Поуля Троульсена, похоже, такое объяснение удовлетворило. Конрад Симонсен продолжал:
– Графиня, тебе достается Гренландия. По сравнению с периодом, которым займутся Арне и Поуль, там он пробыл совсем недолго, однако вплоть до настоящего момента работа на базе в Сёндре Стрёмфьорде – единственный момент в его жизни, о котором мы знаем хоть что-то конкретное. Тебе предстоит покопаться в его прошлом и нарыть для суда как можно больше убедительных улик, связывающих фигуранта с убийством Мариан Нюгор. Кроме того, мне хотелось бы знать, контактировал ли он с ней в Дании, или же они впервые встретились на Гренландии? Используй Тронда Эгеде – он наверняка сможет помочь, – а вот обращаться с официальными запросами к американцам я тебе запрещаю. Ни к властям авиабазы в Туле, ни в другие инстанции – до тех пор, пока я сам не попрошу тебя об этом. И точно так же, как Арне и Поуль, – без моего ведома ты никуда не должна отлучаться отсюда. Ты меня поняла?
Графиня жестом подтвердила понимание того, что от нее требуется, и Конрад Симонсен повернулся к Полине Берг.
– Полина, твои вчерашние достижения я бы назвал шедевром розыскной работы. Поэтому сегодня я подготовил для тебя не особенно сложные, но в то же время самые что ни на есть важные поручения. Прежде всего, тебе предстоит выяснить, известен ли Андреас Фалькенборг кому-либо из свидетелей по делу об убийстве близ Стевнс Клинт. Их, правда, довольно много, но я верю, что ты разберешься. Особенно мне бы хотелось знать, знаком ли он кому-нибудь из Свидетелей Иеговы – ведь он вполне мог воспользоваться этим в качестве подхода к Катерине Томсен. Далее мне нужно, чтобы ты просмотрела все дела об исчезновении на территории страны женщин в возрасте от 15 до 35 лет, начиная с 1968 года. Разыщи фотографии и сравни их внешность с внешностью Мариан Нюгор и Катерины Томсен. Если будут похожие, пробей, не пересекались ли они с Андреасом Фалькенборгом – в этом тебе поможет досье, которое будет на него составлено. Понятно?
Полина Берг осталась довольна. Самые что ни на есть важные поручения. Слова эти так и ласкали ее слух.
– Будет сделано.
– То обстоятельство, что убитые женщины так похожи друг на друга, может, конечно, быть и случайностью, однако сходство их так разительно, что, полагаю, это имеет определенное значение. Во всяком случае, это тянет на рабочую версию.
– Согласна.
– Отлично. И, кстати, еще одно – в два часа состоится пресс-конференция. Ты не будешь против составить Арне компанию?
– Да, но я еще никогда не участвовала в подобных мероприятиях.
– Это несложно, просто не говори им ничего.
Конрад Симонсен поднялся со своего места и встал у окна.
– Теперь о том, что касается всех: запрещаю какие-либо прямые контакты с Андреасом Фалькенборгом. В данный момент я не хочу, чтобы он знал, что находится в поле нашего зрения. Да, и еще один момент или, скорее даже, деталь: Мальте и Графиня убедили меня, что в процессе воссоздания картины жизни подозреваемого разумнее будет использовать не информационную доску, а компьютер. Мальте создаст специальный сайт – разумеется, закрытый, – который по идее должен пополняться по мере поступления новых сведений. Он по электронной почте вышлет вам инструкции, как этим сайтом пользоваться, и каждый, кроме всего прочего, сможет самостоятельно отслеживать, как далеко мы продвинулись. Как вам известно, сам я довольно консервативен во всем, что касается различных благ информационного общества, однако в данном случае согласен на такой эксперимент.
– Не эксперимент, а единственно правильный способ.
Комментарий Арне Педерсена натолкнулся на сердитый взгляд Конрада Симонсена, однако Арне лишь невозмутимо ухмыльнулся. Главный инспектор между тем подвел итоги:
– Мальте должен был уже подойти, так что, надеюсь, через четверть часика он все же будет. Ну, а вы можете начинать, если, конечно, ни у кого нет вопросов…
Он сделал паузу и оглядел сотрудников.
– А их, похоже, нет. Что ж, прекрасно, желаю вам успешно потрудиться. Полина, а ты задержись, мне надо кое-что обсудить с тобой.
Мужчины встали и покинули кабинет, а Полина Берг осталась сидеть, теряясь в догадках, как именно – позитивно или негативно – следует истолковывать приказ начальства задержаться. Впрочем, долго гадать ей не пришлось. – Сколько времени прошло с момента, как ты впервые натолкнулась на имя Андреаса Фалькенборга, до того, как я тоже его узнал?
Она попыталась было вывернуться:
– Ну, так точно и не скажешь…
– Пожалуйста, в часах и минутах, и будь добра, без всяких экивоков. На них у меня попросту нет времени.
– Девять часов с минутами.
– Что ж, практически совпадает с тем, что я сам насчитал.
Он подошел поближе, встал у девушки за спиной и положил руку ей на плечо.
– Вообще-то, Полина, мне следовало тебя хорошенько высечь – рассказать о том, что люди с ног сбились, бегая вчера вечером по адресам всех бывших сотрудников DYE-5, чего, к счастью, удалось избежать, поскольку Арне проявил большую, нежели ты, ответственность. Однако у меня нет ни времени, ни желания устраивать тебе порку. Кроме того, вчера вечером я беседовал с Графиней, и она убедила меня, что работа с личным составом и разного рода воспитательные беседы не относятся к числу моих сильных сторон. Так что вместо всего этого я просто хочу тебе сказать…
В этот момент, тяжело дыша и обливаясь потом, в кабинет ворвался Мальте Боруп; в одной руке у него был ноутбук, в другой – упаковка кока-колы. Конрад Симонсен немедленно выставил его и продолжил выволочку – правда, в более быстром темпе и слегка менее строго, чем планировал поначалу.
– Ты когда-нибудь задумывалась, почему тебя взяли на работу в отдел убийств, а также почему практически с первого твоего дня здесь ты входишь в число тех немногих, с кем я чаще всего беседую? Ведь не только же из-за твоего интеллекта и смазливой мордашки?
Полина Берг отчаянно покраснела.
– Не знаю, что и ответить.
– Поскольку ты молода и честолюбива. В силу своего возраста ты обладаешь такой свободой мышления, которой зачастую не хватает нам, остальным, а что касается честолюбия, то оно необходимо любому, кто стремится сделать карьеру, – в противном случае процесс ученичества может растянуться на долгие годы. Когда мне было 27, я мечтал в одиночку раскрыть какую-нибудь тайну, я искренне полагал, что идеи мои уникальны, и ни с кем ими не делился. Позже выяснилось, что все мои коллеги-ровесники придерживались того же мнения.
– Со мной – практически та же история.
– Что ж, понятное дело, значит, в данном отношении немногое изменилось. Так вот, с тех пор я понял, что в нашем деле полностью брать на себя всю инициативу можно только в том случае, если за все приходится расплачиваться исключительно лишь тебе одному. Кроме того, я научился докладывать о добытых мною важных сведениях своевременно – а это значит, спустя приблизительно две минуты после их поступления ко мне. Истины ради следует сознаться, что наука эта, к сожалению, далась мне нелегко: однажды я два дня скрывал ото всех имя предполагаемого убийцы, пока мой шеф не разоблачил меня. И знаешь, что произошло?
Она покачала головой.
– Я получил такую взбучку, что у меня чуть не выпали все волосы. Тут, кстати, следовало бы отметить, что в данном отношении со временем изменилось многое. Посмотри-ка на меня, Полина.
Девушка послушно подняла глаза.
– В следующий раз – а я не сомневаюсь, что он будет, ибо вне зависимости от нынешнего разговора вчера ты доказала, что можешь работать блестяще, – так вот, в следующий раз информируй меня обо всем немедленно. Договорились?
– Да, конечно, договорились. Прости меня.
– Хм, а мне-то казалось, что только я в состоянии произносить это слово. Ладно, ступай работать и начни с подготовки письменных отчетов о твоих вчерашних допросах обоих свидетелей, если ты еще этого не сделала.
Полина встала и пошла к двери, чувствуя, что еще дешево отделалась. На пороге она обернулась:
– Спасибо.
– Если сотрудник благодарит после того, как получил от меня нагоняй, значит, я старею. Иди уж.
Не успела Полина Берг выйти, как дверь кабинета снова распахнулась. Парадоксально, однако Графиня – а это была она – явилась к Конраду Симонсену с просьбой как раз о том, что он несколькими минутами ранее заклеймил как недопустимые методы работы. Не тратя времени, Графиня сразу же перешла к делу:
– Придется тебе, Симон, в этом деле ненадолго спустить меня с поводка. Есть одна версия, которую мне просто необходимо проверить сначала самой.
– И что это за версия?
– Это не займет много времени – всего лишь до конца недели. И можешь быть уверен, я сразу же проинформирую тебя, если возникнет такая необходимость.
– А сейчас, насколько я понимаю, такой необходимости нет.
– Нет, лучше не сейчас.
Она улыбнулась и прибавила с просительной интонацией:
– Не так уж часто я прошу тебя о чем-то. По-моему, так вообще впервые.
Шеф что-то недовольно пробурчал, однако затем, пусть и нехотя, подтвердил свое согласие, поспешив, правда, прибавить:
– Но я оставляю за собой право изменить решение, если ситуация обострится, и я не смогу обойтись без тебя. Кроме того, я хочу, чтобы сегодня, когда мы разрабатываем этого Андреаса Фалькенборга, ты была рядом. Между прочим, десять минут назад я сделал Полине выговор за излишнее стремление работать в автономном режиме.
Графиня скептически хмыкнула.
– Не похоже что-то, чтобы она сильно расстроилась.
– Я старался быть как можно мягче. Когда мы закончим с этим пилотом вертолета, можешь заняться, чем хотела. Только учти, с коллегами будешь объясняться сама. – А теперь – проваливать?
– Вот именно. Вон из кабинета, и дай мне наконец заняться тем, за что мы получаем нашу чертову зарплату!
Глава 9
День выдался продуктивным, и впервые за время, прошедшее после поездки на Гренландию, Конрад Симонсен почувствовал, что окончательно пришел в себя. Хоть и нельзя было сказать, что вчерашний визит к Ингрид Томсен прошел особо успешно, все же после его окончания инспектор почувствовал, что с души у него как будто свалился камень. Кроме того, почти получасовое общение по видеосвязи с дочерью также изрядно подзарядило его подсевшие батарейки. Вечером, как договаривались, он должен был собрать кое-какую одежду и на время переехать к Графине, и, к собственному изумлению, даже со своего рода нетерпением ждал этого. Сейчас же он полностью отдавался работе.
Постепенно – кусочек за кусочком, как фрагменты мозаики, – жизнь Андреаса Фалькенборга складывалась в единое целое и, проходя через руки Мальте Борупа, фиксировалась на созданном им специальном сайте. Взаимодействие между студентом и начальником убойного отдела протекало на удивление гладко. Поначалу Конрад Симонсен опасался, что в силу своей технической неграмотности не потянет и не сможет как раньше, при использовании информационной доски, держать в руках все нити, однако почти сразу же выяснилось, что все его страхи напрасны. Уже одно то обстоятельство, что Мальте Боруп постоянно сомневался, какие сведения следует отнести к разряду важных и включить в схему, а какие можно архивировать с вероятной ссылкой на них в качестве второстепенного материала, постоянно требовало от шефа отдела убийств принятия решений по поводу значимости фактов, что, в свою очередь, делало его ровно настолько же информированным, насколько он привык быть в подобного рода ситуациях. Вдобавок он освобождался от целой кучи чисто механической работы, что позволяло ему сосредоточиться на более весомых вещах – а именно, при содействии Арне Педерсена и Поуля Троульсена манипулировать имеющимися в его распоряжении ресурсами, а также решать, кто из его людей чем займется.
Мальте Боруп озвучил первую поступившую информацию об Андреасе Фалькенборге:
– Родился в 1955 году в Хиллерёде [12 - Хиллерёд – предместье Копенгагена.], вырос в местечке Хольте к северу от Копенгагена; после школы поступил в гимназию, которую окончил в 1972 году, и в том же году стал студентом Датского высшего технического училища, в скобках: ныне ДТУ – Датский технический университет. По окончании его – с хорошими оценками – получил в 1979 году диплом инженера по специальности, связанной со звуковыми волнами. Ну как, правильно? Там еще много чего сказано об его успехах. Это тоже вносить?
– Нет, сделай ссылку и пометь в скобках ДТУ.
– Нужно разносить отдельные предметы, которые он там изучал, по хронологии?
– Было бы здорово, а можно дать их список другим шрифтом?
– Я сделаю его на сером фоне.
Мальте Боруп записывал, Конрад Симонсен размышлял, и уже вскоре такое разделение труда принесло первые плоды.
– Мальте, если я не ошибаюсь, в его учебе есть перерыв – 1977 год.
– Никакой ошибки. Действительно, в том году он не сдавал никаких экзаменов.
– Пошли Арне mail или sms – я бы хотел знать, чем он занимался в этом году. Все прочие его экзамены выглядят прямо один к одному – он сдавал их регулярно и с неизменно отличными результатами, – видимо, что-то тогда произошло.
Студент заклацал клавиатурой.
– На всякий случай я послал и mail, и sms. А вот, я вижу, готов список мест, где он проживал.
– Ну-ка, прочти, но не адреса – только города.
– Итак: Хольте, то есть дома, – до 1973, общежитие в Люнгбю [13 - Люнгбю – пригород Копенгагена.] – до 1979, а после этого и до сегодняшнего дня – четыре различных адреса в Копенгагене и пригородах: Фредериксберг, Эстербро, Драгёр и, наконец, снова Фредериксберг. Даты переездов называть?
– Нет, спасибо, но выпиши их по хронологии и свяжи с конкретными адресами.
– А пребывание на дачах?
– Их тоже включи. Ты сказал «на дачах»? У него, что же, их много?
– Одна в районе Прэстё [14 - Прэстё – городок на юге острова Зеландия.], старая, ей он владеет уже много лет и сейчас сдает. Еще один летний домик в Лиселяйе [15 - Лиселяйе – городок на северо-западе острова Зеландия.] и один – в Швеции, правда, их он уже продал.
– Зафиксируй, когда он их покупал и продавал, и сделай сноску от адресов.
– Йес, босс. А как быть с Гренландией? В то время за ним по-прежнему оставалась квартира во Фредериксберге, та, первая.
– По поводу Гренландии сделай отдельную страничку, укажи дату, когда он туда отправился, и сделай ссылку. – Даты я не знаю – от Графини пока что так ничего и не поступало, но есть одна странная информация о некоем доме.
– Что за информация?
– В 1986-м, нет, извини, в 1996 году, в декабре, он покупает первый этаж некоего дома в Рёдовре [16 - Рёдовре – пригород Копенгагена.], а затем в январе 1997 года снова его продает, теряя более 40 000 крон. В подтверждение – масса сканированных копий различных бумаг.
– Да уж, интересный факт. Запиши одной строчкой «покупка дома» и «продажа дома» и поставь отсылку на копии документов. А не мог бы ты создать особый файл для невыясненных вопросов и поместить туда пока что «перерыв в учебе в 1977» и «дом в Рёдовре 1996/1997»?
– Сделаю.
– А как насчет мест его работы, помимо Гренландии? Я имею в виду, ведь он должен был где-то зарабатывать деньги все это время.
– Он владеет собственной фирмой – у меня есть все данные о ней из налогового управления начиная с 1973 года. Они только что поступили, так что, если хочешь, могу рассказать, сколько он зарабатывал.
– Да, хотелось бы знать. Позже, когда немного освободишься, составь электронную таблицу за весь период времени и перешли мне ее в виде столбчатой диаграммы.
– Хорошо, я пометил. За прошлый год он получил доходы в районе 900 000 крон.
Конрад Симонсен присвистнул.
– И это – обычное дело или же уникальный случай?
– Когда как, бывали годы, когда он зарабатывал даже больше, а иногда – почти совсем ничего.
– А откуда-нибудь можно понять, чем конкретно занимается его фирма?
– Погоди-ка минутку, сейчас посмотрю, хотя нет, не теперь… Поуль Троульсен ведет сюда какого-то свидетеля. И поступила новая информация из Гренландии.
Не успел Конрад Симонсен ответить, как дверь распахнулась, и в кабинет в сопровождении высокого худого мужчины вошел Поуль Троульсен.
– У меня есть кое-что, Симон, что ты непременно должен услышать. Это быстро – и это важно. Будь добр, присядь-ка тут.
Последнее относилось к его спутнику, который робко прошел вглубь кабинета и присел за небольшой журнальный столик. Конрад Симонсен так же безропотно последовал за ним, хотя желудок уже неоднократно напоминал ему, что давно пора перекусить. Поуль Троульсен не стал терять времени:
– Не будешь ли столь любезен повторить начальнику отдела расследования убийств главному инспектору Конраду Симонсену все, что ты рассказывал мне?
Заметно было, что пышный титул возымел действие – мужчина с уважением посмотрел на Конрада Симонсена и слегка поежился.
