– А что тут может не нравиться?
Зинка раздражённо засопела, потом выпалила:
– У меня грудь лучше!
– Верю, – покладисто согласился я.
– Что значит – верю?! – Возмущению девчонки не было предела. – Так оно и есть! Ты слепой, что ли?
Я с деланным смирением вздохнул.
– Зин, ну чего ты как маленькая? У меня не рентгеновское зрение, чтобы сквозь одежду видеть. Да ты не волнуйся так, сказал же – верю на слово.
Ожидал чего угодно, вплоть до швыряния магнитофонными кассетами или демонстративного ухода домой, но Зинка сумела удивить. Она вдруг одним резким движением задрала футболку до подбородка, выставив напоказ упругие округлости грудей, белые-белые на контрасте с загорелой кожей и совсем не тронутые веснушками, а затем столь же быстро опустила руки обратно, словно и не было ничего. Разве что щеки тронул лёгкий румянец да напрягшиеся соски стали явственно оттопыривать ткань.
– Действительно – лучше, – признал я бесспорный факт.
– Так сними со стены эту порнографию! – потребовала девчонка и шагнула к двери, но я перехватил её, развернул к себе, обнял, поцеловал. Увы, утянуть Зинку на диван не вышло, она упёрлась в меня ладонями и заупрямилась.
– Всё, Серёжа, тебе пора. У тебя дела!
– Успею…
– Серёжа! Отпусти!
Мошонку скрутил какой-то совсем уж лютый спазм, и я заколебался, но всё же объятия разжал. Если начистоту – в тот момент с девственностью Зинка не распрощалась не иначе как чудом. Просто вдруг осознал, что помимо чисто плотского влечения испытываю к ней что-то ещё. Что-то похожее на любовь. Нежность – так уж точно.
Я проводил девчонку до входной двери и только тогда вспомнил о газовых баллончиках, вытащил их из карманов.
– Вот держи!
Зинка захлопала длинными ресницами и с нескрываемым удивлением спросила:
– Это что такое? – А выслушав моё объяснение, фыркнула. – Да, брось! Ничего мне Фил не сделает, он дурачится просто!
Разубеждать девчонку не стал, всучил ей баллончики и попросил:
– Носи с собой, хорошо? Уродов всяких хватает. Как там в песне поётся: «Прогулка в парке без «Контра-дога»»…
Зинка хихикнула и отказываться от подарка не стала.
– Только аккуратней в небольших помещениях и против ветра не используй, – предупредил я напоследок. – А так – не показывай и не пугай, достала, применила, убежала. И ничего не бойся, состав не летальный, никаких последствий не будет.
– А второй зачем?
Я пожал плечами.
– Подружке своей кудрявой отдай. Вы же постоянно вдвоём ходите. Мне так спокойней будет.
– Спасибо! – поблагодарила Зинка и на прощание чмокнула меня в щёку. – Я тебя почти простила!
Хлопком чуть ниже спины я выпроводил девчонку за дверь, затем постоял немного, подумал-подумал и отправился снимать постер. Как ни крути, настоящие титьки лучше рисованных, с какой стороны ни посмотри. В конце концов, на них не только смотреть можно. А прямоугольник слишком тёмных обоев плакатом с киборгом-убийцей закрою. Где-то на антресолях постер «Терминатора» должен лежать…
Из дома снова наведался в дядькин гараж, там сунул в сумку здоровенные кусачки по металлу; их длинные ручки так и остались торчать наружу. Ну да – сборка мебели в мои планы на вечер отнюдь не входила, собирался провернуть кражу со взломом.
Впрочем, сегодня дела до мебели не было вообще никому. Гуревич-старший в преддверии поступления крупной партии сахара арендовал склад, а этот гараж собирался продавать из-за нехватки, как он выразился, оборотных средств, поэтому шли последние приготовления к переезду.
Снабжённая двумя внешними колонками «Электроника» с лёгкой хрипотцой наигрывал «квинов», услышал их ритмы ещё с улицы и немало этому обстоятельству порадовался. В подвыпившем состоянии Рома непременно воткнул бы «Сектор газа» или «Мальчишник», а сегодня он был нужен мне непременно трезвым. «Буханка» обнаружилась на привычном месте, и я успокоился окончательно. Прошёл внутрь, поставил сумку к стене, перездоровался с пацанами.
К переезду готовились полным составом, но я заранее предупредил, что буду работать в ночь и не приду, и теперь своим появлением Андрея Фролова изрядно удивил.
– О, Серый! – развёл он руками. – Тебя каким ветром занесло?
– Слушай, вы тут сильно загружены? – негромко поинтересовался я. – Украду Рому на пару часов? Край надо.
Дюша оглядел гараж и задумчиво потёр подбородок.
– Да мы, вроде, уже закончили со сборами. Забирай.
– Ещё «буханка» нужна будет. Бензин с меня.
– Не вопрос, – пожал плечами Андрей и указал на Тихона Морозова, в чьём ведении находилась бухгалтерия. – Только пусть Тиша учтёт в табеле.
Я подошёл к Толстому и отвлёк его от газеты тычком в пухлый бок.
– А? Что? – встрепенулся Тихон. – Чего тебе, Енот?
– Чё с деньгами? – спросил я. – Пятое число уже.
– Так суббота же! – возмущённо зашлёпал губами Морозов. – На неделе выдам.
Меня такой ответ нисколько не устроил. Если поначалу плату за собранную мебель выдавали чуть ли не день в день, то с августа перешли на аванс и расчёт, но оговоренные сроки выдерживались из рук вон плохо.
– На неделе? – хмуро переспросил я. – То есть не в понедельник?
– В понедельник могу не успеть.
Подошёл Рома, хмуро глянул на Морозова сверху вниз.
– Чего ты не успеешь? Можно подумать, бабло в банке держат!
– Ну не под матрасом же деньги хранить! – возмутился Тихон и постучал себя толстым пальцем по виску. – В банке ещё и проценты капают!
У меня зародилось подозрение, что именно по причине начисляемых процентов нас и кормят завтраками, но сейчас развивать эту тему не стал и предупредил Морозова:
– Андрей разрешил «буханку» взять, запиши на меня расход бензина.
Тиша воспользовался случаем закончить неприятный для себя разговор, взял блокнот и ручку, вышел из гаража. Рома озадаченно глянул на меня и спросил:
– Куда-то собрался?
– Есть дело на три бутылки «Пшеничной» и пару часов свободного времени, – усмехнулся я в ответ. – Ты как?
– Три по ноль пять на двоих? – озадачился Романов. – А что делать нужно?
– Три бутылки – это не на двоих, это тебе. И делать ничего особо не придётся, свозишь меня кое-куда и с погрузкой-разгрузкой поможешь. За два часа обернёмся.
– Да я не против, но…
– Дюша отпустил.
– А! – обрадовался Рома. – Тогда погнали! Задолбался уже на умах сидеть.
Водка неспроста считалась универсальной валютой, зачастую ей можно было расплатиться там, где не помогли бы ни рубли, ни даже доллары. Сашу Романова я знал как облупленного, поэтому и разорил дядькину заначку.
Вернулся Тихон, помахал блокнотом и отпустил нас.
– Всё, можете ехать, пацаны! – Потом взял газету и перешёл к Лёне Гуревичу и Косте Чижову, которые резались на приставке в «Контру». – Слушайте, тут пишут, люди на русском антиквариате большие деньги заколачивают…
– И? – недоумённо вскинулся Чиж. – Нам-то что с того?
– Так и мы можем! Проедемся по деревням, икон выкупим и всего прочего…
Тут уже и Лёня отвлёкся от игры, покачал головой.
– Тиша, ну какие деревни? Мы, блин, не в Золотом кольце живём и не в сибирской глухомани!
Толстый насупился и пожал плечами.
– Ну можно ещё лотерейные билеты под видом новых банкнот впарить. Мол, реформа денежная началась, обмен идёт!
– Ты откуда это всё собираешь? – не выдержал я, хоть и прекрасно знал ответ.
– В газетах пишут, полно случаев…
– Во-первых, обманывать пенсионеров нехорошо, – счёл необходимым заметить я, пусть и не особо рассчитывал Тишу этим аргументом впечатлить. – Во-вторых, прикопают тебя где-нибудь в лесочке с такими замашками.
– Чего это? За что? – округлил глаза Морозов.
Рома не выдержал, заржал в голос.
– Нет, ну сам прикинь – ты в деревню приезжаешь в модных шмотках и на машине, да ещё пытаешься местных кинуть. Такого сам бог велел грохнуть и обобрать.
Я кивнул и вышел из гаража, Романов, позвякивая ключами от автомобиля, двинулся следом. На улице он достал из кармана пачку «Родопи» и закурил.
– Чего так жидко? – удивился я.
– Блин, Серый, ты будто с луны свалился! – возмутился Рома. – Сигареты подорожали пипец как! Нормальные теперь дешевле чем за стольник не найти, а я не миллионер подпольный так шиковать.
Он выпустил в небо струю табачного дыма, уселся за руль и завёл двигатель, затем спросил:
– Куда едем?
Юлить и тянуть время я не стал, ответил прямо:
– На базу Мальцева.
Рома от удивления даже матернулся.
– На фига?
– Он со мной не рассчитался до конца, кое-что заберу в счёт долга.
– Серый, ты точно уверен?
– Да не очкуй, всё нормально будет.
Думаю, предложи я Роме пятьсот рублей или даже тысячу, он мог бы и не согласиться, но водка – это святое. Поломаться – поломался, но и только. Да и то больше для виду.
– Там хоть есть что брать? – спросил он, когда мы въехали на промзону. – Не всё вывезли ещё?
– Тебе-то какая разница? Вывезли, развернёмся и уедем.
Рома обиженно засопел и заткнулся. Вновь он забеспокоился, только когда я вытянул из сумки кусачки.
– Не примут нас тут?
– Да никого кругом! – отмахнулся я и огляделся, но ничего подозрительного не заметил.
Да и что подозрительного могло быть на зажатом высоченными бетонными заборами пятачке? Тут и в разгар рабочего дня не самое оживлённое место, а уж с наступлением ранних осенних сумерек округа и вовсе словно вымерла.
Я подступил к воротам, напрягся, и кусачки не без труда, но всё же справились со стягивавшей створки цепью; навесной замок с лязгом упал на землю. Поднял его и закинул в траву. Потом распахнул ворота и скомандовал приятелю:
– Рома, заезжай!
Тот медлить не стал и загнал «буханку» во двор, а я вновь сдвинул створки и осмотрелся. Гаражный бокс стоял открытым, поэтому сразу мелькнула мысль, что всё уже украдено до нас, но не проверить самому было бы просто глупо, и я указал Романову на здание цеха.
– Задом к нему сдай!
Идти внутрь не имелось никакого желания, а вот нежелания туда идти, напротив, было хоть отбавляй. Всё же едва ноги в прошлый раз унёс, чуть не грохнули. Да ещё Рома подлил масла в огонь, спросив:
– Это здесь Мальцева завалили, да?
– Угу, – промычал я в ответ и шагнул в цех.
В темноте кровавых пятен на бетонном полу разглядеть не получилось, да и пылью всё давно затянуло. Впрочем, воспоминания о прошлом волновали недолго, куда больше беспокоило, не спёр ли кто-нибудь колючую проволоку. Но нет – не спёрли, так и лежала у забора рядом с опрокинутыми малярными козлами.
