Искра. Тайна крови
Екатерина Романова
Искра #1
Он летает по выделенной трассе, я – езжу в подземке. Он питается в элитных ресторанах под куполом, я прислуживаю в пивной на земле. Он правит дистриктом из главной башни, я – выношу утки за лежачими больными.
Миры пустышек и великородных не пересекаются, но случайная встреча на Льдистом утесе навсегда меняет наши жизни.
Я – Александрин Флер Аллевойская! Мне предстоит узнать тайну своей крови и сделать нелегкий выбор между сердцем и разумом.
Екатерина Романова
Искра. Тайна крови
Первый том дилогии
Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена административная и уголовная ответственность.
Подобные действия на территориях стран подписавших международные конвенции по авторскому праву влекут административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством этих стран.
© Искра: тайна крови, текст, обложка, оформление
?
Словарик
Аклуа Плейз – центральное правительственное здание, на последнем этаже которого восседают Хартманы
Арт Палас – высотка с культурными объектами дистрикта
Анник – денежная единица девятого дистрикта
Бодан – существо, похожее на барана
Волар – летательный аппарат, который управляется телепатической силой водителя
Гарцан – самый крепкий металл мира
Дохлогрызка – крыса-падальщик
Мохноух – зверек, мутировавший потомок тушканчика с мохнатыми ушами и длинным хвостом с кисточкой на конце
Рысокоть – мутировавший потомок рыси
Сцакха – бранное слово
Тор-ан – повелитель красного и желтого драконов
Трен – вагон, поезд, метро
ТМС – телепатические мгновенные сообщения
Навэ – маленькое судно для плавания по воде
Сиреневый – первый уровень опасности. Всего уровней десять и десятый, в принципе, означает, что можно никуда уже не бежать.
???
Земля, 3999 год
Девятый дистрикт, территория современного Волгограда
– Пошла вон!
Не такие слова мечтает услышать девушка после самого поганого дня в жизни. И, если в любой другой день я бы махнула рукой и развернулась, то сегодня с надменной физиономией, крепче обняв бутыль сырыми от слез ладонями, подошла к краю обрыва и села прямо рядом с раздатчиком «пошла-вонов». И плевать, что он великородный! Это мой обрыв, мое наплаканное место и в такой день я не собираюсь от него отказываться.
Брат с сестрой не должны видеть мое отчаяние, поэтому дома я не плачу. Там я гарцанная и неунывающая Ландрин, у которой все под контролем, а здесь – размазня Ланни, которая может утирать сопли рукавом и выть на Венеру голодным аркхом.
Но вот сегодня как-то не вышло. Сегодня на моем размазня-уступе восседало Ползучее Великородие: спина прямая, словно палку проглотил, широкая, как платяной шкаф, и, судя по обтягивающей рубашке, крепкая, как гарцан. Великородного выдавали откинутые за спину кудрявые волосы, отливающие закатным солнцем. Только великородным дозволяется отпускать прически до плеч. Простым искристым – короткие стрижки, а пустышкам, вроде меня, полагается бриться налысо, словно мы настолько ничтожны, что даже наши волосы не имеют права расти на голове. Вот в других местах – пожалуйста. Там, где не видно. Разумеется, женщин такое сомнительное счастье обошло стороной, но все равно неприятно. Всякий житель девятого дистрикта должен знать свое место и с этим, в отличие, например, от первого или пятого дистрикта, у нас все строго. Классовое общество.
Смотрела на это Ползучее Великородие и уже ненавидела. У него есть все по факту рождения, а я по этому же факту получила ничего и море проблем.
– Я сказал, вон пошла, – повторил мужчина, не напрягая голоса, но внутри что-то бухнуло и свалилось в область пятой точки. Поскольку я сидела, ниже свалиться было попросту некуда. Сердце, похоже, обмерло со страху и отключилось. Точно великородный.
– Ага. Бегу, теряя панталоны.
Потому что больше мне терять нечего.
Чпок. Открылась бутылка. Когда хватала ее со стола, даже не посмотрела, что беру. «Леройский бриз».
– У-у, аркх плешивый! Перцу тебе в трусы и чтоб лимит холодной воды исчерпался!
Сделала глоток дорогущего вина и поморщилась. Не таким я представляла себе вкус десяти тысяч анников за бутылку: спирт с привкусом винограда. Почувствовала на себе изумленный взгляд Ползучего Великородия и повернулась.
– Все еще тут? – удивилась я. – Пор-разительная выдержка!
– Столкну.
По идее, от такого голоса положено подпрыгнуть и, теряя шлепанцы, унестись прочь, сверкая черными пяткам, но я все же сидела.
Подняла голову и ахнула, разглядывая сиреневый кругляш Венеры. Должно быть, так в далеком прошлом выглядели описываемые в книгах головки сыра с плесенью! Плесени и у нас навалом, в отличие от сыра. Этот деликатес только великородным и доступен. Возненавидела сидевшего рядом с тройной силой. Наверняка пробовал.
– Сталкивай, – опомнившись, я махнула бутылкой в сторону Великородия и сделала еще один глоток.
Совсем забыла, что рядом помесь аркха с платяным шкафом. Глянула в лицо меблированному незнакомцу и расхохоталась. А хор-рошее вино, оказывается! Крепкое такое!
Когда три гуляющих отображения Ползучего собрались воедино, я запечатлела в памяти выражение его лица. Им можно прихлопнуть нехилого такого аркха. Точнее, завидев такое выражение лица аркх должен повалиться на спину и жалобно задрыгать лапками, притворяясь мертвым. По идее и я тоже, но вот конкретно в этот раз не падало и не дрыгалось.
– Парень бросил? – окинув меня презрительным взглядом, выдавило Великородие.
Подарила ответный, не менее снисходительный, хотя стоило отдать должное, в отличие от меня мерзавец выглядел бесподобно. Белая рубашка с подогнутыми рукавами демонстрировала в треугольнике распахнутого ворота гарцанные мышцы, сложенными на груди руками можно аркхов душить, прям вот так, не напрягаясь! Вообще, раньше я фанатом мужских ног не была и, вспоминая ноги Таххира, могла только фыркнуть, особенно от запаха носков, что он снимал, и каждый вечер ставил в углу, стоячком, но конкретно этот экземпляр своими ходулями впечатлил. Я долго рассматривала гладкую холеную кожу на подтянутых мускулистых икрах, а потом перевела взгляд выше. Намного выше. На пепельно-сизые радужки в миндалевидном разрезе и выдавила неженственное:
– Ха!
Которое запила огромным глотком вина.
– Хор-рошее вино! – еще раз подтвердила, стараясь не думать, как в этот момент выгляжу. Хвостик, судя по кидающимся в лицо белым волосам, тоскливо сбился набекрень, лицо красное и опухшее от слез, губы искусаны, под глазами наверняка мешки, грустные такие и безысходностью отливающие, а про заляпанное грязью и порванное платье и вовсе молчу.
Великородие выдернуло из моих рук бутылку и, глянув на этикетку, хмыкнуло:
– Посредственное.
– Фи, – отобрала обратно и сделала еще один глоток. – Это для тебя, Ползучего Великородия посредственное. А для меня – пустышки, хор-рошее! Тем хорошее, что этому аркху плешивому не достанется с его пышногрудой дохлогрызкой!
– Тебя бросили, – мне снова подарили тоскливый взгляд, об который, видимо, предлагалось убиться, чтоб не мучить великогадский слух.
– Бросили? – усмехнулась. – Пф. Бросить можно мусор, а я – сама ушла. С гордо поднятой головой!
– Гордо поднятая голова выглядит иначе, – жестко осадил незнакомый самец дохлогрызки.
У дохлогрызок самцы вообще не в почете. Когда самка дохлогрызки обзаводится потомством, первое, что она делает – съедает папашу детей. Отличная, стоит сказать, традиция! Маме, после рождения Альби, следовало поступить так же. Ну, как минимум, откусить отцу чего-нибудь очень важное, чем он привык размахивать направо и налево. Вот прямо как Таххир. Некстати вспомнились его танцы с писюном в нашу третью годовщину. Ох, некстати. Он повязал на него большой синий бант и решил, что в качестве подарка на годовщину сгодится. А я подарила ему живое деревце в горшке, как символ нашей растущей любви. Дура. Символ, к слову, зачах. Этот непарнокопытный решил, что стакан воды – слишком высокая плата за любовный символизм.
– Много ты знаешь! Тебе бы денек, как у меня, вот тогда бы поговорили!
– Давай, – холодно отчеканил он.
– Что давать?
– Рассказывай. Что привело тебя на Льдистый утес?
– Ха, – я усмехнулась и хотела сделать еще один глоток, но Ползучее Левикородие… ой. Векилоро… Эм. В общем, этот гад выхватил из моих рук бутылку и отправил ее в полет. – Эй! Десять тысяч анников!
– Пьяная женщина отвратительна, – его скривило, а потом он накрыл огромной ладонью мою голову и пустил сквозь тело ледяную волну.
Я слышала о способностях великородных, в зависимости от искры, кто во что горазд, но конкретно этот что-то с чем-то! Из меня словно душу вырвало, перетряхнуло, покрутило в центрифуге, выжало, пропустило на супер-быстром режиме сушки в вычистительной машинке и всунуло обратно.
– Ого! – я тряхнула вмиг протрезвевшей головой и уставилась на Ползучее Великородие, смотревшее на меня на градус теплее. Если до этого – как на пустое место, то теперь я поднялась в его глазах до грязи на ботинках. Чистых, к слову, ботинках. Он что, на Льдистый утес с неба спустился? Хотя, с такого станется и правила воздушного движения нарушить. Над Льдистым нет трассы.
– Ну, – жестко повторил он. – Говори.
Как-то не верилось, что ему и впрямь интересны подробности моего эпического попадалова, но за неимением других слушателей, я откинулась на локти и, запрокинув голову, начала:
– Это был грандиозный день! Просто мега эпический, я бы сказала. А все началось с Харви чтоб ему Венероликому аркх чего важного откусил и это была не голова!
Венероликому не потому, что круглый и сиреневый, а потому, что в лицо его никто не знает. Ну, как. Догадываются, какая из многих внешностей его собственная, но он предпочитает менять их так часто, как приходится менять фильтры для воды в нашем районе. Хамелеоноликий он, а не Венероликий!
Незнакомец сдвинул брови, но смолчал. Вообще, странная компания. Но меня уже несло…
?
Я проспала. Не просто проспала, а с чувством, с толком, так сказать, от всей души! Так проспала, что помочь мне мог разве что переносчик, но в нашей семье ни у кого нет такой искры. Танар, мой брат, слышит вещи, а Альберта – сестра – носительница дара земли. Полезные, между прочим, навыки и только благодаря им – моим младшим – наша семья выживает. И лишь моя искра, хоть и горит, но никак не желает являться миру. Я как-то раз даже скопила денег и наведалась к определителю дара, но тот лишь пожал плечами и сказал, что никогда с таким не сталкивался. Дар вроде как есть, но его вроде как нет. То ли спит искорка, то ли слишком уж с характером – в моих венах, как сказал определитель, – течет славянская кровь. Считается, что нация вымерла более тысячелетия назад, и на меня мужчина смотрел как на карликовую корову. Да, в учебниках истории показывали картинки с такими коровами, которые размером чуть больше человека. Сейчас это кажется невероятным, но в давно забытые времена люди держали их дома, иногда даже несколько штук! Вот только на нашем дворике третьего этажа едва умещаются три курицы. От коровы там поместилось бы разве что копыто.
В общем, опаздывала я намертво. Фет Горский терпеть не может опаздунов, а мне эта работа нужна, чтобы оплачивать обучение ребят. Я планировала накопить денег и отдать их в университет, а также выкупить небольшое кафе возле дома – кафе, которым владела мама… Это казалось несбыточной, почти невероятной мечтой. Будь моя искра хоть на что-то годной, я бы устроилась на хорошее место и накопила бы в два счета, но сейчас я – чернь и меня берут только на низкооплачиваемую работу, несмотря на приличное образование. Диплом магистра помогает мыть полы, посуду, разносить еду и присматривать за детьми богатых родителей – искристых отпрысков (к великородным пустышек тоже не пускают).
Я смотрела на вывеску кафе-бара «Горький Горский», словно на новенькую пару туфелек. Вот она, через дорогу, всего десять шагов и я внутри, но нет! Далось Харви Венероликому, как его именуют в народе, именно сегодня и именно здесь проложить свой маршрут! И чего ему по небу не леталось?
Дорогу на несколько километров оцепили служба контроля и рейгверды. Мужчины в серых и черных костюмах с каменными лицами смотрели по сторонам и обеспечивали безопасность высшего руководства девятого дистрикта, что соизволило коснуться колесами своих воларов нашего асфальта. Вообще, он всегда перемещался воздушными коридорами, но нет, сегодня сошел с неба, чтобы мне наподлить.
Безопасники оттеснили возбужденную толпу, ожидавшую кортеж правителя. Что же делать? Искать обходной путь? Но его попросту не было! Оцеплено все! А Горский скажет, что раньше надо было думать. Хуже всего, когда верховный проедет, толпа ломанется в кафе, и мое присутствие будет необходимо как вода! Ну почему я такая никчемная? Собравшись с духом, подошла к одному мужику морда-лопата:
