Упаси бог, я не хочу сравнить нашего нового премьер-министра с конем! Он совсем даже не похож на коня, а напоминает, если уж на то пошло, трудолюбивого улыбчивого пони. Но согласитесь, чтобы утвердить Кириенко, исполнительная власть так напряглась и так надавила, что я просто порадовался утверждению в должности нижегородского вундеркинда, ибо на его месте и в самом деле могло оказаться любое домашнее или дикое животное и даже страшно вымолвить – Чубайс!
У нас удивительная конституция, которую когда-нибудь историки будут с изумлением изучать, периодически вспоминая маму Сергея Шахрая и родительниц других авторов этого уникального документа. Ну в самом деле, что означает: после отклонения трех кандидатур президент имеет право распустить парламент? Понимай как хочешь. Получается не конституция, а сонник какой-то! Президент толкует так, а Дума эдак. Но, как известно, хорошо толкует тот, у кого армия и МВД… У Конституционного же суда после событий 93-го года толковательные способности, очевидно, просто отшибло. В результате и стала возможна в нашей Думе ситуация, напоминающая времена сексуально озабоченного римского императора.
Коммунистов в данных обстоятельствах мне попросту жаль. Не потому, что я сам некогда был членом КПСС и даже горжусь этим. А потому, что КПРФ как-то так устроилась в этой новой жизни, что все время оказывается крайней – и с той, и с другой стороны. Не пройди Кириенко, коммунистов обвинили бы в убиении юной российской законодательной власти. Но он прошел, и зюгановцев теперь обвиняют в двурушничестве и малодушии. А вот Явлинским я восхищен: на его белом политическом фраке ни пылинки, ни капельки – и это на фоне тотальной экскрементализации политического истеблишмента. «Яблоко» вообще отказалось от голосования. Иногда Григорий Алексеевич напоминает мне чем-то моего студенческого приятеля – парня смелого, безоглядного. В нашем единодушном студенческом стаде он единственный не состоял в Комсомоле и решительно отказывался вступать! Он был сыном секретаря обкома партии. Лет через десять я встретил студенческого приятеля в коридоре ЦК ВЛКСМ – он там теперь работал…
Но вернемся к нашим коням. У писателя Леонида Андреева был политический водевиль, который назывался «Конь в сенате» и высмеивал, как вы догадались, взаимоотношения самодержавия и тогдашней Думы. Ограничусь двумя цитатами.
Калигула: …Я – бог. Захотел я – и жеребца сделаю сенатором, я захочу – всех вас сделаю жеребцами и отправлю на ристалище бегать…
Марцелл: …Ты бог, и ты все можешь! Сделай же рыжего коня цезарем, как ты уже сделал его сенатором, укрась жеребцом ряды великих римских владык!
Калигулу, как известно, убила собственная охрана, но конь императором не стал… Императором стал Клавдий, дядя покойного.
Отпускник с ядерным чемоданчиком
Недавно я смотрел телесюжет о пикетировании Министерства обороны беззарплатными тружениками «оборонки», и меня поразила одна «знаковая» деталь: заместитель министра вышел к толпе не просто в штатском, а в пиджачишке – сквозь распахнутый ворот рубашки виднелся пестрый шейный платок. Примерно в таком виде поэт Вознесенский обычно читает с эстрады свои экспериментозы. Пиджачный генералитет, как известно, по душе Верховному. Так спокойней. За честь мундира прежде стрелялись или заговоры составляли. А за честь пиджака с шейным платочком? Даром что в армии дедовщина, бескормица, раздолбайство… Следующий, полагаю, этап – пирсинговая сережка в ухе маршала.
А как разгоняли Газпром? Это же всероссийский водевиль! В первой половине дня ненавистный монополист был повержен, арестован, уничтожен. Молодые капитаны нашего рыночного «Титаника» держались по-чекистски сурово. Во второй половине дня выяснилось, что никто Газпром не разгоняет, а просто хотелось бы получить с него должок. Рем Вяхирев, выглядевший в этой ситуации, как профессиональный боксер среди призеров районной спартакиады, быстро всем разъяснил, что долг Газпрома государству меньше совокупной задолженности потребителей, в основном госпредприятий. Видимо, Кириенко Ильфа с Петровым не читал. Там же ясно написано: утром деньги – вечером стулья. В общем, порезвилась кремлевская золотая молодежь, а стране убытков на миллиард долларов. Чубайс в свободное от литературного творчества время как раз и выбивает у МВФ для стабилизации рубля примерно такую же сумму. Слава богу, президент принял Вяхирева и, после недоуменной паузы, кажется, понял, что без Газпрома, как говорится, «скучно дома – ни помыться, ни поесть!».
Кстати, я уверен, свои знаменитые паузы Борис Ельцин держит именно в те минуты, когда мечтает о внеочередном отпуске. Я хорошо представляю себе это состояние: смотришь из окна кремлевского кабинета на пыльную Москву и видишь теплые воды Черного моря или рыбные затоны правительственного Подмосковья. А тут, как назло, шахтеры касками стучат, работяги Транссиб перекрывают, Православная церковь царские кости не признает, Дума импичмент затевает, НАТО на Украине обустраивается, рубль валится… И надо еще каждую неделю по радио обращаться к оборзевшим от демократии и недоедания «дорогим россиянам», намекать депутатам на возможность танкового разрешения противоречий между исполнительной и законодательной властями, объяснять другу Биллу, что ситуация держится под контролем, регулярно заявлять о своем нежелании баллотироваться в двухтысячном году и окорачивать тех, кто в этом самом году баллотироваться собирается… Рехнешься от таких нагрузок! Как хочется, наверное, в такие минуты махнуть на все рукой, оставить на хозяйстве дочь-помощницу и дернуть в отпуск, прихватив с собой, конечно, ядерный чемоданчик. А еще, наверное, президенту в такие минуты очень хочется, чтобы шапка Мономаха стала вдруг шапкой-невидимкой: нахлобучил – и оторвался, исчез, улетел…
Но избирателям хочется этого еще больше!
Кремлевские попрошайки
Идешь спокойно по улице – и вдруг голос жалобный: «Сами мы не местные… Дом сгорел… Вещи украли… Дети голодуют…» Поднимаешь глаза и видишь здоровенного несвежего мужика, протягивающего в мольбе немытые руки. Есть, разумеется, люди, у которых на самом деле и дом сгорел, и вещи украли… Есть беженцы – жертвы суверенитетомании. Но ко мне почему-то обычно привязываются те, кому не для детишек голодных деньги нужны, а для того, чтобы спасти организм от похмельной лихоманки. Спасти на несколько часов – а потом снова караулить под гастрономом прохожего с лицом подобрее и кошельком потолще.
Президент Ельцин и российское правительство уже давно напоминают мне подобных подгастрономных попрошаек. Полагаю, в глазах так называемых цивилизованных стран мы и выглядим опустившимися, немытыми побирушками. Вспомните, уж скоро десять лет, как вся страна периодически замирает, гадая: «Дадут или не дадут?» В центре всеобщего внимания главные выпрашиватели – сначала Гайдар, а теперь Чубайс – с их осточертевшими рассуждениями о кровной заинтересованности в процветании новой России. Хотя по сути смысл их аргументации очень напоминает знаменитую уловку беспризорников двадцатых годов: «Дяденька, дай Христа ради “лимон”, не то в глаз плюну, а у меня сифилис…»
Под «сифилисом», надо понимать, имеется в виду перспектива прихода к власти оппозиции и возрождения самостоятельной, сориентированной на собственные внутренние и внешние интересы политики. Пока уловка срабатывает – снова дали на бедность и безалаберность. И никто почти не вспоминает о том, что выпрошенные миллиарды – всего лишь малая часть чудовищных сумм, вывезенных из страны на Запад, залегших в тамошних банках или превратившихся в роскошную недвижимость. Всего лишь ничтожная часть деньжищ, вращающихся в российском криминальном бизнесе, минуя государственную казну. Никто почти не говорит о том, что если бы приватизация госсобственности в Отечестве проводилась не по-чубайсовски, а по-честному, никаких кредитов, возможно, и брать не надо было бы! Никто уже не спрашивает, куда делись деньги, украденные из сберкасс во время либерализации цен, и кому достались средства, вложенные по-совковому доверчивым населением в многочисленные «пирамиды», за которыми, как свидетельствуют последние разоблачительные публикации, стояла все та же наша реформучая власть. Никто настойчиво не любопытствует, почему после каждого выклянченного кредита в стране становится все больше особняков и шестисотых «мерседесов», но все меньше людей, имеющих возможность честно зарабатывать деньги на своем рабочем месте – в цеху, в поле, у школьной доски. Почти никто не кричит в голос о том, что все эти миллиарды придется обязательно отдавать, десятилетиями отказывая себе во всем, обирая потомков…
Не до этого! Главное – ненадолго унять ломку от идиотских реформ, а потом снова подковылять на полусогнутых к мировому сообществу и, дыша постсоветским перегаром, загнусавить: «Сами мы не местные… Дом сгорел… Вещи украли… Дети голодуют…»
Эффект козла
История учит: большой бардак всегда заканчивается большим террором. Четыре года назад я напечатал в «НГ» статью «Дурное предчувствие», где утверждал: за разгром страны с помощью направленного взрыва реформ пусть не сразу, но обязательно ответить придется. На меня сразу же зашикали: какой, мол, кровожадный выискался! Нет, я не кровожадный, я просто на досуге люблю книжки по истории читать. Впрочем, теперь рассуждения о грядущем возмездии стали общим местом в газетах самой разной ориентации, включая и нетрадиционную. Особенно суровы в своих прогнозах бывшие члены команды президента, выброшенные на ходу, как выбрасывают из вагонного окна испортившуюся дорожную курицу. Народ, кажется, тоже созрел для мести за обман и разор – достаточно почитать плакаты шахтеров и оборонщиков.
А вот еще наблюдение на ту же тему: Б. Немцов побывал в Кургане и встречался в филармонии с тамошней общественностью. Пафос его как всегда приблатненного выступления был направлен против тех, кто перекрывает железные дороги. Вице-премьер жарко рассуждал о тех страшных бедствиях, к которым ведет страну «лежание на рельсах», а потом и вообще запафосничал: «Никому, слышите, никому не позволено разрушать государство!» И зал вдруг захохотал – обидно и угрожающе. Кто разрушает и как, давно уже всем известно, по крайней мере в общих чертах.
Выходит, остается только ждать, когда История руками доведенного до крайности народа накажет политических авантюристов и экономических экспериментаторов. Увы, такое бывает очень редко. Бездарных правителей чаще всего наказывают историки, а не История. А вот бездарные правители наказывают без вины виноватый народ сплошь и рядом. Такой вариант выхода из кризиса я называю «эффект козла». Помните, в перенаселенную комнату подсаживают козла, животное, как известно, удивительно ароматное… И когда через некоторое время блеющего супостата удаляют, жильцы чувствуют себя так, словно получили многокомнатную квартиру. Представьте себе, что вскоре за протесты против действий режима начнут сажать (привлекать, кстати, уже начали). Потеррорят-погноят некоторое время, потом дадут послабление. И беззарплатный наш народ обрадуется: жить-то стало лучше, жить-то стало веселее! А за эти год-два (или десять) многое может измениться. Найдут, к примеру, в Уральских горах сокровища ариев – и расплатятся с МВФ. Или американцы сделают нас своим 51-м штатом и посадят на бюджет. Главное – время выиграть. Глядишь, подрастет малолетний внук Бориса Николаевича – и вопрос о преемственности власти решится сам собой.
Судя по «делу Клементьева», по кадровым и структурным переменам в силовых ведомствах, нас готовят к выходу из кризиса именно с помощью «эффекта козла». Не удивлюсь, если в Курганской филармонии уже потихоньку переписывали тех, кто громче всех хохотал. Сам я сухари еще сушить не начал, но, будучи человеком смешливым, черствый хлеб жене велел складывать в специальный мешочек…
Карманники
К нынешним насельникам Кремля относятся по-разному. Кто-то не может простить им, как по-лохски они проворонили геополитические интересы России в Беловежской Пуще, наплодив сотни тысяч беженцев и испоганив жизнь миллионам наших соотечественников в ближнем зарубежье. Кому-то плевать на геополитику, но у него в глазах кровавые мальчики, брошенные режимом в чеченскую войну. Третьи ненавидят власть за порушенные идеалы и социальные гарантии советских времен. Четвертым плевать на социализм со всеми его гарантиями, они презирают Ельцина за то, что тот так и не добил проклятых коммуняк еще в 93-м. В общем, каждый плюет на нынешнюю власть со своей колокольни.
Но есть одна претензия, одна обида, общая для всех – от красно-коричневых до бело-голубых. Я имею в виду отвратительную вековую привычку российской власти – с наглой регулярностью залезать к нам в карман. Возьмем новейший период. Не успел Гайдар прочмокать о начале рыночных реформ, как тут же мы лишились всех своих сбережений. Ветеран, трудившийся полвека, стал беднее старшеклассника, сбежавшего с урока, чтобы перепродать пару шмоток. Неужели нельзя было обойтись без этого грабежа? Можно. Но тогда у нас сегодня не было бы олигархов. Ведь для того, чтобы один человек в течение года стал олигархом, по крайней мере два миллиона человек в течение того же года должны стать нищими. И они ими стали…
Кое-кому все-таки удалось выстоять, приспособиться к новой жизни и даже подзаработать, пусть немного. И тогда вдруг начали возникать пирамиды – МММ, «Хопер», «Селенга», «Властилина»… Разве власть не знала, что все это мошенничество? Знала. Но «реформы буксовали», а под колеса буксующих реформ для лучшей сцепки у нас традиционно принято сыпать деньги из наших с вами карманов. Однако воспоминания о гайдаровском грабеже были слишком свежи, и решили на сей раз воспользоваться шаловливыми ручками пирамидостроителей. Значительная часть наших денег, как показывают последние публикации, из «пирамид» перекочевала в казну, где и рассосалась. Постоянно отдыхающий президент стоит дорого, особенно в реформируемом государстве…
И вот к нам снова залезли в карман. Логика проста: Гайдара стерпели, пирамиды стерпели – стерпите и финансовый кризис! Значит, горе обобранному? Лидеры шахтеров за организацию пикетов уже пошли под суд. Президент же, ссылаясь на свой бойцовский характер, в отставку даже не собирается. Он еще поработает, то бишь поотдыхает… Тем временем банкиры деньги, которые им выдал ЦБ, чтобы они могли рассчитаться с вкладчиками, попросту хапнули. Нецелевое использование средств – уголовная статья. Хоть кого-то привлекли? Никого. И не привлекут, потому что должен же кто-то оплачивать следующие выборы! Давно замечено: чем бездарнее режим, тем больше денег ему необходимо для самосохранения. Так что, дорогие россияне, держите карман шире!
Борис, ты был не прав!
На днях – мрачный юбилей. Пять лет назад в столице демократической России был расстрелян из танковых пушек законно избранный Верховный Совет. Президент совершил антиконституционный переворот. Погибли сотни людей. Просвещенный Запад как бы ничего и не заметил – так не замечают оплошность выгодного гостя, наблевавшего посреди гостиной. «Это трагическая страница нашей новейшей истории!» – печально твердят сегодня телекомментаторы, кстати, те самые, что с пеной у рта призывали пять лет назад «раздавить гадину». Но я бы не торопился списывать «черный октябрь» 93-го в исторический архив. Пепел сожженного парламента стучит в грудь!
Обычно людей сбивает с толку странный факт: во главе парламентской оппозиции оказались тогда Руцкой и Хасбулатов, вчерашние кунаки Ельцина да и в принципе люди, на мой взгляд, малосимпатичные. Но сегодня комментаторы старательно не вспоминают о том, что эти два фигуранта, борясь со своим вчерашним патроном за власть, попросту оперлись на мнение парламентского большинства. А у большинства, тесно связанного с избирателями, прекрасно знающего, к чему привели гайдаровские эксперименты, претензии к президенту были фактически те же, что и сегодня у всех нас, а именно: развал страны, грабеж населения, непродуманные реформы, чудовищная геополитическая безграмотность, страшная криминализация общества, авторитарно-авантюристические методы руководства, омерзительный фаворитизм, или, если пользоваться терминами того времени, «бурбулизм»…
К чему это привело, сегодня понятно уже всем. Даже тем, кто на выборах 96-го под влиянием жесточайшего информационного прессинга был готов перекусить за Ельцина горло ближнему. Е. Киселев, конечно, мужчина импозантный, но когда детей кормить нечем, слово «рейтинг» становится матерным. Сегодня даже самые раздемократические политологи говорят о том, что президент «лег у истории на пути, как в собственную кровать». А ведь предлагавшийся в 93-м году «нулевой вариант» (переизбрание и президента, и парламента) мог еще тогда разрешить конфликт в пользу здравого смысла – и минувшие пять лет Россия не боролась бы, изнемогая, за личную власть Ельцина, а действительно реформировалась бы. И не было бы у нас сейчас спецконституции, от которой страдают все, кроме гаранта и его ближайшего окружения.
Именно события 93-го года привели к тому, что, выбирая между интересами государства и личным интересом, президент все минувшие годы упорно и совершенно сознательно выбирал последнее, ибо понимал: потеряв власть, он, в отличие от своего друга Гельмута, не уйдет на заслуженный и уважаемый покой. Преемники могут давать ему любые гарантии личной и семейной безопасности, но на следующий день после отставки родственники сожженных заживо в Белом доме подадут на него в суд, а суд этот иск примет – и оправдаться недавнему президенту будет нечем. К тому же и ближайшие советчики, и СМИ с большой радостью свалят на отставника свою часть вины за силовое разрешение того, давнего конфликта. Разразятся страстными инвективами, уверен, и политики, подталкивавшие экс-гаранта к танковой пальбе. Тот же Г. Явлинский, например. А преемник пожмет плечами и скажет: «Извини, Борис, но ты был не прав!»
И будет прав…
Вирус нравственного дефицита
После 7 октября просто стыдно смотреть телевизор. Врут напропалую! Ну как это в акциях протеста по всей стране могли принять участие всего 700 тысяч, если митинги прошли в пятистах городах? И ведь тут же показывают репортажи из этих самых городов: где десять, где двенадцать, где семь тысяч митингующих… А в Москве?! Народ запрудил весь Васильевский спуск, весь мост аж до Балчуга. И это двадцать пять тысяч? Почему же, когда примерно столько (даже поменьше) народу собирали «демократы», это называлось «полумиллионом»? Это что – политизация арифметики? Допустим, насельникам телеэфира дают неверные сведения из президентских или правоохранительных структур. Но разве у них нет перед глазами видеоряда, который они сами же нам и показывают? Или уж совсем нас за быдло считают? Боятся? Но ведь сейчас за правду не убивают (лишь иногда, как Рохлина), не сажают и даже не исключают из партии, а вот поди ж ты…
Ладно бы только врали, еще и глумятся.
Французского националиста Ле Пена лишили депутатской неприкосновенности за то, что он пренебрежительно отозвался о газовых печах – символе геноцида времен Второй мировой войны. А ведь 7 октября на улицы вышли люди, тоже подвергшиеся своего рода геноциду – реформаторскому. Разве полтора миллиона в год убыли российского населения – это не геноцид? Зачем же ерничать, назойливо представляя тех, кто остался дома, умниками, а тех, кто пошел на митинги, полудурками? Зачем же лукаво сетовать на то, что акция протеста прошла слишком уж законопослушно, в то время как организаторы обещали классовую бурю? Бури хочется? Не затем ли, «что в бурях есть покой»? Я уже слышал в народе новую поговорку – «Врет как по телевизору!» Закончится ведь тем, что народ стихийно лишит наших эфирных витий неприкосновенности.
Отражение телеэкраном событий 7 октября лично меня окончательно убедило в том, что наблюдательные советы, состоящие из представителей разных политических партий и социальных слоев, на ТВ просто необходимы. Мы-то мечтали о бесцензурной правде, а получили бесцензурное вранье. Может, лгать по телевизору станут поменьше… Впрочем, официальные лица иной раз дают в этом отношении журналистам сто очков вперед. Вот интересно, пресс-секретари президента, когда их патрон официально оформит свой уход на отдых (неофициально он отдыхает в Кремле уже много лет), эмигрируют или будут носить темные очки, чтобы люди, которым они доказательно врали все эти годы, не могли посмотреть им в глаза? А может, и телевизионщики, и виртуозы, и пресс-секретари, и политики, соприкоснувшись с нынешней кремлевской властью, тут же заражаются неким вирусом нравственного дефицита? Таких инфицированных, судя по всему, уже немало. Взять хотя бы Гайдара – он ведь без всякого стыда, лоснясь от самодовольства, продолжает поучать страну, изуродованную его воинственным большевистским непрофессионализмом.
Теперь о президенте. Подавляющее большинство плакатов и лозунгов 7 октября содержали, и в довольно резкой форме, требование его досрочной отставки. О том же говорили многие губернаторы. Думская комиссия по импичменту работает в темпе ударной комсомольской стройки. Кажется, у нас появилась, наконец, общенациональная идея, пусть и временная: «Президента – в отставку!» Но тут я должен с грустью констатировать: если ВИЧ укорачивает жизнь, то вирус нравственного дефицита, наоборот, удлиняет. Я имею в виду жизнь политическую… Увы, это так.
Короля играют СМИ
Президентская ветвь российского политического древа тихо отсыхает, изредка напоминая о себе заявлениями о поддержке журналистов в их неравной борьбе с оппозицией и поздравлениями народу в связи с праздником единства и согласия. (Более издевательский праздник в ограбленной, раздираемой противоречиями стране придумать просто невозможно!) Заявление Б. Ельцина о том, что главного – необратимости реформ – он добился, ничего, кроме ужаса, у нормальных людей вызвать не может. Ведь слово «реформы» давно уже стало синонимом: разрухи, воровства, безвластия.
На этом фоне все большие надежды население связывает с премьер-министром Примаковым и его кабинетом. То, что эти надежды небеспочвенны и опытные государственники могут спасти тонущий корабль, косвенно подтверждает заявление Г. Явлинского о фактах коррупции в новом правительстве. Понятно, что реальный успех Примакова – это конец всех честолюбивых планов главного яблочника, являющегося, по сути, виртуальной политической фигурой. Как прежде короля играла свита, так теперь политиков играют СМИ.
Вообразите на минуту, что вместо подобострастных вопросов о будущем Отечества и недостатках нынешнего правительства журналисты вдруг начнут упорно спрашивать Явлинского о том, зачем он, вооружась автоматом, бегал арестовывать благородного самоубийцу Пуго, почто он так упорно призывал Ельцина к силовому решению кризиса в кровавом октябре 93-го, каков его реальный вклад в «нижегородское чудо», от которого рыдают сегодня земляки Косьмы Минина, что там за слухи бродят о заокеанской помощи ему во время президентской кампании 96-го. Наконец, какой-нибудь совсем уж отмороженный корреспондент может спросить: «Григорий Алексеевич, как же так? Пока правительство было укомплектовано идейно близкими вам «гарвардскими мальчиками», вы даже Бревнова в упор не видели, а теперь вдруг разглядели коррупционные соринки?»
Но все это из области мечтаний – СМИ продолжают виртуозно «играть» Явлинского. Когда в очередной раз будете смотреть телевизор, обратите внимание: он – единственный политический персонаж, информация о деятельности которого фактически лишена иронии и сарказма. Представьте на секунду, что «подлечить сердчишко» в Германию съездил бы Зюганов! А потом, вернувшись подлеченным, прямо с трапа самолета объявил бы о коррупции в новом правительстве. Какой смех подняли бы все, от Киселева до Шендеровича! А тут все на полном серьезе! Единственный человек, пошутивший по этому поводу, был Евгений Примаков. И все!
Повторяю, тут дело нешуточное. Представьте себе, что правительство, укомплектованное чиновниками «советской» школы, окажется честным, работоспособным и добьется успеха. Сразу встает вопрос: почему же раньше не давали рулить нормальным людям, а выискивали разных завлабов? И следом делается резонный вывод: ну их всех, этих авторов шоковых терапий и программ «500 дней», в то самое фольклорное болото, откуда еще никто в реальную политику не возвращался!
АнтиСМИтизм
Нынче с тяжелой руки генерала Макашова все говорят и пишут об антисемитизме. Дело, конечно, нужное. Хотя, опираясь на утверждение о закоренелом антисемитизме русского народа, довольно трудно объяснить, например, интернациональный состав дружного коллектива российских олигархов. Генерал упорно ссылается на Даля. Не знаю, не знаю… В «советском» Дале (см. послевоенные переиздания), как и в орфографических словарях «великой эпохи», слово «жид» вообще отсутствует. А вновь появляется оно с пометкой «презр.» лишь в словарях постсоветских. Об этом надо бы помнить некоторым телекомментаторам, сравнивающим Комсомол с гитлерюгендом, а КПСС с национал-социалистами. Такие «залепухи» оскорбляют многих людей, рождают специфическое настроение в обществе, которое я бы назвал «антиСМИтизмом». Это явление гораздо более реальное, массовое и обоснованное, нежели антисемитизм. Рассмотрим всего лишь один пример, но показательный. Сегодня в связи с физической и политической немощью Б. Ельцина, в связи с необходимостью очистить информационное пространство для следующего лидера все более набирает обороты новый мозгопромывочный проект. Цель – свалить вину за «ельцинизм», приведший к общенародному обнищанию (43 миллиона за чертой бедности!), на самих пострадавших, на обобранных. Мол, каждый народ имеет такого президента, какого заслуживает. Мол, сами избрали на свою голову, и теперь, как говорит Жванецкий, все претензии к родителям.
Да, у людей короткая память, на этом и строятся различные методы манипуляции общественным сознанием. Но короткая память и амнезия – вещи разные. Мы еще не забыли, что накануне выборного марафона 96-го рейтинг Ельцина составлял всего 6 процентов. Выходит, народ-то знал ему цену и голосовать за него не собирался. Тогда в дело пошли гигантские деньги, крохотную часть которых вынесли из Белого дома в достопамятной коробке из-под ксерокса. Принялись за дело и СМИ – уговаривали, убеждали, убалтывали, улещивали, устрашали, улюлюкали, морочили… Уморочили-таки! Все это напоминало уловки базарных «экстрасенсов», «делающих гипноз» доверчивому покупателю, чтобы впарить совершеннейшую рухлядь. Через полчаса «гипноз» проходит, доверчивый потребитель хватается за голову, но «гипнотизера» давно уже и след простыл. А то бы…
Но «гипнотизеры» из СМИ, обеспечившие нам еще несколько лет погромных реформ под руководством нетрудоспособного гаранта, никуда не исчезли, они ежедневно без всяких комплексов возникают на экране, в радиоэфире, на газетных полосах и твердят нам, что мы-де сами во всем виноваты и потому вымираем. Однако при этом они почему-то убеждены: полуголодную учительницу должна возмущать леденящая сердце опись имущества ОРТ, а беззарплатный офицер-ракетчик просто обязан приходить в ужас от тупых парламентариев, не спешащих голосовать за льготы для СМИ.
Не должны и не обязаны!
В лучшем случае и учительница, и офицер, усмехнувшись нехорошей, антиСМИтской, усмешкой, скажут: «Поделом!» И попробуйте возразить им, обманутым…
Кто кого, или АнтиСМИтизм-2
Если помните, в прошлый раз я предложил неологизм «антиСМИтизм», обозначающий довольно распространенное нынче общественное явление – недоверие и даже неприязнь к СМИ. Идея вызвала интерес, а посему продолжим эту тему.
С утра до вечера по всем программам долбят про памятник Дзержинскому! Нет – террору! Позор палачу! Московская дума обещает костьми лечь, но не допустить возврат Железного Феликса на Лубянскую площадь. Все правильно. Увезли так увезли. Но у меня вопрос: «А называть станцию метро именем палача царской семьи, детоубийцы – это не позор?» Почему же тогда «Мемориал» не устраивает пикеты возле станции метро «Войковская»? Или член Екатеринбургского ВРК Петр Войков лучше Дзержинского? Или он не имел отношения к ревтеррору? Не лучше. И потеррорствовал вволю. Да вот беда, никто из членов фракции КПРФ в Думе не потребовал: «Значит, так, Феликса воротить! И вот еще что: “Войковскую” не сметь переименовывать!» Тогда бы точно переименовали… Знаете, от всего этого веет пошлой политической возней и какой-то исторической подлятинкой…
А тут еще телевизор продолжает пугать нас тем, что власть вот-вот учинит цензуру над СМИ. Примаков – власть? Власть. Смотрю дневной информационный блок. Премьер встречается с силовиками и говорит о необходимости самым решительным образом бороться с антисемитизмом, ксенофобией (незаслуженными утеснениями «лиц кавказской национальности») и русофобией. Правильно? Абсолютно, по-моему, правильно. Лично для меня неприемлемы заявления генерала Макашова. Я не понимаю, на каком основании преследуются законопослушные кавказцы, честно работающие, скажем, в Москве. Меня глубоко возмущают провокационные «перформансы», во время которых режут свинью с надписью «Россия». Примаков точно и взвешенно сказал о трех болевых точках нашего общества. Что же остается в вечерних новостях, когда люди пришли с работы и интенсивно поглощают информацию одновременно с ужином? Осталась лишь первая часть этой долгожданной триады – борьба с антисемитизмом. Никто не спорит: с антисемитизмом надо бороться самым решительным образом! Но остальное-то где? Примаков сам, что ли, кусок из своего выступления вырезал? Сам себя цензурировал? И возникает закономерный, государственной важности вопрос: кто кого сегодня подвергает цензуре: власть – СМИ или СМИ – власть?
И последнее. В минувшее воскресенье выбирали Законодательное собрание Петербурга. В субботу агитация была, понятно, запрещена. Загадка: кто из политических лидеров и руководителей блоков, пробивавшихся в питерский парламент, регулярно появлялся в субботу в информационных блоках центральных программ? Отгадка: только Григорий Явлинский. Упаси бог, он не агитировал, он просто был обворожителен и остроумен. Кстати, Юрий Болдырев не менее умен и остер, но он почему-то не возник на экране в субботу, накануне рывка его блока в законодательный орган. Я очень уважаю партию с дивным фруктовым названием «Яблоко», но партийности как в литературе, так и на ТВ мне почему-то больше не хочется. Так ведь, понимаете, и до Железного Григория рукой подать. Феликс Эдмундович Дзержинский тоже ведь поначалу железным быть не собирался…
Уходя, гасите свет!
Тяжким был уходящий 1998 год. Но именно в этом году случилось наконец то, о чем с начала 90-х мечтал каждый нормальный российский гражданин. Закончилась эпоха политического экстремизма, государственной неразберихи и экономической хлестаковщины. Точнее, заканчивается, причем под заполошные крики о наступлении национализма и экстремизма. Впрочем, давно известно, кто громче всех кричит: «Держи вора!» Гайдаровско-чубайсовский экстремизм довел страну до краха. Беззарплатье, голодовки, стремительная убыль населения, деморализованная, полуразоруженная армия, загибающиеся культура и наука… Куда уж дальше! В мировую цивилизацию вошли? Вошли. И получили место возле геополитической «параши»…
Да, в стране рост националистических настроений. Это тревожная, хотя и закономерная реакция «иммунной системы» народа на страшную опасность вырождения и гибели. Но для того-то и существует культура, чтобы переплавлять разрушительный национализм в созидательный патриотизм. Я недавно был на юбилее моего старшего товарища поэта Андрея Дементьева и обратил внимание на любопытную особенность. Если на его предыдущем большом вечере, года два-три назад, самую живую реакцию вызывала любовная и «житейская» лирика, то теперь самые бурные аплодисменты заслуживали патриотические стихи, стихи против разрушения Отечества. А поэт в России, как известно, больше, чем поэт, и реакция на стихи – больше, чем реакция на стихи. Давно известно: лучшее лекарство от дикого национализма – патриотизм. А ведь все эти годы патриотическое чувство, обозванное имперской спесью, сознательно и целенаправленно разрушалось. Петербургские «письменники» договорились уже до того, что пора-де Питеру отделяться от России и становиться вольным городом. Это не первоапрельская шутка. Это результат катастрофического разгосударствливания общественного сознания, ибо только такое сознание может воспринимать, скажем, раздолбаистого Немцова как государственного деятеля, а расстрелявшего парламент Ельцина как гаранта законности. Появление в правительстве разумных, обладающих настоящим государственным опытом людей, и прежде всего Е. Примакова, вызвало понятную реакцию у вчерашних фаворитов. Но воля ваша, все эти попытки объединения «демократов», создание «правого» блока очень напоминают желание хулиганистых подростков отомстить новому строгому завучу, который во время болезни директора пытается навести в школе порядок.
И последнее. После убийства Галины Старовойтовой ее единомышленники, радикал-демократы, призвали население в знак протеста в восемь вечера на несколько минут погасить в квартирах свет. Из моего окна открывается вид на шесть семнадцатиэтажных башен. Так вот, погасло не более десятка окон. О чем это говорит? Об ожесточении людей? Возможно. А если о том, что сожаление о печальной участи Старовойтовой и сочувствие ее радикальным идеям не одно и то же? Гасит свет тот, кто уходит. А мы-то с вами остаемся!
С Новым годом!
1999
Тенденция, однако…
Есть странная закономерность: стоит нашим писателям-либералам обратиться к власти или к общественности с призывом крепить демократию и выше нести знамя гуманизма, как непременно случается какое-нибудь антиконституционное свинство. Самый яркий пример – кровавый расстрел парламента в 93-м. Уж как просили президента силу употребить! Не устоял… Кстати, один из активных просильщиков, писатель А. Приставкин, стал потом председателем Комиссии при президенте по помилованию (предпомилкомом) и теперь энергично борется против смертной казни. Выходит, политическому противнику никакой пощады, а уголовнику-душегубу – милость и снисхождение! Тенденция, однако…
И вот снова появилось обращение писателей-«демократов» к гражданам России. Смысл этого воззвания в том, что сегодня, оказывается, мы «имеем дело с единым фронтом коммуно-фашистов и нацистов». (Тут мой грамотный компьютер подчеркнул красной линией «коммуно-фашистов». Мол, извини, пользователь, не бывает такого…) «Бывает!» – утверждают в письме все тот же предпомилком А. Приставкин и группа писателей, призывающие нас с тобой, дорогой читатель, «встать стеной» и «не капитулировать перед силами зла». Но что есть зло? Для меня, например, это – жулье, перекачавшее наворованные миллиарды за границу. А для подписантов воззвания зло – это «саботаж коммунистами и их союзниками необходимых России реформ», что привело «к резкому ухудшению жизни народа, к проявлению массового недовольства…». Вот ведь как! Не тот виноват, кто бил, а тот, кто отбивался! Тенденция, однако…
Есть в письме, конечно, и про РНЕ. Я, кстати, категорически против фашизма и экстремизма. Более того, не могу понять, зачем русские националисты, члены вполне пока легального движения, оделись в пресловутую черную форму, а из всего многообразия арийских солярных знаков выбрали именно тот, который смахивает на фашистскую свастику? Колоннами по городу ходить тоже необязательно, особенно если мэр против. Но ведь дело не в РНЕ. «Фашист» у нас в стране – это переходящий политический ярлык, наподобие «врага народа» 30-х годов. Вспомните, «фашистской» у нас была когда-то «Память», ныне вполне одомашненная. Коммунисты? Они, сердешные, при каждом обострении политического противостояния объявляются красно-коричневыми, а потом, после выборов, снова незаметно превращаются в обычную левую парламентскую партию. Жириновский и тот хаживал в «фашистах» до тех пор, пока не стала внятна его методика продуманной политической взбалмошности. Всякий, кто пытается так или иначе спросить режим: «За что ж вы так нас и нашу Россию обижаете?» – сразу становится фашистом. Уверяю вас, если завтра с требованиями отставки президента и усиления контроля общества над СМИ пройдет колонна Ассоциации цирковых лилипутов – их тоже назовут фашистами. Может быть, «малофашистами». Все тут понятно: расправляться с политическим противником, если он квалифицирован как фашист, можно, не думая о законе, конституции, морали. Шарашь осколочными, как в 93-м, никто не спросит!
А если спросят, предпомилком Приставкин помилует.
Тенденция, однако…
Дурят нашего брата!
Всю минувшую неделю вся просвещенная Россия устами тележурналистов негодовала по поводу принятого Думой закона о Высшем совете по защите нравственности на телевидении. Мол, это – цензура, красный реванш и страшный удар по свободе слова – главному, если не единственному завоеванию ельцинского десятилетия. Мне тоже не нравится этот закон, точнее, его название. Лучше бы назвали «Совет по защите прав граждан России на объективную информацию». В конце, впрочем, можно добавить и про нравственность – не помешает.
Но сам закон, по-моему, нужен. Ведь дурят нашего брата! Далеко ходить не будем, проанализируем, как дезинформировало нас ТВ в связи с этим самым законом. Прежде всего стращало цензурой. А разве сейчас на нашем телевидении нет цензуры? Еще какая! Много ли, допустим, критических материалов о деятельности Березовского вы видели на ОРТ, а о деятельности Гусинского на НТВ? То-то! Это и есть цензура, но не государства, а финансово-политических кланов. Кстати, госцензура есть и в демократических странах. Попробовали бы вы на американском ТВ во время операций против Ирака отыскать передачу, подвергающую сомнению позицию США. А теперь вспомните наше ТВ периода чеченской войны!..
Далее. Пенясь от возмущения, ни один комментатор, нарушая наши права на объективную информацию, не сообщил нам о том, что почти в каждой так называемой цивилизованной стране имеются подобные советы, следящие за нравственностью, уважительным отношением к национальным святыням, равномерным распределением эфира между парламентскими партиями, чистотой языка… Никого там это не возмущает, там понимают: если общество не будет контролировать свои СМИ, то СМИ будут контролировать общество. И возникнет эдакое ТВ КПСС, к которому мы, между прочим, уже пришли…
Основной довод телевизионщиков против будущего совета незамысловат: сами разберемся с нравственностью, без сопливых. (Напомню, что двенадцать сопливых будут делегированы от президента, правительства, Совета Федерации и Думы.) Но не получается самим-то разобраться. Включаю телевизор и обалдеваю: оказывается, теперь юридические советы в эфире будет нам давать адвокат, только что отсидевший, и отнюдь не из-за судебной ошибки. Включаю в другой раз и вижу, как на детском песенном утреннике в качестве почетного гостя выступает «дитя порока» непредсказуемой сексуальной ориентации. Включаю в третий раз и смотрю боевик про то, как отвратительный русский неандерталец задумал повывести всех американских первенцев… Не получается без сопливых-то!
Так о чем шум? Об этом тоже ни слова не проронил ни один из говорливых комментаторов. А все просто: грядут выборы. В реализации избирательных технологий телеканалы играют главную роль. И вдруг появляется конституционный орган, который может, например, попросить: «А покажите-ка нам, пожалуйста, методики вот этого рейтингового опроса! Странный он какой-то. А обманывать избирателей безнравственно!» И конец. Конец фантастическим заработкам, конец политическому влиянию, конец ТВ КПСС. Да и нашего брата дурить будет уже гораздо сложнее.
Импичмент, который всегда со мной
Лично я никогда не голосовал за Ельцина. Более того, всегда, с самого начала я скептически относился к этому политическому деятелю. В доказательство сошлюсь на мою повесть «Апофегей» (1989), где Борис Николаевич, тогда еще первый секретарь МГК КПСС, сатирически выведен под именем «БМП». Ох и поклевала меня тогдашняя либеральная критика!
Но сегодня даже кавалер медали за оборону Белого дома в 1991 году со мной согласится: Борис Николаевич Ельцин крепко виноват перед Россией. Грехов множество. Взять тот же развал Союза. Президент РСФСР, подписывая беловежские бумаженции, был обязан хотя бы обозначить права России на Крым и казачьи области Казахстана, добиться гарантий для русского населения, брошенного на поругание в этнократических республиках. Ничего этого он не сделал. Очень торопился. Куда? Занять горбачевский кабинет.
Далее. Именно Б. Ельцин привел во власть таких политических недотыкомок, как Гайдар, Бурбулис, Козырев, Немцов, Чубайс, и многих других. По их вине давно назревшие реформы были превращены в обираловку, а приватизация в грабеж. По вине Б. Ельцина десять лет планета с изумлением наблюдает невиданное саморазрушение могучей некогда державы. В результате обнищавшее население вымирает, а народное хозяйство превратилось в обломки, на которых написаны имена общеизвестных «олигархов». О расстреле парламента во имя укрепления демократии и говорить нечего. Это в одном ряду с утверждением известного кровопроливца о том, что гильотина – лучшее средство от головной боли. Далее – война в Чечне, развязанная Б. Ельциным вопреки всем конституционным нормам. Преступность данной акции настолько очевидна, что даже «особенный человек» Г. Явлинский признает это.
Всех приведенных выше обстоятельств мне, например, вполне достаточно, чтобы вынести свой личный импичмент президенту. И этот импичмент всегда со мной. Уверен, подавляющая часть россиян живет и умирает с таким же импичментом в сердце. Вспомните, каков был рейтинг Б. Ельцина накануне президентских выборов, до того, как всем нам дали по башке колотушкой избирательных технологий! Шесть процентов. Чем не импичмент? Другое дело, нужен ли сейчас этот импичмент государству Российскому? Сей вопрос уже из области политической хирургии, и формулируется он примерно так: резать или ждать, пока сам отвалится. Тут не угадаешь.
Но главное – в другом. Главное в том, что наши политики, как всегда, не договорились о значении слов. Парламент говорит об отрешении Б. Ельцина от власти в соответствии с конституцией. Но сам президент и любой его постельничий, мне кажется, гораздо точнее понимают значение слова «импичмент». Открываем словарь иностранных слов и читаем: «Импичмент – процедура привлечения к суду парламента высших должностных лиц государства». К суду! Помните сцену из фильма «Ко мне, Мухтар!»? «Выходи!» – кричит опер вооруженному бандиту. «А если выйду, что мне будет?» – спрашивает тот из укрытия. «Будет тебе суд!» – отвечает опер.
И получает пулю…
Поминки по победе
Я разлюбил праздник Победы. Нет, не саму Великую Победу, спасшую мир, включая и тех умников, что называют сегодня наше одоление победой советского фашизма над немецким фашизмом. Бог с ними, это особый тип людей. Они чувствуют удовлетворение только тогда, когда убедят себя и других в том, что земля, на которой они родились, состоит преимущественно из дерьма. Такие есть в каждом народе. Главное – не допускать их к формированию государственной идеологии, но именно этим они и любят больше всего заниматься. И занимаются.
Я разлюбил не саму Победу, а именно праздник, ибо, да простят меня ни в чем не повинные ветераны, 9 Мая – это теперь поминки по Победе. А поминок я не любил никогда. И что, в самом деле, нам праздновать? Развал страны, потерю исконных наших земель и ничтожество армии, экономящей на «парадных мероприятиях»? Праздновать полтысячи офицеров, стреляющихся ежегодно от безысходности? По поводу чего нам торжествовать? По поводу того, что международная военная организация из четырех букв откровенно посылает нас, еще недавно могучую державу, на три буквы и показательно бомбит Сербию? Чему нам радоваться? Тому, что в школьных учебниках страницы, посвященные Великой Отечественной войне, донельзя ужаты и написаны каким-то извиняющимся слогом? Мол, простите, победили… Радоваться тому, что в этих учебниках второй фронт уже почти стал первым? Чем нам восторгаться? Тем, что наши ветераны живут во много раз хуже ветеранов-немцев? Тем, что бывшим эсэсовцам в Латвии пенсию Германия платит, а бывшим красноармейцам Россия не платит?
Праздник – это всегда торжественные, возвышающие душу слова. Но кто говорит эти слова? Генералы, продувшие Чечню? Странный главком, посвятивший себя всенародному гримасничанью и беззаветной борьбе за личную власть? Представьте себе полк, попавший в тяжелые условия. Полк надо срочно перегруппировать, перевооружить, поддержать духовно. И что же делает командир полка? Он, насупясь, меняет одного начштаба за другим и не дает трибуналу наказать проворовавшихся интендантов. Надо ли объяснять, что полк этот небоеспособен…
Я разлюбил праздник Победы. Мне стыдно смотреть в глаза ветеранам, потому что в случившемся есть и моя вина, вина моего поколения. Ведь произошло это все на наших глазах, при нас, столь самоуверенно упрекавших в слабости поколения, покорившиеся Сталину. А мы кому покорились? Если бы Сталину, а то – смешно сказать… Это мы в слабых руках не смогли удержать великую, тяжкую, ко многому обязывающую ношу Победы. Увы, тяжесть Победы бывает иной раз неподъемнее тяжести поражения. Увы, русский человек, не знающий пощады к внешнему разрушителю, бессилен перед разрушителем внутренним. Сначала мы готовы строить заводы на руинах храмов, а потом храмы на руинах заводов. И это называется «русское чудо».
Но я очень хочу снова полюбить праздник Победы, хотя отчетливо понимаю, что путь к этой любви труден и жесток…
«Поздно, Дубровский!»
Импичмент не для нас. Он в любом случае не привел бы к смене власти в Кремле, потому что всегда нашлись бы генералы, мечтающие о внеочередной звезде на погонах, молодые политики, пекущиеся о стабильности в стране, писатели-гуманисты, требующие пролить кровь, и танкисты, зарабатывающие себе жилплощадь стрельбой по госучреждениям…
Импичмент для потомков. Спросит, допустим, мой задумчивый внук лет через пятнадцать: «Дедушка Юра, вы что там в 90-х, совсем плохие были?» А я отвечу: «Нет, внучек, мы боролись! Мы в 93-м Белый дом защищали! Правда, не защитили… А в 99-м за импичмент голосовали! Но голосов не добрали…» – «Эх вы!» – вздохнет внучек, вскинет на плечо АКМ и выступит на охрану государственной границы, проходящей по Московской кольцевой дороге…
Честно говоря, меня долгое время раздражало то, что все политические передачи на нашем ТВ посвящены тайнам кремлевского двора. Мол, рейтинг этого подскочил, а рейтинг того упал – и так до бесконечности, как будто нет огромной пока еще страны с ее многообразными интересами. Но постепенно я понял: ТВ тут абсолютно право, ведь все последнее десятилетие борьба за власть и является основным содержанием жизни Отечества. Вообще, борьба за власть – дело дорогостоящее и разрушительное. Вот почему так быстро разобрались с этим вопросом в Болгарии, Чехословакии, в той же Прибалтике. Маленькие страны, небогатые. И только обширная и чреватая полезными ископаемыми Россия может позволить себе отдать целых десять лет исключительно вопросу власти. Но если бы речь шла лишь о личной власти Б. Ельцина, власти его домашних и одомашненных, то, полагаю, у нас давно был бы другой президент. Однако изменение политического и экономического строя в России произошло с помощью таких преступлений, такого казнокрадства, что любая новая власть первым делом спросит, к примеру: «Борис Абрамович, откуда дровишки? Вы что, динамит, как Нобель, изобрели или конвейер, как Форд, придумали?» И начнется!
Почему в странах соцлагеря бывшим вернули собственность? Да потому что там режимы продержались менее пятидесяти лет. Есть кому возвращать. Почему у нас никому ничего не вернули? Потому что – «поздно, Дубровский!» Так вот, это грядущее «поздно, Дубровский, Березовский, Смоленский, Гусинский, Ходорковский…» – и составляет смысл нашего нынешнего существования. Нас будут водить по пустыне до тех пор, пока все позабудут, что там было на самом деле в Египте этом штопаном. Вот почему так важно, кто будет преемником. Это может быть кто угодно, хоть пара сросшихся сиамских близнецов с нездоровыми сексуальными наклонностями. Главное, чтобы не задавал вопрос: «Откуда дровишки?» А еще главней, чтобы, получив ответ: «Из лесу, вестимо…», – никто уже и не вспомнил бы, что когда-то в Египте лес был общенародной собственностью…
