Восторг нарастал по мере того, как Хельмут подчинял себе людей и обстоятельства. Он подолгу складывал сложные, но изящные комбинации, учитывая каждую мелочь, продумывая каждое движение бесчисленных составляющих, чутко реагируя на изменения обстановки… А заканчивалось всё и всегда одинаково: Хельмут Вейнтрауб бил без промаха, и очередной трофей пополнял его коллекцию.
Теперь старик подошёл к вершине своей охотничьей карьеры. Главной добычей за почти столетнюю жизнь должен был стать Ковчег Завета. Несколько месяцев назад головокружительная интрига привела к тому, что на Вейнтрауба работала Ева со своими компаньонами – Одинцовым и Муниным. Казалось, эта троица неизбежно принесёт ему древнюю святыню. Но старик просчитался, и Ковчег не попал к нему в руки.
Такой тяжёлый удар мог сломать кого угодно – кроме Вейнтрауба. Вскоре после того, как ему сообщили о передаче Ковчега мировому сообществу, старик уже пришёл в себя. Он понял: обретение золотого сундука со скрижалями Завета – это не конец, а самый разгар большой охоты. Понял потому, что знал то, чего не знал больше никто в мире. Никто из миллиардов людей на планете. Ни одна живая душа, кроме него.
Недавно Вейнтрауб слетал в Нью-Йорк, чтобы выступить на расширенном заседании ООН. Его пригласили как одного из мастодонтов старого капитализма. С тех пор, как несколько десятилетий назад капитализм стал либеральным, об ископаемых стариках вспоминали всё реже, по торжественным случаям…
…но торжества теперь не утихали. Мировое сообщество радовалось Ковчегу Завета – учёные уверяли, что вот-вот извлекут из него ключ к неисчерпаемым энергетическим ресурсам Вселенной. Однако это значило, что прежний мир необратимо изменится. А в чём состоят изменения? Что сулят людям новые возможности? Выступить на эту тему в ООН позвали Вейнтрауба.
Начал он с того, что бесконечная и доступная энергия – это без преувеличения главная мечта человечества за всю его историю. Сегодня стоимость производства промышленной продукции может наполовину состоять из стоимости энергетических затрат. На доставку этой продукции покупателям тоже необходима энергия – и в таких количествах, что жителям труднодоступных районов она не по карману. К решению многих грандиозных задач – от обустройства Африки и Антарктиды до освоения Луны и межпланетных космических полётов – люди толком даже не приступали, поскольку не обладают необходимыми энергетическими ресурсами. Да и в обыденной жизни расходы на отопление и освещение постоянно растут – это серьёзнейшая проблема. Поэтому, повторил Вейнтрауб, обыватели считают бесконечную и доступную энергию абсолютным благом.
– Позвольте напомнить, – говорил старик, – что на дворе давно двадцать первый век. Но до сих пор больше миллиарда землян вообще не имеют доступа к электроэнергии и каждый год тратят десятки миллиардов долларов на керосин и свечи. Также позвольте напомнить, что Ковчег Завета найден, однако даже с его помощью учёные пока не получили возможность добывать энергию в неограниченных количествах. Кроме того, надо научиться добывать её прямо там, где она нужна, – или эффективно передавать туда, где она нужна. Когда будут решены перечисленные задачи, я сказать не возьмусь. А пока производители керосина и свечей могут спать спокойно и подсчитывать прибыль.
Вейнтрауб согласился выступить в ООН, понимая, что его появление на трибуне для большинства участников заседания будет лишь аттракционом. Они называли себя политиками, но понимали в политике не больше, чем работник бензоколонки в нефтяном бизнесе. Ведь политика – это концентрированное выражение экономики, как заметил один вождь мирового пролетариата, и старик был с ним полностью согласен. К тому же людей с мозгами на свете вообще мало, и во всех сферах усиливается печальная тенденция: лояльность к начальству ценится намного выше ума и умения. Удобный услужливый карьерист достигает куда большего успеха, чем умный профессионал. Наконец, неумолимая аксиома Коула предупреждает, что сумма интеллекта на планете – величина постоянная, а население непрерывно растёт… Словом, странно было бы искать особенных умниц в собрании чиновников.
При этом Вейнтрауб не считал, что – в библейском смысле – мечет бисер перед свиньями. Он хорошо знал свою задачу. На свете не бывает уникальных мыслей: об одном и том же одновременно думают многие. Но даже самая гениальная мысль способна изменить мир лишь тогда, когда кому-то удастся её удачно сформулировать – и поселить в головах достаточно большого числа людей. Выступления Вейнтрауба вызывали общественный резонанс; его выступлению в ООН предстояло прогреметь далеко за пределами зала заседаний, и это было главным.
Старик напомнил слушателям, как Ротшильды во время Наполеоновских войн завладели золотом Европы, а позже взяли под контроль золотые запасы мира. Рассказал, как в сферу их интересов вторглись Рокфеллеры – сперва для развития рынка нефти, потом для превращения доллара в мировую валюту наравне с золотом…
За семьдесят с лишним лет, проведённых в большом бизнесе, Вейнтрауб нажил миллиарды, но вовсе не собирался делиться с чиновниками секретом своих успехов. А вот журналистам не мешало кое-что усвоить. В первую очередь для них Вейнтрауб рассуждал с трибуны о том, что золото многие годы конкурирует с энергоресурсами за место эталона денег.
– Чем хорошо золото? – говорил он. – Тем, что удобно. Небольшой объём дорого стоит, при этом вы можете изготавливать слитки любого размера, делить их и снова объединять без потерь. Золото несложно идентифицировать по многим характеристикам, оно долговечно и не изменяется при хранении…
Однако при всех своих достоинствах золото не играет заметной роли ни в домашнем хозяйстве, ни в промышленных производствах. За год человечество потребляет золота от силы на сто миллиардов долларов, а нефти добывает больше чем на три триллиона – в тридцать раз больше. Нефть людям нужнее, но и её нельзя назвать ключевым потребляемым продуктом.
– Принято считать, что золото – это Ротшильды, а нефть – это Рокфеллеры, – заметил старик. – Кого-то устраивает такая примитивная схема. Кто-то считает, что Ротшильды регулируют мировые финансовые потоки и направляют их в наиболее прибыльные регионы, а Рокфеллеры в столь же глобальных масштабах создают благоприятные условия для роста накоплений. Не вижу смысла это обсуждать. Важно, что в мире существует баланс, который сегодня поддерживается с помощью золота и энергоносителей…
По словам Вейнтрауба, любой баланс не вечен. Он постепенно изменяется в зависимости от множества причин. Однако если такое изменение произойдёт быстро, последствия будут ужасными. И это случится, когда с помощью Ковчега Завета человечество получит доступ к безграничной энергии Вселенной. Мир изменится мгновенно. Нынешние государства в лице своих политиков с трудом договариваются друг с другом даже в сбалансированной ситуации. Если баланс рухнет, систему национальных государств ожидает неминуемый коллапс. А всем известно, что продолжение политики неполитическими средствами – это война.
Вкратце таковы причины, которые заставляют нас признать, что существующая система исчерпала себя, – заключил Вейнтрауб. – Национальные государства и правительства должно заменить единое государство с единым правительством. Многие годы эта потребность витала в воздухе. Теперь она стала насущной необходимостью.
В зале заседаний нарастал неодобрительный гул, и старик добавил, наклонившись к микрофонам:
– Речь не о стирании границ или переселении народов. Речь о принципиальном изменении системы управления в масштабах всего человечества. Только новая система сможет адекватно и, главное, оперативно реагировать на сегодняшние реалии, чтобы поддерживать новый мировой порядок. Вы представляете здесь свои народы. Вы обязаны думать об интересах народов, а не правительств. Так думайте! Думайте сегодня, потому что завтра будет поздно.
После выступления Вейнтрауб отказался от пресс-конференции, сославшись на преклонный возраст. Всё, что он задумал сказать, было сказано с трибуны, однако по пути к выходу старик сделал ещё небольшую остановку в вестибюле. Там стена охраны едва сдерживала напор толпы журналистов. Двоим из них повезло услышать ответы на свои вопросы.
Первым Вейнтрауб осчастливил коренастого толстяка, который целился в него микрофоном через плечи охранников. На пухлом белом мизинце журналиста блестел золотой перстень Йельского университета.
– В нынешнем обществе нефть и золото – это власть, но вы сказали, что нефть и золото утрачивают ценность, – затараторил толстяк, вытягивая губы дудочкой. – Значит ли это, что формула Варбургов перестаёт действовать?
Старик усмехнулся. В своём выступлении для чиновников он разжевал мысль, которую больше полувека назад на сенатских слушаниях высказал его тогдашний знакомый Джеймс Варбург: человечеству необходимо мировое правительство, и вопрос лишь в том, потребуется для его создания война, или нет. А Пол Варбург, отец Джеймса и основатель американской Федеральной резервной системы, вместе со своими братьями стал автором формулы, которую помянул журналист: власть – это товар, пусть и самый дорогой.
– Формула Варбургов действует безупречно, как закон всемирного тяготения, – ответил толстяку Вейнтрауб. – Если захотите убедиться, просто разожмите пальцы и посмотрите, как ваш микрофон падает на пол.
Второй журналист привлёк внимание миллиардера гарвардским галстуком и баскетбольным ростом. Чернокожий парень, похожий на Коби Брайанта, басил из поднебесья:
– Ваша речь напоминала урок в начальной школе. Это потому, что обсуждаемые вопросы настолько просты, или вы настолько невысокого мнения о своей аудитории?
Вейнтрауб наградил провокатора обезоруживающей фарфоровой улыбкой.
– Обсуждаемые вопросы настолько сложны, что вряд ли кто-то сможет дать на них исчерпывающий ответ. В итоге на них ответит сама жизнь. А я лишь поделился своими скромными знаниями и соображениями. Мне хотелось быть понятым и, возможно, я немного переусердствовал. Прошу простить, если вас это задело.
Разговор был окончен.
Старик не стал пояснять выпускнику Йеля, что нефть и золото могут стоить любых денег, но никогда не станут самостоятельными ценностями, потому что это лишь инструменты власти. Рычаги, при помощи которых работает система управления человечеством. Доступ к бесконечной энергии Вселенной нанесёт этой системе сокрушительный удар. Играть ценами на золото и нефть станет невозможно: они будут стоить ровно столько, сколько стоят, – и современный мир обрушится. Но не потому, что с нефтью и золотом ему хорошо, а с доступными и неисчерпаемыми энергетическими ресурсами плохо. Мир обрушится потому, что его иерархия власти, его система управления безнадёжно устарела и не годится для новых условий. Надо поторопиться с созданием новой системы, которая начнёт работать в тот самый миг, когда рухнет старая, или даже раньше. Причём система – это не только правительство: в первую очередь, это заблаговременно принятые всеобщие законы, на которые будет опираться новый мировой порядок.
И высоченному выпускнику Гарварда миллиардер не стал цитировать одного из давних своих учителей, который говорил:
– Если ты не можешь доходчиво объяснить восьмилетнему ребёнку, чем занимаешься, – ты шарлатан.
Вейнтрауб выполнил за журналистов основную часть работы. Он предельно просто сформулировал то, что хотел увидеть в их публикациях. Ни на кого не надеясь, старик сам выстроил события в исторической последовательности, которая вела от управления ценами на золото и нефть, через управление глобальными финансовыми потоками – к управлению энергией и управлению миром.
«Глупые люди», – думал Вейнтрауб, возвращаясь из Нью-Йорка к себе в Майами.
Глупые люди с видом знатоков повторяют вслед за Конфуцием: «Не приведи бог жить в эпоху перемен». Повторяют по мелким бытовым поводам, не понимая колоссальной глубины этой мысли. Они не знают, что автор слов никакой не Конфуций, – и что это не присказка, но полная ужаса молитва.
Глупые люди торопят учёных, чтобы как можно скорее заполучить энергию Космоса. А им надо молиться, чтобы безграничные ресурсы не сделались доступными раньше появления мирового правительства, которое сможет поддержать новый порядок в новом мире – и не допустить войны.
Глупые люди спешат прочесть на скрижалях Завета формулы мироздания и узнать тайну Ковчега, чтобы в могуществе уподобиться Творцу. Они верят, что вот-вот достигнут Абсолюта, но в действительности человечество стоит в одном шаге от мировой войны и всеобщего Хаоса.
Глупые, жалкие люди…
…которых Вейнтрауб заблаговременно предупредил. Кто предупреждён – тот вооружён. Имеющий уши – услышит. Старик подал сигнал. Кому хватит сообразительности это понять в ближайшее время, с теми можно будет работать дальше. Остальные спохватятся слишком поздно, и Вейнтрауб не примет претензий: он сказал человечеству достаточно.
Старик отделял себя от остальных землян именно потому, что был единственным из миллиардов живущих, кто знал наверняка: учёные пока не смогут открыть энергетическую тайну Ковчега Завета. А главное, ему было известно – как это сделать. Он действительно знал то, чего не знал больше никто в мире. Ни одна живая душа.
Вейнтрауб до сих пор не заявил об этом во всеуслышание только по одной причине: сперва надо было перестроить мировую систему управления. Надо было узаконить мировое правительство, а уже тогда делать последний шаг в сторону Абсолюта, не боясь наступления Хаоса.
Новая система складывалась давно – можно считать, с окончания Второй мировой войны. Основой системы стал Бильдербергский клуб, созданный в пятидесятые годы при самом деятельном участии Вейнтрауба. Теперь коллегам по клубу – и не только Ротшильдам с Рокфеллерами, но и ещё трём сотням достойных, – предстояло занять места в мировом правительстве. Разговоры об этом не первый год подогревали массмедиа и мусолили аналитики разного уровня, а будущие правители тем временем под шумок перестраивались на новые способы существования.
Ротшильды уже вышли из бизнесов, которыми их клан занимался десятки и сотни лет. Один из старейшин объявил, что деятельность семьи теперь будет посвящена искусству и культуре. Энергичное развитие Фонда кросс-культурных связей, созданного Ротшильдами, стало этому подтверждением.
Рокфеллеры не отставали от своих заклятых друзей, и Вейнтрауб, который всю жизнь играл в их команде, тоже был готов к переменам. Как опытный охотник, он выжидал момент, когда это лучше всего сделать, – и внезапным сигналом стал звонок Бориса.
Минувшей весной Ева с Одинцовым и Муниным доказали свою уникальность. Некоторые тогда видели в их союзе нечто священное и даже, быть может, сверхъестественное. Вейнтрауб в такую чепуху не верил, но что правда, то правда: только избранные могли отыскать Ковчег Завета со скрижалями и остаться в живых. Старик ждал, что троица передаст Ковчег ему, – и ошибся. Шальная компания разрушила планы миллиардера и не позволила ему овладеть святыней. Можно ли было после этого иметь с ними дело?!
Вдобавок Вейнтрауб решил, что эти трое уже отработали своё. До них так же выполнили свою часть задачи три российских государя – Иван Грозный, Пётр Первый и Павел – и многие, многие другие. Но кому-то предстояло довести историю с Ковчегом до конца. Кто-то должен был занять место строптивой троицы и сделать то, о чём знал только Вейнтрауб. А для этого снова требовались избранные.
Старик стал искать равноценную замену Еве с Одинцовым и Муниным всеми способами, в ход пошли даже генетические тесты. Когда Штерн сообщил о звонке Бориса, Вейнтрауб не сразу поверил своей удаче. Оказывается, документы, связанные с Ковчегом Завета, опять привели троицу в движение – как и в прошлый раз. Связь несомненная, случайность исключена… Значит, эту компанию рано было списывать со счетов: они ещё не доиграли свою роль.
Ева, причастная к убийству и сбежавшая из России, крепко сидела на крючке. Невероятное известие о том, что она и Мунин – кровные родственники, доставило Вейнтраубу новую радость. Во-первых, историк теперь тоже оказался у него в руках. И во-вторых, такая глубокая связь помогала объяснить феноменальные качества троицы. Именно троицы: манипулируя пока только двоими, старик ни на секунду не забывал об Одинцове – самом неуправляемом участнике команды. Можно было не сомневаться, что старый солдат скоро придёт на помощь своим компаньонам. Вейнтрауб не пытался предугадать действия Одинцова – зачем? Он и Мунину честно сказал в телефонном разговоре, что вынужден ждать и подстраиваться. Но умолчал о том, насколько такое ожидание похоже на засаду в лабазе.
Охотничий восторг Вейнтрауба нарастал. Выступление перед международными чиновниками, по сути, завершило подготовку, и теперь приближался момент финального выстрела. В том, что именно он сделает этот выстрел и добудет ни с чем не сравнимый трофей, старик не сомневался.
13. Про викингов и конкистадоров
– Сегодня древних индейцев считают дикарями, – говорила по-английски женщина-экскурсовод, – поскольку они жили в гармонии с природой. Даже ребёнок майя мог без труда найти безопасный путь в горах, а вы бы там сломали себе шею…
Одинцов удивился:
– Почему? В горах надо идти по следам… как бы это сказать… Коровье дерьмо, знаете? Если корова прошла и с ней всё о’кей, с вами тоже ничего не случится.
Женщина метнула на него сердитый взгляд сквозь большие тёмные очки, за которыми она прятала глаза от ослепительного солнца.
– Индейцы не дикари, – продолжал Одинцов, торопливо заглаживая неловкость. – Разве дикари смогли бы построить такой город?!
Насчёт города он преувеличил. Эль-Рей – это развалины всего нескольких десятков каменных зданий и пирамид, разбросанных на достаточно большом пространстве. Индейцы майя строили свои жилища и храмы многие сотни лет назад, но на стенах ещё можно было разобрать следы красочных росписей – фигуры здешних правителей и жрецов. Одинцов хотел, чтобы сотрудница музея его хорошенько и по-доброму запомнила. Экскурсия была частью плана, на скорую руку придуманного вместе с Родригесом и додуманного ночью. А экскурсовод в ярком платье не могла никуда деться: турист из России оказался её единственным экскурсантом.
Конечно, по-настоящему знакомиться с древней культурой майя надо в Чичен-Ице или Тулуме. Но дотуда от Канкуна полдня езды, поэтому Одинцов с помощью портье выбрал Эль-Рей – скромную достопримечательность прямо в туристической зоне Канкуна. Поутру он надел незабываемую рубашку в листьях конопли, подаренную Сергеичем, закрыл от солнца голову ярко-красной банданой – и отправился на экскурсию.
Очень кстати каждому туристу полагалось не только купить входной билет в Эль-Рей за символическую цену, но и записать в книгу регистрации своё имя и страну, откуда он приехал. Одинцов крупным разборчивым почерком вывел о себе правду – в подтверждение того, что в Мексике он оказался именно как турист. Хорошо сказал Родригес: легенда никому ещё не мешала.
В Канкуне сотни отелей, а поле для гольфа отеля «Хилтон» так и вовсе упирается в Эль-Рей. Одинцов ожидал увидеть толпу экскурсантов, но просчитался. Кроме экскурсовода – коренастой длинноволосой мексиканки – и самого Одинцова по развалинам города путешествовали только толстые игуаны. Солнце палило немилосердно; ящерицы размером с большую кошку замирали на серых камнях и какое-то время позировали, величественно подняв головы, а потом соскальзывали с раскалённых пьедесталов и уходили остывать в траву.
По плану Одинцову полагалось изображать интерес к древней культуре. Прихлёбывая из бутылки минеральную воду и вышагивая рядом с экскурсоводом, он слушал, как Эль-Рей после ухода индейцев долгое время служил пристанищем для карибских пиратов и как в начале шестнадцатого века испанские конкистадоры под предводительством Франсиско Кордовы первыми из европейцев ступили на берег Юкатана.
– Они увезли отсюда кукурузу, картофель и табак, а взамен оставили иберийских свиней, – говорила экскурсовод. – Свиньи у нас расплодились, из них стали делать вяленую колбасу и придумали добавлять в мясо много красного перца. Так появились колбаски чор?зо. Испанцы считают, что это их блюдо, но мы уверены, что в Испанию его привезли отсюда… Вы пробовали чоризо? Нет? Попробуйте обязательно!
Одинцов усмехнулся. Всего три дня назад он сидел в парке возле Смольного и хрустел мексиканскими кукурузными чипсами, ещё не предполагая лететь в Мексику. А теперь на другом конце света ему предстоит отведать острых свиных колбасок…
Мельком глянув на часы, Одинцов решил, что минут через пятнадцать-двадцать надо заканчивать экскурсию, и заметил к слову:
– Вы сказали, что первыми здесь оказались испанцы. А я слышал, что Америку открыли викинги.
Без сомнения, женщина профессионально занималась историей и археологией. Выжженный солнцем Эль-Рей не баловал её собеседниками – туристов интересовали не музеи без клочка тени, а пляжи. Случайные посетители предпочитали кормить игуан и спрашивали про всякие глупости. А тут вдруг здоровенный гринго из России, сам похожий на викинга, упомянул такую богатую тему!
– Викинги в десятом веке открыли Северную Америку, а здесь Южная, – строгим голосом сказала экскурсовод и тут же смягчилась: – Но вы правы. Скорее всего, до здешних мест добрался ярл Ульман. В Чичен-Ице есть храм с фресками. На них изображены битвы индейцев с белыми людьми. По легенде, Ульман прибыл сюда на семи кораблях, основал империю Тиауанако и стал править под именем Кецалькоатль – Пернатый змей. С ним было семьсот человек, мужчин и женщин. К югу отсюда они добывали серебро. Потомки викингов, которые стали тамплиерами, тоже знали про Америку…
Одинцов усомнился:
– Тамплиеры – про Америку?!
– Есть доказательства, – уверенно заявила женщина. – Во Франции, в городе Везле, на фронтоне храма двенадцатого века изображён индеец в шлеме викинга. И ещё существует печать ордена с индейцем в головном уборе из перьев и надписью Secretum Templi. Это значит – Тайна Храма. То есть тайна огромного богатства ордена. Сначала тамплиеры чеканили здесь серебряные деньги и тоннами скрытно перевозили к себе в Европу. А когда орден был разгромлен, они уплыли из Европы в Америку, потому что хорошо знали дорогу. И у них был флот, который мог ходить через океан. Ни у кого не было таких больших и прочных кораблей, а у них были. Они назывались – нефы. Этот флот с остатками тамплиеров ушёл из порта Ла-Рошель во Франции. Никто не знал, куда. А на самом деле – в Америку.
– Почему же Колумб не обнаружил здесь ни викингов, ни тамплиеров? – спросил Одинцов, разглядывая экскурсовода через зеркальные очки. Женщина с готовностью ответила:
– Империю Тиауанако уничтожили кочевники намного раньше, в тысяча двести девяностом году. А тамплиеры давали обет безбрачия, поэтому у них не было детей.
– Допустим. Но слуги рыцарей, солдаты и матросы никаких обетов не давали, – упорствовал Одинцов.
– Эти мужчины брали в жёны индейских женщин. – Экскурсовод повела меднокожим плечом. – От них рождались метисы. Колумб появился через двести лет – это десять поколений. За двести лет у потомков слуг и матросов почти не осталось европейской крови… Но Колумб никого не искал. Он хорошо знал, куда шёл.
– Он думал, что знает, но ошибся, – поправил Одинцов. – Шёл в Индию, а попал в Америку.
– Нет. У него были морские карты тамплиеров. Часть рыцарей остались в Европе. Они основали в Португалии новый орден Христа. Колумб женился на Фелипе Монис де Перестрелло. Она была дочерью одного из руководителей ордена. Колумбу передали карты Америки, чтобы он мог официально открыть то, что тамплиеры знали веками. Вы же видели картинки с кораблями Колумба? На их парусах нарисован красный восьмиконечный крест тамплиеров, хотя орден уничтожили почти на двести лет раньше.
Одинцов вылил из бутылки остатки воды на бандану и с удовольствием пошевелил лопатками, когда тёплые струйки стекли за воротник рубашки.
– Жарко здесь, – сказал он. – Вы очень интересно рассказываете, но я же из России. Снег, медведи… Не привык ещё. Надо искупаться.
– Там через дорогу пляж «Дельфин». – Экскурсовод махнула рукой в сторону океана. – Вы не верите. Но монахи, которые были с Колумбом, записали, что майя поклоняются белому бородатому богу К’ук’улькаану. А у индейцев тёмная кожа и борода не растёт. Здесь, на Юкатане, майя рассказывали, что их предки получили многие знания от белых людей. Они с радостью встречали конкистадоров и осыпали их дарами, потому что приняли за посланцев К’ук’улькаана. Белый бог покинул их много лет назад, но обещал, что вернётся… Приятного купания!
Одинцов поблагодарил экскурсовода, выдал ей хорошие чаевые и отправился на пляж. Он уже вылез из воды и снова натягивал рубашку, когда позвонил Мунин с сообщением:
– Я в Майами.
– Как добрался?
– Как король. В Лондоне на «роллс-ройсе» прямо к самолёту подвезли. Летел первым классом… это не передать. Сказка! Здесь на «роллс-ройсе» встретили, едем к Вейнтраубу.
– Интересно, что старик опять затеял, – сказал Одинцов. – С чего бы вдруг такая любовь?
– Узнаю – расскажу, – пообещал историк. – А у вас как дела?
Одинцов не соврал:
– Загораю, купаюсь… Я же в отпуске. Говорил тут недавно с милой дамой и тебя вспоминал. Коллега твоя. Такие чудеса мне про историю рассказывала – заслушаешься… Ладно. Как со стариком встретишься – звони. Надо понять, чего ему конкретно надо.
С пляжа Одинцов вернулся в отель и пожаловался портье: мол, во время купания кто-то украл паспорт. Получив отсканированную копию своих документов, которую сделали вчера при регистрации, он пошёл в полицейский участок. Там задумчивый офицер сказал, что ни городская, ни туристическая полиция паспортами не занимаются, и отправил Одинцова в прокуратуру.
Отель «Карибская мечта» был выбран за близость к офисам государственных служб. Переходы из одной конторы в другую занимали считаные минуты. Энергичная сотрудница прокуратуры перезвонила для проверки в отель и в Эль-Рей; убедилась, что Одинцов говорит правду, составила протокол и выдала заверенную копию.
– На всё время, пока вы в Мексике, этот протокол заменит вам паспорт, – сказала она. – Но улететь вы по нему не сможете. Обратитесь в русское посольство в Мехико. Там заблокируют потерянный паспорт и оформят свидетельство на возвращение.
Всё шло по плану, и довольно резво. В прокуратуре Одинцов сказал, что сейчас же отправится в посольство. То же самое он повторил в отеле, когда расплачивался за номер, но полетел не в Мехико, а в Тихуану.
Протокол Одинцов убрал подальше и в аэропорту использовал паспорт. При необходимости можно будет утверждать, что в Тихуану по его документу летал кто-то другой. Но чтобы этот кто-то другой остался на видеозаписях с камер слежения, предстояло немного изменить внешность.
До того как явиться в аэропорт, Одинцов побывал в ресторанчике неподалёку. В тамошнем туалете он переоделся из рубашки цвета вырвиглаз и таких же ярких шортов в неприметные джинсы и серую футболку, с помощью переводной картинки украсил предплечье временной татуировкой дракона, очень похожей на настоящую, а на голову нацепил парик, задорого добытый Родригесом ещё в Гаване. Парик был сделан из чёрных густых натуральных волос. По его передней кромке тянулась мелкая гребёнка, которая плотно вошла в собственную причёску Одинцова: парик сидел, как влитой. Длинные пряди Одинцов собрал на затылке в хвостик и нахлобучил сверху панамку из сувенирного магазина.
Выходя из туалета, он осмотрел себя в зеркале. Сходство с фотографией в паспорте сохранилось в достаточной степени, однако и различий хватало. Непривычный образ дополняла четырёхдневная щетина – Одинцов побрился последний раз в Ладоге. Полуседая бровь была закрашена, и сумку-сосиску от видеокамер в аэропорту скрывал яркий чехол, купленный вместе с панамкой.
Самолёт из Канкуна в Тихуану летел пять часов, к ним прибавились три часа разницы во времени между восточным и западным побережьем, так что день обещал быть длинным. День – и ночь, которую Одинцов отвёл себе для перехода через границу. Конечно, Родригес прав, и суток мало на акклиматизацию. По уму нужна неделя, особенно перед такой нагрузкой, но выбирать не приходилось.
В Тихуане посреди прохода с лётного поля в аэропорт на стуле, выставив ноги вперёд, развалился полусонный дежурный. Его форменную белую рубашку украшали шевроны с надписями и зелёно-бело-красными полосками мексиканского флага. Пассажиры на ходу показывали дежурному паспорта. Его веки оставались полуприкрытыми; на зелёные обложки с золотыми буквами Mexico pasaporte он не реагировал, но при виде бордовой российской книжицы в руках Одинцова заинтересовался.
Раскрыв глаза, дежурный сделал останавливающий жест, взял паспорт и что-то спросил по-испански. Одинцов пожал плечами, улыбнулся и произнёс заготовленную фразу:
– No hablo Espa?ol.
Дежурный нехотя поднялся со стула, поманил Одинцова пальцем и отвёл в кабинет к начальнику, офицеру в такой же рубашке с шевронами. Начальник полистал паспорт и, не отрывая взгляда от страниц, заговорил по-английски.
– Зачем вы здесь?
