Тайна бросилась к двери, и тут ее накрыло черное облако. Призрак распался, утратив человеческую форму, но сохранив способность двигаться. Девушка вдохнула и закашлялась, хотя дым не имел вкуса и запаха.
– Ну вот и все, – произнес директор. – А теперь сядь и успокойся.
Призрак исчез, в кабинете не осталось и клочка черного тумана. Тайна нехотя вернулась к столу и села.
– Извини, если напугал, – сказал Иван Николаевич. – Это было жутковато, но необходимо. Зато теперь ты видишь мир, как он есть. Удивительно, не так ли?
Тайна промолчала. Она не увидела ничего нового; кабинет, обстановка, сам директор приюта – все было таким же, как до появления призрака.
– Поделишься впечатлениями?
Тайна лишь пожала плечами. Иван Николаевич ждал какого-то определенного ответа, но ей было нечего сказать.
– Что ты видишь? Говори как есть, не стесняйся.
Тайна понимала – получив неправильный ответ, директор догадается, что дым на нее не подействовал. Тогда он может повторить попытку, а Тайна не хотела снова вдыхать черный газ, пусть даже у нее был к нему иммунитет.
«После того, как призрак меня коснулся, я должна была что-то увидеть, но не увидела, – размышляла Тайна. – Что все видят, а я нет?»
Тайна не привыкла быстро думать, от этого у нее начинала болеть голова. Но, к счастью, ответ пришел сам собой – Иван Николаевич ждал, что после контакта с черным туманом она начнет видеть рога, клыки, хвосты и прочие странности, о которых постоянно твердили обитатели приюта. Наверняка каждый из них в свое время тоже вдохнул черный дым.
– Ну? – Иван Николаевич подался вперед.
Тайна вспомнила рисунки мелом, которые видела в коридорах котельной. Дети изображали создателя приюта как страшного бородатого дядьку с третьим глазом на лбу.
– У вас на один глаз больше, чем положено, – рискнула предположить Тайна.
– Да! – Директор откинулся на спинку кресла и довольно рассмеялся. – Разве это не потрясающе?!
– Наверное.
– Хочешь глянуть на свои рога? У меня есть зеркало!
– Спасибо, не хочу.
– Конечно хочешь. – Иван Николаевич достал из ящика зеркало в пластмассовой раме. – Полюбуйся, как ты преобразилась!
Тайна посмотрела на свое отражение. Она увидела девушку с острыми скулами и тонкими бескровными губами, но без рогов. Создавая своего призрачного двойника, Иван Николаевич зря старался, но знать ему об этом было необязательно.
– Рога, – протянула Тайна. – Все, как вы говорили.
– Мой глаз, твои рога – все это печати, дарованные свыше, – произнес директор. – Отметки, которые не видны обычным людям, но видны нам.
– Так они настоящие или нет? – не поняла Тайна.
– Настоящие.
– Но если обычный человек положит руку мне на голову, он ничего не нащупает?
– Ничего.
– Я не понимаю.
– Тебе и не нужно все понимать, просто прими это, – посоветовал Иван Николаевич. Сейчас он говорил почти ласково, как отец с дочкой. – Я думаю, скоро твои таланты проявятся. Ты еще всех нас удивишь!
– Очень на это надеюсь, – пробормотала Тайна и поднялась со стула. – Я могу идти?
– Конечно, возвращайся на репетицию.
Молнии чертили на небе кривые сверкающие линии, гром заставлял дребезжать оконные стекла. Дети уже не пели, а хрипло вопили сорванными голосами:
– Дождик, дождик, пуще!
Встал мертвец гниющий!
В саване нелепом
Над могильным склепом!
Тайна вернулась в хоровой класс и села на свое место. Механически повторяя слова песенки и даже не пытаясь попасть в ноты, она размышляла о том, что произошло в кабинете директора. Похоже, встреча с черным призраком – стандартная процедура, которой подвергались все новички, что-то вроде посвящения. После этого дети начинали видеть странные вещи и постепенно теряли память о прошлом. Но в этот раз что-то пошло не по плану. Тайна подозревала, что причина в ней самой, в ее невосприимчивости к черному дыму. «Я чем-то отличаюсь от этих детей», – думала она, вглядываясь в усталые лица детдомовцев. И было бы неплохо понять, чем именно…
Когда репетиция закончилась, Лена первым делом подошла к Тайне и сказала:
– Ты слишком долго гуляла. Я такого не потерплю!
– Иван Николаевич пригласил меня к себе на разговор.
Услышав это, староста переменилась в лице.
– А, тогда понятно… Ну и как тебе?
– Просто слов нет, – произнесла Тайна. – Удивительно.
– Вот и хорошо! Но больше не прогуливай! С прогульщиками у меня разговор короткий, усекла?
* * *
После репетиции детдомовцы начали стекаться в столовую, а Тайна и Маша, все еще наказанные, вернулись в спальню. Дождь лил сплошной стеной, так, что из окна не было видно даже проходившую неподалеку теплотрассу. Маша села на подоконник и принялась играть со слепым медведем и безголовой куклой.
– Надо найти две пуговицы и пришить ему глаза, – сказала Тайна, укладываясь на кровать.
– Не надо. Он сам попросил, чтобы я их оторвала.
– Почему?
– Потому что ему было противно на меня смотреть, – нехотя отозвалась Маша.
– Я думаю, тогда он был маленький и глупый и не понимал, что говорит, – сказала Тайна. – Он уже передумал и хочет видеть свою хозяйку.
– Ну хорошо… – протянула Маша. – Я поищу ему другие глаза…
Тайна лежала на кровати, смотрела, как Маша возится с игрушками, и пыталась придумать способ попасть в закрытое крыло котельной. В голову решительно ничего не приходило. Дверь была крепкая, ключ от нее Иван Николаевич носил в кармане. Возможно, существовали какие-то окна или отверстия для вентиляции, но чтобы найти их, требовалось исследовать помещение внутри и снаружи, да так, чтобы не заметила Лена и ее прихвостни…
– А хочешь узнать один секрет? – произнесла Маша, подсаживаясь к Тайне.
– Конечно. Рассказывай.
– Мне нравится один мальчик…
– Кирилл, что ли?
– Откуда ты знаешь? – спросила Маша, вспыхнув.
– Догадалась по твоим рисункам, – сказала Тайна, умолчав, что лично говорила с Кириллом и слышала про записку, которую Маша ему писала.
– Он похож на ангела. Бабушка рассказывала, что ангелы живут на небе и что у них красивые белые крылья. Только Кирилл никогда не захочет со мной дружить, потому что я…
– Вот только не надо опять, – перебила ее Тайна. – Ты добрая и красивая девочка. Если Кирилл этого не понимает, он просто дурак.
Некоторое время Маша растерянно смотрела на Тайну, а потом произнесла:
– А ты мне расскажешь свой секрет?
– Какой?
– Ну, мне кажется, тебя что-то беспокоит. Я подумала, мы же теперь лучшие подруги и должны делиться всякими секретами…
– Мне нужно выяснить, что происходит в закрытом крыле котельной, – сказала Тайна. – Но я понятия не имею, как туда попасть…
– И это все? – фыркнула Маша. – Я могу тебе помочь.
– Серьезно? – удивилась Тайна. – Как?
Девочка посмотрела вверх. В тот же миг с потолка, раскачиваясь на длинной паутинке, начал спускаться большой коричневый паук.
– Я много чего могу, – сказала Маша, протянув руку. Паук отпустил паутинку и шлепнулся на открытую ладонь. – Но молчу об этом. Если бы Иван Николаевич узнал, что я умею делать с пауками, он бы заставлял меня шпионить или еще что-нибудь похуже…
– А что именно ты можешь? – спросила Тайна.
– Смотреть их глазами. Там, где есть пауки, там и я.
– И ты видела, чем Иван Николаевич занимается в закрытом крыле?
– Много раз. Здесь же скучно, и со мной никто не общается. Поэтому я смотрю, чем занимаются другие…
Маша взяла руку Тайны и посадила на нее паука. Он поползал туда-сюда и остановился на тыльной стороне ладони между средним и указательным пальцем.
– Будет немного больно, но по-другому никак…
Челюсти паука вонзились в кожу. Девушка почувствовала жжение, как будто на руку попало раскаленное масло.
– Теперь закрой глаза и расслабься, – посоветовала Маша. – А я соединю тебя с другими пауками.
Тайна откинулась на подушку и сомкнула веки. Тут же перед глазами вспыхнула четкая цветная картинка – коридор приюта, только вверх ногами. Ужин закончился, и внизу ходили дети – Тайна увидела близнецов Иру и Диму, с которыми познакомилась в столовой, и еще нескольких детдомовцев, которых не знала по именам.
– Я что, сижу на потолке? – от удивления Тайна села и огляделась. Коридор исчез, теперь она видела только обшарпанные стены спальни и залитое дождем окно.
– Ты все еще на своей кровати, – нетерпеливо объяснила Маша, укладывая ее обратно. – А паук, глазами которого ты смотрела, сидит на потолке, в коридоре. Ложись, и давай продолжим.
Тайна закрыла глаза и снова увидела коридор. Потом была секунда абсолютной темноты, и новая картинка. Девушка поочередно увидела столовую, хоровой класс, прихожую, где висели куртки и стояла уличная обувь, и несколько общих спален, где она не бывала. На ее глазах Лиля воровато огляделась, и, убедившись, что на нее никто не смотрит (о пауке она, разумеется, не подозревала), высморкалась в чей-то шарф, оставленный на спинке кровати. Тайна задумалась – ее способность делаться невидимой распространялась на сопли? Если нет, Лиле стоило вылечить насморк.
Маша переключалась с одного паука на другого, словно это были камеры слежения, установленные по всему приюту.
– Ты правильно сделала, что не стала об этом никому рассказывать, – одобрила Тайна.
– А мне и некому было, ты первая, – сказала Маша. – Вообще обычные пауки плохо видят. Но я могу их изменять. Со мной они э-во-лю-ци-о-ни-ру-ют, вот!
– Это как? – не поняла Тайна. Сейчас она смотрела, как Лена сидит в кресле, закинув ноги на табуретку и уплетая зефир, а Катя, сидя на грязном полу, массирует ей ступни.
– Чтобы наблюдать за всем, я сделала пауков со зрением как у человека и даже лучше, – с гордостью произнесла Маша. – А еще я вырастила несколько ядовитых пауков… просто, на всякий случай. Так что, если тебя снова кто-то обидит, ты только скажи.
– И что ты тогда сделаешь?
– Поубиваю всех, кто сделает тебе больно.
– Тебе тоже делали больно, – напомнила Тайна.
– Ну, мало ли, – буркнула Маша. – Бабушка говорила, убивать – это грех. Так в заповедях написано. Но за тебя я убью…
Еще некоторое время девушка прыгала из одного паука в другого. Тайне не терпелось увидеть закрытое крыло, но она молчала – у Маши было не так много возможностей чем-то похвастаться.
– А вот сюда Иван Николаевич никого не пускает… кроме Лены, конечно.
Наконец Тайна перенеслась в огромное помещение с неровными кирпичными стенами и высоким потолком, которое мельком видела, когда ушла с репетиции. Два прожектора, подвешенные на металлических фермах, были включены, а их лучи направлены вниз. Выглядело это как сцена в авангардном театре, где вместо декораций стояло громоздкое, опутанное стальными трубами оборудование. Вверх, в темноту, уходили квадратные оцинкованные короба, не один и не два, а целый лес. Все это наверняка гудело, пыхтело и создавало вибрацию, ощутимую даже на втором этаже, однако слышала Тайна только то, что происходило в ее собственной спальне. При помощи Машиных пауков можно было подглядывать, но не подслушивать.
Закопченные топки, насосы, котлы и баки – всему этому, насколько Тайна могла судить, и следовало находиться в бойлерной. А вот рядом она увидела кое-что совершенно неуместное в котельной – гигантского надувного клоуна, нависавшего над подобием цирковой арены, и старинный водолазный костюм. Клоун был соединен с каким-то гудящим металлическим агрегатом при помощи гофрированного шланга, а костюм просто лежал на потертом кресле – прорезиненный комбинезон отдельно, блестящий медный шлем с круглыми окошками, похожими на иллюминаторы батискафа, отдельно. Последнее, что Тайна ожидала увидеть в святая святых Ивана Николаевича – надувную игрушку и древний акваланг.
– На фига здесь клоун? – спросила Тайна.
– Это батут, – отозвалась Маша. – Когда дети прыгают по арене, клоун раскачивается. Думаю, это весело.
– И зачем он в котельной? Чтобы прыгать?
– Нет, я ни разу не видела, чтобы Иван Николаевич прыгал на батуте.
– А что он делает в таком случае?
– Приходит сюда каждый день после завтрака, надевает водолазный костюм, подключает шланги и просто сидит в кресле.
– Серьезно? Просто сидит, и все?
