Ответом мне был смех. Раяр был сытый и очень благожелательный. Рывком поднявшись на ноги прямо со мной на руках, он задрал голову, глядя на небо.
– Теперь ты знаешь, как близко к уничтожению то, что осталось от нашего мира.
– То, что осталось от вашего мира, полностью нарушает все законы физики, – упрямо прохрипела я, нервно откашливаясь. – Поставьте меня, пожалуйста.
Он подчинился, медленно опустив меня на землю, и даже придержал, дожидаясь, когда я приду в себя и перестану шататься.
Я вкусненькая, меня беречь надо.
– И вообще, непонятно. Если мир разрушен, значит, и атмосферные слои уничтожены. А у вас же тут есть небо и облака, и мы же дышим воздухом… – Я с трудом сглотнула, резко подняв взволнованный взгляд от земли, то там, то здесь иссеченной редкими красными нитями, не замеченными мною до этого, к серым, тяжелым облакам. – Значит, атмосфера все же есть. И земное притяжение, и… солнце, солнце же. Есть день и ночь…
Меня прервал тихий смех.
– Что?
– Ты пытаешься объяснить Излом законами того мира, в котором выросла, – он с умилением заправил прядь волос мне за ухо, погладив щеку большим пальцем, – и это неправильно. Излом – это не мир в полном понимании этого слова. Видишь ли, это всего лишь кусочек прошлого, спасенный магией. Ты же должна была об этом читать.
И вот стою я перед этим… смотрю на него, слушаю и понимаю даже. Очень хорошо понимаю, что все намного печальнее, чем мне сначала думалось. Что я не просто в другой мир попала, я попала на увечный обломок.
Как же я попала.
– А мы сейчас где?
– Погасший остров. – Раяр огляделся. – Это единственное место, где завеса соприкасается с сушей.
– И остров… весь такой? – спросила я, обведя рукой унылый пейзаж. Вся земля до горизонта, насколько хватало глаз, была черной, мертвой, пронизанной красными нитями. Желания подойти поближе и проверить, лава это на самом деле или просто кажется, у меня совсем не возникало. И находиться здесь дальше не хотелось. Тут я была лишней и ненужной, зато Раяр, судя по всему, чувствовал себя как дома.
Мне было здесь совсем не место, но вот он, уверенно стоя на ногах, в своей черной одежде очень гармонично вписывался в мрачный пейзаж.
– Завеса выпила из него всю жизнь, – кивнул он, осматриваясь. Взгляд равнодушно скользил по пустому горизонту.
Мне больше нечего было сказать. Горло болело, рукоять столового ножа, который я продолжала упрямо сжимать, скользила во влажной руке.
Еще одна истерика была на подходе. Еще хоть одно необдуманное слово с его стороны, неосторожное движение или просто странный взгляд, и истерика, которой так желал этот темный тип, могла повториться.
К счастью, доставать меня и дальше у него не было никакого желания.
– Пора возвращаться, – решил он, что-то такое заметив в моем взгляде. – Полагаю, тебе о многом нужно подумать.
Нервный кивок был ему ответом, хотя я точно знала, что ни о чем сейчас думать не буду, и потом – тоже. Никогда не буду. Все это казалось слишком непонятным и совершенно невозможным, чтобы пытаться что-то осмыслить. Я была уверена, что свихнусь раньше, чем постигну смысл всего происходящего.
Главное для себя я поняла: тут кругом магия. Магия…
Гарри Поттер отдыхает просто.
Глава 4
Велари
Бося настойчиво курлыкал, царапая дверь, а я сидела на краю ванны и пыталась очень правдоподобно врать.
– Я же сказала, что не голодная. Пусть завтракает без меня.
– Ур-р-р, – Бося не сдавался, а моя многострадальная дверь из серой постепенно превращалась в полосатую.
– Не выйду!
Нет, мочалку, конечно, я понять могла, и мне даже было ее жалко, но себя-то жалко больше! А если я сейчас послушно пойду завтракать с этим темным типом, то опять во что-нибудь вляпаюсь.
Просто не мог этот затейник поесть спокойно.
Вчера, например, мы на горы перемещались, которые отделяют его земли от Туманного удела. И вот там, стоя на головокружительной высоте, отмораживая себе все, что только можно, и глядя на затянутые туманом леса, раскинувшиеся далеко внизу, я наконец-то поняла, что с меня хватит.
Болота Аггел, как с нежностью называл их Раяр, чуть меня не утопили, хотя я честно старалась не отходить далеко от хозяина этих жутких земель; Тарийские степи продули насквозь, а горы и вовсе чуть не заморозили.
Хищнику нравилось показывать мне всякие кошмарные места, они вызывали у меня сильные эмоции, которым эта темная сволочь была только рада.
И я наконец-то осознала, что больше так не хочу.
Было куда как лучше, когда Раяр и вовсе не замечал моего присутствия в своем доме. Словно бы он обо мне совсем забыл…
И за каким чертом я поперлась в ту проклятую ночь в библиотеку? Зачем усложнила свою и без того нелегкую жизнь?
– Ур-р-рк. – К делу подключилась Дося, и меня в четыре лапы принялись выскребать из ванной.
– Не голодная я! – рявкнула раздраженно и искренне удивилась, когда мочалки перестали скрестись в дверь.
Оптимистичная мысль, что они сдались и позорно бежали, трагически скончалась, стоило только раздаться спокойному:
– Рад это слышать.
И вот он рад, а я чувствую, что только что произошло нечто непоправимое…
– Появилось одно дело, – развивал между тем мысль мой кошмар. – Я собирался пойти один, так как знаю, насколько важен для людей своевременный прием пищи, но раз ты не голодна, то сможешь отправиться со мной.
– А сюда пришли… зачем? – спросила я, осматривая ванную. Зеркало, раковина, медная ванна на львиных лапах, стеклянный шкафчик, полупустой, но симпатичный… унитаз тоже медный. Спрятаться негде, а выходить не хочется.
За дверью недолго помолчали, хищник осмысливал вопрос.
– Не знаю.
Я прямо чувствовала, как он сейчас равнодушно плечами пожал, стоя у двери и дожидаясь, когда я ее открою.
Не дождался.
Постучал так, что я вздрогнула, и потребовал:
– Яна, выходи.
– Яна сегодня не выйдет, – жалобно проблеяла я, – она наказана.
С той стороны шокированно молчали, даря мне лишние секунды спокойной жизни. Я отчаянно стремилась продлить прекрасное мгновение, потому и спросила:
– И что значит: вы знаете, как важен для людей прием пищи? Откуда?
– Не хочу тебя расстраивать, если ты вдруг вообразила себя исключительной, – хмыкнул он, – но в те времена, когда над нами царила Изначальная Тьма, люди жили на этих землях.
– Вы ими питались, да? – Это в той, беззаботной, жизни я была радостной оптимисткой, а попав в этот мир, стала законченной пессимисткой.
Пессимизм мой был вполне оправданным, кстати. Отрицать Раяр ничего не стал, спокойно подтвердив, что они их не только ели, но и в качестве бесплатной рабочей силы использовали.
Такие полезные, такие вкусные ресурсы, даром что мрут как мухи.
И пока он об этом рассказывал, я все яснее осознавала, что в ванной очень уютно. Светло, тепло даже, а главное, тут нет всяких темных личностей.
– Ты собираешься выходить? – не выдержал Раяр, когда я уже окончательно решила, что хочу остаться здесь жить.
– Нет.
– Тьма мне свидетель, я пытался быть терпеливым, – печально и очень подозрительно вздохнул он, а в следующее мгновение ко мне в ванную начала заползать та самая тьма, которая свидетель.
Сначала я просто сидела, пораженно глядя на это дело, до последнего не веря в такую подставу, потом, когда черные щупальца подползли слишком близко, забралась в ванну.
– Еще не передумала? – спросил тот, который пытался.
Посмотрела на пол, укрытый черным подрагивающим ковром, и поняла, что теперь уже точно не выйду. И не только потому, что не хочу. Просто не могу. Не было во мне столько дури, чтобы добровольно ножками вот в эту вот черную гадость становиться.
Не дождавшись ответа, Раяр усилил натиск, тьма начала подниматься по двери, по стенам… по ванне.
Пугал, стало быть, но я-то знала, что мне ничего не будет: от вкусненьких так просто не избавляются. Особенно когда это единственный экземпляр на всю их темную землю. А с другой стороны, кто знает, что в его ненормальной голове за мутировавшие тараканы водятся?
– Я сильная, я смелая, я способна держать себя в руках… – шептала дрожащим голосом, нервно перебирая похолодевшими пальцами по медному краю ванны. Тьма продолжала лезть в щель под дверью, и мужество мое быстро кончилось. Аккурат к тому моменту, как подрагивающие щупальца медленно перевалились через медный бортик. – К черту все, я неадекватная истеричка!
Обеспокоенное курлыканье мочалок перекрыл злорадный смех.
– Я все поняла! Я готова выйти!
– Так бы сразу, – весело отозвались из спальни, и тьма всосалась обратно под дверь.
Выходила я медленно, тяжело, неохотно очень, смотря исключительно себе под ноги.
– Неадекватная истеричка, значит? – с улыбкой спросили у меня. Улыбка была стандартно-издевательская, фирменная гадская улыбка этой сволочи. Даже не улыбка, а так, облегченная версия ухмылки.
Ему было весело, а мне обидно.
– Бояться не буду, так и знайте. – Я не совсем верила в то, что говорила, но определенно планировала сделать все, чтобы не доставлять больше удовольствие… этому.
– Как скажешь, – легко согласился Раяр, – твоя злость мне тоже очень нравится.
И меня снова разобрало на составляющие, чтобы собрать уже в совершенно незнакомом месте.
– Ненавижу… ненавижу… ненавижу эти чертовы перемещения, – бормотала я, закрыв глаза и крепко вцепившись в плечо хищника. Меня ощутимо шатало и даже немножко мутило. – Ненавижу.
С трудом поборов недомогание, я медленно открыла глаза, чтобы понять, куда мы попали.
Это была площадь. Просторная, круглая, с установленным в центре фонтаном – огромное страшное чудище с рыбьим хвостом и зубастой пастью, из которой щедрым потоком лилась вода. Здания вокруг были красивые, аккуратненькие, будто бы вымытые с мылом.
Особенно выделялось городское управление (на позолоченной табличке, висевшей на нем, прямо так и было написано). Трехэтажное, прорезанное аркой высоких двухстворчатых дверей, с большими окнами, оно было непривычного (как мне казалось) для этих мест белого цвета, со вставками глубокого царственного багрянца.
А перед каменными ступенями, ведущими к управлению, рядом с очень тяжелой на вид мраморной чашей, стоял бледный худой парень, прижимая платок к порезанной ладони.
– Кто меня звал? – лениво поинтересовался мой кошмар. Хотя если обратить внимание на взгляды, которые на него бросали жители города, небольшой кучкой столпившиеся у лестницы, Раяр был кошмаром всех своих земель.
– Я! – голос у парня был сильный, но напуганный. Темные глаза растерянно метались между мной и хищником.
– Зачем?
– Прошу справедливости. – Одежда его не выглядела дорогой, но удивительным образом подчеркивала все достоинства того, кто ее носил.
– Мой господин… – Вперед вышел полный мужчина, обряженный в щегольской камзол. Дорогие сапоги, дорогие штаны и сорочка, а выражение лица такое заискивающее.
Мужик мне не понравился сразу.
– Молчать, – сухо велел Раяр, обращаясь к тому, кто пролил свою кровь в чашу, чтобы вызвать хейзара, – говори ты.
Я стояла за левым плечом кошмара, нервно шевелила пальцами на ногах, пользуясь простором сапог, что были размера на два больше нужного, теребила перламутровую пуговицу на рубашке (не дешевле той, что была надета на неприятном мужике, пуговки у нас, по крайней мере, одинаково пафосно блестели на солнце) и прямо чувствовала, как нагнетается атмосфера.
Приятное летнее утро, ничего не скажешь. Вон солнышко из-за домов выходит, фонтан задорно журчит, а Раяр давит всех вокруг своим авторитетом. Идиллия.
– Эр Фалис, от вашего имени и по вашему указанию, затребовал отдать в его управление два акра земли, значащейся за нашей семьей уже больше ста лет…
– И ты призвал меня, потому что вы двое не поделили землю? – удивился Раяр. Удивление его было искренним: видимо, никогда еще его не вызывали по таким пустякам. Подозреваю, его и по серьезным-то вопросам не каждый решится потревожить.
– Он говорил от вашего имени…
– С этим разберусь, – нетерпеливо перебил парня Раяр, – еще что-то?
– Когда мы отказались отписать земли в собственность семьи Фалис, неизвестные похитили мою сестру. Вернуть ее обещали только после передачи земель…
– Это что за земли такие, ради которых не жалко и человека похитить? – присвистнула я.
– Скорее всего, территория с недавно открытыми рудниками, – пожал плечами Раяр, демонстрируя похвальную осведомленность делами своих земель. Чуть повернувшись ко мне, он небрежно заметил: – В одном из них были найдены золотые жилы.
Он говорил негромко, но темные, стоявшие в трех шагах от нас, все прекрасно слышали и нервно переглядывались.
