А тут что ни день – новое письмо из Москвы! Не иначе как каждый день о медали вспоминал царь и грозно торопил Александра Даниловича.
Несмотря на все окрики и угрозы, тяжелую посылку из Москвы Меншиков, бывший к тому времени в польской Торуни, получил только в конце сентября. И ничего больше не произошло. Меншиков словно потерял в одночасье интерес к медали.
Так и было.
22 августа сломленный позором и тяжелыми испытаниями старый гетман скончался.
А ведь орден Иуды предназначался именно Мазепе!
Кавалеру удалось скрыться на тот свет.
Знак весом в двенадцать фунтов серебра Меншиков долго возил в своем обозе, и никто его не видел.
Говорить о нем говорили, в воспоминаниях писали. А где он – никто не знал. И за исключением Меншикова, никто ордена Иуды не видел. Он как бы перешел в область мифов. Но через год всплыл в самом неожиданном месте. Вот что писал голландский посланник при дворе Петра:
«Среди прочих шутов на балу был один по имени князь Шаховской. Звали его кавалером ордена Иуды, потому что он носил изображение Иуды на большой цепи на шее, весящее 14 фунтов».
Тот шут Шаховской был гадок характером и с удовольствием принимал пощечины за червонцы.
Так что орден, прежде чем кануть в вечность, некоторое время использовался почти по назначению.
Через несколько лет в России появился женский орден.
Возникновение его для человека, незнакомого с тонкостями отношений внутри России и России с ее соседями, может показаться непонятным. Он – клубок противоречий.
Случилось вот что. После Полтавы Петр двинулся к югу, так как Турция объявила России войну. Поводом к войне были интриги Карла XII при султанском дворе и ненависть к Петру крымского хана.
Отправившись в поход на Турцию, Петр взял с собой свою «прачку», верную жену Екатерину, женщину простую и не изменившую своим привычкам до конца жизни. В одном из писем к своему Петруше она писала: «Хотя и есть у вас, чаю, новые портомойки, однако же и старая не забывает». Отправившись в поход, Петр рассчитывал на помощь славянских народов, порабощенных Турцией, но, как писал ему из Черногории Милорадович, «христиане хотят подняться за русских, но все это воины добрые, только убогие. Пушек и прочих военных припасов не имеют». Петр прибыл к армии.
Турки отрезали русскую армию от ее славянских союзников, стояла жара, трава в степи выгорала. 7 июля русская армия была окружена турками. Их было впятеро больше, чем русских, которые встали укрепленным лагерем и огрызались на попытки турок взять лагерь штурмом.
Дальнейшие события объяснялись плохой разведкой с обеих сторон. Русские, видя, как много турок вокруг, и не понимая, как можно вырваться из кольца врагов под дулами трехсот турецких пушек, думали, что они обречены. А турки боялись штурмовать русский лагерь. К тому же они знали, что к Петру идет подкрепление, которое может ударить им в тыл. Боялись они и восстаний у себя в тылу.
Русские первыми пошли на переговоры. Впереди ехал трубач, за ним министр иностранных дел Петр Шафиров. Но надежды не было никакой. Шафиров уехал и пропал.
Шли вторые сутки. Петр жег документы, чтобы не достались в руки врагу. Он заранее переживал невероятный позор: попасть в плен к туркам! И это после того, как он столь блистательно разгромил шведов под Полтавой!
Офицерский совет постановил: императору не сдаваться ни под каким видом. Прорываться вдоль реки!
Только один человек не падал духом – царица Екатерина. Она была, как всегда, весела, добродушна и уверена в себе. Как могла она утешала подавленного мужа.
А тем временем после суточного ожидания Шафирова привели в шатер великого визиря, который командовал турецкой армией.
Шафиров был поражен – визирь предложил ему сесть. Турки никогда не вели себя подобным образом с побежденными.
Значит, случилось нечто, неизвестное Шафирову. И хитрый русский дипломат уверенно уселся на подушки.
Грозным голосом турецкий визирь стал перечислять требования к заключению перемирия. И они оказались куда мягче тех, на которые готов был согласиться Петр.
Правда, визирь требовал за это гигантской взятки. Причем лично себе. Сейчас же и секретно.
Таких денег у Петра не было. Но Шафиров соглашался на все. Он сказал, что привезет деньги, и отправился обратно в лагерь, где его уже не ждали.
Петр передал Шафирову армейскую кассу. Мало.
И тогда императрица принесла свою заветную шкатулку, где хранились все ее драгоценности, которые она ценила так высоко, что гордый Петр и не помышлял попросить их у жены.
Шафиров отвез визирю взятку.
Договор о мирном уходе русской армии был подписан. Это было поражением. Но не разгромом.
Узнав о мире, в лагерь прискакал Карл Шведский. Он кричал на визиря и требовал хотя бы часть армии, чтобы взять русский лагерь штурмом. Он-то, опытный полководец, понимал, что положение русских безнадежно.
А визирь знал, что его армия ненадежна и штурмовать русский лагерь слишком опасно. Можно потерять время, и с тыла ударят враги.
Екатерина I
Говорят, что Карл рассказал в Стамбуле о ненадежности визиря, и тот за жадность был казнен.
Может быть.
Вернувшись в Петербург, Петр учредил орден в благодарность своей жене.
Знаки ордена богаты символикой. И если ты не глуп, то сообразишь, что скрывается за его девизами.
На овальном, наложенном на алмазный крест медальоне нарисована великомученица Екатерина, держащая в руках белый крест. На лучах креста первые буквы девиза: «Господи, спаси царя!» Как вы понимаете, настоящая великомученица, которой будто был посвящен орден, ни о каких царях не заботилась.
На оборотной стороне латинская надпись: «Трудами сравнится с супругом». Это тоже не могло относиться к девственной великомученице. А на орденской ленте был вышит девиз ордена: «За любовь и Отечество». И он также не имел никакого отношения к великомученице Екатерине.
Этот орден – благодарность жене.
В XVIII веке был еще один таинственный орден.
У Петра было две дочери – Анна и Елизавета. Как мы знаем, Елизавета захватила престол в 1741 году. Племянника Петра, сына рано умершей Анны, Елизавета привезла в Петербург и поселила рядом с собой, чтобы после ее смерти монархом стал он.
Когда Петр дождался смерти тетки, он занял престол под именем Петра III. Через полтора года его жена, Екатерина Алексеевна, свергла мужа с престола, а гвардейцы задушили его подушкой.
Сын Петра и Екатерины ненавидел мать-убийцу. Он считал, что престол по праву принадлежит ему, как наследнику Петра.
Муж Анны был герцогом Голштинским. И в честь своей покойной жены он учредил орден Святой Анны. Петр III считал его своим, домашним орденом, и Павел, его сын, также почитал этот орден куда выше, чем ордена нелюбимой матери.
Но орден Святой Анны был включен в капитул русских орденов, и Павел не имел права награждать им даже своих друзей.
Павел мучился, мучился и придумал хитрый шаг.
Он вызвал к себе своих приближенных (приставленных к нему шпионов матери) Растопчина и Свечина и показал им секретно изготовленные маленькие красные крестики. Павел сказал, что возводит их в звание кавалеров ордена Святой Анны, но, так как мать не должна об этой тайне узнать, он велел прикрепить крестики к внутренней стороне эфеса шпаг.
Придворные сердечно поблагодарили наследника престола и крепко задумались, что делать дальше. И орден нельзя выбросить – завтра Павел спросит, где он, – и императрица может сильно осерчать.
Свечин выбрал Павла и привинтил орден к эфесу шпаги, а Растопчин кинулся к Екатерине и во всем признался.
Императрица лишь вздохнула и сказала:
– Ах он, горе-богатырь! Мог бы и лучше чего придумать. Носи, Растопчин, орден, не бойся, а я этого не буду замечать.
Тогда Растопчин решил стать героем. Он привинтил свой крестик на внешнюю сторону эфеса, чтобы любой мог его увидеть.
– Что ты делаешь! – воскликнул Павел. – Ты себя погубишь!
На что Растопчин ответил, что готов погибнуть ради царевича, чем Павла сердечно растрогал.
А когда Павел стал императором, он ввел для ордена Святой Анны третью степень, знак которой крепится к эфесу шпаги или сабли. Это была память о собственной находчивости. И об отчаянной «храбрости» верного Растопчина.
Невьянские подземелья. Империя Демидовых
Сегодня от Екатеринбурга до Невьянска – два часа на поезде. А когда-то по хорошей дороге добирались за день.
Невьянск был столицей промышленного царства Демидовых. Основатель ее, Акинфий Демидов, полюбился Петру Великому, который в начале XVIII века искал предприимчивых деловых людей. В Архангельске он отыскивал кораблестроителей, в Туле – оружейников, а приехавший с Урала Демидов, обещавший наладить современное по тем временам рудничное дело и выплавлять металлы, угадал заветные мечты Петра. Император понимал, что без таких заводов ему никогда не осуществить своих планов.
Демидов получил не только права на строительство шахт и заводов на Урале, но и немало крепостных крестьян. К тому же на Урал уходили обнищавшие и разоренные крестьяне из России, привлеченные слухами о вольной и безбедной жизни в тех краях. Они тут же попадали на каторгу Демидова, потому что прилично у него жили только мастера, умельцы, а простые рабочие бедствовали и погибали.
Демидов и его сыновья стали строить свое таежное и горное дело столь быстро и рьяно, что им не хватало ни рабочих рук, ни наличных денег. Они шли на любые прегрешения, чтобы укрепить свою власть на Урале.
Результат их трудов – двадцать пять чугуноплавильных, железоделательных и медных заводов в первой четверти XVIII века. А к середине века – еще десять. А жителей в их царстве насчитывалось больше десяти тысяч человек.
Петр знал цену своим соратникам. Воровали, грабили и безобразничали они нещадно, почти все, начиная со второго лица в государстве, Александра Меншикова. Порой царь строго наказывал вельмож и торговцев, промышленников и генералов, а чаще им все сходило с рук, так как император рассуждал по принципу, придуманному иезуитами: «Цель оправдывает средства». Именно под таким лозунгом католический орден интригами, обманом, жестокостью и ложью продвигал католицизм во всем мире.
Василий Никитич Татищев
Так что известны случаи, когда те же Демидовы выходили победителями в спорах, хотя правда, очевидно, была не на их стороне.
В 1720 году горным начальником казенных заводов на Урал приехал известный в будущем историк Татищев. К нему стекались сотни жалоб на жестокость, притеснения и жульничество Демидова. Он занялся расследованием и этим сильно напугал Демидова, который не желал расставаться с империей. А вдруг император поверит Татищеву?
В Петербург посыпались жалобы от Демидова. Они звучали стандартно: «Татищев из корысти срывает государственное дело. Татищева подкупили соперники и завистники. Татищев – вор и мздоимец».
Скорее всего, Петр понимал, что Демидов лукавит, но его заводы играли столь важную роль в жизни империи, что Татищева отозвали, и Демидов мог дальше работать в безопасности. А если и приезжала комиссия из столицы, то он всегда находил способы с ней разобраться. Кого надо, купить, кого надо – запугать… Мало ли способов у царька в лесном королевстве?
Я помню, как много лет назад был в Хорезме. Это оазис на краю пустыни Каракумы на берегу Амударьи. И там я побывал в колхозе, председатель которого был дважды Героем Социалистического Труда и депутатом всех сессий Верховных Советов, то есть персоной неприкасаемой.
Местные журналисты под большим секретом рассказали мне, что когда в колхозе-миллионере появляется какой-нибудь бунтовщик или несогласный с делами и поведением председателя, то он «уходит в пустыню», которая начинается за последним кишлаком оазиса, и пропадает там без вести.
Нечто подобное делал и Демидов.
И одно из его преступлений связано с Невьянской башней. Невьянская башня – сооружение во многом загадочное.
Она была выстроена, очевидно, в середине 20-х годов XVIII века и до сих пор возвышается посреди Невьянска.
Высотой башня достигает почти 60 метров – то есть двадцатиэтажного дома. Нижние этажи ее – гигантский куб. Внизу размещались архивы Демидовых. На втором этаже – касса, на третьем – странного назначения комната, в которой любой шепот становится слышен в противоположном углу.
Выше куба начинаются восьмигранные ярусы. Один вмещает часы-куранты. Куранты Демидов купил в Англии за пять тысяч золотых рублей, что было дороже постройки всей башни. Башня обошлась промышленнику в 4207 рублей 60 копеек.
