– Это риторический вопрос, – произнес Тони. Я чувствовала, что он возбуждается. Но все же пытался сопротивляться и в конце концов отстранил мою руку. Однако я не была готова сдаться, поэтому начала расстегивать блузку. Когда-то Тони считал очень сексуальным, когда я раздевалась, а он оставался полностью одетым. Это заводило его сильнее всего.
– Лора, перестань. Я говорил тебе: у меня нет времени.
– У тебя никогда нет времени, – вздохнула я. – На меня, по крайней мере.
Отчасти я ненавидела себя за то, что по-прежнему желаю физической близости с человеком, который меня не хочет. Но мне хотелось более тесной связи с ним.
– Может, тебе следует уделять больше внимания своим детям и оставить меня в покое, черт побери?
– Что это значит?
Тони не ответил.
– Ты считаешь, будто я провожу слишком много времени в «Больше некуда»? Я могу урезать число своих смен, если хочешь.
– Мне плевать, чем ты занимаешься.
– А когда-то было не плевать. Мы не сможем уладить то, что происходит между нами, если ты хотя бы не попытаешься.
– Некоторые вещи невозможно уладить.
Мне стало нехорошо.
– Не понимаю, почему ты себя так ведешь. Мы женаты уже почти шестнадцать лет. У каждой четы на жизненном пути встречаются ухабы…
– Ухабы? Ты так это называешь, да? – Тони понизил голос, чтобы дети не услышали его через открытое окно. Потом посмотрел на меня с презрением, какого я никогда не видела в его глазах прежде, и прорычал: – Я знаю все о тебе, Лора. Знаю, кто ты такая и что сделала. Знаю все.
Я не сводила взгляда с его лица, и мне казалось, будто ноги у меня вот-вот подломятся. Он не мог иметь в виду то, о чем я думала.
– О чем… о чем ты говоришь? – выдавила я.
– Ты пыталась спрятать от меня свое старое личное дело из соцслужб, но я нашел его и прочел долбаное досье целиком, – отрезал он. – Ты лгала мне с самого начала наших отношений, лгала на каждом шагу. О том, что произошло, когда тебя приняли на попечение в тот дом, где жил Олли… обо всем. Я понятия не имел, на ком женился.
Я сделала шаг назад, ощутив, как тошнота поднимается из желудка в рот. Попыталась притвориться, будто его слова не резанули меня, точно битое стекло.
– Нечего сказать, верно? – продолжил Тони.
Он был прав: нечего. Я прокляла себя – знала, что совершаю большую ошибку, роясь в прошлом. Но как только получила эти материалы, написанные черным по белому, не смогла избавиться от них, какими бы болезненными и искаженными они ни были. Вместо этого я спрятала досье, чтобы снова и снова перечитывать его содержимое, мучая себя. Вот только Тони тоже наткнулся на него. Это объясняло, почему он так отдалился от меня, почему иногда, когда я смотрела на него с любовью, он взирал на меня с презрением.
…Звук автомобильного двигателя, донесшийся снаружи, резко вернул меня в настоящее. Я вытянула шею, надеясь увидеть машину Тони. Но это всего-навсего приехали соседи – жирная парочка, обитавшая в доме рядом. Тони, вероятно, намерен был дождаться, пока я лягу спать, и только потом приехать домой вместе с девочками.
Звякнул таймер духовки, поэтому я надела рукавицы-прихватки и достала казанок. Сдвинула крышку, чтобы напомнить себе, что готовила запеканку с курицей. Одну порцию отложила себе в миску, остальное оставила на плите – чтобы другие могли подогреть и поесть, если проголодаются. Но, скорее всего, они оставят еду без внимания. Морозильник был набит контейнерами с едой, что я готовила на четверых, но ела в одиночку.
Глава 14
Пять месяцев и две недели после Дэвида
– Если вы видите, что лучше не становится, на какой оптимальный исход надеетесь? – спросила я Стивена.
Как и все мои вопросы, этот был задан заботливым, взвешенным тоном. Но в нем скрывался тайный смысл. Я сосредоточилась на секундной стрелке часов, висящих на стене, отсчитывая время, которое понадобится Стивену для ответа. Прошло двадцать четыре секунды, прежде чем он заговорил снова:
– Когда однажды утром я просто не проснусь.
– Не хотите просыпаться, – переформулировала я. – Понимаю.
И действительно понимала. Та же самая мысль не раз приходила мне на ум за прошедшие годы – чаще, чем я готова была признать. Только мне хватало сил, чтобы сопротивляться ей.
– Разве не собираетесь спросить, ради чего я живу? – поинтересовался он.
– А вы хотели бы, чтобы спросила? Стали бы слушать, если б я привела какие-нибудь причины?
– Нет, вероятно, нет.
– Тогда не буду убеждать вас. Если вы достаточно долго и упорно думали о том, чтобы покончить с собой, у меня нет права говорить вам, что вы ошибаетесь. Цель «Больше некуда» заключается совсем не в этом. Я не собираюсь делать попытки вытащить вас из ямы; я просто присутствую в этой яме рядом с вами. Вы размышляли о том, как можете это сделать. В первом нашем разговоре упоминали о том, что хотели убить себя, спрыгнув на рельсы перед поездом…
– Передумал.
– О чем же вы думаете теперь?
– О повешении.
Мои глаза вспыхнули. Почти шестьдесят процентов самоубийц выбирают петлю, но мне пока ни один не попадался. Перспектива мгновенно привела меня в восторг. Пока что в моем списке числилось восемь передозировок легальных или нелегальных препаратов, три прыжка с высоты и четыре смерти от потери крови.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться.
– Где бы вы хотели это сделать?
– В спальне. Я живу в коттедже со сводчатым потолком и деревянными балками. Проверял их, подтягиваясь, как на турнике, поэтому знаю, что они выдержат мой вес. Честно говоря, это идеальное место. – Голос у него был оживленный, словно у ребенка, пытающегося произвести впечатление на родителей.
Я была рада услышать голос Стивена, когда он снова нашел меня, хотя это заняло чуть больше времени, чем я ожидала. Похоже было, что он теперь еще серьезнее относится к своему желанию умереть и, похоже, между звонками размышлял, как именно умрет.
Дверь офиса отворилась, и вошла Зои. Она улыбнулась мне, сверкнув испачканными в помаде зубами, и показала поднятый большой палец, потом заняла место через пару столов от меня и открыла свою сумку. Такой я еще никогда у нее не видела – мужская через плечо. Если и были какие-то сомнения в том, что Зои лесбиянка, то сейчас она дала четкий ответ. Я придвинула трубку ближе к губам и стала тщательно выбирать слова, стараясь, чтобы Зои не подслушала меня.
– Почему вы предпочитаете… подобный способ… всем остальным?
– Поскольку полагаю, что это быстро, легко и вряд ли что-то может пойти не так.
Я покачала головой. Именно поэтому таким людям, как Стивен, нужен был кто-то вроде меня. Он наивен. Его метод мог сработать «быстро и легко», только если все правильно учесть и просчитать. Очень многое не взято в расчет. Вот если он спрыгнет с высоты с петлей на шее, то сразу потеряет сознание, и вскоре наступит смерть. Вот что такое «быстро и легко».
Но был шанс, что балки в старом коттедже недостаточно высоки, так что Стивен может спрыгнуть лишь с высоты в несколько футов. Если он сделает это неправильно, смерть будет долгой и мучительной. Мне очень многому нужно было научить его.
– Я купил веревку и учился завязывать узлы по роликам на «Ю-тьюбе», – сообщил Стивен.
– Не думаю, что будет так просто.
– Почему?
Я оглянулась на Зои. Она была поглощена беседой в «Снэпчате», отсылая глупые фотографии себя с кроличьими ушками и собачьим носом какой-то дурочке – такой же умственно незрелой.
– Потому что ваш метод включает в себя множество сложностей – если вы, конечно, остановитесь на нем, – прошептала я. – Но мы можем проработать всё в другой раз, если вы решите придерживаться этого направления.
– Значит, вы поможете мне?
– Как я уже объясняла, моя задача не состоит в том, чтобы пытаться отговорить вас от чего-либо или внушить вам определенный образ мыслей. Я здесь только для того, чтобы слушать.
– А что, если… – Голос прервался.
Я подождала, пока Стивен закончит фразу, но он молчал.
– Дэвид, вы еще на связи? – спросила я.
– Дэвид?
– Извините, хотела сказать – Стивен. – Я с силой ущипнула себя за руку. – Вы сказали «что, если»…
– Что, если вы будете со мной, когда я это сделаю?
Мой желудок совершил кувырок, как делал всякий раз, когда кто-нибудь задавал этот вопрос.
– Если нужно, чтобы с вами кто-то был, то я с радостью выслушаю вас и составлю компанию.
– Я имел в виду – не по телефону.
Фраза застала меня врасплох, и я не была уверена, что правильно поняла. После секундного колебания Стивен продолжил:
– Что, если б я попросил вас, Лора, быть со мной, здесь, в моем доме, когда я повешусь? Вы пришли бы?
Глава 15
Я проспала сигнал будильника, и никто не подумал меня разбудить, так что к тому времени, как я встала с постели, в доме было тихо и пусто.
Я прошла некогда пустовавшую комнату, которую теперь занял Тони, и подумала, удастся ли мне когда-нибудь еще раз ощутить затылком его сонное дыхание рядом, в постели? Задела рукой стену лестничного пролета, и на моем белом халате осталось черное пятно. Ругнулась в адрес стены и бросила халат в стиральную машинку. Пока ждала окончания тридцатиминутного цикла, сидела у кухонной стойки в спортивных штанах и футболке и поглощала земляничный йогурт из двух баночек – Эффи очень любила этот йогурт, но у него быстро истекал срок годности. Барабан машинки крутил мой халат то в одну сторону, то в другую. Это было похоже на кручение мыслей у меня в голове после прошлого звонка Стивена.
Все, о чем я могла думать, – о просьбе лично присутствовать при его смерти. В последние тридцать часов, едва я пыталась обдумать одну мысль, ее место занимала другая – но Стивен присутствовал во всех.
Люди часто не хотят умирать в одиночестве. Многие из тех, кому я помогала, выражали свою благодарность, прося меня разделить их последние мгновения – на другом конце телефонной линии. Несколько кандидатов были слишком зациклены на себе, чтобы подумать о моих нуждах, и я узнавала об их смерти только из местных газет. Но никто, даже Дэвид, не просил меня присутствовать лично. До Стивена.
«Что, если б я попросил вас, Лора, быть со мной, здесь, в моем доме, когда я повешусь? Вы пришли бы?» Его вопрос все еще эхом отдавался у меня в голове.
В тот момент я часто заморгала и встряхнула головой, застигнутая врасплох предложением. Потом попыталась снова обрести профессиональное спокойствие.
– Не думаю, что такое уместно, – ответила я.
– Извините, я просто… боюсь, что могу сделать это неправильно. – В его голосе звучало разочарование.
– Понимаю – и, вероятно, на вашем месте чувствовала бы то же самое. Но я могу быть с вами по телефону так долго, как вы захотите.
– Мне нужно, чтобы вы были здесь, сказали бы мне, если я что-нибудь упущу, заверили бы меня, что всё будет в порядке… Присутствовали бы… ну, вы понимаете… в самом конце.
– Боитесь передумать?
– Нет-нет, я не передумаю. Просто вы вроде как поняли меня. Вы не похожи на тех психотерапевтов и психоаналитиков, которые пытались рассказать, что мне есть ради чего жить, или накачать меня коктейлем лекарств так, что я больше не мог мыслить ясно. Вы правильно воспринимаете меня.
– Да. – Я была польщена, что он разглядел это.
– Могли бы вы хотя бы подумать об этом?
– Не могу, Стивен. Извините, но вы просите меня сделать нечто незаконное и совершенно неэтичное. У меня могут быть огромные неприятности.
Между нами повисло неловкое молчание; никто не знал, что сказать дальше.
– Вы правы. Извините, мне не следовало просить о таком, – ответил он. – Больше не буду.
– Всё в порядке.
– Мне пора идти, – сказал Стивен и повесил трубку.
Я осталась сидеть словно в оцепенении, прижав трубку к уху и слушая короткие гудки. Рациональная часть моего существа ощетинилась при его предложении. Я была зла на него за то, что он ставит меня в столь сложное положение. Но одновременно ощущала восторг – и это тревожило.
– Всё в порядке, Лора? – спросил Санджай. – Витаешь где-то в облаках…
«Отвали и оставь меня в покое», – хотела сказать я. Мне нужно было немного личного времени и пространства, чтобы обдумать просьбу Стивена.
– Да, у меня только что был тяжелый разговор, – ответила я. – Изнасилование, сам понимаешь.
– Может, пойдешь в комнату для визитов и поговоришь об этом с кем-нибудь?
– Нет, все будет в порядке. Но все равно спасибо.
Я одарила его неискренней улыбкой и направилась в туалет. В умывальной плеснула себе в лицо холодной водой, потом промокнула бумажным полотенцем. Глядя в зеркало, заново нанесла помаду и тональник.
«Конечно, ты не можешь! С чего он взял, что ты так поступишь? Ради бога, ты же мать! Ему-то терять нечего, а ты нужна своим детям и мужу. Ты понятия не имеешь, кто он на самом деле и чем занимается, когда не говорит с тобой по телефону. Он может быть сумасшедшим. Ты не окажешься настолько тупой, чтобы согласиться!»
Стиральная машинка пискнула, уведомив меня об окончании цикла отжима. Я переместила влажный халат в сушилку и сунула в тостер коричный рогалик.
Я приняла правильное решение, когда отказалась. Присутствовать при смерти Стивена было нелепой и опасной идеей.
