Маринку всегда интересовал этот вопрос, и она с удивлением спросила:
– Знаешь, баба Алла, я всегда думаю, вот заболевает ребенок, разве он согрешил? Ты считаешь, что все болезни от ментальных нарушений?
– Нет, ребенок не успел еще «нагрешить», но иначе как глаза людям открыть? Как остановить ненависть, зло? В этом мире нет несправедливости. Это только люди придумывают ее, чтобы оправдать себя и обвинить кого-то. Еще раз повторюсь, все, что происходит с нами и с нашими детьми, делаем мы сами.
Маринка вспомнила о том, как она сегодня поругалась со свекровью, и сказала бабе Алле:
– Знаешь, баба Алла, я свекровь дурой назвала, не сдержалась.
– Это ты не ее назвала, а себя. Это обязательно в твоей жизни и проявится.
– А я уже и чувствую себя дурой, сколько дров наломала!
– Ладно, Маринка, дело в прошлом. Себя ругать не надо. Что же сожалеть о том, что уже прошло? Просто выводы делать надо.
– Баба Алла, а как мне быть с Виктором?
– Не понимаю, о чем ты?
– Мне направление выписали на аборт, что мне делать?
– Я думаю, что делать этого не нужно. Твой Виктор будет здоров. Только от тебя теперь это зависит. Самая сильная эмоция в нашей жизни – это страх. Но если ты понимаешь, как работают вселенские законы, то ты бояться ничего не будешь.
– Как же трудно это сделать!
– На первый взгляд трудно, но скажи себе, что легко, просто прими решение о том, что это легко. Так и будет!
Маринка засмеялась.
– Баба Алла, ты самая великая оптимистка!
– Да, это так. Я просто знаю, как устроена жизнь. В моей жизни все зависит только от меня, а в твоей – от тебя. Если бы каждый человек знал об этом! В основном люди считают, что от них ничего не зависит. Каждый человек способен установить мир хотя бы внутри себя, в своей семье, и тогда может измениться государство.
Баба Алла подошла к Маринке, обняла ее и сказала:
– Ладно, дочка, приходи, когда справишься со своей бедой. Будем с тобой на уровни ходить, поможем людям. Прощай теперь.
Но Маринка никак не хотела расстаться с ней:
– Баба Алла, а нельзя с помощью твоей книги посмотреть, что с Машенькой? Я просто с ума схожу, где моя девочка?
– Где она, мы узнать не сможем, но посмотреть, что с ней, ты и сама без книги можешь. Это тебе доступно. Но запомни, использовать это умение можешь только по отношению к своим детям, и то только до тринадцати лет. Потом делать этого нельзя, так как душа твоя в тело не вернется. Сегодня дома одна будешь, закройся, чтобы никто не мешал, и ляг на кровать. Тебе надо будет обратиться к своей душе, попросить ее выйти на время и полететь к Машеньке. Только помочь ты ей не сможешь. Не знаю, как там с ней обходятся. Может этого лучше и не знать…
– Что, ты, баба Алла! Как же можно?! Мне лучше знать, что с ней. А вдруг я пойму, где ее держат? Может, так мы ее и найдем. Ладно, баба Алла, спасибо тебе. Ты опять, как всегда, помогла мне. Я не хочу, чтобы ты умирала.
– Доченька, да если бы не я, ты уже давно бы своей силой пользовалась. Ты ведешь себя как ребенок, все ответственность на себя взять не можешь. Вот и выходит, что лучше мне уйти, иногда это полезнее, чем остаться. Про смерть больше мне не говори, это ложь, ты же об этом знаешь.
Они замолчали. Их недолгое молчание первой нарушила баба Алла, она спросила:
– Ты сейчас о Викторе задумалась?
– Да, как же жить с ним, он ведь такой разумный, уже решения какие-то принимает!
– А ты думаешь, что только твой ребенок такой? Все дети, пока в утробе, все знают и понимают. Они еще знают о своей прошлой жизни, о том, кем они были. Виктор родится и обо всем забудет. В том числе и то, как он у тебя в животе сидел. Иначе нельзя. В противном случае человек не сможет жить в настоящем, он будет думать только о своей прошлой жизни. И, в конце концов, его жизнь превратится в соль. В Библии есть притча про жену Лота, которая превратилась в соляной столб, лишь только оглянулась назад. Библия показывает, что прошлым жить нельзя.
– Баба Алла, а вот сейчас жизнь Виктора зависит от меня? Или от него самого?
– Любой ребенок может принять решение жить ему или нет, даже еще не родившейся ребенок, потому что это его жизнь. Если кто-то в семье не хочет ребенка, то он может и не родиться.
– Из-за чего?
– Просто чтобы угодить близким. Ребенок знает, что жизнь бесконечна и смерти нет.
– Если он думает, что своим рождением он помешает маме или папе, он может не родиться?
– В общем, да. Вот твоя свекровь очень хочет мальчика, ждет его, этим она помогает ему выжить. А подумай, если бы она не хотела этого ребенка? Я тебя уверяю, тогда у тебя прибавилось бы трудностей, возможно, он бы и не выжил после рождения. Люди, когда не хотят детей, запускают программы на их уничтожение.
– Баба Алла, что значит не хотят? Может так быть: один хочет, а другой нет.
– Да, вариантов могут быть тысячи. Кроме желаний родителей, есть еще и унаследованные программы. Здесь все будет зависеть от конкретной ситуации. Любовь мамы может быть сильной, а папа, возможно, продемонстрирует полное безразличие. И ребеночек в этом случае будет здоров и счастлив. Ведь любовь мамы покроет все.
– А когда ребенок рождается в благополучной семье, по обоюдному согласию обоих родителей?
– Когда он желанный, это самое лучшее. А бывает так, что ребенок зачат, а папа не хочет, чтобы он родился. Даже может и хочет, но боится. Ведь ребенок – это большая ответственность. Или его родственники не принимают невестку, все ждут, пока сынок разведется. В этом случае ребенок болеть будет, если вообще выживет. Тут многое от мамы зависит, насколько она этого ребенка хочет, тем самым мама поможет ему выжить.
Все сказанное бабой Аллой так поразило Маринку, что она с жаром сказала:
– Вот если бы люди об этом знали, страшно подумать, что бы в мире произошло! Тысячи людей осуществили бы свои желания. Столько бы семей разрушилось! Ведь стоит человеку только начать концентрироваться на уничтожении другого, как это начнет воплощаться в жизнь!
– Ты здесь не права. Пойми одно, когда человек кому-то желает смерти, он больше разрушает себя самого. Такие люди не бывают счастливы. Они ругаются в своих семьях, у них конфликты на работе или большие проблемы со здоровьем. А если человек не перестает злобиться, то его уничтожают, как раковую клетку. Ведь вселенная – это единый организм. А человек в ней маленькая клеточка. Если эта клетка постоянно законы нарушает, то она непременно будет уничтожена.
Баба Алла с тревогой посмотрела в сторону комнаты, где лежала книга Судеб. Дверь была приоткрыта, и Маринка увидела слабое голубое сияние.
– Не могу я больше, дочка, с тобой говорить. Прощай, – и, махнув рукой на прощание, баба Алла засеменила к своей книге.
Маринка взглянула на часы и ужаснулась: уже девять утра по Москве. Настя должна быть в школе, Дашенька в саду. Вдруг Сережа ее ищет? Хотя Сережа уже привык к тому, что она может проводить в своем кабинете всю ночь, если что, он ей может позвонить. Может быть, похитители объявились?
И в ответ на ее мысли зазвенел сотовый телефон. Приятный мужской голос произнес:
– Мария Васильевна?
– Да, это я.
– Это вам из больницы звонят. Ваши роды назначены на завтра, на девять часов утра. С собой приносите халат и тапочки.
– Спасибо, но я не приду. Передайте профессору, что я буду делать аборт в другой клинике.
– Ну все, Алиса, мне пора.
Девушка укоризненно покачала головой:
– Маринка, следи за своими словами. Что ты говоришь?
Маринка смутилась:
– Да я же просто так, чтобы отвязались!
– Ложь – она и есть ложь, подумай об этом. И еще, поговори со своим папой о прошлом. Мне кажется, что там есть что-то такое, что тебе не рассказывают. Может быть, мама ушла из жизни не из-за Мишеньки? В тебе есть какая-то программа, не могу понять какая. Пообщайся с папой, узнай больше о прошлом.
– Алиса, ты что, забыла? Это наш общий папа. И ты тоже можешь поговорить с ним, тем более что я пыталась сделать это не раз, и все безуспешно.
– Маринка, ты забываешь, кто я. Меня нельзя обмануть! У нас с тобой разные папы. Хоть я и не стала еще полноправным Хранителем, но годы, прожитые с бабой Аллой, не прошли даром. И прошу тебя, не произноси слово отец. Отец у нас один, это Господь Бог, так в Библии написано, а папу всегда называй только папой.
Маринка замерла в удивлении:
– Вот так номер! А ты знаешь, кто твой папа?
– Не знаю. Я думаю, об этом знает моя мама, но ни за что мне не скажет. Разве ты не знала, что обмануть Хранителя невозможно?
Маринка смутилась:
– Не обижайся на меня, я хотела как лучше. А папа правда что-то скрывает, но он даже слушать меня не хочет. Мне кажется, он просто старается забыть прошлое.
Девушка пожала плечами:
– Не понимаю, что за проблема? Пусть приедет ко мне, и мы поговорим. Ничто не изменится у него со здоровьем, пока тайное не станет явным.
– Алиса, это невозможно, он даже слушать об этом не хочет!
– Я думаю, ты заблуждаешься в этом вопросе. Попробуй уговорить его приехать ко мне, раз тебе самой не удается с ним поговорить.
Маринка подумала:
«Возможно, Алиса права, надо постараться уговорить папу. Два инфаркта – это не шутка».
– Ладно, спасибо тебе, Алиса. Ты становишься похожа на Хранителя.
– Хранители все похожи. Береги себя, прощай.
Маринка поцеловала девушку и быстро побежала в сторону усадьбы. Как хорошо, что баба Алла жила рядом с ней! Ей не хотелось встречать никого из местных, вопросов много будет. Больше всего она боялась, что кто-нибудь проследит за ней и обнаружит калитку. Пока Бог миловал. Маринка быстро сделала переход.
5
В доме было тихо, только с кухни доносились какие-то странные звуки. Маринка подошла и увидела там Иру, их домработницу. Та сидела за столом и плакала.
– Господи, Ира, кто тебя обидел?!
– Мария Васильевна, я как узнала про все, не могу успокоиться. За что это вам? Машенька так и стоит перед глазами. Сергей Федорович попросил меня пораньше прийти, я здесь с семи. Детей я проводила, вас попросил не беспокоить, а телефон так и не звонил. Хоть бы эти уроды позвонили, что им надо? Ой, Мария Васильевна, на вас лица нет, вы не спали?
– Да, Ира, не могу уснуть. От Сережи ушла в другую комнату, чтобы его не беспокоить.
– И хорошо, что ушли. Ваша свекровь приезжала сегодня утром. Тут такой скандал был! Она хочет, чтобы ваш муж выступил по телевизору, чтобы Машеньку вернули, потому что ее перепутали с Дашей. Они так сильно ругались! Неужели вы не слышали?
– Ты же знаешь, Ира, что комната моя самая дальняя, дверь в ней никакие звуки не пропускает, специально так сделали. Ну и что решил Сергей?
– Он сказал, что, как в милиции решат, так и будем делать.
– Вот и правильно.
Ирочка с недоумением смотрела на Маринку:
– Не знаю, Мария Васильевна. Может быть неправильно это, ведь свой ребенок всегда ближе. Кто знает, может и права ваша свекровь!
– Ну что ты Ира говоришь такое? Мы же не знаем, что они хотят. Как можно им отдать девочку? Родная, не родная, какая разница? Мне она как дочь. Я так же и по ней с ума сходить буду. Ты, Ира, сегодня последи за телефоном, а я пойду, посплю, если смогу. Когда позвонят, затяни разговор, скажи им, что меня надо позвать. Наш номер прослушивается.
– Конечно, не волнуйтесь, я все сделаю.
Маринка прошла в свою комнату. Здесь у нее стояла широкая кровать, но она даже гостей здесь не оставляла на ночь. Вдруг кто-нибудь нечаянно воспользуется калиткой? Маринка подошла к зеркалу-калитке и взглянула на себя. Ну и видок! Эти волнения не прошли для нее даром. Под глазами черные круги, лицо осунулось. Она тяжело вздохнула. Подошла к кровати и легла. Сейчас Маринка попытается увидеть Машеньку. Жива ли она? Где ее держат? Только так она сможет помочь дочери вернуться.
Маринка стала представлять себе дочку. Вскоре перед глазами возникла незнакомая комната с низким, красиво расписанным потолком. В ней стояли две кровати, одна из них, особенно широкая, хотя и была плотно придвинута изголовьем к стене, занимала собой чуть ли не третью часть помещения.
На этой кровати Маринка увидела Машеньку, девочка спала. У нее как раз сейчас дневной сон. Слава Богу, она жива!
Окна в комнате были закрыты плотными шторами. С потолка, посредине комнаты, на позолоченной цепи свисала шестирожковая люстра из позолоченного серебра. Каждый рожок был сделан в форме свечки. Справа у постели она увидела старинный канделябр с шестью зажженными церковными свечками.
– Господи, – подумала Маринка, – какая неосторожность: оставить зажженными свечи рядом с ребенком! Маринка старалась осмотреть всю комнату, она надеялась найти хоть маленькую щелочку в шторах на окнах, но все напрасно. Шторы были задернуты плотно. Тогда она подлетела к двери, оттуда в комнату проникал свет. Что это – дом или квартира? Этого она понять не могла. Но зато она явно услышала чей-то разговор. Голоса принадлежали мужчине и женщине. Они о чем-то спорили, но старались говорить тихо.
Вдруг дверь резко распахнулась, и огромный черный пес влетел в комнату. Он настороженно заворчал, и шерсть на его загривке встала дыбом. Очевидно, он почувствовал Маринку. Вслед за ним в комнату вошла женщина, плотно прикрыв за собой дверь. Она сердито одернула пса:
– Тихо, Каннибал.
Тот, как видно, панически боялся женщины, поджав хвост, он одним прыжком вскочил на соседнюю узкую кровать, потоптался на ней и улегся, тяжело вздохнув.
Женщина подошла к кровати, на которой лежала Машенька, и уставилась на спящую девочку.
Теперь Маринка могла рассмотреть женщину. На вид ей было лет шестьдесят. Одета в серое льняное платье до пят, похожее на ночную рубашку. На голове серый платок, из-под которого выбивалась прядь седых волос. Женщину нельзя было назвать красивой – толстый нос, глубоко посаженные глаза, тонкие поджатые губы, но при взгляде на нее Маринка почувствовала силу, присущую человеку, который привык повелевать.
Через минуту вслед за женщиной в комнату проник тщедушного вида мужичок неопределенного возраста. Одет он был в такое же льняное серое платье, что и женщина, только на голове никакого платка не было. На цыпочках подойдя к женщине, он шепотом произнес:
– Она недурна, правда, Маима?
– Да, девчонка хороша, из нее выйдет прекрасная Мать. Главное, она такая сбитая, ненавижу худышек, у них проблемы со здоровьем.
Мужчина потирал руки и заискивающе поглядывал на женщину.
«Он тоже ее боится, как этот пес. Видно, эта баба всем здесь заправляет», – подумала Маринка.
