Мы долго слонялись по залу, пока официанты в смокингах то и дело подливали нам шампанское. Нас привели к живописной оранжерее, где мы кружили, болтали и спрашивали официантов, что они разносят на серебряных блюдах.
– Перепелиное яйцо-пашот с шотландским копченым лососем на булочке бриошь.
– Рулеты с прошутто и сельдереем.
– Блины с ростбифом и сметаной.
Ди взяла по одному с каждого блюда и положила на ладонь как на сервировочную тарелку.
– Крекеры здесь не подают, да? – спросила она. – Думаю, я не ошибусь, если скажу, что никто из присутствующих не отказался бы сейчас от крекеров.
Вегетарианская закуска здесь только одна – «шашлык» из помидорки черри, моцареллы и одинокого листика базилика. Я охотилась за ней с решимостью старой девы, которая ищет, кого бы поцеловать перед тем, как часы пробьют двенадцать. Мне удалось выцепить три штуки – слишком мало, учитывая количество шампанского, которое Ди вливала мне в глотку.
– Этот бокал за капитана Корелли, а этот – за дурацкую схему рассадки по мотивам Джеймса Бонда, я только что это увидела. Между прочим, с нами будет сидеть некто Найджел. Кого на хрен вообще в наше время и в нашем возрасте так называют? Представь только: лежит крохотный младенец, а его зовут Найджел!
С Джессикой нам удалось поговорить только однажды: в перерывах грандиозной фотосессии на лужайке она лихорадочно благодарила гостей. Я представила ей Ди, хотя они обе были на моем тридцатом дне рождения. Мы на два голоса расхваливали, какая она красивая, какое элегантное у нее платье. Джесс рассыпалась в благодарностях, а сама смотрела в сторону, выискивая гостей, с которыми еще не здоровалась.
Многие подходили к нам и поздравляли меня с успехами. «Вы же писательница?», «Моя племянница обожает вашу книгу», «Вы никогда не думали экранизировать вашу книгу?». Вспыхнув, я отвечала: «В этом нет ничего особенного». Разыгрывала из себя скромницу, но, говоря по правде, их слова мне льстили.
Появилось блюдо с куриными шашлычками в тайском стиле, и теперь весь ближайший час, пока нас не позовут на ужин, всем гостям обеспечен неприятный запах изо рта. Извинившись, я вышла в уборную, чтобы сполоснуть руки холодной водой.
И написала сообщение Тому:
Тори: Свадьба проходит отлично. Как твое интервью? Люблю тебя.
Бессчетное количество бокалов спустя мы оказались за столом под названием «Осьминожка». Ди и Найджел удивительно хорошо поладили, а я с тоской уставилась на крошечную – на один зубок – слойку, мой вегетарианский паек.
– О да, начальная школа – это здорово, – радостно объявила Ди, откинув гриву медных волос. – Я веду уроки только у малышни. Никаких выпускных экзаменов, никакого переходного возраста, большое спасибо. Мне платят за то, чтобы я возилась в песочнице, и я нисколько не возражаю.
– Ди? – позвала я ее. Говорила я неожиданно невнятно. – Поделишься своей слойкой?
Она кивнула, даже не повернувшись, и я тут же схватила булочку, разорвала ее на кусочки и набила рот. Я ненадолго потеряла нить происходящего, от вина пересохло во рту, а в голове стоял туман. На другом краю стола Андреа и Оливия пересказывали Стивену дурацкие истории времен средней школы, которые он наверняка уже слышал. Андреа успела оправиться от обиды на приглашение без ребенка и выглядела раз в десять пьянее меня. Она наливала белое вино в бокал, будто это был эликсир жизни. Половина бутылки выплеснулась на отутюженную кремовую скатерть, что вызвало у Андреа приступ истерического смеха.
– Чем ты занимаешься? – спросил друг Найджела: а о чем еще говорить, если тема, откуда вы знаете жениха и невесту, уже исчерпана (они с Тимом вместе учились в универе).
Я сделала глоток.
– Я писатель. Слушай, а ты будешь есть свою слойку?
– Писатель? Ничего себе! – сказал он: стандартный ответ. Его имя уже успело вылететь у меня из головы.
– Это известная книга? – продолжал он: стандартный вопрос.
– Это книга по личностному росту, где я пишу о собственном опыте. Называется «Негодная: как я послала на хрен чужие правила».
Я ждала, когда его лице появится недоверие, ведь он наверняка о ней слышал.
Ага. Вот и оно.
– Ого, я знаю такую.
Моя улыбка могла бы обратить в камень Медузу Горгону.
– Чего только не бывает.
Он пустился в рассуждения о том, что всегда мечтал написать книгу, что мне совершенно необходимо продать права на экранизацию, потому что все деньги в кино, и как жаль, что у него нет времени написать книгу, и тут наконец подошло время произносить речи.
Я отчаянно надеялась, что Джессика произнесет речь. Прошу тебя, скажи что-нибудь, прошу-прошу-прошу. Оторви уже задницу от стула и скажи какую-нибудь хрень. У тебя же диплом магистра. Ну скажи уже что-нибудь, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Но она молчала. Сидела в своем платье от Дженни Пэкхэм и аккуратно промокала глаза, когда отец говорил, как гордится ею, и застенчиво улыбалась, когда Тим сказал кульминационное «Мне не хватает слов выразить, как ты прекрасна сегодня». Ди сумела ненадолго оторваться от Найджела и указала мне на бокал. Вздохнув, я влила в голодное тело еще порцию обжигающе кислого вина. Шафер отпустил шутку насчет проституток в Амстердаме, друзья жениха одобрительно завопили, а я думала о том, скольких проституток нелегально ввозят в Амстердам, а потом их постоянно насилуют сутенеры, но едва ли это подходящая тема для свадебной вечеринки. В конце концов все это закончилось и начались кошмарные танцы.
Я одинока.
И пьяна сильнее, чем следовало бы.
И буквально умираю от голода.
* * *
Наверняка молодожены исполнили первый танец, но здесь в моей памяти провал. Мы с Ди провели добрых четверть часа в туалете, хохоча и делая селфи за селфи. Схватив меня за плечо – взгляд расфокусирован, – она спросила: «Найджел и в самом деле классный или я просто надралась?»
– Одно другого не исключает.
Она восприняла это как одобрение. С тех пор они буквально прилипли друг к другу, склонив головы поближе, чтобы слышать друг друга вопреки громкой музыке. Мне пришлось присоединиться к кружку неуклюже танцевавших Андреа и Оливии. Стемнело, разрешили привезти детей, и те рассыпались по танцполу в мини-фраках из «Некста», умиляя взрослых. Андреа взяла ребенка на руки, и мы исполнили хлоп-притоп под «Hi Ho Silver Lining». В какой-то момент Джессика промчалась мимо нас в сторону диджея, бормоча: «Этого не было в нашем плейлисте!»
* * *
Я стояла снаружи, было прохладно. Том прислал ответ.
Том: Рад, что у вас весело. Подкаст прошел хорошо. Тоже люблю тебя. X
Победив клавиатуру, я настрочила ответ:
Тори: Без тебя все не то. Обожаю тебя. Люблю тебя. Целую. Увидимся завтра люблю тебя
Желудок уже переваривал сам себя, рот наполнился слюной, меня легко могло стошнить. Бинго! Я отыскала приложение по доставке еды и заказала пиццу к парадному входу в отель. Вегетарианская делюкс. Большая. Да-да, и бутылка колы. Моя маленькая тайна. Я вернулась на танцпол в поисках Ди, чтобы предупредить ее. Но увидела лишь ее затылок – она целовалась с Найджелом. Прямо посреди танцпола. Прямо под дискошаром. Не обращая ни малейшего внимания на детей, которые, толкая их, спешили к дым-машине. Мне стало тоскливо. Пусть даже с утра она об этом пожалеет, прямо сейчас она явно наслаждается. Когда мы в последний раз целовались с Томом по-настоящему – с языком, самозабвенно, как подростки, которые еще не готовы к сексу? Я вышла на улицу и проковыляла к воротам – каблуки то и дело увязали в траве. Хорошо, что я заказала пиццу. Только что внесли жареного кабана – подвыпившие гости тут же набросились на свинью на вертеле. Лучше, чем шашлыки, которые подавали еще десять лет назад, – но гораздо дороже. Подвернув ногу, я выругалась. Остановилась под деревом и проверила телефон – не ответил ли Том. Тишина. Я решила перечитать его прошлое сообщение: он и в самом деле ответил «Тоже люблю тебя». Да, немного формально, но некоторые и за всю жизнь ни разу не слышат этих слов.
Мне повезло.
Мне очень повезло.
Боже, я так одинока. Так одинока.
Я уселась прямо на траву. Платье пропиталось росой, красный шифон собрался мокрыми складками, но мне было плевать. Я просмотрела наши с Ди селфи, выбирая лучшее – оно должно воплощать в себе все, что я хочу показать миру. Все должны думать, что я забавная, красивая, легкомысленная, но не простушка, и что я не воспринимаю себя всерьез. На одном из снимков я казалась одновременно красивой и беззаботной. Это не лучшее фото Ди. Ее глаза слегка косят, на других снимках она получилась лучше меня. Но она все равно вышла неплохо, так что возмущаться не станет. Я выбрала фильтр и добавила рамку, чтобы скрыть, что фото сделано в туалете.
Подпись: Дорогие мои негодники, с такими друзьями, клянусь, ГОРЫ можно свернуть. #женскаядружбанавек #моялучшаяподругасегодняплюсодин #даязалилаводкувглаза
«Опубликовать». Я плюхнулась на мокрую траву, ожидая волны лайков. Сейчас телефон оживет. Я отлично вышла на этой фотографии. Такой и должна быть Тори. У этой Тори есть друзья, настоящая жизнь, она легкомысленна, ей весело – кто не захочет оказаться на ее месте?
Хотела бы я быть на ее месте.
Сквозь туман от шампанского и сухость во рту, которая становилась все сильнее, я осознавала, что вообще-то я и есть она. Я и есть Тори, у меня есть друзья, я веду интересную жизнь, и мне весело. Никакого обмана.
Чистая правда.
Но если это правда, почему я так стараюсь продемонстрировать ее всем?
Меня ослепил свет фар, и я, пошатываясь, поспешила к воротам – нужно было перехватить доставщика пиццы до того, как он приблизится к отелю. Я сделала попытку счистить грязь с платья, но оно, похоже, безнадежно испорчено. Впрочем, все равно никто не станет надевать одно и то же платье на разные свадьбы. Я порылась в клатче в поисках налички и двинулась в сторону фар. Махнула рукой, чтобы машина остановилась.
Разносчик пиццы вытащил сумку.
– Доставка для Виктории?
Запах пиццы пробудил во мне тысячи воспоминаний. Мой первый парень, Джонни, тоже развозил пиццу. После ночной смены мы ехали на какую-то парковку и тискались на заднем сиденье, и я притворялась, будто мне с ним здорово.
– Да, это я, – сказала я пареньку и потянулась за теплой коробкой, от которой исходил аромат моей юности. Я протянула ему деньги, и он никак не стал комментировать странный выбор места для доставки. Боже, да этот паренек просто вылитый Джонни. Та же прическа, та же сгорбленная походка. Меня так и подмывало сказать этому семнадцатилетнему парнишке, до чего он похож на моего первого парня. Но мне тридцать один, и это будет выглядеть жалко. Поэтому я просто поблагодарила его и, вручив чаевые, смотрела, как он садится в машину.
Он выехал за кованые ворота, из его допотопного «Пежо» играла музыка. Скрестив ноги, я положила коробку на колени и в темноте сожрала пиццу.
Месяц второй
Рецензия на турне в поддержку летнего издания «Негодная: как я послала на хрен чужие правила».
Эксперт в области кризиса первой четверти жизни, Тори Бейли, не боится говорить людям правду. Честную правду без прикрас о том, какое давление испытывают девушки, когда на них обрушиваются сотни «ты должна». Это турне не разочарует поклонников, которые следят за откровенными итогами первых двадцати лет жизни Тори, которые и привели ее к написанию бестселлера «Негодная: как я послала на хрен чужие правила». Для нее нет запретных тем. Тори идет наперекор ожиданиям общества, идет ли речь о трудностях неоплачиваемых стажировок, неумелом куннилингусе или о том случае, когда она оскорбила пафосного йога. Это турне – прекрасное напоминание, что и вам не стоит им поддаваться. Но аудитория Тори взрослеет, им интересно было бы узнать ее мнение о следующей главе жизни. Уверена, я не единственная, кто был разочарован, узнав, что «новая книга» – это всего лишь переиздание оригинала с новым предисловием. Считай это комплиментом, Тори: какого хрена?! Мы хотим еще!
Тори: http://guardian.co.uk/who-the-fuck-am-i-tour-review
Что за сучка это написала?
Ди: О БОЖЕ. Как она посмела написать хвалебную рецензию в «Гардиан»? ДАВАЙ СОЖЖЕМ ЕЕ ДОМ.
Тори: «Уверена, я не единственная, кто был разочарован, узнав, что „новая книга“ – всего лишь переиздание».
Тори: КНИГА ВЫШЛА С ТЕМ ЖЕ НАЗВАНИЕМ И ФРАЗОЙ «ТЕПЕРЬ С ПРЕДИСЛОВИЕМ» НА ОБЛОЖКЕ. ОЧЕВИДНО ЖЕ!
Ди: Сочувствия от меня ты не дождешься.
Тори: А вина с тобой я дождусь? Давай встретимся вечером?
Ди: Я не пью! Эти стервецы в школе меня заразили какой-то хренью. Как насчет кофе? На кофе я согласна. Завтра утром?
Тори: Заметано! Расскажешь мне про ваше последнее свидание с Найджелом.
Тори: До сих пор не верится, что ты встречаешься с кем-то по имени Найджел.
Тори: Найджел
Тори: НАЙДЖЕЛ
Тори: Найджел Найджел Найджел Найджел Найджел
Ди: В 11 в «Лидо»? Говорят, там очень фотогеничный кофе.
Тори: Окей, Найджел.
Ди: Я тебя ненавижу.
Тори: Прости, Найджел.
Свободных столиков не было, и нам пришлось подождать. Местный кофе отлично получается на снимках в ракурсе сверху. Ради этого все и выстаивают очередь. Это прекрасный способ наполнить свою ленту доказательствами того, какие они интересные люди – пьют кофе, собранный вручную. Но ожидание нас не тяготило: можно было наблюдать, как рассекают бассейн пловцы в спортивных купальниках. Правда, в этот раз там было почти пусто – хотя на дворе стоял май, теплее не становилось. Мы с Ди сфоткали бассейн, хотя были здесь миллион раз и каждый раз делали подобные фотографии. Наконец, нервная официантка проводила нас к крохотному столику возле огромного окна. Мы заказали неоправданно дорогой кофе и блинчики на двоих.
– Боже, как ноют сиськи, – простонала Ди, хватаясь за грудь. – Лифчик прямо натирает.
– Скоро месячные?
– Ага, завтра. Блин, целых пять дней без секса. Мы с Найджелом прервем нашу серию.
Нам принесли кофе – выглядел он просто восхитительно. Я достала фото и сделала снимок – меня бесила эта слабость, но я ничего не могла с собой поделать. С другой стороны, разве все вокруг не заняты тем же?
– Вообще-то во время месячных секс не запрещен, ты в курсе? – спросила я, размешивая сливки ложкой.
Ди покачала головой.
– Со мной это не прокатит. Иначе это будет похоже на ту сцену из «Сияния», где потоки крови заливают коридоры.
Я отставила свой стакан, и Ди расхохоталась.
