– Трос-трос, блин! Говорю же, топай за помощью! Найди остальных!
– Но ты…
– Сними мне шлем – и вали! – приказала она. – Разберусь тут как-нибудь.
Парень снова запыхтел над ухом. «Блин, даже запах пота у него такой же, как от Кэпа», – подумала женщина.
– Ну что? – спросила она.
– Не получается, там внизу стоят крепления какие-то…
– Где? – она взяла его за руки, потом, через них, нащупала кольцо, о котором говорил Юрка. Что-то типа железного ошейника. С замком.
– Нащупала?
– Да! Блин, не снять. Говорю же – вали!
– Хорошо сказать, вали! Как я дверь-то открою?!
– Есть одна идейка, – ответила Лена. – Но придется попотеть.
18
– Ты откуда вообще взялась? – спросил Макс. Он стоял, недоумевая, над склонившейся девушкой. Та всхлипывала над вырубленным вокалистом.
– Я?! Я к вам на помощь шла. А потом… потом увидела вооруженного типа, который наставил на вас… на всех автоматы. Ну и вырубила его, а что мне оставалось? Я же не знала, что это он… Думала, бандюк. Со спины не понять же ни чего! Лешенька-а! Ле-еша!
– Он дышит? – спросил Лева, присел рядом. Пощупал пульс. – Живой!
– А ты думал, я его убить смогу?! Он так-то немаленький!
– Да я не о том… – брякнул гитарист таким тоном, что стало понятно – именно об убийстве прикладом он и говорил.
– Очухался вроде! – бросил Макс.
Настя наклонилась к своему парню:
– Ты как?
– Голова болит, – ответил он.
– Еще бы, блин, не болела! После приклада-то! – съязвил Лева. – Ты тут, кстати, наших новых знакомцев чуть не покрошил… Из автомата. Двух!
– Двух автоматов?! Я? – вокалист узнал о себе много нового. Макс смотрел на него, а в голове стоял образ – глаза смертельно больного человека. Но было кое-что еще – они, эти глаза, были ему смутно знакомы.
«Но кому они могут принадлежать? Да и вообще – привиделось, скорее всего», – подумал он.
– Все? Больше не собираешься в нас шмалять? – спросил подошедший к Лехе Админ.
– Я… я не помню, извините. Что произошло? – Леха постепенно приходил в себя. Начал оглядываться по сторонам.
– Ты был… ну, будто сам не свой, – сказал Лева. – Я даже подумал, что нам, наверное, придется нового певуна искать. Эти парни – молодцы – не убили тебя, когда ты на них оружие наставил.
– Лева, я не помню, что было, правда, – сказал вокалист, а потом добавил: – Тошнит!
– Что? – спросила Настя. – Плохо?
– Да, тошнит. Но вроде… вроде терпимо…
– Так присядь! Блин, парни, помогите! Хватит уже таращиться на него. Что не видели? Человеку плохо! – засуетилась Настя.
– А ничего, что ты его сама и огрела? – спросил Лева. – Его теперь может вполне и костями тошнить…
– Тогда он бы перестрелял тут всех! Он был не в себе! – возразила девушка.
– «Перестрелял?» О чем ты? – недоуменно спросил Алексей.
Макс первый раз сталкивался с амнезией в реальности, но ему по-прежнему казалось удивительным, что человеку может так вот запросто отшибить память:
– Ты ничего не помнишь? Как мы тут оказались, тоже? – спросил барабанщик.
– Как оказались здесь – помню. Как пришли сюда, как говорили с этим… с Админом, кажется, помню тоже. А дальше… дальше ничего не помню… Темнота. Я отрубился, да?
– Ну, можно и так сказать, – ответил Макс.
– Я никому не навредил? – виновато спросил Леха.
– Не успел… – буркнул драммер. Он все еще думал, стоит ли выдавать парням свою догадку. Насчет глаз. А потом решил, что нет, не стоит она пока внимания. Мало ли что привиделось в стрессовой ситуации.
– Леха, повернись ко мне… – попросил барабанщик.
Вокалист повернулся. Глаза обычные.
– Ты что? – спросил фронтмен.
– Да так, скорее всего, у тебя сотрясение.
– Тошнит только. Голову не кружит. Думаешь, сотрясение? – спросил Леха. Его усадили на стул. Он осел и будто расплылся, хотя вроде был весь такой угловатый. Одни кости да мышцы.
– Точно – сотрясение, – сказал Админ. – Такое бывает.
Все кивнули, будто действительно знали, каково оно бывает при сотрясении. Почему-то этот вариант всех успокоил, хотя по логике – сотрясение тут можно было получить только после удара прикладом. А до этого тогда что вообще было?
– А за что ты меня так? – спросил Леха, поворачиваясь к Насте. – Я же вроде не приставал к тебе… во время готовки. Знаю, как тебя это бесит. Не лезу теперь.
– Блин, да ну тебя… ты вообще-то на пацанов автоматы наставил. Скажи спасибо, что только слегонца приложилась. Детородные органы не задеты.
– Детородные – на голове?! О, это меня очень радует, что ты их не задела, – усмехнулся вокалист. – А то вдруг соберемся с дитями – приду к тебе своей головкой потыкаться…
– Леха! – сказала она, ударив его в грудь. Но больше для проформы. Я заметил, как загорелись ее глаза при упоминании о детях даже в таком пошлом контексте.
«Бабы все хотят детей, – подумал Макс. – Именно поэтому мне с ними и не везет… Мдя-я».
– Ну, так что там с моим предложением? – спросил Админ.
– Ты же нам других вариантов не оставил, – огрызнулся Лев.
– Да это я так… сгоряча… Не буду настаивать, хотя нет… пожалуй, буду. Есть у меня одно дело там, в городе вашем.
– Какое еще дело? – спросил гитарист.
– А вот этого, уж простите, парни, я вам сказать не могу. Хватит того, что я дам вам технику и даже сам поведу самолет.
– Я тоже умею… – возразил Лева.
– По тебе заметно, – бросил Админ. – Ты уж прости, но я вижу нормального летчика издалека. У тебя – максимум несколько часов в летной школе. Это не опыт. Тем более не для того, что нам предстоит.
– А у тебя, значит, опыта хоть ложкой ешь, да? – хмыкнул Лева.
– Приходилось!
– У тебя по кличке заметно! – продолжил огрызаться гитарист. – Не зря тебя назвали Админом, сразу видно – человек много летает, а не за компом сидит. Все время!
– Ну, кличка еще по первой специальности… так и осталась за мной, но последние несколько лет, до Зоны, я только и делал, что летал. Летчик я. Так уж вышло! – улыбнулся он.
– Летчик-налетчик!
– Ты со словами-то поаккуратнее.
– А то что?
– Ладно, Лева, не бухти! Хорош цапаться. Если Админ действительно летчик, то нам это будет только в плюс, – сказал Максим, а сам все не мог забыть глаза вокалиста.
Глаза смертельно больного человека.
19
Ожогин хотел бы вернуться снова. Объяснить то, зачем он это сделал. Парней ведь чуть не убили, и все из-за него. Но он не мог. Сил не хватало.
При этом он понимал, что время его пребывания здесь, между жизнью и смертью, очень ограничено. Свет мог в любой момент обернуться темнотой. И тогда – все. Конец пути. Финита ля комедия!
Поэтому ему приходилось прилагать некие усилия еще и к тому, чтобы поддерживать свое тело… нет, не в норме, конечно, а хотя бы на уровне овоща, банально не давая ему умереть.
Скоро он придет в форму. Немного отдохнет. И предпримет новую попытку. Потому что парням ни в коем случае нельзя было в этот город. Там их ждет только одно – смерть. А еще этот Админ, которого они взяли с собой – у него в городе были собственные планы, из-за которых группе тоже грозит опасность, он это чувствовал.
Это ему говорил тот самый голос, пробивающийся сквозь сияние, но при этом беззвучный. Он ощущал его в своей голове. В своих внутренностях. Голос этого места, что за гранью жизни и смерти. Голос Серых Пределов – тех мест, за которыми прячется Великое Ничто. Небытие. Абсолютная смерть.
«Но есть еще один человек», – добавил голос.
А-а, этот… Тот, кто шел за парнями по пятам… Его стоит опасаться больше всего, потому что…
…черт, надо о-отдохнуть!
Мысль растворилась в неестественно яркой белизне. Сил больше не было.
20
– В смысле «попопеть»? – не понял Юрка.
Бам-с!
– Слышишь? – спросила Лена.
– Да. И что это?
– Это наш шанс! – сказала она и еще раз ударила ногой по железному листу под ногами. – Слышишь, как гулко? Там внизу пустота! Попробуй-ка поднять!
– О, отлично! Сейчас! – парень добрался до железного листа. – Похоже, тут и правда что-то есть внизу.
– Что это? – спросила женщина.
– Не знаю… погоди, черт! – послышалась возня, а через минуту удар железом о железо.
– Что? Что там?
– Открыл! – радостно сообщил парень, а потом недовольно добавил:
– Фу-у! Это, видимо, канализация.
– Сможешь спуститься? – спросила Лена.
– Да, видеть бы еще что-нибудь при этом. Как крот ведь, реально. Придется двигаться на ощупь.
– Получается? – торопливо спросила женщина.
– Теть Лен… ма-ам, я еще даже ноги не успел спустить… – виновато добавил парнишка.
