Я прокралась обратно в дом, прошла через блестящую хромированную кухню и, перепрыгивая через ступеньки, прошмыгнула в спальню Китона, находящуюся в западном крыле. Я уже бывала здесь, когда подслушала его разговор с той красивой журналисткой, так что торопливо впорхнула в спальню Вулфа, зная, что его не будет по меньшей мере еще час. Даже роскошный образ жизни и частный самолет не помогут ему миновать чикагские пробки.
Если моя комната сверкала роскошью старого доброго Голливуда, то спальня Вулфа была изысканной, но сдержанной. Широкие окна закрывали эффектные черно-белые гардины, изголовье кровати было обито стеганой черной кожей, а по обеим сторонам от нее стояли тумбочки угольного цвета. Стены были темно-серыми под цвет его глаз, а по центру потолка висела одинокая хрустальная люстра, которая словно кланялась в ноги могущественному мужчине, жившему в этой комнате.
У него не было ни телевизора, ни комода, ни зеркал. Зато тут стоял барный шкаф, что меня не удивило: Вулф женился бы на выпивке, будь это легализовано в штате Иллинойс.
Я устало поплелась в гардеробную и, распахнув двери, с вновь вернувшимися силами звонко защелкала ножницами. Черные дубовые полки особенно выделялись на фоне пола из белого мрамора. Дюжины безупречно отутюженных и готовых к носке костюмов, разделенных по цветам, крою и фасонам, висели аккуратными тесными рядами.
У Китона были сотни скрупулезно сложенных шарфов, такое количество обуви, что смело можно открывать магазин Bottega Veneta, а также уйма блейзеров и курток. Я знала, с чего начать поиски. На вешалке висело полным-полно галстуков. Я невозмутимо принялась резать на половинки эти люксовые полоски ткани, испытывая странное удовольствие при виде падающих к моим ногам кусков, подобно желтым и оранжевым осенним листьям.
Щелк-щелк-щелк.
Этот звук ласкал душу до такой степени, что я забыла о своем диком голоде. Вулф Китон трахнул спутницу Анджело. Я не могу и не стану мстить ему за ошибки собственной изменой, но лично прослежу, чтобы завтра утром ему нечего было надеть, кроме тупой надменной ухмылки.
Разрезав все галстуки, я переместилась на его накрахмаленные рубашки. Вулфу хватило дерзости предположить, что я захочу к нему прикоснуться. Эта мысль вызвала у меня горечь, пока я разрезала дорогие выглаженные ткани кремового, белоснежного и светло-голубого цветов. Предполагалось, что мы консумируем наш брак. Но, несмотря на привлекательность Вулфа, я питала отвращение к его разгульному образу жизни, отвратительной репутации и к разнообразию женщин, с которыми он успел переспать к своим тридцати годам. Не говоря уж о том, что я, к своему смущению, практически не имела опыта.
И под отсутствием опыта я имела в виду девственность.
Нет, быть девственницей не преступление, но я таковой свою невинность и считала, зная, что Вулф воспользуется этими сведениями против меня, заострив внимание на моих наивности и простодушии. В мире, который меня окружал, я не имела права оказаться не девственницей. Родители требовали, чтобы я хранила целомудрие вплоть до свадьбы, и у меня не возникало проблем в удовлетворении их запроса, поскольку меня не привлекал секс с нелюбимым человеком. Я собиралась решить проблему своей девственности, когда наступит подходящее время. Если оно вообще когда-нибудь наступит.
Я так сосредоточилась на своей миссии по уничтожению одежды и галстуков, стоящих десятки тысяч долларов, что даже не услышала звука шагов, когда Вулф зашел в комнату. На самом деле я заметила его, только когда он остановился у двери в спальню и ответил на телефонный звонок.
– Китон.
Пауза.
– Что он сделал?
Пауза.
– Я лично прослежу, чтобы он и на шаг не сдвинулся из этого города без обыска полицейского департамента Чикаго.
С этими словами Вулф закончил разговор.
Твою мать! Бросив ножницы на пол, я вскочила, собираясь удрать, и захлопнула открытый ящик с часами, попутно что-то уронив. Я побежала из гардеробной, резко распахнула двойные двери, и как раз в эту же секунду в комнату зашел Вулф, продолжая хмуро смотреть на свой телефон.
Я впервые увидела его со вчерашней свадьбы. Испарившись вместе с Эмили, он вернулся через двадцать минут и сообщил, что мы уходим. Поездка домой прошла в полной тишине. Я без утайки отправила сообщение кузине Андреа, но Вулфу, похоже, было плевать. Когда мы вернулись домой (это не твой дом, Фрэнки!), я отправилась к себе в комнату, громко хлопнула дверью и на всякий случай заперла ее на замок, решив не доставлять ему удовольствия расспросами про Эмили. На самом деле я вообще не показывала вида, что меня это взволновало. Хоть отчасти.
Теперь же, когда он стоял прямо передо мной, я поняла, что реакцией на его интрижку с Эмили не заработала ни одного дополнительного очка в нашей битве. Все козыри у него на руках. Я инстинктивно сделала шаг назад и шумно сглотнула.
Губы у него были по-прежнему плотно поджаты, а властный равнодушный взгляд прошелся по моему телу так, словно я заявилась к нему голышом, чтобы отдаться по собственной воле. Сегодня на Вулфе были удобные брюки серого цвета, а также он отказался от блейзера в пользу белой рубашки, закатав ее рукава до локтей.
– Соскучилась? – безучастно спросил он и прошмыгнул мимо меня.
От ужаса я резко захохотала, поняв, что Китон мог заметить разбитую перевернутую рамку, которую я опрокинула при попытке бегства, и испорченную одежду, что ждала его в гардеробной. Едва Вулф повернулся ко мне спиной, я на цыпочках стала выходить из комнаты.
– Даже не думай, – предупредил он и, все так же стоя ко мне спиной, щедро наполнил свой бокал у бара возле окна, из которого открывался вид на центр города. – Будешь виски?
– Ты вроде сказал, что мне нельзя пить, – съязвила я, удивленная так легко просочившемуся в мой голос сарказму.
Этот особняк меня изменил. Я стала бесчувственной и телом, и душой. Моя нежная кожа цеплялась за несгибаемые кости, из полной оптимизма девушки я превратилась в циника, а сердце покрылось коркой льда.
– За пределами этого дома пить тебе нельзя. Ты выходишь за сенатора, и тебе еще не исполнилось двадцати одного года. Ты хоть осознаешь, как плохо это отразится на моей репутации?
– Разве справедливо, что выйти замуж можно в восемнадцать, а пить – только с двадцати одного? Один жизненный выбор существенно важнее другого, – нервно трепалась я, застыв на месте и смотря на его широкую спину.
Вулф регулярно качался, и это было заметно. Каждое утро я слышала, как, заходя в дом, напевал песенки из восьмидесятых его личный тренер. Вулф ежедневно тренировался в течение часа в своем подвале, а когда выпадала свободная минутка перед ужином, выходил на пробежку.
Он развернулся ко мне лицом, держа в ладони два стакана с виски, и протянул один мне. Я сделала вид, что не заметила его мирного предложения, и скрестила руки на груди.
– Нем, ты пришла, чтобы обсудить установленный законом возраст употребления алкоголя?
И снова эта дурацкая кличка. Какая ирония, что Вулф зовет меня Немезидой. Потому что он ужасно самовлюбленный, и, в точности как с Нарциссом, я с радостью придушила бы его, даруя вечный покой.
– Почему бы и нет? – продолжала я, пытаясь отвлечь его от гардеробной и лежащей посреди нее горы разрезанной одежды и галстуков. – Ты ведь многое можешь поменять, верно?
– Ты хочешь, чтобы я изменил закон и тебе можно было пить на публике?
– После вчерашнего, думаю, я заслужила право на крепкий напиток везде, где присутствуешь ты.
Что-то в его глазах забрезжило, но быстро пропало. Намек на веселье, хотя мне не удалось уловить, что это было. Вулф поставил стакан для меня на барную стойку, прислонился к ней и внимательно на меня посмотрел. Вращая стакан с янтарного цвета жидкостью, он скрестил ноги в щиколотках.
– Ты довольна? – хриплым голосом спросил Китон.
– Что?
– Моей гардеробной.
Я почувствовала, как заливаюсь румянцем, и возненавидела свое тело за предательство. Ради всего святого, вчера Вулф переспал с другой женщиной! И хорошенько позабавился, ткнув меня в это носом. Мне бы заорать на него, ударить, бросить что-нибудь, но я физически измотана голодом и морально поражена известиями о нашей помолвке. Закатить ему истерику – заманчивая перспектива, но у меня совершенно нет на это сил.
Я пожала плечами:
– Видала больше, лучше и элегантнее.
– Рад, что ты разочарована, поскольку после свадьбы ты в эту спальню не переберешься, – насмешливо сообщил он.
– Однако, полагаю, ты не против, если я буду ложиться с тобой в одну постель, когда выдастся настрой для минутного супружеского счастья? – спросила я тем же язвительным тоном и задумчиво погладила подбородок.
Я наслаждалась триумфом, когда он бросил взгляд на мои пальцы и обнаружил, что я не надела обручального кольца.
– Беру свои слова обратно. У тебя действительно твердый характер. Правда, его я могу сломать как куриную косточку. – Вулф гордо улыбнулся. – И все же он у тебя есть.
– Ну-ну, спасибо за признание. Как ты знаешь, для меня нет ничего более ценного, чем твое мнение обо мне. Разве что грязь под моими ногтями.
– Франческа, – мое имя плавно слетело с его языка, словно Вулф произносил его триллион раз. Может, так и было. Может, я входила в его план с тех пор, как вернулась в Чикаго. – Иди в гардеробную и жди, пока я допью. Нам есть что обсудить.
– Я не подчиняюсь твоим приказам, – подняв голову, заявила я.
– У меня есть к тебе предложение. И ты будешь дурой, если не согласишься. А поскольку я не веду переговоров, то это будет первое и единственное предложение, которое я тебе сделаю.
В голове сразу возникла куча идей. Вулф отпустит меня? Он же переспал с другой женщиной. Он видел, как я практически тискаюсь со своим другом детства. И, конечно, увидев бардак, что я натворила в его гардеробной, он станет еще хуже ко мне относиться, если таковое вообще возможно. Я вошла в гардеробную, присела и подняла ножницы, чтобы в случае чего обороняться. Прижавшись спиной к выдвижным ящикам, я попыталась выровнять дыхание.
Послышался звон стакана, поставленного на стеклянную стойку, а потом приближающиеся шаги. Пульс у меня зашкалил. Вулф замер на пороге и бесстрастно посмотрел на меня. Его подбородок напоминал гранит, а глаза – сталь. Груда одежды на полу доходила мне до голеней. И спрашивать не нужно, как я провела большую часть дня.
– Ты в курсе, сколько денег выбросила на помойку? – спросил Вулф тем же сдержанным и отстраненным голосом.
Его не волновала испорченная одежда, и оттого я почувствовала безнадегу и растерянность. Вулф казался неуязвимым и недосягаемым, как одинокая звезда в небе, что ярко мерцала в другой галактике и уплывала от моих жадных рук, которые требовали реванша.
– Этого мало, чтобы отплатить за мою гордость. – Я пощелкала лезвиями ножниц, чувствуя, как раздуваются от гнева крылья носа.
Китон сунул руки в карманы и прислонился к дверному косяку.
– Что тебя гложет, Немезида? Мысль, что твой парень привел вчера спутницу или что я ту самую спутницу трахнул?
Вот я и получила от него признание. Меня почему-то одолевали сомнения насчет Китона и Эмили. Но теперь все стало по-настоящему, и это было больно. Господи, не должно же быть так больно. Как будто меня пнули в живот. Предательство от кого бы то ни было что-то ломает в вашей душе, а потом приходится жить с этими обломками.
Сенатор Китон мне никто.
Нет. Это тоже неправда.
Он являл собой все плохое, что могло со мной произойти.
– Конечно, Анджело, – недоверчиво фыркнула я и схватила ножницы покрепче. Вулф бросил взгляд на мою побелевшую руку, в которой я сжимала свое оружие, и ответил мне ухмылкой, говорящей, что он может обезоружить меня в мгновение ока, не применяя силу.
– Лгунья, – безучастно произнес он. – И к тому же паршивая.
– С чего я буду ревновать тебя к Эмили, если ты сам не ревновал, когда Анджело загнал меня в угол? – Я задыхалась от подступающих слез.
– Во-первых, она изумительна в постели, и Анджело очень повезло, что в его распоряжении есть такой сладкий опытный ротик, – провоцировал меня Вулф, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке.
Я почувствовала, как кровь стынет в жилах, а температура тела становится выше. Вулф никогда не говорил со мной с сексуальным подтекстом, и до этой минуты наш брак скорее напоминал наказание, чем настоящие отношения. Расстегнулась вторая пуговица, и я увидела поросль темных волос.
– Во-вторых, на самом деле я не был рад вашему небольшому проявлению чувств и дал тебе шанс попрощаться должным образом. Что, судя по тому, как вы обнимались, когда я вышел из уборной, ты охотно и делала. Тебе понравилось?
Я уставилась на него, пытаясь понять, что Вулф имеет в виду. Он думал, что мы с Анджело?.. Боже, он правда так думал. Его равнодушное лицо больше не скрывало той эмоции, что я заметила в его глазах. Вулф думал, что на свадьбе я переспала с Анджело, и отомстил за преступление, в котором даже не стал меня обвинять.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65071321&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Американский фильм-буффонада с участием четырех братьев актеров Маркс, вышедший в 1933 году.
2
Район в Маленькой Италии – собирательное название кварталов, где проживают итальянские эмигранты.
3
Фреска на потолке Сикстинской капеллы в Ватикане, написанная Микеланджело.
4
Жизнь моя (итал.).
5
Великолепная миля (Magnificent Mile) – одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, расположенная на участке Мичиган Авеню (Michigan Avenue) к северу от реки Чикаго (Chicago River). На Великолепной миле находится множество магазинов, торговых центров, ресторанов, отелей и достопримечательностей Чикаго.
