Ки выбрала овощной салат и странного вида бифштекс, Филин набрал полную тарелку пюре с гордо венчающими его котлетами, добавил помидор, пирожок, кекс и два стакана сока.
– Ты не лопнешь? – спросила Ки, с сомнением глядя на его поднос.
– Не-а, – гордо сказал Филин. – Мой растущий мужской организм требует постоянной подпитки.
Ки покачала головой. Мальчишки…
Они стояли с подносами в руках, выискивая взглядом свободные места за столами. Воздух рядом с Ки вдруг потеплел. Удивленная переменой, она взглянула на источник тепла – Филина, который со странным выражением на лице глядел в одну точку. Так их кот Чарли из старой квартиры смотрел на яркие елочные шарики. Мечтательно и завороженно.
Ки проследила за взглядом Филина и увидела сидящую в одиночестве девушку лет шестнадцати: очень миленькую, хрупкую, с длинными волосами цвета льна – гладкими и золотистыми.
– Кто это? – заинтересовалась она.
– Дайана Морэ, – выдохнул Филин, еще больше напомнив кота, зачарованного красотой сверкающих шаров.
– Она тебе нравится! – с восторгом воскликнула Ки. Удерживая поднос в одной руке, легонько ударила его кулачком в плечо – подсмотрела этот жест у ребят.
– Тише ты, – зашипел Филин. Кажется, он покраснел.
– Почему тише?
– Потому что она может услышать.
– И что? – по-прежнему недоумевала Ки. – Люди любят нравиться другим. И хотят знать, что они кому-нибудь нравятся. Разве не так?
Филин послал ей беспомощный взгляд. Открыл рот – видимо, чтобы возразить, но нужных слов не нашел. Ки многозначительно кивнула в сторону Дайаны.
– Подойди и скажи ей, что она тебе нравится. Ей будет приятно.
– С ума сошла? – цветом лица Филин сравнялся с белым кафелем на стенах.
– Тогда просто пойдем и сядем за ее столик. Нам же нужно где-то сидеть?
– Ни за что, – запротестовал он.
Ки устало вздохнула. Чем больше она узнавала людей, тем больше ей нравились духи. Они никогда не спорили по таким пустякам.
– Ну и стой тогда здесь, как столб. Очень упрямый и глупый столб.
И Ки, вздернув подбородок, направилась к столику. Филину ничего не оставалось делать, как с несчастным видом поплестись за ней.
Только подойдя ближе, Ки поняла, какая же Дайана красивая. Кожа очень светлая – кажется, такую называют алебастровой. И еще глаза… Невероятные, светло-бирюзовые – почти прозрачные.
– Привет, я Ки! – жизнерадостно представилась она.
– Какое интересное имя, – улыбнулась золотистоволосая, пряча за улыбкой смущение. – А я – Дайана.
– Я знаю, мне уже Филин сказал.
Дайана растерянно взглянула на паренька, который стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.
– Я Филипп, вообще-то, – буркнул он, не поднимая глаз.
Ки нахмурилась. Странный он. Если Дайана так ему нравится, почему он на нее не смотрит? Впрочем, она никогда не понимала мальчишек.
Ки опустилась на стул напротив Дайаны и принялась с аппетитом поглощать свой обед. Филин, поразмыслив, сел рядом. Принялся за еду, не отрывая взгляда от солонки в центре стола, будто бы в жизни не видел ничего интереснее. Все его лихачество и беззаботность куда-то испарились – будто ветром смело.
– А ты почему одна сидишь? – с набитым ртом поинтересовалась Ки у Дайаны. – У тебя совсем нет друзей?
– Ну, ты даешь, – протянул Филин, мотая головой.
Ки непонимающе округлила глаза, но Дайана только рассмеялась.
– Ничего, она ведь права. У меня нет друзей… в школе.
– Это не страшно, – успокоила ее Ки. – Теперь мы будем твоими друзьями!
Дайана рассмеялась и подняла кружку с чаем, будто произнося тост.
– Договорились!
Ки, сияя, повернулась к Филину.
– Видишь? А ты подходить не хотел!
– Ки-и, – простонал он, отчаянно краснея.
Лицо Дайаны было предельно серьезным, но подрагивающий уголок губ ее выдавал. Она осторожно откусила от пирожного, держа его двумя пальчиками, и так же осторожно, не уронив ни крошки, положила на тарелку. Отпила чай и промокнула салфеткой губы. Элегантная, настоящая юная леди… Ки вздохнула. Она совсем не такая.
Про таких, как она, говорят: «Витает в облаках». Беда в том, что Ки витала в них так часто, что порой забывала об элементарных вещах – могла в холод выбежать на улицу без куртки или прийти в школу без рюкзачка с учебниками, постоянно теряла то платки, то расчески. Всякий раз, когда это случалось, мама вздыхала и, потрепав ее по голове, говорила: «Непутевая моя». Но Дайана была старше, а значит, у Ки есть еще года четыре, чтобы научиться быть леди. Чтобы все мальчики смотрели на нее так, как Филин смотрит на Дайану.
Конечно, когда отрывает взгляд от солонки.
Доев пирожное, Дайана извиняющимся тоном сказала, что ей пора идти. Филин расплылся в глупой улыбке, а Ки важно произнесла:
– Тогда завтра в то же время, в том же месте? – она уже и сама не помнила, где подцепила эту фразу.
Дайана закусила губу. В ее потрясающих бирюзовых глазах резвились бесенята. Она кивнула и, понизив тон, со всей серьезностью сказала:
– В то же время, в том же месте.
Стоило ей уйти, Филин тут же набросился на еду. «Долго ему пришлось терпеть, бедняге», – подумала Ки.
– Пожалуйста.
– А? – Филин послал ей растерянный взгляд.
Ки терпеливо объяснила:
– Ты говоришь «спасибо», я отвечаю тебе «пожалуйста». Если бы не я, ты никогда бы не подошел к Дайане. А теперь мы друзья!
Филин покачал головой. Хотел было что-то сказать, но передумал.
После уроков из школы они выходили вдвоем. Ки бросала на вышагивающего рядом Филина косые взгляды. Так непривычно… Никогда еще прежде ей не удавалось так быстро заводить друзей. Обычно люди – и сверстники, и взрослые – ее сторонились. А тут… Два друга, и все в один день!
– Почему ты меня не сторонишься? – молчать Ки не привыкла.
Филин удивленно взглянул на нее.
– А почему я должен тебя сторониться?
– Не знаю. Потому что я странная?
– А я люблю все странное, – беззаботно ответил Филин и зашагал быстрее.
В школьном автобусе они сели на одно сиденье. Ки вышла раньше, помахала Филину рукой на прощание. Зайдя в дом, крикнула с порога:
– Мам, школа ужасна, как всегда, но у меня теперь есть два друга!
– Настоящих? – уточнила Дейдра, появившись из кухни. На ней были желтые резиновые перчатки и фартук, в руках – намыленная губка.
Ки немного обиделась.
– Конечно, настоящих. Филин – вообще-то он Филипп, но это имя совершенно ему не подходит, поэтому я зову его Филин – и Дайана Морэ, – выпалила она на одном дыхании.
– О, семья Морэ, я хорошо их помню! – обрадовалась мама. – Алистер и Беатрис… такая чудесная пара! И Дайану помню. Очень красивая была малышка.
– Она и сейчас красивая, – вздохнула Ки, – хотя и совсем не малышка.
– Эй, котенок, ты чего загрустила? – улыбнулась Дейдра. – Ты у меня самая лучшая.
Ки пожала плечами. Мамы всегда так говорят.
– Надо как-нибудь их навестить, – между тем щебетала та. – Они должны меня помнить. Ой, у нас же почти новоселье! Давай пригласим их к нам!
Ки пообещала, что завтра передаст мамины слова Дайане.
«Ох, та самая Дайана!», – вдруг сказала стена с окном – самая вежливая в гостиной. «Бедняжка», – подхватила вторая. «Такая печальная участь…» – со слезинкой в голосе протянула третья. «Ужасно», – поддакнула четвертая.
Ки навострила уши. Стены – самые большие сплетники. В отличие от предметов мебели и вещей, они всегда стоят на одном месте. И от скуки нет-нет, да и заведут с тремя своими сестрами разговор. Увы, но стены тут же замолчали, а расспрашивать их было не только невежливо, но и совершенно бесполезно. В спальню Ки вошла в задумчивости. Глядя на Дайану, трудно было назвать ее «бедняжкой». И о какой участи говорили стены?
Она решила, что подумает об этом завтра.
Глава вторая. Странности только начинаются
В обеденный перерыв Ки, Филин и Дайана снова встретились в школьной столовой. Ки передала приглашение мамы, и Дайана с радостью согласилась.
– Боюсь только, папа прийти не сможет, – помявшись, добавила она. – Он в последнее время редко выбирается из дома. Хотя… я постараюсь его уговорить – вылазка пойдет ему на пользу.
– А твоя мама?
Ки впервые увидела, как чье-то выражение лица изменилось настолько резко – словно маска, слетевшая с лица и обнажившая под собой другую – по щелчку пальцев, в один взмах ресниц. Только что перед ней сидела улыбающаяся, счастливая Дайана, а затем хрустальная улыбка слетела с ее лица и разбилась на мельчайшие осколки. В бирюзовых глазах было столько боли, что у Ки перехватило дыхание.
– Я снова что-то не то сказала? – пискнула она, сопротивляясь желанию сползти под стол, только бы скрыться от этого взгляда раненого зверька.
Сидящий рядом с ней Филин, казалось, окаменел.
– Ничего, ты же новенькая, – мягко произнесла Дайана. Лицо ее немного разгладилось, но тоска из глаз не ушла. – Даже хорошо, что ты спросила. А то все упорно делают вид, что ничего не происходит. Им будто бы все равно.
– Мне не все равно, – неловко сказал Филин столешнице. – И мне очень жаль…
Дайана улыбнулась ему печальной улыбкой.
– Мне тоже, – она перевела взгляд на Ки и тихо сказала: – Моя мама пропала несколько лет назад. Ее искали всем Реденвудом, но… так и не нашли. Пока не нашли, – добавила она, сжав руку в кулак.
– А ты знаешь, что могло с ней случиться? – прошептала Ки, ошеломленная новостью. Во рту враз пересохло, и она потянулась за кружкой.
– Нет, – ответила Дайана. Но от Ки не укрылись ни короткая заминка, ни опущенные вниз глаза.
«Знает», – шепнули стены.
От неожиданности Ки дернула рукой и пролила чай на стол.
– Ты… приходи к нам сегодня, ладно? – выпалила она, чтобы сгладить оплошность. – Будет вкусный пирог. Мама очень вкусные пироги печет – правда, давно не пекла, потому что очень много работала, но сейчас она работает на дому, и у нее много времени, и пироги у нее получаются с каждым разом все лучше и лучше… Ой.
Она всегда много говорила, когда волновалась. Дайана благодарно ей улыбнулась.
– Я приду.
Когда она вышла, Ки проворчала:
– Мог бы мне рассказать.
– Я не знал, что ты не знала! – защищался Филин. – И что, я должен был сходу всю ее биографию рассказать? И я, между прочим, не сплетник.
– Да я не о сплетнях говорю, – возмутилась Ки. – Но я же… я своими неосторожными словами сделала ей больно…
Филин помотал головой.
– Ты не виновата. К тому же, Дайана сама сказала: ей хуже от того, что все вокруг молчат. Делают вид, что все нормально. А это ненормально – мамы не должны исчезать.
– Да, – глухо сказала Ки, подумав о своей маме. Если бы она исчезла, у Ки сердце бы остановилось.
Уроки тянулись как резина, да и мысли были совсем не об учебе. Стены… они знали что-то о Дайане Морэ – что-то из ее прошлого и настоящего. Вот только… Ки не умела говорить с духами – расспрашивать, уточнять. Она умела только слушать.
