Он достал из кармана мобильный, прижал его к уху.
– Понял, – коротко ответил сторож.
Раздался короткий писк, и я увидела в его руке небольшой пульт. Створки ворот тут же стали медленно разъезжаться. В открывающемся проеме показался черный джип.
Сторож осторожно взял меня под руку и увлек в сторону.
– Уйдем с дороги. Надо быть осторожным.
В голове мелькнула шальная мысль: если тут постоянная автодвижуха, то, может быть, меня все же кто-то подбросит до Тарасова? Или хотя бы до ближайшей остановки? Ну, если с такси не срастется.
Не срослось. Потому что в следующее мгновение джип замер в метре от крыльца. Я не успела заметить, кто сидел за рулем, да и зачем мне это?
Пока водитель возился в салоне, я успела заметить Шумского, идущего в моем направлении. В руке он держал кружку.
– Ну и куда ты делась? – недовольным тоном спросил он. – Я вернулся, а тебя нет. Держи свой кофе. Слушай, а сигаретой угостишь?
Вся эта суета, в которую я попала, порядком надоела, но спасало то, что вокруг были сплошь незнакомые лица и пейзажи. Утомляла, скорее, какая-то неопределенность. Я не знала, как себя вести. Вроде бы с хозяином была знакома. Вроде бы в дом меня пригласил он. И на семейный праздник тоже. Но стоило ему уйти, как появилась Елена Шумская, но уже со своими принципами и отношением к незваным гостям.
Вот ненавижу такие ситуации. Неловкие, неудобные, и ты просто не знаешь, как себя вести. Поэтому я и выбрала побег, вместо того чтобы сидеть рядом с незнакомыми людьми и поднимать бокалы.
Василий четко угадал мое настроение. Вручив кофе, он утащил меня за ворота, которые после прибытия джипа так и остались открытыми.
Мы медленно побрели вдоль пустой трассы.
Василий то и дело прислушивался и смотрел на дорогу.
– Еще люди приедут, но это не точно. Обещали быть, но могут задержаться.
– Стульев-то хватит на всех?
– Так и будет-то всего человек десять, и то вместе с детьми. Слушай, Тань…
Он остановился. Я сделала то же самое.
– На Ленку не смотри. И не слушай по возможности. У нее сейчас проблемы на работе, вот и бесится. Я вообще не знал, что она уже вернулась домой. Думал, вы не столкнетесь.
– Ошибся. Столкнулись.
Шумский глубоко вздохнул.
– Все непросто, Тань.
– Да ладно, расслабься. Но мне все же лучше уехать, – сообщила я. – Покурил?
– А? А, да.
– Пойдем обратно.
Он выглядел расстроенным, и было непонятно, кто в этом виноват: его драгоценная Елена Горгоновна или я, так некстати свалившаяся на его голову.
Вспомнились слова Кирьянова, который воочию наблюдал за Шумским в то время, когда он исполнял служебные обязанности. Тогда Киря описал его как отпетого хама. Вскоре после этого случая я узнала, что попала под сокращение, и ушла из полиции. А вот Шумский еще какое-то время оставался в отделе, под надежным крылом подполковника. И о своем невоспитанном сотруднике он больше не упоминал. Обронил только пару слов спустя какое-то время: «Васька Шумский заявление об уходе написал». Я даже не стала спрашивать о причине увольнения – неинтересно было.
– Подожди минуту, – вдруг попросил он и снова остановился. – Останься, прошу.
С чего бы у него вдруг возникло сильное желание непременно удержать меня? Честное слово, я даже не знала, что и думать. Шумский никогда не испытывал ко мне ни нежных, ни дружеских чувств, и сейчас ничем подобным и не пахло.
Может ли быть, что я нужна ему была в качестве моральной поддержки? Похоже на то. Судя по всему, Елена могла себе позволить «строить» мужа перед другими.
Шумский, очевидно, полагает, что мое присутствие ее сдержит.
Однако была и другая сторона вопроса – я.
Ожидая на обочине пустой дороги обещанную стариком Добровым помощь, я и не предполагала, что окажусь на празднике чужой жизни. Не совсем чужой, правда, но мы с Василием и раньше не были друзьями. То ли дело Мельников, Папазян или Киря, с которыми и пятьдесят лет спустя я бы с удовольствием опрокинула пару бокалов вина. Под разговоры о личной жизни с их половинками, если, конечно, таковые найдутся и захотят посидеть в нашей теплой компании. Я просто уверена, что на меня бы никто не давил и я бы чувствовала себя не стесненно, а комфортно. Это был бы потрясающий вечер.
Чего нельзя было сказать о предстоящем вечере. Я злилась на себя, потому что проявила слабость, поддалась эмоциям и не смогла отмахнуться от надменной Шумской.
В обычной жизни мне ничего не стоило не обращать внимания на выпады недовольных в мою сторону. Скажу больше – я умела гасить чужую агрессию. Но сейчас я была даже не на своей территории.
Искоса взглянув на Шумского, я вдруг увидела вместо него слабого мужика, задавленного проблемами, которые он тщательно хочет скрыть от посторонних. И внезапно испытала острый приступ жалости.
Для него было очень важно, чтобы я присутствовала на празднике. Интересно почему?
– Во сколько начало? – спросила я.
Василий приблизил запястье к глазам. Его наручные часы, наверное, стоили как крыло «Боинга».
– В шесть. Осталось два часа.
– Значит, так, – решительно заявила я. – Я останусь, Вась. Ради тебя, потому что ты сегодня здорово мне помог. Поздравлю от души, потому что очень за тебя рада. Как ты? Как жил все эти годы?
– Я полюбил человека, Тань. Ну, думал, что так затянет. До нее жизнь была черт-те чем, а с ней стал совсем другим.
– Счастлив, значит?
– Не без пятен на солнце, но верю в то, что все будет хорошо.
Последние слова были произнесены не с такой радостью. Проблемы. Понятно. Но как же он оптимистично смотрит в будущее.
– Ты справишься, – сказала я. – Слушай, насчет машины…
– Верь мне, – перебил меня Василий. – Эмин починит, обещаю. Завтра утром можешь спокойно садиться за руль и отправляться в Тарасов.
– В машине овощи и фрукты, – напомнила я. – Ты же сам видел ящики. Не испортится до завтра?
– Я же главный поставщик ресторана «Свежак», забыла? – улыбнулся Шумский. – Уж как-нибудь найду место для хранения твоих помидоров. Как тебе дедок с фермы, кстати? Он от тебя в восторге.
– Игнат Иванович прекрасен, – честно ответила я. – Ты мне зубы не заговаривай. Лучше оцени мой прикид. В таком виде могу я сидеть за столом, как думаешь? У вас же тут что-то торжественное намечается, а я вечернее платье с собой не вожу.
Одета я была по-походному, потому что еще утром ни на какую свадьбу не собиралась. Джинсы, толстовка, кроссовки. Ни маникюра, ни аромата духов, ни прически я с собой за город не взяла. Отправилась, так сказать, налегке.
Шумский окинул меня критическим взглядом.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – неуверенным тоном произнес он. – Но если душа не на месте, то могу посоветовать кое-кого. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет…
Глава 3
– Посиди пока, – попросил Василий и пошел на второй этаж.
У меня не было слов. Я опять тут. Вася заново провалится в какую-то дыру, значит, с большой долей вероятности мне придется столкнуться с его женой, которая мнит себя выше всего человечества.
Но на то мы и люди, чтобы ошибаться. Василий вернулся очень скоро, и да, рядом шла Елена. Но теперь на ее лице играла улыбка.
Да ладно, с чего бы такие перемены? Твой муж притащил в дом какую-то левую бабу, подобранную на обочине, и ты, разумеется, не была рада такому факту. А теперь улыбка в тридцать два зуба. Что изменилось?
Парочка остановилась рядом со мной.
– Вы уже знакомы, кажется, – смущенно пробормотал Василий.
– Да, мы уже встречались, – быстро ответила Елена. – Значит, раньше вы работали с моим мужем? Почему же не сказали?
– Потому что думала, что это сделает он, – ответила я и в упор посмотрела на Шумского.
– Значит, теперь я вам не нужен? – спросил Шумский и, не дожидаясь ответа от любой из нас, сделал шаг в сторону. – Пойду, да? Теперь разберетесь, да?
И тут же как-то боком, быстрым шагом стал удаляться.
Елена даже не посмотрела ему вслед. Теперь все ее внимание было сконцентрировано на мне.
– А вы красивая, – заметила она.
– Да и вы ничего, – поспешила я вернуть комплимент.
– Знаю. Пойдем на второй этаж, там у меня гардеробная. Есть совершенно новые вещи.
Ах, вот оно что. Василий всерьез решил, что я переживаю по поводу своего внешнего вида, и попросил жену приодеть меня. Неужели он всерьез полагает, что я не хочу идти на праздник только поэтому? Но с другой стороны, а почему бы и нет? Девчонки во все времена выручали друг друга.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж, и здесь явно властвовала Елена.
Пейзажей на стенах не было, только краска оттенка «бледная моль». Деревянный пол сменился на ламинат, а окно в конце коридора закрывали красные пластиковые жалюзи, а под окном стоял длинный фиолетовый диван.
– Какое необычное сочетание цветов, – не удержалась я. – Вы сами выбирали?
Елена проследила за моим взглядом.
– Фиолетовый с красным в паре не утомляют зрительно? – спросила я.
Елена остановилась возле одной из дверей и взялась за дверную ручку.
– Нисколько не утомляют, – пожала она плечами. – Я давно привыкла. Проходите.
Она открыла дверь и пропустила меня вперед.
Как правило, любитель сладостей счастлив оказаться в кондитерской, а меломан с удовольствием посещает музыкальный магазин. Настоящий филателист никогда не возьмет марку голыми руками – только пинцетом. Фанат мотоциклов и всего, что с ревом проносится по дороге на двух колесах, не откажется от поездки на мотоцикле, которым никогда не управлял. Иногда хобби превращаются в зависимости, а иногда становятся делом жизни и источником дохода.
Елена же на фоне сильно интересующихся чем-либо была на переднем плане.
Комната, в которую мы пришли, была огромной. Точный размер я бы никогда не угадала, но, стоя на пороге, я не видела противоположную стену из-за высоких стеллажей, подобных тем, которые используют на складах и в оптовых магазинах. На самых нижних полках плотными рядами располагались вешалки-стойки. И все они были заняты различными предметами одежды, обувью и аксессуарами в виде зонтов и сумок. Куртки, пиджаки, костюмы, футболки, нижнее белье, мужские ботинки и женские босоножки располагались в определенном порядке. То, что не должно было помяться, висело на плечиках, а то, что можно складывать, было сложено пуговка к пуговке. Перемещаться между стеллажами нужно было очень аккуратно, чтобы не споткнуться о картонные коробки и пластиковые ящики, из которых выглядывало что-то кружевное наподобие женского нижнего белья.
Присмотревшись, я обнаружила, что вещи в основном были неновыми. В воздухе слабо пахло дезинфектором. Запах мне был знаком, точно так же пахло в секонд-хендах, куда я изредка наведывалась то с одной, то с другой из подруг. Справедливости ради замечу, что иногда на полках обнаруживались очень интересные вещи.
Елена обошла меня и остановилась в паре метров.
– Что бы вы хотели выбрать? – спросила она. – Здесь столько вещей, что мне будет проще сразу показать вам то, что нужно. Платье? Джинсы? Блузки? Вы в кроссовках останетесь? Тогда лучше, наверное, джинсы. Момент, у меня тут как раз недавнее поступление.
Она даже не дождалась ответа, сразу же пошла вперед, раздвигая по пути плечики.
Теперь я поняла, о чем говорил Шумский. «Шмоточная», по-другому это и не назовешь.
Я немедленно последовала за женой Васи Шумского.
Она деловито шагала далеко впереди в поисках наряда для незваной гостьи. То есть для меня.
– О! – воскликнула она и, обернувшись, нетерпеливо замахала рукой. – Нашла! Кстати, новое, с этикетками.
Я приблизилась. Елена указала рукой на полку с джинсами. Потом окинула меня критическим взглядом.
– Размер, наверное, сорок шестой? – прикинула она. – Попробуем двадцать девятый американский.
Она принялась ловко приподнимать в стопке джинсы, одни за другими. Смотрела на размер, качала головой и принималась за новые.
– Лучше тридцатый, – подсказала я. – У меня все-таки есть бедра.
Елена тут же оставила джинсы в покое.
– Тридцатого нет. Странно, должен быть. Тогда, может быть, платье?
– С чужого плеча? – спросила я.
– Все платья в прекрасном состоянии, – тут же нашлась Елена. – В плохом я не беру. «Левые» бренды тоже не признаю. Поставки из Европы, каждая вещь первоначально стоила очень много. Все проходит санобработку, а то, что можно постирать, отправляется в прачечную.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась я. – Такой серьезный подход к делу наводит на определенные мысли. Вы, случаем, не владелица секонд-хенда?
