– А вы генерал?
– Да, я командующий немецкой гвардией его величества. Кстати, пока мы идем, может быть, ваше высочество расскажет мне, что на самом деле произошло?..
Через несколько минут они стояли перед герцогиней Катариной, рядом с которой, с видом христианского мученика, отданного на съедение львам, стоял преподобный Глюк.
– Благодарю вас, барон, – с царственным величием наклонила голову Катарина, – обычно этого сорванца не так просто сыскать.
– Служить вам – мой долг, – изящно поклонился тот в ответ.
– Сын мой, – обратилась тем временем герцогиня к сыну, – я чрезвычайно разочарована поведением вашей светлости! Скажу более, вы до крайности огорчили меня. Его преосвященство мне все рассказал, и я намерена примерно наказать вас.
Все это Катарина произнесла печальным, но вместе с тем торжественным тоном, с поистине королевским величием. Однако реакция юного принца оказалась весьма неожиданной:
– Матушка, как послушный сын я приму любое ваше наказание, однако настоятельно требую, чтобы меня именовали согласно моему титулу!
– Что это значит?..
– Прошу прощения, – счел необходимым вмешаться Кароль, – но это я объяснил принцу Карлу Густаву, что он старший сын русского царя и потому имеет право титуловаться его высочеством…
– Варварский титул, – негромко фыркнул Глюк, – он не может быть ровней европейскому!
– …к тому же, – продолжал фон Гершов, не обращая внимания на слова епископа, – указом Его Царского Величества я назначен старшим воспитателем его высочества. Поэтому я не могу согласиться с необходимостью наказания моего подопечного, до той поры, пока не узнаю обо всех обстоятельствах дела.
– Как вы смеете оспаривать решения ее королевского высочества? – возмутился Глюк. – Это неслыханно!
– А разве герцогиня уже приняла решение? Простите, я его не слышал!
– Хорошо, – согласилась Катарина, – ваше преосвященство, соблаговолите повторить ваш рассказ.
– Только из уважения к шведскому королевскому дому… – поджал губы епископ. – Впрочем, извольте. Сегодня его светлость, принц Карл Густав, были чрезвычайно неусердны в изучении наук. Несмотря на мои неоднократные кроткие увещевания, принц не пожелал изменить свое поведение, и когда я пообещал его наказать… заметьте, только пообещал! Так вот, услышав о наказании, его светлость изволили кинуть в меня бронзовой чернильницей, от каковой я увернулся совершеннейшим чудом.
– Это неправда! – возмущенно воскликнул Карл Густав, но фон Гершов, положив руку на плечо мальчика, успокоил его порыв.
– Сохраняйте спокойствие, мой принц.
– Вот видите, – патетически воскликнул Глюк, – а теперь он обвиняет во лжи своего духовного отца!..
– Ваше преосвященство, – прервал его излияния барон, – позвольте задать вам один уточняющий картину произошедшего вопрос. Так сказать, чтобы видеть ее целиком во всех деталях.
– Извольте.
– Чернильница полетела в вас до того, как вы совершили оскорбление величества или после?
– Что за домыслы!
– Я настаиваю на своем вопросе, преподобный! Это случилось до того, как вы дерзнули назвать великого герцога Иоганна Альбрехта, на землях которого сейчас находитесь – беспутным?
– Вы мне этого не говорили, – заметила герцогиня.
– А разве я не прав! – взвился понявший, что ему нечего терять, епископ. – Разве герцог не бросил жену и детей? Разве он не отрекся от веры отцов и не впал в еретичество?
– Вы закончили, ваше преосвященство? – холодно осведомился фон Гершов.
– Нет! До конца жизни я буду обличать пороки и нести слово Божие!
– Ничего не имею против, но, может быть, вы станете это делать на вашей кафедре?
– Что вы сказали?..
– Я сказал, что вы шведский епископ, и ваши прихожане, вполне вероятно, тоскуют по вам.
– Как вы смеете изгонять служителя Господа?!
– Как вы смеете оскорблять моего сюзерена?!
– Ваше преосвященство, – Катарина мягко прервала епископа, готового в очередной раз разразиться гневной тирадой, – вам совершенно необходимо отдохнуть. Я же тем временем побеседую с господином бароном.
– Как будет угодно вашему королевскому высочеству.
– Сын мой, подождите вашего наставника в своих покоях.
– Да, матушка.
Дождавшись, когда все выйдут, герцогиня пристально взглянула на Кароля и некоторое время внимательно его разглядывала. Затем она указала ему веером на кресло и, поудобнее устроившись в своем, начала разговор:
– Господин фон Гершов, как давно вы стали бароном? Припоминаю, что прежде у вас не было никакого титула.
– Вы совершенно правы, ваше королевское высочество. Этот титул мне пожаловал ваш царственный супруг через год после взятия Риги.
– Вы, очевидно, оказали моему мужу большие услуги в этом походе?
– Я служил в меру своих сил, и его величество счел необходимым это отметить.
– У вас, кажется, был брат; он тоже получил титул?
– Увы, с моим бедным братом случилось несчастье.
– Сочувствую.
– Благодарю.
– Ваше прибытие оказалось несколько неожиданным, и я немного растерялась. Как случилось, что вы, сделав такую завидную карьеру в войсках моего мужа, вдруг оказались в роли наставника принца Карла Густава?
– Быть наставником наследника – большая честь. Кроме того, у меня есть еще поручения, выполнение которых государь смог доверить только мне. К тому же моя жена давно хотела побывать в Мекленбурге и Померании. Его величество захотел сделать ей приятное.
– Так вы женаты?
– Да, ваше высочество.
– И где же ваша супруга?
– В настоящий момент – в Ростоке. Я устроил ее в гостинице и немедленно отправился выполнять поручения вашего мужа.
– Как ее зовут?
– Регина Аделаида, урожденная фон Буксгевден.
– Весьма известный род. Мы желаем, чтобы она была представлена ко двору.
– Ничто не обрадует ее больше, ваше королевское высочество.
– Кстати, а почему вы титулуете меня высочеством? Раз уж вы напомнили моему сыну, что он наследник царя, то…
– Моя герцогиня, клянусь богом, у вас не будет более верного подданного, чем я, когда вашу голову, наконец, увенчает достойная ее корона. Однако для этого вам необходимо приехать в Москву и занять принадлежащее вам по праву место.
– Иоганн, наверное, сердит на меня?
– Нисколько! Его величество тоскует в одиночестве, это верно…
– Тоскует в одиночестве!.. – немного саркастически воскликнула Катарина. – Барон, вам бы мадригалы писать или любовные романы! Право, я даже не ожидала услышать от вас столь искусной басни. Вы думаете, мне не известны наклонности моего супруга? Ха-ха, я шагу не могу ступить, чтобы не наткнуться на очередной плод его грехов. Даже здесь, в этом замке, мой сын ухитрился найти себе в компанию бастарда моего муженька.
– Простите, вы, вероятно, имеете в виду этого пронырливого мальчишку в драной рубашке, которого я застал беседующим с принцем?
– Именно. Мне донесли, каким образом он появился на свет и как Иоганн Альбрехт приказал этому дурачку-конюху прикрыть его грех. Да вы, вероятно, не хуже меня знаете эту историю, ведь вы были с ним!
– Я так понимаю, речь идет о Гертруде, служанке покойной герцогини Виктории Луизы?
– Вы правильно понимаете!
– Но кто распространяет столь низкую ложь?
– Ложь?
– Разумеется! Я действительно был свидетелем всей этой истории и могу засвидетельствовать полную невиновность вашего супруга. Не говоря уж о том, что вы еще не были женаты.
– О, я не сомневалась в вашей преданности…
– Да при чем тут преданность, моя герцогиня! Простите, но я совершенно теряюсь: может, тут идет речь о какой-то другой Гертруде?
– Что вы имеете в виду?
– Но… вы видели ее лицо?
– Хм… действительно, это не самое большое ее достоинство. Мне, по правде говоря, этот момент всегда казался сомнительным. Но Иоганн дал ей весьма немалое приданое…
– Да что же ему оставалось делать! Эта девушка была служанкой его кузины, и ее обесчестил один из русских наемников вашего мужа. Поженить он их не мог, поскольку негодяй был женат. Тогда он нашел ей супруга и дал им обоим состояние, чтобы удовлетворить претензии покойной герцогини.
– Хм… но этот сорванец Петер не слишком похож на мать или отца…
– Зато очень похож на этого русского наемника!
– Боже, мне никогда и в голову не приходило подобное объяснение, к тому же мне говорили, что Иоганн воспользовался правом первой ночи…
– Ваше высочество, прошу простить мне мое невежество, но как может идти речь о праве первой ночи, если девушка уже обесчещена?
– Невероятно…
– Прошу простить мне мою дерзость, герцогиня. Будет ли мне позволено спросить вас…
– Спрашивайте, барон. Я, повинуясь какой-то совершенно невероятной слабости, наговорила вам столько лишнего, что еще одна неловкость или нелепость ровным счетом ничего не изменит.
– Уж не преосвященный ли Глюк рассказал вам эту басню, о Гертруде и вашем супруге?
На лицо Катарины как будто набежала тень. Некоторое время она смотрела отсутствующим взглядом, но самообладание скоро к ней вернулось, и она ответила:
– Мне кажется, вы, как и мой муж, относитесь к епископу немного предвзято.
– Может быть, ваше высочество. Но то, что сегодня произошло, совершенно не красит его в моих глазах. Поэтому прошу меня простить, но на этот счет его величество дал мне самые четкие инструкции.
– И какие же?
– Я имею полномочия просить его преосвященство покинуть земли, подвластные его величеству.
– Вам не за что извиняться, барон. Разумеется, я не смею противиться воле моего супруга, а потому не могу вам препятствовать в этом. Пока же ступайте к своему подопечному; как мне кажется, вы ему понравились. Мы с вами позже еще побеседуем, а пока прошу вас удалиться. И не забудьте привезти вашу супругу.
С этими словами Катарина протянула руку, и вскочивший фон Гершов почтительно ее поцеловал. Затем он весьма изящно поклонился и вышел из кабинета. Как оказалось, принц Карл Густав с нетерпением ожидал его возвращения и, едва увидев, бросился к своему новому наставнику.
– Все хорошо? – спросил он Кароля.
– Более чем, мой принц!
– Меня не будут наказывать?
– Непременно будут.
– Но за что, я же ни в чем не виноват!
– Вы совершенно напрасно так думаете, молодой человек. Вы изволили бросить в его преосвященство чернильницей и, несмотря на ничтожность расстояния, ухитрились промахнуться. Я нахожу это непростительным.
– Но что же делать? – воскликнул совершенно сбитый с толку мальчик.
– Разумеется, тренироваться, мой друг. Я намерен заняться вашей боевой подготовкой, и можете поверить мне на слово, больше с вами такого конфуза не повторится.
– Ура! – закричал обрадованный принц. – А можно Петер будет тренироваться со мной?
– Не уверен… – барон ненадолго задумался, – не очень-то он похож на Анисима.
– А кто такой Anisim и почему это так важно?
