Часть 1
Veni[6 - Veni (лат.) – «пришёл». Часть известного высказывания Гая Юлия Цезаря «veni, vidi, vici» – «пришёл, увидел, победил».]
Войны нельзя избежать, её можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника.
Никколо Макиавелли
Глава 1
1914, апрель, 1, Санкт-Петербург
Император свернул своё турне и срочно отправился в столицу. А пока ехал – думал, обсуждая с главой Имперской разведки ситуацию. И чем дальше они обсуждали, тем мрачнее всё вырисовывалось. Явно сбивалась свора шакалов, чтобы отнять у него всё, что «нажито непосильным трудом». А значит – что? Правильно. То, чему нельзя противиться, нужно возглавить. То, чего не получится избежать, начать самому. Первым.
Поэтому уже 26 марта, ещё в дороге, он отдал приказ к действию. Хорошо и давно подготовленному действию. Император прекрасно усвоил схему действия что австрийцев, что англичан. И нанёс удар их же оружием – повстанцами: в данном случае – сербскими националистами.
Сербия к 1914 году представляла собой удивительный сгусток экзальтированного национализма, пропагандируемого на самом высоком уровне. Они словно с ума сошли, будучи одержимы идеями Великой Сербии[7 - Сербский народ ещё в Средневековье разделился по вере: православные – собственно сербы, католики – хорваты, мусульмане – босняки. Вдобавок сами сербы разделились на два государства: Черногория отделилась от Османской империи ещё в XVIII веке. Наконец, многие великосербские энтузиасты считали своей ещё родственную, но всё же отличную от сербов, Словению, и запад Болгарии – Македонию. В реальной истории всё это удалось объединить по итогам Мировых войн, но уже в 1991 году объединённая Югославия распалась – да ещё и с немалой кровью.]. Поэтому всевозможных психов, всецело захваченных всякими навязчивыми идеями, в Сербии хватало. Вот разведка Российской Империи и вышла на одного такого экзальтированного психопата. Ну и готовила его потихоньку. На самом деле не на одного. Но в данном случае – не суть. Использовали-то самого подходящего.
29 марта 1914 года Гаврило Принцип, обвязанный шашками, подкараулил Франца Иосифа в церкви во время воскресной службы, куда проник под видом служителя. Ряса очень помогла не только избежать обысков, но и хорошо укрыть взрывчатку. Пробрался. Выждал. И побежал вперёд, стремясь дорваться до Императора Австрии[8 - Формально Франц Иосиф был Императором Австрии, королём Венгрии и прочее, прочее, прочее. Двуединая монархия или Австро-Венгрия – название государства, мало связанное с титулом.] и прежде нанести ему удар кинжалом. Это была импровизация. И этот клинок испугал людей, заставив действовать. Его оттолкнули. Попытались скрутить. Но не успели. Гаврило нажал на взрыватель… и… На нём было пять килограммов взрывчатки, упакованной в стальные контейнеры.
Бабах!
И всё.
Франц Иосиф выжил, но протянул недолго. Взрывом у него очень сильно повредило ногу крупными осколками. Да и в живот один угодил, плюс по черепу «щёлкнул» до трещины в кости и сильнейшего сотрясения мозга. Так или иначе, но в течение пары часов он преставился, не приходя в сознание.
Где жил этот дикий паренёк – выяснилось очень быстро. Имперские разведчики помогли, отправив анонимное письмо. Австрийская полиция тут же прискакала по адресу и нашла «идеальное рабочее место террориста». Благо разведчики оборудовали его особенно рьяно и вдумчиво, оставляя все необходимые следы, ведущие куда следует. И прежде всего переписку с неизвестным, убеждающим Гаврило в том, как люди хорошо заживут, если «падёт тиран». Что, дескать, Австро-Венгрия, известная как «тюрьма народов», рассыплется словно карточный домик от дуновения ветра. И славяне смогут освободиться от векового плена. Освободиться и воссоединиться. Ну и так далее, в том же духе. Переписка очень острая и яркая. На сербском.
А ещё там были материалы, позволяющие Гаврило действовать. Указаны лица, к которым можно обратиться, чтобы пробраться в храм. Как их найти. Кому заплатить. И так далее. Все они, конечно, в день покушения исчезли, утонув в Дунае. Но люди это были настоящие. Как и контакты, выводящие на высокопоставленных офицеров, состоящих при наследнике короля Сербии.
Францу Фердинанду, новому Императору Австрии, большего и не потребовалось. Он вскипел. И выкатил Сербии совершенно немыслимый ультиматум. Такой, что по сравнению с ним даже знаменитый «Июльский ультиматум» из оригинальной истории выглядел малозначительной мелочью.
Николай Александрович отработал оперативно.
Почти что следом за ультиматумом он выкатил ноту протеста: дескать, «Не теряйте голову!». А уже 30 марта, не дожидаясь ответа, объявил о всеобщей мобилизации.
– Пошла жара! – прокомментировал Николай Александрович, когда узнал, что 1 апреля в Германии и Австро-Венгрии также объявили о начале всеобщей мобилизации.
Расклад был интересным.
Германия и Австро-Венгрия с одной стороны, Россия и Франция – с другой. Италия, Испания и Великобритания держали нейтралитет.
Великобритания по причине того, что не смогла договориться с Россией в Персии. Италия из-за комплекса неразрешимых противоречий и неуверенности в победе какой-либо из сторон. А Испания… потому что её попросил не вмешиваться сам Император. Так в телеграмме и отбил:
– Пока рано.
Надо отметить, что в этом варианте истории Испания образца 1914 года была совсем не такой дряхлой и ничтожной, как в оригинальном. Победа в Испано-Американской войне, вступление в Таможенный союз и реформа вооружённых сил, проведенная силами специалистов Российской Империи, преобразили страну. В результате к началу 1914 года обновлённая Испания в военном плане была намного сильнее и опаснее Италии.
Супругой Альфонсо XIII стала Цецилия Мекленбург-Шверинская, получившая от Императора статус Великой княгини, седьмое место в «Великой сотне» престолонаследия России и очень богатый подарок – крупный кредит для королевства на крайне выгодных условиях. Да и саму Цилечку Николай осыпал подарками, уделяя ей массу внимания и денег. Что сказывалось… Испания, пожалуй, была единственным настоящим союзником России. Пока Россия была сильна. Пока. Ведь ничего не было решено окончательно.
Франция… Да, Франция была тёмной лошадкой. Точнее – непредсказуемой обезьяной с гранатой…
– Пошлите ноту протеста этим братцам-кроликам, – выслушав доклад о текущей обстановке, произнёс Император. – Выразите там наше негодование их милитаризмом. И пригласите сесть за стол переговоров.
– Да, Ваше Императорское Величество, – чуть помедлив, кивнул министр иностранных дел.
– Что вы так на меня смотрите? – после небольшой паузы спросил Император у собравшихся здесь силовиков.
– Николай Александрович – но ведь это война.
– Война, – кинул он, соглашаясь. – Или вы думаете, что её можно избежать? Я не вижу ни единого шанса этого сделать. России не простили то, что она посмела иметь свои интересы. Нам не простили занятие Панамы и завершение строительства там трансатлантического канала, выгода от которого уже сейчас – колоссальна[9 - Панамский канал в этом варианте истории построили без шлюзов благодаря активному применению в выемке грунтов взрывотехники и механизации. В результате канал проложить получилось быстрее и проще, что увеличило транзит по сравнению с реальной историей. Кроме того, непрерывно шли работы по расширению и углублению канала. На что направлялось до трети доходов от его эксплуатации. Опять-таки с активным использованием взрывотехники и механизации.]. Нам не простили независимости Южноафриканской конфедерации и нашего бизнеса там. Мы ведь агрегируем свыше девяноста процентов всего золота и алмазов, которые там добывают, вывозя их в Россию. Да ещё и у англичан с немцами «подсасываем». Это несправедливо и непростительно, по мнению любого цивилизованного человека. Так ведь? А наши оловянные карьеры и тропические плантации в Сиаме? А наш бизнес на Филиппинах? А наши нефтяные вышки и хлопковые плантации в Персии? А кофейные и хлопковые плантации в Эфиопии? А китайский бизнес? А Корея? А Япония? А наш карибский бизнес? Мы за последние четверть века настолько усилились и настолько укрепились, что это пугает многих старых игроков. И нам это не простили и не простят. Война – неизбежна. У нас постараются всё это отнять. А возможно – и что-то ещё. Сверх. Вы понимаете? А значит – что? Правильно. Белые начинают и выигрывают[10 - В данном случае имеется в виду статистическая особенность в шахматах: право первого хода, закреплённое за белыми фигурами, даёт тактическое превосходство и обеспечивает от 52 до 56 % побед (в зависимости от способа подсчетов). При ожидаемом нормальном распределении 48–4–48 или 49–2–49 – то есть на победы и поражения приходится по 48–49 %, а 2–4 % – на ничью.]. Почему мы должны уступать инициативу нашим врагам?
Совещание закончилось.
Все ушли накрученные и взвинченные. Николай Александрович направился к себе в кабинет поработать с бумагами. Спать не хотелось: слишком он накрутил себя.
Ближе к полуночи дверь тихо распахнулась, и вошла Клеопатра. Красивая. Всё ещё красивая. Возраст уже тронул её прелестный облик, но несильно. Так, лёгкой поволокой прожитых лет в виде редких, едва заметных морщинок и усталого, мудрого взгляда.
– Ты чего не спишь?
– Работаю. А тебе чего не спится?
– Война… – тихо произнесла она. – Это ведь страшно.
– Это неизбежно.
– Может быть…
– Что?
– Может быть, лучше было их убить так же? Как этого, с клеймом на афедроне? И войны бы не вышло.
– Малыш, есть объективные процессы. Их нельзя вот так взять и отменить. Что Вильгельм, что Франц Фердинанд – заложники своего положения. В их окружении много людей желает войны. По разным причинам. Чтобы предотвратить войну, мне придётся уничтожить львиную долю высшего руководства этих стран и серьёзно проредить крупных бизнесменов, которые всё это финансируют. И я ущемил их интересы.
– Но зачем?
– А почему я должен уступать?
– Ты же понимал, что это война. Зачем?
– Война. Но выбора у меня нет. Или я, или меня. Из сложившегося клубка противоречий не получится выйти миром. Слишком много амбиций и взаимно исключающих интересов. Кто-то должен уступить и отступить. И я не хочу отступать.
– Тщеславие? – повела бровью Императрица.
– Самосохранение. Проигравший будет съеден.
– Не понимаю… – покачала она головой. – Ты говоришь очень странные вещи.
– Экономика с каждым днём всё сильнее становится глобальной. Каждый уголок Земли становится востребован. Где-то картошку выращивать, где-то снаряды точить. Наше общество переходит в период возрождения давно утерянной Империи. Не этих непонятных образований с пузатыми и напыщенными варварами. А настоящей Империи. В своё время Наполеон Бонапарт почти сумел. Почти. Но это неизбежно.
– И ты хочешь побороться?
– Хочу.
– И тебе не жалко людей?
– Жалко. Именно поэтому и хочу попробовать. Если у меня всё получится, то я смогу предотвратить многие войны и жертвы, каким нет числа. Настоящая Империя – это не только величие правителя, но и покой для подданных. И если смотреть дальше, заглядывая в будущее, то перед человечеством сейчас стоит важнейшая задача: объединиться и выплеснуться за пределы планеты. В любой момент с Землёй может случиться какая-нибудь беда[11 - Ещё в XIX веке Верн и Фламмарион описали множество вариантов возможных бедствий, приходящих из космоса. К описываемому моменту у всех на слуху написанная в 1913?м повесть Уэллса «Отравленный пояс». А уж пандемии тяжелейших – в том числе массово смертельных – болезней регулярно случались безо всякой фантастики. Так что тема глобальной катастрофы была тогда не менее актуальна, чем сейчас.]. Но если люди будут жить на многих планетах, они смогут выдержать это потрясение.
– Грёзы… грёзы… – покачала она головой. – Признайся, ты просто одержим успехом. Ты заскучал после Восточной войны. Ты просто хочешь новых побед.
– Хочу, – улыбнулся Николай Александрович.
– А люди? Как же они? Ты ведь кладёшь их жизнь на алтарь своего тщеславия.
– Определённо, тщеславие мой самый любимый из грехов. Он так фундаментален. Себялюбие – это искусственный наркотик.
– Ты невозможен… – покачала она головой с улыбкой.
– В конце концов уже слишком поздно.
– А если бы я пришла раньше и попросила тебя остановиться? Ты бы остановился?
– Я бы обнял тебя. Нежно поцеловал. И начал эту войну. Я слишком долго к ней готовился. Больше двадцати лет.
– Больше двадцати лет? Ещё до нашей встречи?
– Да. Ещё до нашей встречи. После того крушения поезда в 1888 году я о многом задумался, взгляды на многое пересмотрел и пришёл к выводу, что новая Большая война неизбежна. Называй её войной за Римское наследство.
– Римское? Но при чём тут Италия?
– Италия ни при чём. А вот Римская Империя, что простиралась от Пиренейских гор до Евфрата – очень даже при чём. Прошло полтора тысячелетия. Пора собирать камни. Все эти державы, что провозглашали себя её наследниками, не стоили даже капли её истинного величия. Так. Жалкие напыщенные ничтожества. Первым, столетие назад, попытался это сделать Наполеон. Не вышло. Хотя он был близок. Теперь хочу я. Понимаешь? Хочу. Все эти двадцать пять лет хотел. И шаг за шагом готовился. Неужели ты думаешь, что я откажусь от своей мечты, когда подошёл к ней так близко?
– Так всё было только ради этого?
– Чего ты хочешь? – нахмурился Николай. – Я иду к своей цели. Ты со мной?
– С тобой. Но… нас ведь могут убить. Всех нас. Ты не боишься?
– Возможно, я буду банален, но мы всё равно все умрём когда-нибудь. Вопрос лишь в том, что мы перед этим успеем сделать.
Глава 2
1914, апрель, 4, Бреслау
События развивались очень бурно.
Второго апреля правительство Германии приняло ноту протеста со стороны России, полностью её проигнорировав. Особенно медлить Николай не стал, поэтому тем же числом приказал экстренно покинуть территорию Германии и Австро-Венгрии сотрудникам посольств, эвакуировав секретные документы. Третьего же апреля уже послы Германии и Австро-Венгрии заявились к нему на приём и огласили требование своих монархов: немедленно прекратить мобилизацию в России.
– Ультиматум, выставленный Веной Белграду, невыполним в принципе. Вы, даже не разобравшись в деле, не проведя расследования, фактически ставите маленькую и беззащитную Сербию в безвыходное положение. Поэтому я, как её защитник, вынужден объявить вам войну.
– Что? – поправив пенсне, переспросил донельзя удивлённый посол Германии.
– Что именно из моих слов вы не расслышали?
– Но… – как-то потерялся посол. Он прекрасно всё понимал. Однако полагал, что именно Германия будет объявлять войну России, но никак не наоборот.
– Прекрасно! – вздёрнув подбородок, скривившись, выплюнул свои слова посол Австро-Венгрии. – Наконец-то получится разрешить наши противоречия силой оружия!
– Рад это слышать, – с мягкой, предельно искренней улыбкой ответил Император.
Посол Австро-Венгрии вспыхнул, но промолчал. А вот посол Германии с каким-то диким, подозрительным взглядом посмотрел на правителя России. Он… он был таким уверенным, спокойным и даже в какой-то мере самодовольным. Неужели это ловушка? Неужели снова? Как в Маньчжурии?
– Вы хотите что-то сказать? – с чуть издевательской улыбочкой поинтересовался Николай Александрович.
– Война… – чуть помедлив, произнёс посол. – Большая война. Умрут десятки тысяч…
– Миллионы, – поправил его Император.
– Тем более. Миллионы жизней! И вы… Вы вот так просто берёте и начинаете это?!
– Предлагаете сплясать?
– Нет… я не это имел в виду.
– А к чему эти гримасы? Эта война неизбежна. Четверть века назад я предостерегал вас. Но меня не услышали. Сначала в 1856 году тогда ещё Пруссия предала Россию, выступив на стороне англичан. А потом – в 1878 году – уже Германия переняла эстафету измены. Вы – изменники и мерзавцы. Вы понимаете? Австрия – ладно. Она этим живёт. Она этим прирастала. Но вы… я дал вам шанс. Но вы не захотели им воспользоваться. Эта кровь ляжет на ваши руки. Эта война – ваша вина. Я лишь защищаюсь. Я ведь знаю, какие вы получили инструкции. У вас ведь уже и текст объявления войны имеется в посольстве. Не так ли? И вы просто ждёте, пока Германия завершит мобилизацию, выигрывая ей время.
– Ваше Императорское Величество… – попытался оправдаться отошедший на несколько шагов назад посол.
– Довольно! Сегодня в полночь я начинаю войну. Аудиенция закончена.
Послы холодно кивнули и развернулись спиной к Николаю Александровичу. А журналисты, в обязательном порядке присутствующие на официальных встречах, нервно что-то строчили в своих блокнотах.
Послы ушли.
А ровно в 00 часов 01 минуту 4 апреля 1914 года Император нанёс свой первый удар. Удар, который он готовил ещё в 1904 году, опасаясь удара мобилизованных сил германских и австрийских дивизий…
В 1904 году Император планировал взорвать только крупные мосты на территории Германии и Австро-Венгрии. К 1914 году операция «Переправа» обрела куда большие масштабы. Война была неизбежна. Поэтому, в отличие от оригинального Николая, этот не Гаагские конференции проводил, призывая всех разоружаться, а методично и сосредоточенно готовился к войне. В том числе и прорабатывая нанесение комплекса «первого удара».
