Бесполезная классика. Почему художественная литература лучше учебников по управлению
Леонид Клейн
На книжной полке предпринимателя или управленца должно найтись место для художественной литературы, а классический кинематограф может оказаться полезнее лекций Илона Маска и Стива Джобса – в этом уверен Леонид Клейн. На ярких примерах и цитатах Клейн доказывает, что культура – инструмент универсальный, а литература, кино, театр способны стать ресурсом профессионального развития. И вот уже «бесполезная» классика рассказывает о стратегии и тактике, учит управлять командой, разговаривать и убеждать.
Леонид Клейн
Бесполезная классика: Почему художественная литература лучше учебников по управлению
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта А. Василенко
Корректоры А. Кондратова, Е. Аксенова
Компьютерная верстка А. Абрамовв
Арт-директор Ю. Буга
Дизайн обложки Д. Изотов
В оформлении обложки использована гравюра «Н.И. Гнедич, В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, И.А. Крылов. С картины академика Чернецова, писанной с натуры в 1835 году» из журнала «Русский художественный листок», 1861 г.
© Леонид Клейн, 2021
© ООО «Альпина Паблишер», 2021
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
?
Вступление
Дорогой читатель!
Долгие годы – более 20 лет – я работал учителем в школе, пытаясь сделать так, чтобы дети полюбили литературу. Думаю, что у меня неплохо получалось. Так сложилось, что в 2005 году меня пригласили на радиостанцию «Серебряный дождь» делать программу о литературе. Она выходила и выходит в эфир в утренний прайм-тайм, когда люди через пробки добираются до работы. В самом начале это виделось очевидной авантюрой: чтобы отдавать под рассказы о книгах самое дорогое эфирное время, нужно определенное мужество. Но «Серебряный дождь» – особенная радиостанция, которая позволяет себе многое. Как оказалось – не зря. Рубрика «Библиотека имени Клейна» пользуется популярностью и собирает немало откликов. В какой-то момент я отметил, что среди них очень часто попадаются сообщения примерно такого содержания: «Леонид, что вы делаете? У меня совещание через 5 минут. У меня 10, 20, 300 подчиненных, но я не могу выйти из машины, потому что дослушиваю вашу программу».
Звучит как хвастовство, но дело не в этом. Именно тогда я понял, что могу быть интересен взрослым думающим состоявшимся людям, поскольку у них есть огромный запрос на гуманитарные знания. Весь мой 15-летний опыт лектора и радиоведущего, за плечами которого более 2000 эфиров, говорит о том, что эти знания нужны им совсем не для того, чтобы щегольнуть при случае красивой цитатой или неожиданной трактовкой произведения. Мне видится, что они ищут ответы на вопросы, которые им задают жизнь, работа, опыт. И вдруг оказывается, что эти ответы можно найти в культуре, в художественных произведениях. Выясняется, что литература, кино, театр помогают не только расти личностно и интеллектуально, но и способны стать ресурсом профессионального развития. Становится понятно, что культура – универсальный инструмент, позволяющий решать практически любые, даже самые приземленные и прикладные задачи. Нужны лишь соответствующий настрой и определенные навыки.
Эти мысли подтвердились, когда меня начали приглашать в качестве лектора в корпоративные университеты. Уже восемь лет я на постоянной основе читаю лекции сотрудникам таких крупных и именитых компаний как: Сбер, Газпромбанк, «Открытие», ВЭБ, «Норникель», «Росатом», Объединенная металлургическая компания, РЖД, Hewlett Packard, SAP и многие другие. В течение последних трех лет я в качестве приглашенного профессора сотрудничаю со школой управления «Сколково». Я куратор гуманитарного трека в Высшей школе госуправления и читаю лекции будущим лидерам, которые входят в кадровый резерв при президенте России.
Бывает, выступая на этих площадках, в начале лекций я вижу в глазах слушателей скепсис. И он понятен. Что полезного и нужного для бизнеса можно почерпнуть в художественных произведениях? Тем более что существует огромное множество специальных книг, в которых приводятся подробные примеры самых разных решений и тщательно описываются секреты достижения успеха? Как предпринимателю или управленцу смогут помочь, например, история Павла Чичикова или метания Пьера Безухова? Что ему даст, кроме приятного времяпрепровождения, просмотр фильмов Эльдара Рязанова или прочтение рассказов Василия Шукшина? С этой точки зрения литература, кинематограф и культура в целом представляются бесполезными явлениями.
Однако к концу лекций скепсис аудитории, как правило, исчезает. А я вновь и вновь убеждаюсь, что мои наблюдения верны: литературные примеры могут быть полезны и важны для управленцев, предпринимателей, людей, принимающих ответственные решения. Поэтому я и решился трансформировать свои лекции в совершенно новый для меня формат и написать книгу. И назвал ее «Бесполезная классика».
У нее нет сверхидеи, это не попытка перевернуть мир. Я предлагаю посмотреть на свое дело, работу через призму искусства. Это будет как минимум интересно, а если же Вы, дорогой читатель, сможете почерпнуть еще и что-то полезное, что пригодится в профессии, в бизнесе, на пути к успеху, то не такая, значит, она бесполезная, эта книга.
Выражаю искреннюю благодарность Валентину Кулявцеву, который помог превратить мои мысли в текст. Без него этой книги бы не было.
Раздел I
Стратегия и тактика
Глава 1
«Война и мир»: дао Льва Толстого
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
«Война и мир» – произведение не про финансы, не про экономику и, конечно, не про бизнес, несмотря на то что главные персонажи романа – богатые и очень богатые люди. Но его можно рассматривать как отличный управленческий кейс, одно только чтение которого прививает мощнейший навык стратегического мышления.
Для начала мы можем поразиться замыслу и размаху романа. Это одна из самых известных, крутых, читаемых книг на сегодня. Уже само по себе произведение, то, как оно выстроено, – великолепный пример стратегического мышления, способного увидеть картину мира в целом и при этом не упустить мелкие детали, из которых, в общем-то, и выстраиваются глобальные процессы.
Перед нами невероятно мощная и удавшаяся попытка глобального описания действительности. Но это не схема, не философский труд (хотя и без этого не обошлось), не исторический роман и не учебник жизни, диктующий, каким образом нужно поступать в том или ином случае.
Это огромное здание, которое Толстому удалось выстроить таким образом, что читатель тем не менее чувствует себя в нем соразмерно. Автор «Войны и мира» ведет нас по этажам этого здания, показывая, как устроена жизнь в отдельных квартирах, а потом вдруг будто бы взмывает над ним, чтобы показать его снаружи и поведать его историю и устройство, которое изнутри не разглядеть. И в этот момент возникает некое целостное знание – не только о событиях, описываемых в романе, но и о жизни в целом.
Повторимся – Толстой создал роман, где мы одновременно видим развитие и глобальных событий, и жизней отдельных людей. Логикой своего произведения он демонстрирует, что, если мы хотим создать конструкцию, которая будет служить долго, нельзя забывать ни одну из точек зрения. Как это сделать? Стать Львом Толстым. Это не в нашей власти, но прикоснуться к его гению и почерпнуть как минимум полезных лайфхаков мы можем. Польза чтения еще и в том, что, погружаясь в книгу, мы можем без риска пройтись по лабиринтам, в которые никогда бы не решились зайти в жизни.
В качестве первого примера давайте рассмотрим сам роман как образец анализа чего-либо.
Источник человеческих заблуждений
Изначально Лев Толстой не планировал писать о войне 1812 года. Он намеревался создать книгу под названием «Декабрист», события в котором происходят в 1850-е годы. В наброске предисловия к «Войне и миру» Толстой писал:
Герой ‹…› должен был быть декабрист, возвращающийся с семейством в Россию. Невольно от настоящего я перешел к 1825 году… Но и в 1825 году герой мой был уже возмужалым, семейным человеком. Чтобы понять его, мне нужно было перенестись к его молодости, и молодость его совпала с ‹…› эпохой 1812 года ‹…› Ежели причина нашего торжества была не случайна, но лежала в сущности характера русского народа и войска, то характер этот должен был выразиться еще ярче в эпоху неудач и поражений…
Так Толстой постепенно пришел к необходимости начать повествование с 1805 года. Работа над «Войной и миром» (если вести точку отсчета от работы над «Декабристом») заняла девять лет, зарождение декабристского движения стало его финалом, а основополагающими событиями стали военные действия войны третьей коалиции и Отечественной войны 1812 года. В итоге все вылилось в четырехтомный роман, где выведено 550 персонажей – вымышленных и исторических – настоящий кошмар школьника.
Зачем так много букв? Зачем такой большой объем? Но мы же не задаем такой вопрос, когда видим, например, многотомное уголовное или гражданское дело. Мы понимаем, что в инструкции сложного механизма так много страниц, потому что иначе в нем не разобраться. Почему же описание глобального исторического процесса должно занимать меньше места?
Толстой наглядно демонстрирует: серьезный анализ крупных событий требует глубокого погружения, в том числе и во временны?х категориях. Не существует никакого отдельного современного, сегодняшнего момента. События, описанные в «Войне и мире», лишь малый отрезок непрерывного движения, о котором пишет в романе автор:
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Один из уроков «Войны и мира» в том, что при анализе чего-либо риск заблуждения тем выше, чем ближе мы находимся к предмету изучения.
При этом очень важно понимать: метод анализа действительности, который предлагает Толстой, не приведет к конкретным выводам – мы не сможем благодаря ему ни научиться определять будущее рынка или стоимость акций, ни вычленять некие системные ошибки, чтобы избежать их в дальнейшем, ни выявить что-либо, что можно конкретизировать или обозначить цифрами.
Чем же тогда анализ такого рода может быть полезен? Тем, что он дает возможность увидеть действительность под новым, возможно, неожиданным для вас углом, осознать, что она не локальна, не ограничена только интересами отдела, департамента, компании и даже отрасли. Рамки гораздо шире – настолько, что и представить сложно. Потому что это весь мир, который гораздо больше и сложнее.
В «Войне и мире» такие вещи, как вкус вина, шорох платьев, случайный разговор, чьи-то эмоции, значат ничуть не меньше, чем война, передвижения войск, размышления о ходе истории. Человек, его чувства и эмоции органично вписаны во вселенский механизм исторических процессов, повлиять на который, в общем-то, невозможно. Его можно только наблюдать, лишь иногда, заметив некоторую закономерность общечеловеческого толка, использовать ее.
Этот роман невозможно пересказать в двух словах. Вернее, можно, но звучать это будет так: течет жизнь. Вот течению жизни, подобно китайским даосам, и предлагает следовать Лев Толстой.
Как рассмешить бога
В романе «Война и мир» много описаний того, как принимаются управленческие решения, от которых зависят вещи намного более важные, нежели, например, рост EBITDA отдельно взятой компании. По сути, эти решения определяют ни больше ни меньше будущее мира.
Казалось бы, в таком деле огромное значение имеет планирование. Но, читая «Войну и мир», мы видим, что оно не определяет буквально ничего.
Дважды Толстой описывает, как перед боем командование войсками составляет диспозицию – письменный приказ, в котором частям и соединениям ставятся боевые задачи. Накануне Аустерлицкого сражения австрийский генерал Вейротер озвучивает приказ на совещании генералов союзных войск, Наполеон предписывает французским частям порядок движения и взаимодействия за день до Бородинской битвы.
И оба раза мы видим, как все идет совсем не так, как было предусмотрено планом.
Казалось, Вейротер в своем длинном и сложном документе не упустил ничего, но еще до начала битвы ситуация вышла из-под контроля, и в конце концов союзные войска потерпели безоговорочное поражение.
…несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу все в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. ‹…› теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
‹…›
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
Наполеон перед Бородинской битвой также потратил немало времени на изучение поля битвы и составление планов. Толстой описывает действия французского императора со значительной долей иронии.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию. Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия. Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Наполеон жил с уверенностью в том, что он управляет миром и буквально все – от рациона его солдат («Роздали ли сухари и рис гвардейцам?») до движения судеб наций – зависит от его воли. И диспозицию он диктовал с полной уверенностью, что решает тем самым успешность битвы. У него были все основания думать так – до этого момента он не знал поражений. Но, как оказалось, его воля не определяла ничего. Вот что пишет Толстой:
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
Так в чем же причина неудачи, постигшей французского императора под Москвой? Может быть, он был слишком небрежен, когда составлял диспозицию? Может быть, он не проконтролировал должным образом исполнение своих директив? Его подвели исполнители, которые не следовали указаниям или же, наоборот, – не сориентировались в ситуации и не смогли принять правильных самостоятельных решений уже во время боя?
