Я бросил взгляд на Зельду.
– Я знаю, что глубоко внутри она испытывает благодарность.
Зельда тихо рассмеялась.
– Вчерашняя еда тоже досталась ей? – спросила она, пока я катил велосипед к квартире 2Е.
– Я стараюсь приносить ей еду, когда получается, – сказал я, доставая из кармана ключ. – Не помню, когда и как это началось, но я ни разу не видел, чтобы она выходила из квартиры. Или чтобы туда заходил кто-то другой. Правда, я почти каждый день работаю по десять часов, но…
Я пожал плечами.
– Когда бы я ни зашел, она не спит, и она всегда берет то, что я ей приношу. Видимо, ей это нужно.
– Это весьма мило с твоей стороны, Коуплэнд.
Открывая дверь, я бросил на Зельду взгляд. Тень грусти пропала из ее глаз. На смену ей пришла нежность. Какое-то мечтательное выражение, из-за которого я стукнулся коленкой о велосипед, пока перекатывал его через порог.
– Вот мы и на месте? – спросила она, следуя за мной.
– Вот мы и на месте, – подтвердил я.
Теперь отступать было поздно. Когда я согласился, чтобы Зельда сюда переехала, я либо спас свою задницу от проблем с оплатой аренды, либо совершил громадную ошибку.
Либо впустил в свою жизнь что-то очень хорошее.
Я выбросил эту мысль в подъезд и закрыл дверь. Вчера в письме для миссис Джей я написал правду. Я не заводил серьезных отношений с женщинами. Зельда будет для меня всего лишь соседкой. Поживет здесь пару недель, а потом съедет.
Она молча осматривалась в квартире.
«Это все, что у меня есть, – думал я. – Сама решай, подходит ли это тебе».
Я скрестил руки на груди, ожидая, что она скажет что-нибудь саркастичное. Или даже напрямую заявит: «Нет, из этого ничего не получится».
– Что ж, у нас тут будет уютно, – произнесла она и негромко рассмеялась.
– Что смешного-то? – спросил я, надеясь, что не выгляжу обидчивым придурком.
– Нет-нет, ничего смешного, – сказала она. – Просто я так рада. Ты не представляешь, какое это облегчение! Да, квартира маленькая, но здесь чисто. Все убрано!
Она сунула голову в ванную, находившуюся справа от входной двери.
– Боже мой! Это же, блин, чудо какое-то!
Она выпрямилась. Ее улыбка сияла ярко, как никогда.
– Знаешь, в Вегасе у нас была общая ванная с одним парнем… Смывать за собой ему не позволяла религия.
– Как же это…мерзко, – сказал я, и сквозь мою напускную холодность прорвался смешок.
– Именно. А одна девица сразу заявила, что не моет посуду. Она готовит, ест и пользуется посудой, но не моет ее.
Зельда уже стояла на кухне, проводя пальцами по ободранной, но чистой столешнице из термостойкого пластика.
– Кажется, я попала в рай…
– Я не люблю беспорядок, – сказал я, пожимая плечами.
– Я тоже. Можно сказать, что я повернута на чистоте, – проговорила Зельда.
Она подняла большие пальцы вверх.
– Это хороший знак, Коуплэнд!
– Ну да, пока все идет хорошо, – признался я. – Только я не знаю, где ты будешь спать сегодня ночью. В это время надувной матрас нигде не купишь.
Она сделала шесть шагов, отделявших ее от дивана.
– Я маленькая. Помещусь и тут. Тем более это только на одну ночь.
– Уверена?
Я потер шею. Она начинала болеть от одной мысли о сне на этом старом, обшарпанном диване.
– Я хорошо умею приспосабливаться к новым условиям, – сказала Зельда.
Ее взгляд упал на стол перед окном и задержался на нем.
– Да, ты можешь работать за этим столом, – сказал я, подходя к нему, чтобы убрать бумаги и древний ноутбук, который уже давно дышал на ладан.
В глазах Зельды разлилось какое-то странное счастье. Она подошла к поцарапанному столику и положила на него портфолио.
– Идеально. – Она посмотрела на меня. – Это просто идеально.
– Я рад, – произнес я.
Это было правдой. После того как я отсидел два года из положенных пяти, судья выпустил меня за хорошее поведение. Он сказал, что я выплатил свой долг перед обществом, но я был с ним не согласен. Мне предстояло возместить еще очень многое.
Между нами сгущалась тишина. Зельда перевела взгляд на мои пластинки, вертикально стоявшие у стены между столом и телевизором, а потом опустилась рядом с ними на колени.
– Можно посмотреть?
– Конечно.
– Обычно я не слушаю такую старую музыку, – проговорила она, рассматривая мою коллекцию. – С музыкальной грамотностью у меня все плохо. Если песню сейчас не крутят на какой-нибудь радиостанции с альтернативной музыкой, я, скорее всего, ее не знаю.
Она вдруг замолчала и вытянула одну из пластинок.
– Постой-ка… А вот этот альбом я знаю.
Она повернула его ко мне. «Parallel lines» рок-группы Blondie.
– «One way or another» можно считать заглавной песней к моему графическому роману.
– Правда?
– Ага. Действие происходит в будущем, поэтому для моей героини это что-то вроде классической музыки. Она слушает эту песню, чтобы настроиться.
– На что?
– На то, чтобы вернуться в прошлое и наподдать плохим парням.
– А, ну конечно.
Она снова повернула альбом к себе, чтобы прочитать аннотацию.
– «I’m gonna getcha, getcha, getcha», – тихонько пропела она, не попав ни в одну ноту, и рассмеялась сама над собой. – Как-то так.
Она взглянула на альбом еще раз, а потом поставила его ровно на то же место, где взяла, и выпрямила спину.
– Да, Коуплэнд, все это просто идеально. Наверное, для меня в большей степени, чем для тебя.
– Это хорошее решение для нас обоих, – проговорил я.
– Мне все-таки кажется, что я получаю больше преимуществ. А еще, я лишаю тебя личного пространства.
– Я два года делил с другим парнем камеру в два метра длиной и один шириной. Я думаю, эти пару месяцев я тоже как-нибудь продержусь.
«Отлично, – подумал я. – Пытаешься ее успокоить и при этом напоминаешь, что сидел в тюрьме».
Она обхватила себя руками, хотя все еще была в своем теплом пальто.
– Тогда хорошо. Наверное, мне нужно позвонить моему прежнему соседу. Сказать, что планы поменялись.
– А я позвоню Рою. Моему инспектору. Ему надо будет с тобой познакомиться.
Она слабо улыбнулась.
– Ладно.
Доволен, придурок? Ты ее напугал. И уж точно лишил ее того хрупкого равновесия, в которое она привела себя, осматривая квартиру. Хотя, возможно, это было к лучшему. Я не хотел, чтобы она жила в страхе, но, пожалуй, ей стоило помнить, кем я являюсь.
А главное, тебе самому стоит помнить, кем ты являешься.
Зельда присела на диван, чтобы позвонить своим, а я пошел на кухню и набрал Роя. Звонок перешел на автоответчик, и я оставил сообщение, торопливо и тихим голосом.
«Привет Рой, это Бекетт. В общем, ты оказался прав, когда говорил, что с арендой в этом месяце придется трудно, поэтому я нашел соседку по комнате. Максимум на пару недель. Я знаю, что тебе нужно с ней познакомиться, так что позвони, когда будет удобно. Спасибо».
Я уже хотел закончить звонок, когда меня вдруг охватило какое-то странное чувство. Непривычное тепло.
«Это Зельда», – добавил я в конце сообщения и положил трубку.
Я немного посидел, глядя на свой телефон, а потом повернулся к Зельде, чтобы посмотреть, закончила ли она разговаривать. Наши глаза встретились, и я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ.
– Я попросила моего соседа отправить мне кое-какие вещи, – сказала она. – Не переживай, там совсем немного. Оставшаяся одежда, тату-машинка и чернила, хотя я не знаю, хочу ли и дальше заниматься татуировками.
– Я могу спросить начальника, нельзя ли устроить тебя в ресторан, – сказал я.
– Спасибо за предложение, но подавать итальянскую еду я тоже не хочу. Завтра начну что-нибудь искать.
– Звучит хорошо.
Напряжение, висевшее между нами, начало разряжаться и сменилось неловкостью. Мы были двумя незнакомцами, пытавшимися разобраться со своей жизнью. Я хотел сделать что-то еще, чтобы ее успокоить, но что я мог сказать? «Обещаю, что не трону тебя, пока ты спишь?»
– Я вырубаюсь, – сказала Зельда. – Ты не против, если я умоюсь и лягу спать?
На ее лице проступила неуверенность.
– Или ты сова? Может, ты хотел еще посмотреть телевизор?
– Нет, не хотел. А вот поиграть на аккордеоне собирался.
Она изогнула бровь.
– А что, я тебе не говорил? – поинтересовался я. – Я играю на аккордеоне с полуночи до четырех утра.
Я наклонил голову, делая вид, что забеспокоился.
– Это же не будет тебе мешать?
– Ну что ты, как это может помешать? – отозвалась она.
– Надеюсь, ты любишь польки.
– Кто же их не любит!
Зельда рассмеялась и сняла пальто. Я решил, что и то, и другое – хороший знак. Она начала расслабляться. Обживаться. Смеяться над моими глупыми шутками.
Она повесила пальто на крючок у двери и, захватив мусорный пакет со своими вещами, пошла в ванную. Прислушиваясь к звуку бегущей воды, я принялся снимать рабочую одежду так быстро, как только мог. Между комнатой и коридором не было двери, поэтому нас разделяла только дверь в ванную. Вероятность, что меня застукают полуголым, возросла с нулевой до высокой. Я натянул пижамные штаны и толстовку. Вода по-прежнему текла. Хорошо. А потом я вдруг понял, что диван не готов к тому, чтобы на нем кто-то спал.
– Черт.
Я порылся в крошечном комоде, стоявшем рядом с кроватью, и извлек оттуда старое синее одеяло – чистое, хотя и немного попахивающее плесенью – и маленькую декоративную подушку, появившуюся у меня неизвестно когда. Я как раз укладывал все это на диван, когда из ванной вышла Зельда. Она переоделась в легинсы, носки и мешковатую толстовку, зачесала волосы наверх и нацепила на свой маленький носик квадратные очки в черной оправе.
«Отлично, – с сарказмом подумал я. – Как же я рад, что она нисколько, блин, не соблазнительна».
– Я положила кое-какие вещи в шкафчик под раковиной, – сказала она. – Надеюсь, ты не против.
– Конечно, не против. Ты теперь здесь живешь.
