Он скрылся за деревьями, напоследок пообещав рассказать самое интересное, что найдет или услышит. Темные стволы, стоящие рядами, выделялись на фоне снега, словно тысячи дверных проемов из другого мира. В ветвях шумел ветер, и Орла понадеялась, что деревья не станут сплетничать о ней и ее глупых урбанистических привычках. Ну а Шоу выглядел так, будто знает, что делает.
Орла вернулась к детям и, несмотря на первоначальные намерения, встала на колени и помогла им слепить снежный ком.
– Это может стать спиной дракона, – сказала она.
– И у него должен быть очень длинный хвост, – добавила Элеанор Куин.
– И он должен дышать огнем! – поддакнул Тайко.
– Без огня, не то снег растает.
– А, точно. – Удивительно, но Тайко не обижался, когда его поправляла сестра, – просто смеялся, осознав свою глупую ошибку.
Они болтали обо всем, что нужно их дракону: чешуе, зубах, хребте и крыльях. Орла надвинула шапку на лоб, щурясь и радуясь солнцу. На ветке соседнего дерева она заметила птичку-кардинала, идеального, как на открытке: ее ярко-красное оперение выделялось на фоне снежного пейзажа.
В какой-то момент спина дракона стала служить им стеной, и Тайко забрал себе одну ее сторону, а Элеанор Куин – другую. Они перекидывались наспех слепленными снежками. Орла решила зайти в дом: у нее промокли штаны, и даже дети потеряли интерес к заданию слепить аккуратную скульптуру.
– Я буду в гостиной, хорошо? Распакую книги.
Они крикнули: «Хорошо!», даже не повернувшись в ее сторону. Орла сняла перчатку и быстро сделала фотографию, чтобы отправить родителям, показать, как хорошо идут дела у детей.
Подойдя к двери, Орла остановилась: раньше она никогда не оставляла их во дворе одних. Впервые она оценила безопасность этого места: никто не мог подъехать и схватить ее ребенка, пока она не смотрит. Ей не нужно было беспокоиться о том, что они упадут на бетон или поранятся о битое стекло. И никакие задиры не будут толкать их во время игры.
Она зашла и сняла сапоги, стряхнула снег с джинсов. Они прилипли к ногам, холодные, и все, чего ей хотелось, это залезть в мягкие и теплые пижамные штаны. Она сбросила куртку на коробку и поспешила наверх переодеться.
В спальне она подошла к окну и какое-то время просто смотрела на детей. С ними все было хорошо. Они никуда не ушли. Играли недалеко от входной двери.
Орла приказала себе расслабиться. Это было что-то новенькое: дети играли одни, без нее. Но ведь и ее оставляли так же в детстве. Она бродила по району с гурьбой детей, проводила долгие часы на чужом заднем дворе. Ей нравилось быть независимой, а родители доверяли и знали, что они вернутся домой в срок.
Орла знала, что может рассчитывать на Элеанор Куин: дочь останется у дома, на виду, и не позволит младшему брату куда-нибудь уйти. Это часть взросления – дополнительные обязанности, уверяла себя Орла. Тем не менее она быстро запрыгнула в пижамные штаны и тапочки и направилась обратно вниз.
Они планировали купить стол побольше, а пока пользовались складным столиком, который стоял в квартире. Орла толкнула оставшиеся кухонные коробки за порог, а затем поставила одну на стол, а другую – на стойку. Так в гостиной стало удобнее, появилось больше пространства и меньше коробок, которые как раз можно было разобрать. Прежде чем приняться за коробки с книгами, Орла просунула голову в студию Шоу. Он поздно лег, и комната выглядела полностью обставленной.
Все приобрело законченные черты.
Орла поймала себя на таком оптимистичном настроении, какого у нее не было несколько месяцев. Безумие и стресс от переезда наконец-то остались позади. Пришло время расслабиться. Устроиться. Принять новое начало и волшебство этой новой жизни, ведь Шоу так хотел, чтобы они все испытали его на себе.
Орла наклонилась и прижалась лбом к коленям, коснувшись ладонями пола. Было так приятно потянуть спину. Она могла бы лежать так вечно – или, по крайней мере, еще пять минут.
Но в этот момент дети пронзительно закричали. Услышав вопль ужаса, Орла резко выпрямилась.
7
Орла добежала до входной двери, не остановившись, даже чтобы надеть куртку и ботинки. Снаружи…
Все было белым.
Ничего, кроме белизны.
Голубое небо и слепящее солнце пропали. От силы ветра она споткнулась, пока спускалась по практически невидимой лестнице с крыльца.
– Тайко! Элеанор Куин!
– Мама! Мама! – кричали дети, но она их не видела.
Ветер трепал тонкую одежду, норовя сорвать, и Орла прижала руки к груди. Она поскользнулась на последних ступеньках и упала на колени, голой рукой увязнув в снегу. Судя по звуку голосов, дети были недалеко, но хлеставший по лицу снег не давал ничего рассмотреть, Орле было трудно даже держать глаза открытыми.
– Тайко! Элеанор Куин! – громко позвала она. – Продолжайте кричать, чтобы я могла вас найти!
– Мама!
Орла кинулась в сторону их голосов; кожу кололо, а сердце стучало о хрупкие ребра. Она протянула вперед руку, вслепую хватаясь за воздух, пытаясь нащупать пушистую опушку детской курточки. Дети кричали так близко. Хотя ветер, казалось, уносил их голоса. Один раз Орла повернула голову и посмотрела на небо, уверенная, что слышит, как голос дочери уносится вверх, в атмосферу.
– Элеанор Куин!
– Сюда, мама! Мы здесь!
Орла споткнулась обо что-то. Дракон. Наконец она увидела что-то яркое на белом фоне и схватилась. Это оказались красные лыжные штаны Элеанор Куин. Одной рукой она тянула за них, а другой вцепилась в мелькнувшую рядом синюю курточку сына.
Дети схватились за нее, прижимаясь лицами к ключицам. Орла крепко обняла их, благодарная за то, что они дают ей тепло и не позволяют замерзнуть. Она заставила себя встать, хотя застывшие мышцы сопротивлялись, и подняла детей.
Ветер валил ее с ног, снег хлестал по лицу; Орла не понимала, где дом. Она попыталась сориентироваться, подняла детей и бросилась вперед.
Сделала несколько шагов…
Все затихло. Ревущий ветер пропал так внезапно, что сначала Орла подумала, что оглохла. Потом она поняла, что слышать было попросту нечего. По мере того как снег оседал, мягко падая на землю, вокруг все прояснялось. Дом. Гараж. Деревья. Ясное голубое небо. Солнце, не заслоненное облаками.
У Орлы перехватило дыхание. Она позволила детям соскользнуть с нее и встать на ноги. Все трое оглядывались, ошеломленные тем, как быстро свирепая погода стихла.
Только когда Элеанор Куин начала хныкать, Орла вновь заторопилась. Она прижала детей к себе, и они пошли к дому. Тайко было тяжело идти по глубокому снегу, поэтому Орла подняла его и понесла на руках, как младенца.
Элеанор Куин бросилась на крыльцо и придержала дверь для мамы. Как только они переступили порог, то упали на пол – Орла и Элеанор Куин в слезах.
– Что случилось, мама? – спросил Тайко; на его розовом личике читалось удивление.
– Метель… Снежный шквал…
Она едва не отморозила руки. И тапочки промокли насквозь, а пальцы на руках и ногах ныли от боли. Медленно и неуклюже она помогла Тайко снять ботинки и одежду.
– Она появилась из ниоткуда. – Глаза Элеанор Куин были широко раскрыты, в них читалось отчаяние.
– Давайте снимем все мокрые вещи и будем греться, – предложила Орла, хотя, по правде говоря, только она продрогла до костей. – Мама не может перестать трястись.
Дети не должны были понять, что она трясется от ужаса – и Орла сделала вид, что замерзла. Что бы ни случилось… а что случилось? Каприз погоды? Она видела, как подобный ветер проносился по пяти округам, как бесформенный торнадо, оставляя на своем пути разбросанный мусор и сломанные ветки деревьев. Во время подготовки к переезду Шоу ничего не говорил об опасных снежных шквалах и вообще о том, что погода здесь такая непостоянная и непредсказуемая. Прилив гнева от того, что он, возможно, скрыл это от Орлы, разнес тепло по ее замерзшему телу.
Элеанор Куин не хотела принимать ванну, но помогла приготовить ее для Тайко, пока Орла обтиралась полотенцем в своей спальне.
Она надела двое спортивных штанов, две кофты и две пары носков. Перед тем как прийти к детям в ванную, она побежала вниз и повернула термостат на семьдесят два[8 - 22 градуса Цельсия (прим. ред.)]. Кости ныли от пребывания на морозе, и Орла сама сейчас не отказалась бы от нескольких минут в теплой воде.
Пока Тайко плескался в мыльных пузырях, играя с игрушечным самолетиком, Орла сидела с Элеанор Куин на коленях, одетой в пижаму и закутанной во флисовое одеяло. Тайко, похоже, не пострадал от того, что случилось во дворе. Он снова напевал какую-то свою мелодию, а его самолет совершал многократные посадки на воду. Но укутанная Элеанор Куин дрожала, несмотря на крепкие объятия Орлы.
– Просто погода выдалась плохая. Зима бывает такой непредсказуемой.
Орла и сама не особо верила собственным словам, но ворковала их на ушко дочери, надеясь прогнать ее страх.
Элеанор Куин покачала головой.
– Нет? – спросила Орла.
Та снова покачала головой:
– Это была не просто погода.
– Нет, конечно, ты права… Метель была внезапной и сильной, но все равно это просто снег и ветер. И это длилось недолго. Знаю, ты испугалась, но все хорошо. Ты ведь не заблудилась или…
– Оно хотело нас съесть.
– Тсс, – Орла покачала ее, – оно хотело съесть тебя не больше, чем солнце – поцеловать, а дождь – вымыть твои волосы.
Из ванны послышалось хихиканье Тайко.
– Оно хотело, мама. Я почувствовала это. – Элеанор Куин еще сильнее прижалась к Орле.
Орла еще никогда не испытывала такого сильного желания отмахнуться от чувств собственного ребенка. Если бы она приняла странное объяснение Элеанор Куин, которое казалось чем-то нереальным, хотя тоже ее пугало, Орла просто не смогла бы успокоить дочь.
– Ты испугалась, потому что из-за снега было трудно видеть, а из-за ветра – дышать. Бояться – это нормально. Каждый из нас чего-то боится. Но все закончилось, сейчас ты в безопасности.
Орле хотелось, чтобы Шоу был дома. Он успокоил бы их дочь. Может, он даже успокоил бы Орлу. Она тоже что-то почувствовала – страх, который не могла объяснить. Шоу вернул бы ее в обычное состояние, как она пыталась поступить с Элеанор Куин.
По позвоночнику пробежала дрожь. Что, если Шоу тоже попал в бурю? Возможно, там и правда не было обрывов, с которых он мог бы упасть, но это не значит, что он не мог пострадать и не нуждался в помощи. А она не знала, как его найти.
Возвращайся домой. Пожалуйста, вернись домой.
– Ладно, мои любимые малыши. – Орла поставила Элеанор Куин на ноги и встала. – Пока наш маленький Тигра не сморщился, как изюм, надо его доставать.
Когда она взяла в руки пушистое полотенце, Тайко мигом выпрыгнул из ванны.
– Я не люблю изюм. Можно нам горячего шоколада?
– Хочешь горячий шоколад? – спросила она Элеанор Куин, все еще надеясь найти способ утешить дочь.
Девочка кивнула, натянув одеяло до ушей и зажав его подбородком.
Орла быстро вытерла сына.
– Значит, так и сделаем.
По крайней мере ей было чем заняться, чтобы не думать о плохом. Дети нуждались в ней.
Орла занимала детей мелкими заданиями. Сначала они по очереди скармливали дровяной печке мятые газеты и веточки. Орла зажгла ее, и они вместе завороженно наблюдали, как пламя растет, становится сильнее. Потом она положила сверху сухое бревно и закрыла дверцу печки, все время болтая о том, как будет тепло, уютно и как это успокаивает в холодный зимний день.
А в это время дьявол на плече препарировал каждое ее слово, готовясь начать спор: зима еще толком не началась, сейчас только ноябрь, но, учитывая происходящее, насколько все будет плохо? Она прибережет эти аргументы для Шоу.
Орла дала детям сложить ножки карточного столика, и они втроем перенесли его в гостиную, хотя она могла бы сделать это одной рукой за считаные секунды.
Элеанор Куин порылась по шкафам и нашла недавно распакованные кружки. Тайко открыл для них по пачке горячего шоколада, насыпав в каждую ароматный коричневый порошок. Орла залила шоколад горячей водой и позволила Элеанор Куин все перемешать. Дочь настояла, что сможет это сделать, не разбрызгав ни капли, и сдержала слово.
Они провели несколько часов в теплой и уютной гостиной, играя в покер на костях, «Уно» и китайские шашки. Орла разогрела на обед консервированный суп (в морозилке еще не было домашних заготовок) и притворилась, что вовсе не волнуется, почему Шоу еще не вернулся домой.
День оставался солнечным и ясным, однако никто из детей больше не просился во двор поиграть. В конце концов Тайко задремал на диване. Элеанор Куин ушла к себе в комнату почитать. Орла начала мыть посуду, но остановилась, вдруг осознав, что они все сейчас в разных комнатах.
Ее посетил новый страх.
Что, если они начнут отдаляться друг от друга? Вдруг станут инстинктивно искать уединения и забудут, что все время проводили вместе? Порой они на это жаловались, но теперь Орле были видны недостатки большого пространства – медленное ослабление их связи друг с другом. В течение долгих лет она ежедневно упражнялась в танцах с новой хореографией: иногда это был вальс, когда она обходила препятствия, людей по пути из одного конца комнаты в другой; иногда – полька с импровизированным до-си-до, чтобы ни с кем не столкнуться. Что, если они перестанут читать настроение друг друга теперь, когда в этом нет необходимости? Будут ли они и дальше расходиться по разным комнатам и поддадутся ли той пустоте, которая, словно некая мрачная сущность, обитает в большинстве семейных домов?
Она этого не допустит.
Орла оставила кухонные дела и вернулась в гостиную. Коробки были уже открыты, так что она начала с детских книжек; ей потребовались дополнительные усилия, чтобы бесшумно расставить их по полкам. Иногда она посматривала на Тайко, пока он спал, раскинув руки и ноги, как младенец. Каким милым мальчиком он вырастет! Орла представляла себе, как он когда-нибудь будет учиться в школе с такими же милыми и любопытными ребятами. Как они со всей серьезностью будут обсуждать путешествие на Марс, не сомневаясь, что в будущем станут космонавтами. Он знал, что был настоящий астроном с тем же именем, хотя на самом деле сына назвали в честь попугая лучшего друга его отца, Лоуренса. Попугай Тайко любил вести обратный отсчет от десяти, а затем кричать: «Пуск!». Какое-то время они с Шоу молча проклинали его тезку-попугая, потому что малыш Тайко, который был отлично с ним знаком, кричал «Пуск!» в ответ на любой вопрос.
Это воспоминание всегда заставляло ее улыбаться: в то время как другие двухлетние дети отвечали на все «нет», ее маленький сын был готов отправиться на Луну. Он станет замечательным человеком. Орла сделает все возможное, чтобы он сохранил доброту, способность дарить и принимать любовь.
Пока она представляла себе взрослую Элеанор Куин – девочку, которой даже в имени не хватало статуса принцессы, кто-то постучал в дверь. Пульс ускорился, и Орла вскочила на ноги, готовая сражаться, защищая детей. Первый нелепый образ, который пришел ей в голову, – это банда лисиц с ловкими ручками и маленькими чемоданчиками с инструментами, которые сейчас вломятся и ограбят их. «Ты перечитала книжек с картинками», – сказала себе Орла. А затем представила бурого медведя, готового просунуть лапу через кухонное окно в поисках остатков еды.
Стук.
Клац-клац…
Она осторожно пошла на звук, прикидывая, какую кухонную утварь можно использовать в качестве оружия. До чего вообще удастся дотянуться? До бамбуковой ложки-мешалки? Кастрюли?
Может, взять ружье?
Это был Шоу; входя, он споткнулся, занеся с собой снег и холодный воздух.
Паника слегка отступила, но на смену облегчению пришла худшая мысль из всех: от таких фатальных ошибок рушатся семьи. Если бы она схватила ружье, если бы от страха не успела понять, кто перед ней… она бы никогда себя не простила.
Он отдышался и приставил снегоступы к стене; с них стекала вода. Орла скрестила руки на груди, яростно сверля его взглядом: она была уверена, что, по какой бы причине Шоу ни задержался на столько часов, виноват был он сам. Она имела право на такую роскошь, как осуждение: у него просто сбилось дыхание, в остальном же все было в порядке.
– Где тебя носило?
