– И что в этом такого?
– Этот процесс также поражает ретикулярный аппарат коры головного мозга, вызывая приступы маниакальной ярости.
В джунглях у них за спиной раздался душераздирающий вопль. В ответ с другой стороны донеслись фырканье и вой.
– Макаки?
– Бабуины. Да, они, несомненно, заражены. Подопытные особи.
– Просто великолепно. Остров бешеных бабуинов…
Не обращая внимания на его слова, Шэй указала на гасиенду на вершине следующего холма, белевшую сквозь листву.
– Нам нужно добраться вон туда.
Здание под черепичной крышей профессор Салазар арендовал для научных исследований, которые спонсировала некая теневая организация, состоявшая из сети террористических ячеек. Здесь, на почти безлюдном уединенном острове, он проводил финальные стадии испытаний нового биологического оружия. Но два дня назад отряд «Сигма» – тайная научная команда США, специализирующаяся на мировых угрозах – схватила доктора в самом сердце бразильского тропического леса. Правда, перед этим он успел заразить целую индейскую деревню возле Манауса, включая международный детский госпиталь.
Заболевание уже было на ранних стадиях и потребовало немедленного введения карантина в деревне. Последнюю задачу возложили на бразильскую армию. Единственная надежда вылечить больных – забрать антидот профессора Салазара, запертый в его сейфе.
Или, по крайней мере, пробирки могут быть там. Салазар заявил, что уничтожил весь запас.
После этого заявления бразильское правительство решило не рисковать. Тем более что с наступлением сумерек ожидался шторм с ураганным ветром. Власти опасались, что ураган перенесет вирус с острова на тропический лес на материке. Чтобы инфицировать весь экваториальный лес, будет достаточно лишь одного зараженного листа. Таким образом, план сводился к тому, что маленький остров следует разбомбить и выжечь всю растительность. Бомбардировка была назначена на девять часов утра. Правительство не удалось убедить в том, что даже минимальная возможность найти антидот стоит риска отсрочки операции. В его план входило полное уничтожение острова, в том числе и бразильскую деревню. Допустимые потери.
Шэй представила себе своего партнера Мануэля Гаррисона, и в ней поднялась волна злости.
Мануэль пытался эвакуировать детскую больницу, но попал в ловушку и впоследствии заразился. Вместе со всеми детьми.
Допустимые потери были выше ее понимания.
По крайней мере, сегодня.
И вот теперь Шэй проводила свою собственную «сольную» операцию. Она прыгнула с парашютом и, находясь в свободном падении, сообщила по радио свои планы.
Командование «Сигмы» согласилось прислать на северную часть острова вертолет для срочной эвакуации. Он приземлится всего на одну минуту. За это время она должна успеть сесть в него… или погибнуть.
Шансы ее вполне устраивали. Но теперь она была не одна.
Гора мышц громко топала позади нее. Свистела. Он свистел.
Шэй повернулась к нему.
– Мистер Ковальски, вы помните мои слова о том, как этот вирус обостряет слух пораженных им людей? – тихо спросила она. В ее голосе слышались явные нотки раздражения.
– Извините. – Он оглянулся на тропу позади себя.
– Остерегайтесь тигровых ловушек, – сказала Шэй, обходя небрежно замаскированную яму.
– Что?
Его левая нога ступила прямо на люк из плетеного тростника. И под тяжестью его веса моментально провалилась вниз.
Шэй плечом оттолкнула его в сторону и рухнула на него сверху. Казалось, будто она упала на груду кирпичей. Только вот кирпичи все-таки умнее.
Розауро поднялась на ноги.
– После попадания в кабаний капкан, вы бы лучше смотрели, куда ступаете. Весь этот остров – один сплошной капкан. – Она встала, поправила на спине рюкзак и обошла утыканную острыми шипами яму. – Идите строго позади меня. Ступайте там, где ступаю я.
Разозлившись, Шэй проглядела натянутую через тропу веревку.
Единственным предупреждением был негромкий звук.
Она отскочила в сторону, но, увы, слишком поздно. С дерева вниз обрушилось привязанное к канату бревно и больно врезало ей по ноге. Шэй услышала, как хрустнула кость, – и тут же взлетела в воздух, чтобы затем свалиться прямо в зияющую пасть тигровой ловушки.
В полете она перевернулась, чтобы избежать железных шипов. Увы, надежды на спасение не было.
И она… вновь рухнула на кирпичи.
Ковальски бросился вперед и всей своей тушей заблокировал ловушку. Шэй скатилась с него на землю. Голень пронзила резкая боль. Она пробежала вверх по бедру и взорвалась где-то в позвоночнике. У нее потемнело в глазах, но Шэй успела заметить неестественно вывернутую ногу ниже колена.
Ковальски шагнул к ней.
– Матерь божья…
– Нога сломана, – произнесла она, прикусив от боли губу.
– Можно наложить шину.
Розауро посмотрела на часы.
8:39 утра.
Осталась двадцать одна минута.
Ковальски заметил ее взгляд.
– Я могу вас нести. Мы успеем добраться до места эвакуации.
Она мысленно произвела расчеты. Представила веселую улыбку Мануэля… и много детских лиц. Боль, более сильная, чем боль от сломанной ноги, пронзила ее. Она не имеет права потерпеть неудачу.
Ковальски словно прочитал ее намерение.
– Вам не дойти до того здания, – произнес он.
– У меня нет выбора.
– Тогда давайте я, – предложил он. Похоже, эти слова удивили его самого не меньше, чем ее, но он не пошел на попятную. – Вы доберетесь до берега. Я принесу вам из этой чертовой гасиенды все, что вам нужно.
Шэй повернулась и в упор посмотрела на своего спутника, пытаясь найти в его взгляде нечто, что дало бы ей надежду. Некую внутреннюю силу, скрытую храбрость.
Но ничего не увидела. Увы, выбора у нее не было.
– Тут будут и другие ловушки.
– На этот раз я буду смотреть в оба.
– И сейф в офисе… У меня нет времени учить вас, как его взломать.
– У вас есть запасная рация?
Она кивнула.
– Когда я там окажусь, подскажете мне по рации.
Шэй засомневалась – но даже на это не было времени. Она сняла рюкзак.
– Наклонитесь.
Открыв боковой карман рюкзака, достала два самоклеющихся пластыря. Один приклеила за ухом Ковальски, а второй – на адамово яблоко.
– Микроприемник и горловой передатчик.
Быстро проверила рацию, объясняя, какие риски их ждут.
– Вот и весь тебе отдых под тропическим солнцем, – недовольно пробормотал Ковальски.
– И вот еще, – сказала Шэй, доставая из рюкзака три части какого-то оружия. – Кинетическая винтовка. – Она быстро соединила все части и вставила в нижнюю толстый цилиндрический магазин. Получилось нечто похожее на короткую штурмовую винтовку, с той лишь разницей, что ствол был шире и сплюснут по горизонтали.
– Предохранитель вот здесь. – Розауро навела винтовку на ближайший куст и нажала на спусковой крючок. Раздался негромкий звук, похожий на покашливание. Заряд вылетел из ствола и, жужжа, пролетел сквозь куст, срезая на лету листья и ветки. – Дюймовые диски-бритвы. Можно установить ружье на стрельбу одиночными выстрелами, можно на автоматическую. – Шэй продемонстрировала, как это делается. – Двести зарядов в каждом магазине.
Ковальски вновь присвистнул и взял в руки оружие.
– Может, вам лучше оставить эту газонокосилку себе? С вашей сломанной ногой вы будете тащиться с черепашьей скоростью… – Он кивнул в сторону джунглей. – Чертовы макаки все еще там.
– Бабуины… И у меня еще есть мой ручной «крикун». А теперь идите. – Шэй посмотрела на часы. Затем отдала Ковальски второй хронометр, показывающий то же время, что и ее собственный. – Девятнадцать минут.
Он кивнул.
– До встречи. – Сошел с тропинки и моментально исчез среди густой листвы.
– Куда вы? – крикнула она ему вслед. – Тропа…
– К черту тропу, – ответил он по рации. – Попытаю удачи в джунглях. Там меньше ловушек. Вдобавок у меня есть эта штуковина. Она расчистит мне дорогу к дому вашего чокнутого профессора.
Шэй надеялась, что он прав. Времени менять принятое решение не было, как не было и второго шанса. Она быстро сделала себе укол морфия и воспользовалась сломанной веткой в качестве костыля. Ковыляя в сторону берега, слышала леденящие душу воинственные вопли бабуинов.
Шэй надеялась, что Ковальски сможет их перехитрить. При этой мысли она простонала, но ее сломанная нога была здесь совсем ни при чем.
* * *
К счастью, на этот раз Ковальски добрался до своего ножа.
Он болтался вниз головой… второй раз за день. Согнувшись в талии, ухватился за свою попавшую в плен лодыжку и полоснул ножом по веревке. Та с негромким хлопком лопнула. Падая, он свернулся калачиком – и с громким стуком грохнулся на землю.
– Что это было? – спросила по рации доктор Розауро.
– Ничего, – буркнул Ковальски. – Просто споткнулся о камень. – Он хмуро посмотрел на болтающуюся над головой веревку. Нет, ни за что он не признается этой симпатичной докторше, что вновь угодил в ловушку. У него еще сохранились остатки гордости.
– Чертов капкан, – пробормотал Ковальски себе под нос.
– Что?
– Ничего. – Он совсем забыл о том, что горловой передатчик обладает высокой чувствительностью.
– Капкан? Вы что, снова угодили в капкан?
Он промолчал. Его мать однажды сказала: «Тебе лучше держать рот на замке, и пусть тебя за это считают дураком, но ты уж лучше помалкивай».
– Вам следует смотреть под ноги, – пожурила его докторша.
Ковальски едва сдержался, чтобы не ответить ей колкостью. Он услышал в ее голосе боль… и страх. Поэтому просто поднялся на ноги и поднял оружие.
– Семнадцать минут, – напомнила ему доктор Розауро.
– Я уже подхожу к зданию.
Строение с выгоревшими на солнце стенами возникло перед его взором как мирный оазис цивилизации в море джунглей. В противовес пышной растительности и неукротимой плодовитости природы, его отличали прямые линии и стерильный порядок. Расположенные на пяти расчищенных акрах земли, три разделенных проходами корпуса располагались вокруг небольшого внутреннего дворика. В центре высился трехъярусный испанский фонтан, выложенный синими и красными стеклянными плитками. Воды в его чашах не было.
Ковальски потянулся, расправляя затекшую спину, и внимательно оглядел владения профессора.
Единственным движением на ухоженной, но безлюдной территории было покачивание листьев кокосовых пальм. Ветер заметно усилился. Надвигался шторм. На южном горизонте клубились тучи.
– Кабинет на главном этаже, в задней части дома, – послышался в ухе голос доктора Розауро. – Осторожнее с оградой по периметру, она все еще может быть под напряжением.
Ковальски посмотрел на сетку ограды высотой около восьми футов. По ее верху тянулась колючая проволока, а от джунглей ее отделяла полоса выжженной земли шириной около десяти футов. Нейтральная полоса, не принадлежащая ни одному человеку. Или, скорее, ни одной обезьяне.
Подобрав сломанную ветку, Джо приблизился к забору и, втянув голову в плечи, прикоснулся одним ее концом к проволоке. Он не забывал о своих босых ногах.
Должен ли я быть заземлен? Он понятия не имел.
Стоило концу ветки коснуться ограды, как раздался пронзительный вой. Ковальски отпрыгнул назад, но тотчас понял: звук исходил не от изгороди. Он доносился откуда-то слева, со стороны берега.
«Крикун» доктора Розауро.
– С вами всё в порядке? – крикнул Ковальски в передатчик.
