– Грег! Грег! Сюда! – позвала Шелли своего бойфренда, в отчаянии обернувшись в его направлении. Тут перед глазами у нее на миг все поплыло. Над пушистыми камышами виднелась верхняя часть тела Грега, начиная от пояса: он бежал с берега к палатке.
На его пути стояли несколько красных людей, уже достигших пляжа. Они остановились, будто для приветствия, и при виде бойфренда Шелли восторженно завопили, отчего их причудливые напомаженные прически и красные лица стали еще уродливее. Их было четверо – Грегу их не обойти.
– О Господи… – произнесла Шелли, обращаясь к себе и к глухой вселенной вокруг – воздуху, камням и морю. – Господи Иисусе.
Она слишком долго ждала. Только теперь Шелли бросилась бежать, целясь в промежуток между двумя ближайшими красными существами. Это оказались женщины с жуткими ухмылками на лицах: их возраст читался в морщинах и складках на шеях, однако груди оказались на удивление гладкими и высокими.
Но даже если Шелли проскользнет, куда ей бежать? «Вверх? По склону долины?!» В левом легком уже, казалось, застрял кусок льда: далеко она не уйдет. С ее физической подготовкой она разве что поползет вверх по склону пластом.
Две женщины, стоявшие ближе всего, не меняя скорости, просто шагнули друг к другу и закрыли промежуток.
Шелли остановилась и развернулась в поисках другого прохода среди сужающегося кораллового барьера из красных людей. Наконец она бросилась в направлении, перпендикулярном предыдущему.
Стоило ей это сделать, как мужчина с густой бородой, которая вся пропиталась чем-то красным (возможно, кровью), шагнул к соседу и отрезал эту возможность тоже.
Снова сменив курс, Шелли бросилась к другой стороне долины, но двое красных людей, словно прочитав ее мысли, шагнули внутрь круга, ей навстречу, закрывая и эту дорогу.
«Болото». Болото теперь было позади – может, получится. «В воду. Зайди в воду – там тебя труднее достать».
– Что? – прокричал Грег позади, и Шелли завизжала, услышав его. – Чего вы хотите?
Шелли слышала свое частое тяжелое дыхание, а за ним – топот босых ног по гальке на расстоянии метров тридцати – там, где стоял Грег.
Она обернулась, но Грега не увидела – только всклокоченные волосы и напомаженные маслом тела завывавших красных людей, столпившихся там, где она в прошлый раз видела своего бойфренда.
Запачканные красным руки взлетали над камышами и опускались на существо, пытавшееся вырваться из толпы. «Грег».
Ее бойфренд упал, красные люди немедленно окружили его и начали бить камнями. До Шелли доносился звук, похожий на бой барабана, набитого влажным песком: «Плюх-хлоп, плюх-хлоп…»
Ее покинуло желание бежать, в глазах побелело от шока и непонимания, и Шелли согнулась пополам от тошноты.
Над головой пролетели утки, хлопая пыльными крыльями под встревоженные возгласы, похожие на звериные.
«Плюх-хлоп, плюх-хлоп…»
Шелли хотелось сказать: «Господи, оставьте его в покое… Пожалуйста… Неужели не хватит?», но в легких не было воздуха, и она захлебывалась слезами.
«Плюх-хлоп, плюх-хлоп…»
Бесчисленные красные руки взлетали в воздух, поднимая брызги темной жидкости, будто пену от влажных инструментов, взлетали и опускались, снова и снова. Хлопанье утиных крыльев затихло, и многочисленные босые ноги затопали по направлению к Шелли. Та закрыла глаза, потом открыла.
Она стояла прямо, бессильно уронив руки и истекая соплями из носа, и смотрела, как надвигаются красные люди, раскрыв рты и завывая: фиолетовые языки, черные ноздри, у кого-то не хватает зуба; глаза слишком большие и дикие, будто у зверей.
По всем мышцам Шелли разлилось тепло, и ее охватило странное спокойствие. Она произнесла свое последнее слово:
– Нет.
Красные люди опрокинули ее на мокрую траву, крепко удерживая в одной позе.
Шелли надеялась, что от первого камня она отключится и не почувствует удары остальных пяти. Но этого не произошло.
4
– Уверяю вас, как специалист, что никогда ни одно место доисторических раскопок на Британских островах не вызывало столько интереса. Находки в пещере Брикбера куда удивительнее, чем богатства из Боксгроува, Кресуэлла, Суонскомба и пещеры Гофа, вместе взятые!
На пресс-конференцию Кэтрин опоздала. В первые несколько секунд в ее глазах весь зал слился в одно пятно из ламп, неулыбчивых лиц и сплошных рядов стульев, обитых красным в тон обстановке отеля. Даже ковра не было видно из-под сумок с аппаратурой, прожекторов, кабелей и камер. Национальной прессе и той едва нашлось место, а остальные издания оттеснили в самый дальний угол. От спертого воздуха и жары люди в зале уже задыхались.
Утомленная Кэтрин села в заднем ряду, сердясь на себя и истекая потом. «Работая над крупнейшей в своей жизни новостью местного масштаба, журналистка пропустила пресс-конференцию!»
Не сумев припарковаться поблизости к отелю, Кэтрин проковыляла на каблуках по улицам к месту, где уже собралась пресса, дабы передать новость всему миру: у отеля на парковке стояли фургоны с логотипами «Евроньюс» и «CNN». Подобрав с пола свой пресс-пакет, Кэтрин включила диктофон.
– Мы знаем, – продолжал оратор, – что тринадцать тысяч лет назад в этой пещере жили люди. Они оставались там около тысячи лет, причем – это и есть самый важный момент – на более или менее постоянной основе. Как и в других поселениях в Европе, там обитали крессвельские охотники и собиратели позднего палеолита: они возвращались в различные места по всей Британии с территорий современных Франции, Бельгии и Нидерландов во время потепления в европейском климате. Та относительно короткая оттепель предшествовала очередной холодной эпохе – позднему дриасу: он начался в 12 800 году до нашей эры, покрыв бо?льшую часть Британии льдом и обратив юго-запад в морозную тундру. Чтобы оказаться здесь, тем людям пришлось пройти по перешейку, известному как Доггерленд: теперь он лежит под водами Северного моря.
Для журналистки у Кэтрин была ужасная память на имена, даты и числа, зато лица она помнила прекрасно. Оратор оказался ведущим палеонтологом из лондонского Музея естественной истории, и за те два года, что велись раскопки в Брикбере, Кэтрин видела несколько интервью с ним в национальных новостях. Откровениям, которые этот человек сообщал сегодня, местный ежемесячный журнал «Девон лайф энд стайл», где работала Кэтрин, собирался посвятить отдельное приложение: эта пресс-конференция являлась самой важной из всех, что до сих пор давало руководство раскопок.
– Однако, по всей очевидности, в этом поселении, единственном во всей Британии, люди обитали на протяжении нескольких веков. О чем в том числе свидетельствуют и погребения, – оратор сделал паузу, чтобы аудитория осознала всю важность этого факта.
Несколько людей записывали; подавляющее большинство лиц в поле зрения Кэтрин выражало фальшивый интерес либо полное оцепенение.
Оратор перевел взгляд с журналистов из лондонских сетей на задние ряды, будто ожидая энтузиазма от местных, но не дождался. Лишь вспыхнула одинокая камера.
Повезло же ему… Кэтрин сомневалась, что новость уйдет далеко за пределы специальных изданий, учитывая состояние сегодняшнего мира с его постоянными катаклизмами.
– Мы также знаем, что ели жители поселения в Брикбере и на какую дичь охотились.
Кэтрин подавила зевок; на глазах выступили слезы, отчего взгляд затуманился, но тут же прояснился.
Экран изображал зеленый луг среди болот и небольших деревьев. На широких плоских просторах паслись дикие лошади, благородные олени, какой-то большой бык, существо, похожее на рябчика, и одинокий барсук. На одной стороне картинки за дичью нетерпеливо наблюдала стая волков, напротив которых у болота стояло несколько бородатых и мускулистых мужчин, полуодетых в звериные шкуры, с копьями наготове. Внимание этих людей с грубыми чертами лиц и спутанными волосами было направлено на главный номер программы – волосатого мамонта.
«Здесь, оказывается, жили мамонты?» – подумала Кэт. Ее интерес немного возрос, но со следующей фотографией опять упал. На изображении был поднос с кремневыми орудиями и наконечниками копий; под зазубренными лезвиями стояла подпись: «Берцовые кости арктического зайца-беляка».
– Сейчас мы закончили исследование пятисот тонн обломков, среди которых нашли более двух тысяч предметов из обработанной кости и кремня. Кремень происходит из Уилтшира…
В ступнях Кэтрин пульсировала боль, и она жалела, что не надела джинсы и кроссовки, как это сделали несколько других женщин, в том числе и сидевшая на ряд впереди ненавистная Вики. Та работала в «Девон Трибьюн» – как и журнал Кэтрин, на девяносто пять процентов он состоял из рекламы, маскировавшейся под новости. Кроме Кэт, единственными журналистками в костюмах, с тщательным макияжем и на каблуках оказались сотрудницы крупных сетей – высокоранговые репортеры, которые собирались лично провести интервью с приглашенными экспертами. Эти женщины источали тщательно поддерживаемое безразличие ко всем, кто сидел позади: казалось даже, над их головами парит нимб из света прожекторов – именно из-за этих устройств в зале было так невыносимо жарко.
Кэтрин сняла жакет, но прохладнее от этого не стало – ей захотелось раздеться до бюстгальтера. В коже на заднике новой туфли оказалась маленькая «заноза», и, пока Кэтрин бежала от машины к отелю, обувь натерла ей левую ногу, а на колготках сзади появились белые стрелки до колена. Кэт была готова как следует себя ущипнуть.
– Анализы изотопов азота во многочисленных обнаруженных человеческих останках показали, что диета у обитателей этой пещеры была очень богата животным белком. Они находились наверху цепочки мясоедов, и, скорее всего, единственными их соперниками на охоте являлись волки – пещерные львы за пятнадцать тысяч лет до того момента. В основном те люди ели гигантских быков, оленей, лосей, лошадей и иногда пещерных медведей; также существуют предположения, что в охоте им помогали прирученные волки. Однако… словом, есть и другая причина, по которой эту конференцию созвали перед трапезой.
«Трапезой?! Скажи просто „обедом“, сволочь!» Но Кэтрин подавила всплеск классовой ненависти и сосредоточилась на следующем слайде. Им оказалась фотография канавы с сотнями, если не тысячами костей всех форм и размеров.
В начале и конце длинной траншеи стояли мощные прожекторы, освещавшие эту бойню. Внимание сразу привлекали жуткие гримасы человеческих черепов, лишенных челюстей и прочих своих частей. Лежа на куче других костей, они, возможно, впервые за двенадцать тысячелетий смотрели в человеческие лица.
– На южной стороне пещеры было скопление осадочных отложений, уцелевшее при обвале скалы. Среди этих отложений обнаружилось более пяти тысяч отдельных человеческих и звериных костей, которые хранились вместе. Таким образом, нет сомнений, что в этой пещере с регулярными интервалами на протяжении тысячи лет происходила систематическая бойня. Изученные кости покрыты многочисленными зарубками и царапинами, и, судя по тому, насколько притуплены костяные шилья и кремневые скребки, обнаруженные на этом слое раскопок, причина очевидна. В нашей пещере постоянно снимали кожу, расчленяли тела, разделывали мясо, а самые твердые сухожилия удаляли – возможно, чтобы сделать веревки или даже нити. И делали это со всеми останками.
Позвоночник Кэтрин напрягся: «О чем он? Неужели…»
В первых рядах вспыхнула камера, и весь шум в зале прекратился. Оратор повысил голос, будто у него в горле пересохло:
– На этом этапе раскопки перешли в криминологическое исследование места убийства… или в расследование ООН по делу о военных преступлениях. Видите ли, следы зубов на большинстве изученных костей оставлены, со всей очевидностью, человеком. Совершенно неясно, почему в этом поселении каннибализм был настолько распространен, если местные мясоеды обладали множеством других источников пищи. Возможно, причина тому – недостаток еды на пике последней ледниковой оттепели. Однако и между ледниковыми периодами жители Брикберских пещер практиковали систематический, индустриализированный гастрономический каннибализм.
По всей комнате нарастал шепот: журналисты будто говорили в рукава, боясь, что их услышат. Только светловолосые головы высокоранговых журналисток в первых рядах вздернулись, почуяв в воздухе кровь. Шепот прекратился, лишь когда оратор отпил воды из стакана и прочистил горло.
– Чтобы удостовериться, действительно ли нападения в этом поселении имели межличностный характер, наши коллеги из нескольких британских университетов провели подробную экспертизу, благодаря чему мы составили более точную картину смерти этих людей. Собрав и осмотрев отдельные части тела и исследовав углы разрезов в шейных позвонках, мы установили: почти ко всем жертвам применялась декапитация, пока они лежали лицом вниз; головы удаляли, скорее всего, уже после смерти. Сопоставив кости (в особенности ребра) с соответствующими черепами, мы обнаружили следы от тяжелых ранений, вызванных остриями копий, либо от ударов рубилом… – оратор помедлил, – …полученные перед тем, как останки расчленяли и разделывали для употребления в пищу.
«Должно быть, одно дело – знать, а другое – озвучивать это перед людьми», – подумала Кэт.
– Для этой отвратительной подготовки использовались одни и те же орудия, вне зависимости от того, идет ли речь об останках лошадей, лосей, волов или людей. Например, орудие из кости, похожее на шпатель, вставляли в рот, чтобы отсоединить челюсти от черепа и обрести доступ к мягким тканям в ротовой полости. С уверенностью можно утверждать, что со всего лица аккуратно срезали и соскабливали плоть – губы, уши, носы, область глаз, даже языки, а также мышцы вокруг черепа в области лба, по бокам и на обратной части головы. Эта техника совпадает с тем, как разделывали для еды животных в те времена по всей Европе. При внимательном рассмотрении шрамов на черепе можно даже установить точный угол, под которым одной рукой держали голову жертвы, а другой рукой с острым орудием срезали наружную плоть и мягкие органы.
Боюсь, это весьма мрачно – ваши читатели и зрители будут даже шокированы. Однако нужно помнить: невзирая на нравы цивилизованного мира, наш вид на протяжении всей своей истории прибегал к каннибализму – в некоторых частях света это происходит и сейчас. Главное, что демонстрируют находки из Брикберских пещер, – местные не делали разницы между приготовлением и поеданием человеческих и животных трупов. На их столе человек и зверь обрели равенство, которое мы последний раз видели в двадцатом веке в России и Северной Корее.
Нужно помнить, что в условиях холода и отсутствия земледелия мозг, костный мозг и мягкие ткани обладают немалой питательной ценностью. Поэтому на сломанных костях есть следы зубов, обладатели которых стремились добраться до этих лакомых кусочков, и эти зубы принадлежали людям. Таким образом, мы знаем: эти человеческие останки не пали жертвой животных других видов.
Сейчас нам удалось почти целиком собрать останки двухсот семидесяти шести людей, погибших и разделанных подобным образом. Старшим из них, судя по всему, оказался мужчина сорока трех лет, страдавший, по-видимому, от сильной боли в деснах из-за абсцесса зубов. Но они не щадили также ни женщин, ни детей – младшей из жертв было три года, и на момент смерти она отличалась полным здоровьем.
Женщина где-то в середине зала встала, извинилась перед соседями и вышла через боковую дверь. Даже Кэтрин хотелось закричать: «Ублюдки!»
– По сути, эта канава стала свалкой для выброшенных или неиспользованных материалов из пищевых складов поселения. Любопытно, что рядом со входом в пещеру обнаружены следы очага длиной в двенадцать метров, однако, судя по всему, останки людей никак не готовили.
Все слушали с неотрывным вниманием – в такой тишине было бы слышно, как падает плюсневая косточка.
– Брикберское поселение являлось центром культуры и инфраструктуры, и отделка многих человеческих черепов, там найденных, поражает. Такое же использование человеческих черепов наблюдалось в пещере Гофа в Сомерсете, но в куда меньших масштабах. Как я сказал, некоторых жертв тщательно скальпировали, на что указывают царапины на черепе; и в двадцати случаях верхнюю часть черепа удаляли с помощью отбойника.
Черепной свод некоторых жертв представлял для данного поселения особенную важность: зачастую верхнюю часть выскабливали и очищали, а потом делали из нее так называемую мадленскую чашу. Как известно, в более молодых культурах подобные сосуды используются для переноса жидкостей, а также для питья в некоторых ритуалах.
На экране появилась чаша, похожая на древний, но целый глиняный сосуд: снаружи рябая, как яйцо черной курицы, а изнутри покрытая следами кровеносных сосудов, которые некогда поддерживали живой мозг с его мыслями и чувствами.
Если бы Кэт не сказали, что это черепной свод человека, она бы не догадалась, и теперь, увидев и узнав, как человеческое тело свелось к чаше и груде обгрызенных костей, она предпочла бы и дальше не догадываться. Для статьи подробности разделки трупов и каннибализма придется стушевать, сократив до намеков. Она знала, что Шейла – редактор Кэт – не станет печатать бо?льшую часть изложенного прессе сегодня: их читатели были в основном пожилыми, обеспеченными и консервативными.
Тремя рядами впереди сидела женщина помоложе Кэт. Сначала показалось, что она кашляет, согнувшись пополам, и, учитывая жару и нехватку кислорода, Кэт ее не осуждала. Но тут девушку заметили два гостиничных лакея, неловко стоявших у стены, подняли со стула и вывели из зала. Женщину тошнило – по-видимому, в стакан из-под кофе: один из лакеев вытянутой рукой держал бумажную чашку. Кэтрин задержала дыхание.
– Давайте на время закроем неприятную тему того, как эти первобытные люди добывали пропитание в суровых природных условиях, и перейдем к многочисленным свидетельствам сосуществования этой культуры с другой, более утонченной и богатой собственными религиозными церемониями и практиками. Это поселение также производило впечатляющие предметы искусства, артефакты и занималось погребениями, свидетельствующими о немалом почтении к некоторым своим мертвецам. – Оратор с явным облегчением убрал с экрана чашу из черепа. Кто-то из журналистов уже шептал в телефон, мол, нашли золотую жилу: Кэт не сомневалась, что для таблоидов каннибализм именно такой жилой и окажется. Она уже видела заголовок: «Приквел „Ада каннибалов“!»
В первых рядах поднялись две руки, потом их примеру последовала еще дюжина; двое щелкнули пальцами. Оратор улыбнулся:
– В конце презентации можно будет задать вопросы; сначала я хотел бы показать вам эти великолепные погребения. Всего в той части поселения, раскопки которой закончились на данный момент, найдено двенадцать таких могил.
На новом слайде оказался полностью целый скелет человека, который лежал в пыльной нише на земле пещеры. Благодаря усилиям археологов эксгумированные кости были тщательно очищены.
– В глубинах пещеры под так называемым «ложным полом» мы обнаружили останки двенадцати человек. Все они – женского пола, а их возраст – между тридцатью семью и сорока восемью.
Останки прекрасно сохранились; как мы видим, каждую из них осторожно положили в отдельное углубление, окружив весьма разнообразными и примечательными загробными дарами, некоторые из которых были сделаны как минимум двадцать тысяч лет назад. Таким образом, артефакты использовались повторно. Женщины в этих могилах на раскопках стали известны как «Красные королевы Брикбера», – стоило оратору произнести титул «королевы», как все журналисты в зале почтительно склонили головы (чтобы записать).
– Мы пришли к решению так их назвать, поскольку каждый труп, должно быть, разрисовывали оксидом железа – красным пигментом, который эти люди извлекали из местных камней и, по всей видимости, перерабатывали в краску. В каждом углублении обнаружены большие залежи этого гематита. Данные погребения носили ритуальный характер.
Кроме того, в могилах мы обнаружили черепа разнообразных животных, по-видимому имевших для этих женщин особое, возможно, даже магическое значение.
Первая обнаруженная королева хранила уцелевший череп гиены (Crocuta crocuta), а вместе с ним – реликт, старше покойной по крайней мере на двадцать тысяч лет: животное, некогда превышавшее размером современного африканского льва. Может, местные жители нашли его в пещере, а может, даже принесли с собой вместе со своей культурой.
Других королев тоже похоронили вместе с черепами, правда, в девяти случаях они принадлежали волкам – на тот момент местным коренным жителям. Любопытно, что одна из королев оказалась погребена с черепом пещерного льва (Panthera spelaea). Череп тоже был намного старше ее, а лев некогда являлся эндемичным видом для этих мест. Другая лежала с черепом саблезубой кошки (Homotherini) – этот вид вымер примерно тогда же, когда люди покинули эту пещеру, в начале позднего дриаса.
Такая культура и практика погребений схожа с теми, что мы наблюдаем в различных поселениях в Германии; и, как и в случае могил на континенте, в Брикбере также было обнаружено множество погребальных даров, сделанных руками человека: резные изображения и простые, но красивые музыкальные инструменты.
Они представляют собой ни много ни мало настоящие произведения искусства: все дудочки вырезаны из костей в лебединых крыльях; самый длинный инструмент составляет сорок сантиметров в длину, самый короткий – шесть. И каждая дудочка украшена точным и весьма чувственным изображением водоплавающих птиц, – на экране появился новый слайд: руки в резиновых перчатках осторожно держали гладкую дудочку, как будто сделанную из выскобленного дерева.
– Когда-то в этой пещере играла музыка: возможно, она была частью церемоний и ритуалов, а возможно, просто источником удовольствия и средством сближения в трудные времена. Можно только гадать. Что касается артефактов с резьбой, известно, что большинство их сделано из кости мамонта и изображает, по-видимому, человеческих женщин, хотя и со звериными головами. Похоже, что головы принадлежат гиенам, гигантским кошкам, собакам или волкам, но бо?льшая часть найденных артефактов была испорчена, их фрагменты утеряны. Возможно, некогда эти фигуры крепились к деревянным шестам, но те давно разложились.
На экране появились статуэтки с прямой осанкой: ни у одной не было рук или ног, низ живота заканчивался острием, зато по крошечным и грубоватым ушкам становилось ясно, что принадлежат они животным. Статуэтки отличались правильными пропорциями, даже грацией, но на Кэт произвели впечатление чего-то звериного. В их очертаниях и позах ей виделась неясная агрессия, в гримасах, которые застыли на испорченных временем мордах, читалось нечто жуткое, полное безумия и жестокого восторга.
– Последнее, чем я хотел бы сегодня поделиться – великолепная и чрезвычайно любопытная статуэтка женщины. Она больше, чем предыдущие, сделана из обожженной глины и очень похожа на изображения Венер, найденных по всей Европе в более ранних поселениях кроманьонцев. И она появилась на свет около 30 тысяч лет до нашей эры – за пятнадцать тысяч лет до того, как данное поселение вновь придало ей былое значение.
На экране появилась черная статуэтка без головы и ног – несмотря на плавные чувственные округлости, Кэтрин не назвала бы ее «великолепной». На белом фоне гигантские черные груди (возможно, истекающие молоком) казались еще больше; сильно выступающие назад бедра и ягодицы выглядели очень правдоподобно.
– Возможно, она символизирует плодородие и продолжение человеческого рода.
«Или преходящую жизнь и постоянное кровопролитие».
Кэт не нравился поворот, который приняли ее мысли, однако это происходило каждый раз, когда она лицом к лицу сталкивалась с жестокими подробностями человеческой истории.
В зале было жарко, но кожа Кэтрин стала холодной. Стоило закрыть глаза, как мысли заполняли картинки с экрана.
Оратор спросил, есть ли вопросы.
«Можно я пойду?»
* * *
Когда красная брикберская земля разверзлась, открыв археологам таящиеся в недрах ужасы, Кэт жила на периферии пораженной местности – к северу от Диллмута, в Мурбридже, на Килн-лейн, в доме на две спальни. Оттуда она имела возможность наблюдать, какое преображение несла с собой сила, распространившаяся из темного мавзолея к ближайшим бухтам.
Обнаружение первой пещеры на время всколыхнуло местные и национальные новости, а в академических и научных журналах, которые читало меньше людей, эта тема поселилась навсегда. Однако два года спустя после того, как один парапланерист заметил трещину в скале Южного Девона, первоначальный интерес показался ничем в сравнении с тем, что вызвали находки внутри пещеры.
Слава о грубо сработанных артефактах, извлеченных из холодной, лишенной всякого света гробницы, разнеслась по всему миру, потрясая воображение людей, как ничто другое. Это открытие породило множество историй и теорий, пересматривающих все, что мы знали о первобытных людях. И ученые, и конспирологи-любители строили всевозможные догадки, и пыл их не только не угас, но даже нисколько не остыл. Для портовых городов Брикбера и Диллмута эти пещеры стали самым большим событием за много лет.
После того как в пятидесятых прекратил работать последний карьер, Брикбер почти обезлюдел: нищий, заброшенный рыбацкий порт уступил Бриксхэму на севере, где дела пошли в гору. Но теперь у Кэт на глазах происходило его возрождение.
А на юге Диллмут – анклав роскоши, сверкающих яхт и домов мечты с белыми стенами – поглотила мысль о пещерах, которые манили сказочным обещанием еще бо?льших богатств.
