Как нам избежать климатической катастрофы. Решения, которые у нас есть. Прорывы, которые нам нужны
Билл Гейтс
МИФ Кругозор
Билл Гейтс – не только известный предприниматель, но и крупнейший филантроп, который уже много лет занимается изучением проблемы климатических изменений. В своей книге он подробно рассматривает, как различные отрасли промышленности и сельского хозяйства влияют на выбросы парниковых газов, приближая мир к катастрофе, и предлагает конкретные шаги по их снижению.
Книга будет интересна всем, кого волнуют темы экологии, изменения климата и будущее нашей планеты.
На русском языке публикуется впервые.
Билл Гейтс
Как нам избежать климатической катастрофы. Решения, которые у нас есть. Прорывы, которые нам нужны
Научный редактор Анастасия Мирсанова
THE KNOPF DOUBLEDAY GROUP, a division of Penguin Random House, LLC
Благодарим за помощь в подготовке издания Ирину Козловских
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© 2021 by Bill Gates
This translation published by arrangement with Alfred A Knopf, an imprint of The Knopf Doubleday Group, a division of Penguin Random House, LLC. All rights reserved
© Jacket design by John Gall
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021
* * *
Ученым, новаторам и активистам, которые прокладывают путь
Введение. Как превратить в нуль 51 миллиард
Когда мы говорим о климатических изменениях, нужно знать два числа. Первое – 51 миллиард. Второе – нуль.
Пятьдесят один миллиард – столько тонн парниковых газов ежегодно попадает в атмосферу. Конечно, это число колеблется из года в год, но в целом оно увеличивается. Такова наша действительность[1 - Пятьдесят один миллиард тонн – это данные последних исследований. Эмиссия парниковых газов в мире несколько снизилась в 2020 году – примерно на 5 %, поскольку эпидемия COVID-19 сильно затормозила экономику. Но раз мы не знаем точные цифры по 2020 году, я буду использовать словосочетание «51 миллиард тонн». К теме COVID-19 мы еще не раз вернемся.].
Нуль – это цифра, к которой следует стремиться. Чтобы остановить глобальное потепление и избежать климатической катастрофы, придется прекратить эмиссию парниковых газов в атмосферу.
Даже при беглом рассмотрении ясно, что это нелегко. Впервые перед нами столь грандиозная задача. Каждой стране придется изменить свой уклад. Любая сфера деятельности – сельское хозяйство, промышленность, логистика – сопровождается выбросами парниковых газов, и все больше людей участвуют в этом процессе. Уровень жизни повсеместно повышается, и это хорошо. Но если ничего не изменится, если мы продолжим выбрасывать парниковые газы, то вызовем необратимые климатические изменения и почувствуем на себе их чудовищные последствия.
Во фразе «Если ничего не изменится» основное слово – «если». Я верю, что мы можем измениться. У нас уже есть часть необходимых инструментов, и мы можем изобрести те, которых нам не хватает. Все, что я узнал про климат и технологии, внушает мне надежду. Главное – действовать быстро. В этой книге я расскажу, что нужно делать и откуда у меня уверенность, что мы справимся.
Двадцать лет назад я не подозревал, что однажды буду высказываться на тему климатических изменений, не говоря уж о написании книги. Я занимался софтверными технологиями, а не климатом, а в 2000 году вместе со своей женой Мелиндой основал Фонд Гейтса. Его основные цели – развитие системы здравоохранения в мире, совершенствование системы образования в США и социальное развитие.
Климатическими изменениями я заинтересовался, когда изучал так называемую энергетическую бедность.
В начале 2000-х годов я ездил в бедные страны Тропической Африки и в Южную Азию, где исследовал проблемы детской смертности и заболеваемости, в частности ВИЧ. Но меня беспокоили не только болезни. Посещая крупные города, проезжая по улицам, я думал: Почему так темно? Почему не светят яркие огни, как в Нью-Йорке, Париже и Пекине?
В Лагосе (Нигерия) в глаза бросались люди у костров, разожженных в старых нефтяных бочках. В захолустных деревнях мы с Мелиндой видели женщин и девочек, которые по несколько часов в день собирали хворост, чтобы приготовить пищу на открытом огне. Мы видели детей, которые делали домашнее задание при свече – дома не было электричества.
Девятилетний Овулубе Чиначи живет в Лагосе и делает домашнее задание при свече. Мы с Мелиндой часто встречаем таких детей[2 - Фотография: James Iroha.].
Позднее я узнал, что постоянного доступа к электричеству в мире лишены примерно миллиард человек, причем половина из них проживают в странах Африки южнее Сахары. (Картина с тех пор немного улучшилась: по последним данным, на сегодня в мире лишены электричества «всего» 860 миллионов человек.) Я вспомнил девиз нашего фонда – «Все заслуживают шанс на здоровую и продуктивную жизнь» – и подумал, что невозможно быть здоровым, если местная клиника не в состоянии хранить вакцины из-за неработающих холодильников. Невозможно быть продуктивным, если у тебя нет света, чтобы читать. И совершенно невозможно построить экономику, которая обеспечит работой каждого человека, если нет больших объемов доступной бесперебойной электроэнергии в офисах, на заводах и в колл-центрах.
Примерно в то же время покойный Дэвид Маккей, профессор Кембриджского университета, показал мне график, демонстрирующий взаимосвязь между доходом на душу населения по странам и объемом электроэнергии, который эти люди потребляют. Доход был указан на одной оси, а потребление энергии на другой – и мне сразу стала понятна взаимосвязь двух показателей.
Анализируя эту информацию, я задумался, как обеспечить беднейшие страны доступной и бесперебойной электроэнергией. Масштабная задача! Наш фонд не потянул бы ее – мы хотели сосредоточиться на основной миссии, – но я решил обсудить идею с друзьями-инвесторами. Я углубился в тему и, помимо всего прочего, прочитал несколько любопытных книг ученого и историка Вацлава Смила[3 - Вацлав Смил (род. 1943) – чешско-канадский ученый и политический аналитик, заслуженный профессор факультета окружающей среды Манитобского университета в Виннипеге, Канада. Прим. ред.], из которых уяснил, насколько важно электричество для современной цивилизации.
Доход и потребление электроэнергии неразрывно связаны. Дэвид Маккей показал мне график с потреблением электроэнергии и доходом на душу населения. Связь очевидна. (Международное энергетическое агентство, IEA; Всемирный банк)[4 - Здесь представлены данные сборника показателей мирового развития Всемирного банка, CC BY 4.0, (www.creativecommons.org/licenses/by/4.0 (http://www.creativecommons.org/licenses/by/4.0)), они также доступны на веб-сайте https://data.worldbank.org/ (https://data.worldbank.org/). Прибыль представлена в виде ВВП на душу населения в 2014 году, по паритету покупательной способности в современных международных долларах. Потребление энергии представлено в килограммах нефтяного эквивалента на душу населения в 2014 году, по данным IEA (показателей мирового развития Всемирного банка). Все права защищены; изменения внесены Gates Ventures, LLC.]
Тогда я не понимал, насколько важно стремиться к прекращению эмиссии парниковых газов. Постепенно развитые страны, на которые приходится львиная доля выбросов, обратили внимание на климатические изменения, и я счел, что этого вполне достаточно. Моя задача, как мне казалось, – придумать, как обеспечить бедные страны бесперебойной электроэнергией.
Дешевая электроэнергия – это не только свет по ночам, но и дешевые удобрения для полей и бетон для домов. И когда дело касается климатических изменений, именно бедным есть что терять. Жители многих африканских стран – фермеры, которые сегодня еле сводят концы с концами и вряд ли переживут участившиеся засухи и наводнения.
Все изменилось в 2006 году, когда я встретил двух бывших коллег из Microsoft. Они создали благотворительную организацию для решения проблем энергетики и климата. Коллеги пригласили двух специалистов по вопросам климата и вчетвером показали мне данные, подтверждающие связь между эмиссией парниковых газов и климатическими изменениями.
Я знал, что парниковые газы повышают температуру Земли, но считал, что циклические колебания и другие факторы предотвратят климатическую катастрофу. Я не сразу осознал, что температура на нашей планете будет повышаться, пока человечество полностью не прекратит все выбросы.
После нашей встречи я несколько раз обсуждал тему со своими знакомыми – и наконец признал неизбежное. Развитие бедных стран требует больше энергии, но производить ее мы должны без выброса парниковых газов. Задача усложнилась. Электроэнергия должна быть не только дешевой и надежной, но и чистой.
Я продолжал изучать климатические изменения. Встречался с экспертами в области климата, энергетики, сельского хозяйства, со специалистами по океанам, уровню моря, ледникам, электросетям и многому другому. Я читал отчеты Межправительственной группы экспертов по климатическим изменениям при ООН (IPCC), у которой сложилось единое мнение по этому вопросу. Я посмотрел «Климатические изменения на Земле» – потрясающие видеолекции профессора Ричарда Вольфсона[5 - Ричард Вольфсон (род. 1950) – профессор физики в Миддлберийском колледже, автор многочисленных статей и книг. Прим. ред.]. Я прочитал Weather for Dummies («Погода для чайников») – одну из лучших книг о погоде, какие мне удалось найти.
Одно я понял точно: проблему могут решить возобновляемые источники энергии (в первую очередь ветер и солнце), но мы уделяем им слишком мало внимания[6 - Гидроэнергетика – использование энергии воды для производства электроэнергии, – еще один источник возобновляемой энергии, причем самый крупный в США. Но мы уже задействовали почти всю доступную гидроэнергию. В этой области не так много простора для роста. Львиная доля чистой энергии, которая нам понадобится, должна производиться другими методами.]. Конечно, ветер дует не всегда, солнце светит не всегда, и у нас нет подходящих аккумуляторов для хранения количества энергии, достаточного для целого города. К тому же на производство электроэнергии приходится всего 27 % парниковых газов. Даже если мы осуществим прорыв и изобретем новый тип аккумуляторов, все равно придется избавиться от остальных 73 %.
Через несколько лет я сделал три вывода:
1) чтобы избежать климатической катастрофы, нужно дойти до нуля;
2) нужно быстрее и продуктивнее использовать то, чем мы располагаем на сегодня (например, солнце и ветер);
3) и нужны новые революционные технологии, которые помогут добиться основной цели.
Нуль – цифра, которая не изменится ни при каких обстоятельствах. Воспользуюсь наглядной аналогией: климат похож на ванну, которая постепенно наполняется водой. Даже если из крана будет течь только тоненькая струйка, ванна все равно рано или поздно переполнится, и вода выплеснется на пол. Мы обязаны предотвратить эту катастрофу. Сократить эмиссию недостаточно: наша цель – дойти до нуля. (Подробнее о том, что подразумевается под нулем, и о последствиях климатических изменений см. главу 1 (#g1).)
Однако, изучая и обдумывая все это, я вовсе не собирался взваливать на себя еще одну проблему. В качестве двух областей для детального изучения мы с Мелиндой к тому времени уже выбрали здравоохранение в мире и образование в США. К тому же проблемой климатических изменений занимались многие известные личности.
Я изучал тему, но не считал ее первостепенной для себя. Следил за развитием событий и при случае встречался с экспертами. Я инвестировал в несколько компаний, производящих чистую энергию, и вложил несколько сотен миллионов долларов в стартап, который займется разработкой атомной электростанции следующего поколения, производящей чистую электроэнергию с минимальными отходами. Я прочитал лекцию «Инновации до нуля!» на TED-конференции. В остальном же занимался работой своего фонда.
Однако весной 2015 года я решил делать больше и выступать публично на тему климата. Я видел в новостях репортажи об американских студентах, которые организовали сидячую забастовку. Молодые люди требовали от своих колледжей прекратить вкладывать фонды пожертвований, которые в прошлом сделали их успешные выпускники, в компании, связанные с ископаемым топливом. В рамках этого движения британская газета The Guardian запустила кампанию, призывающую и наш фонд продать имевшиеся у нас акции компаний, связанных с ископаемым топливом. В видеорепортаже показали активистов из разных стран, требующих от меня деинвестировать эти денежные средства.
Я догадался, почему The Guardian выбрал именно наш фонд и меня. Мне импонировал энтузиазм молодежи. Я видел, как студенты протестовали против войны во Вьетнаме и позже против апартеида в Южной Африке и многого добились. Приятно осознавать, что молодежь вкладывает в борьбу с изменениями климата столько сил. И все же я не мог забыть того, что видел во время поездок. К примеру, многие из 1,4 миллиарда жителей Индии находятся за чертой бедности. Думаю, было бы несправедливо объяснить им, что их дети больше не смогут учиться при свете или что тысячи их соотечественников умрут от жары, потому что кондиционеры пагубно влияют на экологию. Единственное решение, которое я придумал, – настолько удешевить чистую энергию, чтобы каждая страна предпочла ее ископаемому топливу.
При всем уважении к протестующим я сомневался, что прекращение инвестиций в углеводородную энергетику поможет людям в бедных странах. Одно дело – прекратить финансирование каких-то компаний в рамках борьбы с апартеидом – политическим институтом, реагирующим на экономическое давление. И совсем другое – радикально преобразовать энергетическую систему мира, отрасль, которая приносит около 5 триллионов долларов в год и составляет основу современной экономики, просто распродав акции в компаниях, связанных с ископаемым топливом.
Я до сих пор так считаю. Однако у меня есть и другие причины отказаться от акций в этих компаниях: я не хочу получать прибыль, если акции вырастут в цене, потому что мы не развиваем альтернативные, безуглеродные источники энергии. Мне было бы неприятно получать доход с того, что лишь отдаляет от цели. Именно поэтому в 2019 году я, как и члены правления нашего фонда, продал свою долю в капитале всех нефтяных и газовых компаний. (В угольные компании я не вкладываю деньги уже много лет.)
Я рад, что сделал такой выбор, хотя прекрасно понимаю, что на уменьшение эмиссии парниковых газов он существенно не повлияет. Чтобы достичь нулевой отметки, нужен гораздо более масштабный подход – глобальные изменения с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении инструментов, включая государственную политику, современные технологии, изобретения и способность частных рынков поставлять продукцию как можно большему количеству людей.
Позже, в 2015 году, у меня появилась возможность заняться инновациями и новыми инвестициями. В ноябре и декабре в Париже прошла COP 21 – крупнейшая конференция ООН по климатическим изменениям. Несколькими месяцами ранее я встретился с Франсуа Олландом, который был тогда президентом Франции. Олланд планировал привлечь к участию в конференции частных инвесторов, а я хотел бы, чтобы в повестку включили тему инноваций. Мы оба нуждались друг в друге. Олланд полагал, что я смогу привлечь инвесторов, и я согласился, что это разумно (хотя мне было бы легче, если бы правительства сами больше вкладывались в исследования в области чистой энергетики).
А этого добиться нелегко. Даже Америка вкладывала (и до сих пор вкладывает) в энергетику намного меньше, чем в другие важные сферы, например здравоохранение и оборону. Хотя одни страны действовали в этом направлении активнее, чем другие, этого было недостаточно: правительства не торопились переходить к дальнейшим действиям. Они хотели убедиться, что частный сектор выделит достаточно средств на превращение научных идей в продукт, который реально поможет людям.
Однако к 2015 году частное финансирование иссякло. Многие венчурные фирмы, инвестировавшие в зеленые технологии, ушли из отрасли из-за невысокой прибыли. Они переключились на информационные и биотехнологии: успех там приходит быстрее, а государственного контроля меньше. Чистая энергия – это совсем другие правила игры, и инвесторы просто опустили руки…
Как вы понимаете, мы нуждались в дополнительных финансовых вливаниях и новых методах, разработанных специально для производства чистой энергии. В сентябре, за два месяца до парижской конференции, я разослал электронные письма двум дюжинам состоятельных знакомых, надеясь убедить их внести свою долю в развитие энергетики наравне с правительственными грантами на исследования. Инвестиции должны быть долгосрочными, пояснял я: прорывы в области энергетики происходят раз в несколько десятилетий, и придется смириться с большим риском. Чтобы избежать фиаско, с которым порой сталкиваются венчурные капиталисты, я решил собрать команду экспертов для проверки благонадежности компаний и помощи в преодолении «подводных рифов».
Ответы порадовали. Первый инвестор согласился уже через четыре часа. Два месяца спустя, к началу парижской конференции, к нам присоединились еще 26 человек, и мы назвали себя «Прорывной энергетической коалицией». Сегодня наша организация называется Breakthrough Energy. Она включает в себя частные фонды, инвестировавшие в более чем 40 компаний с многообещающими идеями, а также реализует благотворительные программы и просветительские инициативы.
Запуск «Миссии “Инновации”» на собрании мировых лидеров на конференции ООН в Париже, посвященной климату, в 2015 году. (В сноске перечислены имена всех, кто присутствует на фотографии[7 - Открытие «Миссии “Инновации”». Слева направо (должности актуальны на 2015 год): Вань Ган, министр науки и технологий (КНР), Али аль-Наими, министр нефти и минеральных ресурсов (Саудовская Аравия), премьер-министр Эрна Сульберг (Норвегия), премьер-министр Синдзо Абэ (Япония), президент Джоко Видодо (Индонезия), премьер-министр Джастин Трюдо (Канада), Билл Гейтс, президент Барак Обама (США), президент Франсуа Олланд (Франция), премьер-министр Нарендра Моди (Индия), президент Дилма Русеф (Бразилия), президент Мишель Бачелет (Чили), премьер-министр Ларс Лекке Расмуссен (Дания), премьер-министр Маттео Ренци (Италия), президент Энрике Пенья Ньето (Мексика), премьер-министр Дэвид Кэмерон (Великобритания), султан Ахмед аль Джабер, государственный министр и специальный представитель по энергетике и климатическим изменениям (Объединенные Арабские Эмираты). Фотография: Ian Langsdon/AFP via Getty Images.].)
Правительства разных стран тоже включились в процесс. Двадцать глав государств собрались в Париже и решили удвоить финансирование исследований. Президенты Олланд и Барак Обама и премьер-министр Индии Нарендра Моди взяли на себя основные организационные задачи; по сути, премьер-министр Моди придумал название для этой инициативы – «Миссия “Инновации”». На сегодняшний день в «Миссию “Инновации”» входят 24 страны, а также Комиссия Европейского союза. Ей удается собирать 4,6 миллиарда долларов в год на изучение чистой энергии, что на 50 % больше, чем несколько лет назад.
Переломный момент в этой истории, к сожалению, знаком всем читателям.
В 2020 году мы столкнулись с настоящей трагедией, когда новый коронавирус распространился по всему миру. Те, кто знаком с историей пандемий, вряд ли удивились разрушительным последствиям COVID-19. Я много лет занимался проблемами глобального здравоохранения и изучал вспышки заболеваний. Я сильно переживал, что мир не готов к еще одной пандемии, подобной гриппу 1918 года, уничтожившему десятки миллионов человек. В 2015 году я выступил на TED-конференции и дал несколько интервью, в которых подчеркнул необходимость разработки системы обнаружения и реагирования на масштабные вспышки заболеваний. Другие выступавшие, в том числе бывший президент США Джордж Буш, сделали схожие заявления.
К сожалению, мир не подготовился к такой катастрофе. Новый коронавирус унес огромное количество жизней и привел к экономическим трудностям, каких мы не видели со времен Великой депрессии. Хотя я продолжил работу над практически всеми своими инициативами по климатическим изменениям, борьбу с COVID-19 мы с Мелиндой сделали приоритетной для фонда. Каждый день я общался с учеными, CEO фармацевтических компаний и главами государств, чтобы узнать, как наш фонд может помочь ускорить разработку тестов, вакцины и лечения. К ноябрю 2020 года мы выделили более 445 миллионов долларов на борьбу с вирусом и привлекли сотни миллионов в виде пожертвований, что позволило обеспечить бедные страны вакцинами, тестами и другими жизненно важными материалами.
Поскольку экономическая активность резко снизилась, мир в следующем году эмитировал меньше парниковых газов, чем в прошлом. Как я отметил, спад может составить примерно 5 % – 48–49 миллиардов тонн СО
вместо 51 миллиарда.
