Алексей поднялся.
– А где я? – спросил он.
– Пить меньше надо. В Санкт-Петербурге, где же еще?
– Правда?
Как он в город на Неве попал – не помнил. Полицейский засмеялся.
– Воздух понюхайте, гражданин. Чувствуете – морем пахнет?
Алексей носом потянул. И правда – морем пахло, ветер нес запахи йода, водорослей, чего-то необъяснимого, так могло пахнуть именно море.
– А число какое?
– Да вы не больны ли? Семнадцатого сентября одна тысяча девятьсот семнадцатого года.
Алексею показалось – ослышался он. Какой семнадцатый, да еще девятьсот?!
– Э, простите, нельзя ли повторить?
Полицейский повторил – чисто, внятно. Алексею нехорошо стало. Неужели старик в сквере начудил? Полицейский развернулся, не торопясь зашагал. На правом боку кобура желтой кожи от револьвера. Да таких уже в полиции нет лет семьдесят. Странности. Где Рязань и где Санкт-Петербург? А у него денег кот наплакал. Только от Рязани до своего города добраться. Побрел по тротуару, сам не зная куда. Навстречу два матроса в бушлатах попались, с винтовками на плечах, к ним штыки четырехгранные примкнуты. Такое оружие Алексей только в кино видел и в музеях. Похоже – полицейский правду сказал. Вот это облом! Ни денег, ни знакомых, чужой город, да еще почти сто лет тому назад. Год, конечно, интересный. Два месяца – январь и февраль, страна при монархии жила, пела «Боже, царя храни», последующие восемь в республике, при Временном правительстве и пела «Марсельезу», а последние два месяца при большевиках жили под звуки «Интернационала». Ни одна страна за год не меняла три раза государственный строй и гимн. А теперь Алексея угораздило вляпаться. Но он еще до конца не верил в произошедшее. На улице прохладно, сентябрь, да и не Рязань, в рубашке прохладно. Куда человеку без денег в такой ситуации податься? Только на вокзал. У прохожего спросил:
– Как до вокзала добраться?
– Какого?
Вопрос Алексея в тупик поставил. Какие вокзалы в Питере есть и как называются, он не знал. Прохожий помог.
– Тебе в какую сторону ехать надо?
– На Москву.
– Значит – на Николаевский. Квартал прямо и направо, это Невский проспект будет. Не сворачивай, он прямо на вокзал выведет.
Николаевским вокзал называли по имени императора, переименовали в Московский в 1924 году.
Алексей так и сделал. На Невском народа немного. В городе неспокойно, гуляющих праздно не видно, люди по квартирам и домам отсиживались. У входа в вокзал двое матросов, на бушлатах красные ленточки, за плечами винтовки. Но Алексея не остановили – молод, выглядит, как гимназист. В зале теплее, чем на улице, но сквозняки гуляют. Алексей в угол прошел, здесь не так дуло, с трудом нашел свободное место на лавке, присел. Надо обдумать сложившееся положение, уж слишком необычно. Ни родного дома, ни знакомых, ни денег. Да и доберется до родной Рязанщины, кого искать, если мать еще не родилась? Ужас! Люди вокруг уже в плащах, пальто, осень. Алексей мерз. Напротив, в буфете, продавали горячий чай, булочки. Выпить бы стакан, согреться, да денег нет. Были тридцать рублей, но они для современной России, а какие здесь в ходу, он не знал. Вроде бы керенки? По имени Керенского, главы Временного правительства. Кто-то из пассажиров дремал, Алексей же не мог, его знобило от холода. Не хватало только простудиться и заболеть.
Откуда появился молодой человек его возраста, он не заметил, но сразу определил – вор, карманник. Насмотрелся уже в зоне. Взгляд острый, да не на лица смотрит, а на вещи. Алексею интересно стало, изменился стиль работы щипачей за век или такой же? Парень к очереди в буфет подошел, потолкался, наклонился, якобы к витрине. Только Алексей успел заметить, как карманник вытащил у солидного дядьки в черном пальто и котелке портмоне, сразу в свой карман брючный скользящим движением опустил. И деловой походкой направился к выходу из вокзала. Действовал правильно. Через три человека подойдет очередь обворованного, надо будет рассчитываться, а кошелек пропал. Дядька крик поднимет, а вора уже след простыл. Алексей поднялся, пошел вслед за карманником. Выйдя из вокзала, вор почувствовал себя увереннее, отошел за угол, в темное место, портмоне открыл. За этим занятием его Алексей застал.
– Велик ли навар?
– Шел бы ты отсюда поздорову.
– А то что будет?
– Перо в бок получишь.
– Делись, а то матросов крикну в помощь.
– Вот же гад! Я работал, а с ним делись. Ты откуда такой наглый?
Алексей решил соврать.
– Из Москвы.
– О, богатый город. И чего тебя в Питер занесло?
Разговаривая, вор вытащил деньги из портмоне, кошелек в урну бросил. Всё, улик нет. Отсчитал от пачки денег несколько купюр, Алексею протянул.
– Мало. Еще накинь, а то я в вокзале работать тебе не дам. Как появишься, следом ходить буду, граждан предупреждать.
– Это моя точка! Валил бы ты отсюда.
– Дашь денег, уйду.
Алексей точно знал, нет еще преступности, как в современном мире – бандитские кодлы, распределение мест преступного бизнеса, организованных сообществ. В лучшем случае – шайки по специальностям – домушники, каталы, уличные бандиты. Как в любое время серьезных перемен, когда старая власть теряла силу, а новая еще толком не сформировалась, всегда поднимала голову преступность. А в Питере, на тот период столице империи, все проявилось в максимальной степени. Осенью семнадцатого и зимой восемнадцатого годов преступники всех мастей – воры, грабители, насильники, убийцы чинили полный беспредел, тем более дезертиры с фронта привезли много оружия, как российского, так и германского производства. Мало того, надев кожаные куртки и вооружившись, бандиты представлялись представителями власти, по наводке грабили квартиры богатых людей. Уголовный розыск еще Временное правительство распустило, а зря. Сотрудники его имели фото преступников, досье, а многих знали в лицо. Узнав о ликвидации угро, преступники возликовали.
– Ах ты, сволочь!
Вор кинулся на Алексея в драку. Но Алексей, отсидев на зоне, отпор дать умел. Удар в подбородок, потом ногой по голени. Вор взвыл, согнулся от боли. Алексей, по праву сильного, вытащил у него из кармана деньги, поделил пополам. Одну часть вору вернул.
– Так правильно будет.
– Беспредельничаешь? Сам промышляй.
– Потом верну, когда разбогатею. Веди на хату, мне переночевать надо.
– А может, тебе еще маруху и кокаина?
– Обойдусь.
Кокаин в Питере имел хождение, наркотиком не считался. Пользовались им богатые или отребье. Алексей приобнял вора, якобы помогая. Сам успел все карманы прощупать. Плохо, что Алексей не знал цены денег, за сколько и что купить можно? Вор привел его в квартиру на втором этаже доходного дома. Пока по лестнице поднимались, вор назвался.
– Меня Герасимом звать, погоняло Матильда.
Хм, Матильда – женское имя, да еще не русское. Вор ответа ждал.
– Меня Алексеем, в тюрьме кличку получил – «Шило».
Алексей прозвища не имел, решил представиться кличкой вора – карманника из зоны.
В квартире уютно, а главное – тепло. В большой комнате за столом сидели трое блатного вида, перебрасывались в картишки. При виде незнакомого сразу насторожились. Матильда рукой махнул.
– Московский гость, щипач по кличке Шило.
– Ну проходи. Жрать хочешь?
– Хочу, – не стал отказываться Алексей.
– Иди на кухню.
Кухня оказалась огромной, не то что в современных домах. На стуле сидела девушка в черном платье, курила сигарету с длинным мундштуком.
– Тебе чего?
– Поесть.
– Сам ищи.
Девица посмотрела на него презрительно. В шкафу Алексей нашел хлеб, соленые огурцы, полукопченую колбасу, соленое сало и две бутылки водки.
– И мне плесни, – лениво процедила девица.
Чужой водки не жалко. Алексей щедро плеснул в стакан, нарезал кухонным ножом хлеба, колбасы, сала. Уселся за стол, накинулся на еду.
– Тебя что, неделю не кормили? – осведомилась девица.
– Из тюрьмы, потом в поезде добирался, да без денег.
– Ты меня не жалоби, – протянула девица.
Лихо опростала полстакана водки, закусила огурцом.
– Чем занимаешься?
– Щипач.
– Карманник, что ли?
– Именно.
– Жить есть где?
– Пока нет, говорю же – с поезда.
– Квартира есть одна, в соседнем доме. Пустует. Хозяева богатенькие свалили к финнам, как беспорядки начались.
– А ключи подобрать не пробовали?
– Это ты мне предлагаешь? – удивилась девица.
– На хате разные мастера бывают, – неопределенно выразился Алексей.
– Все они быдло необразованное.
– Так и ты не воспитанница Смольного.
– Что ты обо мне знаешь?
Алексей поддерживать разговор не хотел. Девушка со странностями. Проститутка, что ли?
– Где поспать можно?
– А где хочешь, где свободное место найдешь. Квартира большая, ищи.
Алексей побродил по квартире. В самом деле большая, обстановка солидная. Явно здесь раньше жил человек богатый. Но сейчас чувствовалось – «временщики» пришли, причем уровня Шарикова из булгаковского «Собачьего сердца». На дорогих шторах отпечатки грязных рук, явно использовали вместо полотенец. Но кровать нашлась. Он снял обувь, но раздеваться не стал. Из комнаты, где играли в карты, раздавались крики, шум, потом драка началась.
– Жульничаешь? На, получи!
Но все же уснул. Слишком много впечатлений, событий принес день. Проснулся утром. На постели рядом с ним спала незнакомая девица, но не та, вчерашняя. «Малина» и есть «малина», здесь вопросов не задают. Алексей встал, обулся, прошел в ванную, умылся. В комнатах вповалку спали на диване, один на затоптанном ковре, причем ручной работы, судя по толстому ворсу. В комнате тяжелый запах сивухи, давно не мытых тел. Уйти бы, а куда? И вообще, как его в Питер занесло, да еще на сто лет назад? А уж если случилась такая необычность, то почему с ним? Да и год в истории империи не самый лучший. Однако спросить некого. Будь здесь профессор, ответа не даст. Никто не знает, что будет с ним завтра.
Здраво рассудив, что надо подкрепиться, прошел на кухню. Гора грязной посуды и стаканов в раковине, в пепельнице полно окурков. М-да, сборище свиней, не иначе. Нашел подчерствевший немного хлеб, полкольца полукопченой колбасы. Поел, запив холодным чаем. Чайник стоял на керосинке, но как ею пользоваться, Алексей не знал. Еще устроит пожар. Попытался растолкать Герасима, вчерашнего карманника по прозвищу «Матильда». Но тот послал его подальше. От вора разило перегаром, раньше полудня от него ничего не добьешься. Из комнаты вышла девица, которая спала с ним вместе.
– Ты кто? Я тебя раньше не видела.
– Шило, погоняло такое.
– А меня Фросей кличут, имя такое. Домушник или бандит?
– Ни то, ни другое, щипач.
Один из мужчин поднял голову.
– Заткнитесь, иначе языки поотрезаю!
– Он может, – прошептала Фрося. – Идем отсюда.
Вышли из квартиры, из подъезда. Алексей на дом обернулся. Надо запомнить улицу и номер дома. Если не повезет, придется вернуться сюда. Не спать же в подворотне?
– Ты при деньгах? – спросила Фрося.
– Нет, – соврал Алексей.
– А то есть хочется. Вообще-то и рестораны закрыты. Стащи у кого-нибудь лопатник, сходим на вокзал, там буфет круглосуточно работает.
– Вообще-то я не местный, из Москвы. Где здесь в такое время народу побольше?
– А то не знаешь? В трамвае.
– В них одни старики и пролетарии ездят.
– Вот и не так! Это до свержения царя было. Богатые на пролетках, бедные на трамвае. Извозчиков днем с огнем не найдешь.
– Тогда веди.
Трамвайная линия оказалась рядом, на Невском. Алексей подсадил Фросю, вскочил на подножку сам. Трамвай не делал здесь остановку, но полз медленно, раскачивался на ходу, дребезжал. Салон полон, места для сидений заняты, люди в проходе стоят. Алексей встал на задней платформе. Надо осмотреться. Кроме того, на остановке у дверей толчея возникнет, тут уж дремать нельзя. Трамвай встал. В салон, буквально штурмом, полезли люди. Алексей сразу богатого увидел. Добротный пиджак, настоящие кожаные туфли. Пристроился сбоку, очень удачно его толкнули сзади. Мгновение и портмоне оказалось в его руке. Он вернулся к Фросе, передал добычу ей. Причем от случайного взора своим телом прикрыл. Фрося тут же бумажник в свою сумочку опустила. Причем очень ловко, видимо – проделывала не раз.
