяина в любом случае ожидает казнь и конфискация имущества в императорскую казну. И во-вторых… Вначале я хотела одарить тебя деньгами и, может быть, завербовать. Но теперь я считаю, что тебе нужно уехать в империю. Там у тебя будет возможность и найти своих родителей, и выучиться, и стать по-настоящему востребованным специалистом.
Это было… Вот ты тащишь воз с тяжелой поклажей в гору, дорога кажется тебе бесконечной, цель – далекой и безнадежной, ведь у тебя просто не хватает сил. А потом вдруг оказывается, что груз исчез, тебе подарили крылья, а вершина сияет перед глазами.
Эта женщина за несколько джид разговора подарила ей то, что не смог никто, – надежду. Возможность взлететь. Измениться. Стать собой настоящей.
