– Господин барон, я благодарна вашей семье за поддержку нашей обители, но должна напомнить, что, когда женщина приходит в монастырь, она порывает мирские связи. И я не желаю, чтобы прошлое нашей сестры отвлекало ее от мыслей о Боге. Не скрою, особенно я не желаю ее встречи с вами – слишком дорого ей обошлось ваше знакомство.
– Досточтимая матушка, я клянусь, что мои помыслы чисты. Разговор с сестрой Джиннайн необходим мне, чтобы я смог покаяться в грехах. Несколько лет назад я потерял память. Многое вспомнил, но не все. Я действительно много грешил, за что сейчас раскаиваюсь, но если не смогу вспомнить свои грехи и отречься от них – как предстану перед Всевышним? Умоляю вас о милости. И, пожалуйста, прочтите письмо отца Гюстава.
Хорошо, что я догадался обратиться к нему прежде, чем ехать сюда. Думаю, что без этого письма не смог бы ничего добиться от матери-настоятельницы. Не знаю, что отец Гюстав написал – он передал мне его уже запечатанным, но именно оно помогло узнать правду.
– Хорошо, вам разрешается говорить с сестрой, но только в моем присутствии. Можете не волноваться, ничего нового для себя я не узнаю, и все, что будет здесь сказано, останется тайной исповеди.
В келью вошла женщина средних лет с добрым лицом и ясным взором, какой бывает только у искренне верующих людей. Взгляд у нее поменялся, только когда она посмотрела на меня. На мгновение, но в нем сверкнула такая ненависть…
– Матушка, вы звали меня?
– Да, сестра. Я прошу тебя ответить на вопросы господина барона. Я знаю, насколько это будет тяжело, но прошу о смирении и послушании. Твои ответы очень важны. Считай этот разговор искупительной епитимьей.
Сестра Джиннайн повернулась ко мне.
– Что вам угодно знать, господин барон? – видно было, как тяжело ей со мной разговаривать.
– Три с половиной года назад вы передали мне брошь. Расскажите, пожалуйста, от кого вы ее получили и что с ней делали до того, как отдали мне.
Монахиня вздрогнула, словно от пощечины. Господи, что же там произошло, если простой разговор она воспринимает как изощренную пытку!
– Я получила ее от служанки замка по имени Сесиль. Она попросила передать вам брошь и передать просьбу о встрече для любовных утех. Сесиль хотела, чтобы вы постоянно носили брошь, – подчеркнуто ровным голосом ответила бывшая няня.
– До вручения мне броши кто-то другой мог ее взять?
– Да, я передала ее одному священнику из Монпелье, чтобы он наложил на нее заклятие мужского бессилия. Однако, судя по рассказам Сесиль, заклятие не сработало.
Вот это да! Всякого ожидал, но такого!
– Что это за священник и как вы познакомились?
– Отец… прошу прощения, матушка, но он так представился, отец Жабер. Он занимает какой-то важный пост в церкви реформистов. Я часто ездила в Монпелье к сестре, она теперь тоже реформистка, и мы ходили смотреть на казни. Там отец Жабер всегда был главным, – увы, смотреть на казни – вполне благочестивое времяпрепровождение даже для добрых людей. Такие вот нравы.
– Так как же вы познакомились?
– Нас познакомила сестра. Он зашел к ней, когда я гостила. Он очень добрый, с ним приятно разговаривать. И никогда ни слова плохого не сказал о нашей матери-церкви.
– Вы встречались только в Монпелье?
– Нет, отец Жабер часто приезжал в Безье, только не в церковном облачении, а в простой городской одежде, и всегда останавливался у нас. Но вы не подумайте, он никогда не добивался меня, мы просто беседовали о жизни. А когда Сесиль передала мне брошь, он попросил ее на три дня, чтобы наложить то заклятие. Я сказалась на это время больной, а потом, когда отец Жабер привез брошь, передала ее вам.
– За что же вы так меня ненавидите?
– Монахиня не может ненавидеть, ваша милость, монахиня может только прощать. А тогда… Мой муж давно умер, у меня был только сын Матис, ему было десять лет. Вы изнасиловали его, заставляли делать всякие гадости. Он повесился, – все было сказано ровным голосом, совершенно лишенным хоть каких-либо эмоций. И именно от этого мне стало страшно.
– Благодарю вас за разговор. О прощении не прошу – такое нельзя простить. Клянусь до конца дней своих молиться за упокой Матиса. Знаю, что самоубийство – грех, но верю, что у ребенка есть надежда на милость Божью. Она всегда есть, у него – особенно.
– Ваша милость, вы простите меня?
– Вы ни в чем не виноваты, сестра. Господь не допустил вас до греха. Прощайте!
Возвращаясь в Клиссон, я не мог отделаться от мысли, что не сделал все, что был должен. Вроде бы раскрыл убийство юного барона, нашел виновного – видимо, этот «отец» являлся резидентом реформистской разведки в Безье, использовал мою няню втемную как агента и содержателя конспиративной квартиры. Наверняка для устранения Жана был подготовлен другой план, но тут вовремя возник вариант с брошью. Что же, теперь с этим Жабером будет разбираться сам барон, у которого достаточно ума и возможностей. Я ему все подробно рассказал, кроме, разумеется, некоторых подробностей, касающихся Сесиль, – нечего добропорядочной женщине жизнь портить.
И все же, что я не доделал? Только подъезжая к Клиссону понял – надо было сходить на могилу Матиса. Что же, сделаю это в следующий приезд. Если бы я только знал, когда снова увижу ставший родным Безье…
Глава XIV
Весенний семестр прошел, как и предыдущий – без особых хлопот, а вот сразу после его окончания произошло важное событие. В вялотекущую галло-кастильскую войну вмешался савойский герцог, причем не на нашей стороне.
Его войска внезапным ударом разгромили приграничные гарнизоны и бодрым маршем двинулись на север в обход Альп. Поскольку никаких крупных соединений в этом районе у Галлии не было, над страной нависла реальная угроза потери восточных провинций. Это обстоятельство вынудило галлийское командование бросить навстречу противнику все имеющиеся силы, не задействованные в войне с Кастилией. В понятие «все имеющиеся силы» попала и наша Академия.
В теплый июньский день, когда были сданы все экзамены и курсанты готовились разъехаться на каникулы, объявили общее построение.
После того как полсотни человек замерли на плацу, вышел начальник Академии и сообщил:
– Господа курсанты! На нашу Родину напал жестокий враг! Воспользовавшись нашим доверием, савойская армия коварным ударом разбила наши войска и вторглась в Дофине. Несмотря на героическое сопротивление, противнику удалось захватить Гренобль. Его Величество король Галлии приказал собрать армию, которая разобьет врага и выкинет его с нашей священной земли! И мы его выкинем! Я говорю мы, потому что Академии приказано прибыть к месту сбора войск вблизи столицы. Я уверен, что каждый из вас будет биться с врагом не жалея жизни! Не посрамим чести Клиссона!
Каждое предложение сопровождалось энергичным взмахом правой руки. При этом с каждым разом сила и амплитуда взмахов возрастали. К концу этой эпической речи мы стали всерьез беспокоиться за ее сохранность, но, к счастью, де Ри вовремя перешел на деловой тон.
– Приказываю! Завтра в шесть часов утра курсантам под командованием начальников курсов конной походной колонной выдвинуться к пункту сбора армии. На месте первый курс поступит в распоряжение начальника тыла. Второй будет распределен по боевым подразделениям на должности сержантов – командиров взводов. Участие в боевых действиях будет зачтено как армейская практика, после которой вас будут ждать кратковременный отдых и выпускные экзамены.
Закончил полевой маршал в привычной для себя бравурной манере:
– Господа курсанты, я уверен, что вы не зря все это время кормили мух в наших аудиториях и не позволите врагу лишить отцов ваших будущих детей! И помните, Клиссон ждет вашего возвращения! Не только здоровыми, но и обязательно живыми! Академия, строем разойдись!
А ведь хорошо сказал! Настоящий отец курсантам. Но задержки в сборах не простит, благо порядок действий многократно отработан и доведен до автоматизма.
Подготовить оружие, коней, проверить снаряжение. Взять необходимые деньги, вещи.
На следующий день курсанты были готовы к выходу. Две походные колонны по трое. Обоз следовал отдельно и сопровождался подразделением из роты охраны замка.
Двигаясь форсированным маршем, мы достигли столицы на пятый день. Такая скорость была необходима, чтобы штаб армии успел распределить старшекурсников по подразделениям.
И тут мое «везение» явило себя во всей красе. Из всего курса только я был назначен не сержантом, а унтер-офицером роты, но роты, существующей лишь на бумаге. Ее только предстояло набрать, причем из тех самых наемников, основным занятием которых была охрана купеческих обозов.
Это нестандартное решение объяснялось просто – в будущее генеральное сражение планировалось бросить все боеспособные войска, в том числе и части тылового охранения. Таким образом, назначенному командиру новой роты лейтенанту де Фронсаку были выделены деньги для найма и поставлена задача в течение недели создать боеспособное подразделение общей численностью сто семьдесят человек, сведенных в четыре взвода, для охраны армейского обоза. Командовать взводами должны были командиры наемников, которым на период кампании присваивался чин сержантов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65087591&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Аминазин – психотропный препарат, обладающий успокаивающим действием.
2
Галоперидол – психотропный аппарат, обладающий антигаллюциногенным действием.
3
Cogito, ergo sum – Мыслю, следовательно существую, – философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени.
4
Лопе де Вега – испанский драматург, поэт и прозаик, 1562–1635. Наиболее известные в России пьесы – «Учитель танцев», «Собака на сене».
5
Дублет – мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в XIV–XVII веках. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться.
6
Обычай, реально существовавший в Испании и на юге Франции.
7
Торквемада – основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании. Отличался особой жестокостью.
8
Румата Эсторский – герой книги братьев Стругацких «Трудно быть богом».
9
Берсерки – норманские воины, отличались в бою храбростью, граничившей с безумием. Считается, что сражались под воздействием галлюциногенов. Часто в пылу боя убивали своих соратников.
10
Бастард – полутораручный меч.
11
Ниндзя – разведчик, диверсант и наёмный убийца в средневековой Японии.
