– А чем кормишь?! – возмутилась девушка, совершенно ничего не понимая. Ребенок голодает?!
– Что себе, то и ей… Толку вилкой. Не нравится, значит, сытая. Подстраиваться не собираюсь.
Евгения сдержала себя от грубых слов, зная, что сестра может кинуться на нее и тогда будет еще хуже. Справившись с бушующими эмоциями, девушка осторожно сказала:
– Свидетельство о рождении и полис. Я поеду с ней.
– Да пожалуйста! Можешь насовсем забрать! Я хоть высплюсь, – рявкнула Виктория и подошла к шкафу, выгребая все, бросая на пол, вытаскивая помятые документы. Швырнув их на одежду, она хмыкнула и пошла из комнаты, но у двери остановилась и пробурчала:
– Не смей ничего врать про меня. Мать в могилу свела, меня не трогай.
Евгения закрыла глаза, ощущая, как подступают слезы. Секунду тяжело дышала, а потом повернулась к кроватке и, протянув руки к девочке, прошептала:
– Все будет хорошо, малышка. Тетя с тобой.
* * *
Больничные каникулы длились неделю. Первые три дня было тяжело, девушка ходила с красными глазами от слез, постоянно бегая за медсестрой на пост, чтобы помогли сбить температуру. Но как только она пошла на спад, Евгения расцвела, понимая, что малышка идет на поправку. Добрая, отзывчивая девушка очаровала своей искренностью. Лишь когда пришли специалисты из органов опеки и попечительства, она запереживала, понимая, что все плохо. Как прознали про сестру, неизвестно, но прозвучало много вопросов, на которые девушка не знала ответов. Да и ей хотелось дать шанс Виктории. Она думала, что, побыв некоторое время с сестрой и племянницей, поможет им быть ближе, покажет, какой у нее очаровательный ребенок и как надо заботиться о девочке. Разве можно относиться плохо к такой чудесной малышке?
Выписали их после обеда. В два часа принесли выписку, пожелав удачи и здоровья. За свои вещи девушка не переживала, оставила у соседки, считая, что там будет надежнее. У сестры не стала – неизвестно кто в друзьях у Виктории, а у нее не так много одежды, чтобы с ними попрощаться. Да и подарки, которые она со всей душой выбирала, ждали своего часа.
Вызвав такси, Евгения стала собираться. Сестра не отвечала, но девушка не теряла надежды, постоянно звонила. Лишь в первый день удалось дозвониться, чтобы услышать: «Мне некогда. Я, наконец, отдыхаю!». Злость кипела в груди. Липина не понимала такого отношения к своему ребенку, пыталась успокоиться, день не звонила, а потом не выдержала и стала отправлять небольшие сообщения, в которых рассказывала о самочувствии ребенка. Во вчерашнем упомянула, что их выписывают, но ответа так и не получила. Надеялась, что мать явится за ребенком, но нет.
Теплее укутав Маришку, худая девушка побрела на выход, переживая о том, дома ли сестра. Все может быть. Она с детства знала, что без своей связки ключей не попадет внутрь. Сестра никогда не открывала ей дверь, и очень часто приходилось идти в библиотеку, выжидать время, когда вернется отец. Но это тогда… к ней, а сейчас все иначе – у нее на руках маленькая дочка Виктории.
Через сорок минут такси подъехало к дому. Девушка старалась не унывать, но плохое предчувствие не давало покоя. Улыбнувшись малышке, проснувшейся, когда она открывала дверь, прихватила пакет с одеждой и пошла вперед. Снега выпало за эти дни невероятно много. Месячная норма. На детской площадке все было укрыто белоснежным одеялом.
Женя на секунду остановилась, задерживая внимание на детишках, играющих в снежки. Столько счастья в детских глазах, простоты, наивности, бушующих эмоций. Слыша кряхтение маленькой непоседы, девушка поправила шапочку, натягивая на лоб, и поскорее побежала к подъезду.
Оказавшись на нужном этаже, нажала на звонок, но тут заметила, что дверь открыта. Нахмурившись, девушка схватилась за ручку и, медленно потянув на себя, прошла внутрь. В коридоре на линолеуме тонким слоем лежал снег. Никаких следов – ничего кроме снежного полотна.
«Ушла и забыла закрыть балконную дверь? Но снег шел ночью, с утра спокойно, почему нет следов?»
Сглотнув, девушка побрела дальше, чувствуя ледяной холод. Оказавшись внутри, она нахмурилась, отмечая открытую балконную дверь и чистоту в квартире. Странно. Повела головой и заметила множество подушек на диване. Они лежали поверх одеяла на бугре. Понимая, что под ними кто-то лежит, девушка осторожно направилась к дивану. Убрав одной рукой все подушки, чуть дергая одеяло на себя, заметила светлые волосы. Остановилась, с ужасом принимая, что это тело сестры.
Тело…
Евгения закрыла глаза и часто дышала, а затем поспешила в детскую комнату и положила ребенка в кроватку, тут же кидаясь в зал. Присев на колени, она откинула одеяло в сторону и дотронулась до холодной руки. Моментально вздрогнула, а в следующую секунду с силой затрясла ею, не желая верить своим глазам, рвано выдыхая:
– Вика… Вика! – перевела дыхание и со слезами на глазах с обидой воскликнула: – Просыпайся! Я тебе дочь привезла!
Хотелось закричать, потребовать, но она пыталась контролировать себя. Подняла руку, задержав в воздухе на мгновение, и осторожно дотронулась до шеи Виктории, закрывая глаза.
Этого не требовалось. Лишнее. Сестра мертва…
На шее были заметны мелкие кровоподтеки от давления кончиков пальцев, множественные ссадины линейной и полулунной формы от действия ногтей. Отмечалось кровоизлияние в мягкие ткани шеи, переломы подъязычной кости и хрящей гортани.
Девушка всхлипнула, поворачиваясь к двери, где бубнила малышка, и судорожно прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. Дыхание становилось все чаще и громче. Женя завертела головой и вновь дотронулась до руки, хрипло умоляя:
– Пожалуйста, вернись.
С силой сцепив ладонями голову, девушка посмотрела на застывшее тело сестры и опустила лицо на заснеженную кровать, не чувствуя холода, сотрясаясь крупной дрожью.
«Этого не может быть. Нет. Не может. Почему? Как же так?!» – повторяла она про себя, желая очнуться вновь в больнице и приехать раньше на день, чтобы предотвратить беду. Женя не верила. Не могла принять жестокую реальность.
Звуки, резкие, рвущиеся изнутри, стали выходить из гортани, и девушка взвыла, находясь в шоке. Сердце сжималось от отчаяния, не давая нормально дышать.
И сестры теперь у нее нет. Она всех потеряла, похоронила. Осталась одна…
Черная тоска кромсала сердце, невыносимая боль рвала на части. Отчаяние. Ярость. Обида. Мольба. До приезда в Москву она так радовалась, что теперь у них с сестрой все по-другому, как у всех. Но нет…
– Тише, тише, – услышала громкий голос, вернувший в реальность. Девушка медленно повернулась и увидела соседку, с печалью поглядывающую на нее. И еще услышала громкий плач ребенка в соседней комнате.
«Когда Мариша заплакала?!»
Женя начала подниматься, но ноги не слушались. Она вновь перевела внимание на окоченевшее тело и сбивчиво пробормотала:
– Она…
Соседка понимающе кивнула и проговорила:
– Ты иди к девочке. Иди. А я… вызову полицию.
– Я… – Евгения заставила себя посчитать до десяти и медленно поднялась, сделала шаг в направлении детской комнаты и спросила: – Ее задушили. Вы ви…
Женщина покачала головой и с недовольством выдала:
– Она все дни вечеринки устраивала. Ругалась я с ней, с ее мужиками днем и ночью. А вот вчера тишина. Проходила в обед – она пылесосила. А сегодня услышала плач ребенка и твои крики. Ты побудь с ней. А я тут.
В комнате было прохладно. Хрупкая девушка сидела у стены на полу и прижимала к себе маленькую девочку не в силах плакать, только смотреть, не представляя, что будет дальше.
На дворе 31 декабря, праздник. Все спешили домой с пакетами, а кто с елками, выкрикивая поздравления. Потрясающие запахи шли со всех квартир, дразня и будоража желудки. Канун Нового года – приятная суета и чудесное настроение.
Послышались шаги в соседней комнате, и Евгения медленно поднялась, не отрываясь спиной от стены, крепко прижимая к себе ребенка. Для нее праздник превратился в кошмар, и это только начало.
Полиция. Голоса, шум, но никто не заходил в спальню. Женя ждала, со страхом взирая на дверь, пока она не распахнулась, и в комнату вошел высокий мужчина со шрамом на лице, хмуро поглядывающий на нее. Он устало зевнул, огляделся по сторонам и громко произнес:
– Старший следователь, Петров Василий Николаевич. Расскажите, кто вы такая и что знаете.
Глава 3
Наши дни
Декабрь
Евгения спешила в аудиторскую компанию, в которой работала невеста Громова. Информацию ей дала хорошая знакомая, Новикова Полина, работающая секретарем полковника СК. О своей работе женщина не говорила, лишь иногда, порой нелестно. Сразу она отказала Липиной, напоминая, что незаконно, но после отчаянных объяснений, заверений, что это очень важно, помогла. По расшифровкам телефонных звонков выделили номера всех женщин и вышли на Колину Людмилу Олеговну, которую она узнала из журнала. Теперь дело за малым – сообщить невесте, что ее мужчина в больнице. Женя верила, что еще немного и все решится, ведь если судить по информации – до встречи с Громовым Людмила была обычным бухгалтером в маленькой фирме, а любимый мужчина помог ей с бизнесом. Теперь она поможет ему встать на ноги. Это естественно, когда любишь.
Оказавшись рядом со зданием, Евгения перевела дыхание и уверенно открыла дверь. Забежала внутрь, тут же ощущая согревающее тепло. На улице стало холодать. С утра ударил мороз.
– Добрый вечер! Вы по какому вопросу? – вежливо поинтересовалась высокая красивая девушка в белоснежной блузке, черной юбке и в красных туфлях на высоком каблуке. Женя улыбнулась и с надеждой проговорила:
– Здравствуйте, Елена. Я звонила. У меня вопрос к Колиной Людмиле Олеговне.
– Ах да. Простите, но вы опоздали. Людмила Олеговна уже собирается на важную встречу.
Расстроившись, что опоздала, но, не жалея, ведь ее ждали маленькие детки с температурой, Евгения развела руками и проговорила:
– Простите, много вызовов – зимой дети часто болеют. Не могла иначе…
– Вы педиатр? – с улыбкой спросила женщина.
– Да, лечу маленьких и самых любимых.
– Хорошее дело! У меня сынок. Правда, уже не маленький, в девятом классе.
– Но любимый! – весело заметила Женя, искренне улыбаясь.
– Это точно! – с восторгом согласилась приятная собеседница, тут же поглядывая куда-то в сторону. Она задумалась и тихо сказала: – Подождите здесь. Я сейчас предупрежу, что вы пришли. Может, получится все же. Людмила Олеговна уже собиралась, когда я заходила.
– Огромное спасибо, – сказала Евгения, надеясь, что ее примет невеста Громова.
Через несколько минут показалась Елена. Она очаровательно улыбнулась и с восторгом сообщила:
– Прошу в кабинет. Людмила Олеговна согласна вас принять.
Глянув на свой старый пуховик, Женя расстегнула замок и пошла вперед, снимая верхнюю одежду, чтобы не спариться. В помещении было невыносимо жарко.
Оказавшись в кабинете, она увидела красивую женщину. Сейчас она выглядела иначе, чем на обложке журнала. Деловая, смелая, невероятно красивая. Женя смутилась, чувствуя неловкость, но, вспомнив, зачем здесь, моментально воспрянула духом.
– Здравствуйте, Людмила Олеговна. Я Липина Евгения.
– Здравствуйте. По какому вопросу ко мне?
– Я… по личному. Пришла сообщить, что вас жених, Громов Андрей, сейчас в больнице. Он попал в аварию и завтра его выписывают. Позвонили мне, так как… – Женя замялась, не зная как рассказать и стоит ли, ведь женщина может не так понять их брак, и продолжила: – Понимаете, три года назад у нас был фиктивный брак, поэтому случайно позвонили мне. Я говорила о вас…
Женщина вздохнула и, поставив папку на полку в шкаф, пошла к рабочему столу. Серое платье, черные сапоги, на шее колье, строгая прическа – женщина выглядела эффектно и умела красиво подать себя. Она села в кресло и лениво протянула:
– Евгения, я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете.
Застыв на месте, Липина закусила губу, понимая, что все идет не так. Или она неправильно выразилась? Обидела? Она сделала шаг вперед и уже спокойнее проговорила:
– Ваш жених…
– Он мне больше не жених, и на этом остановимся.
– Но… – Евгения не понимала, ее мозг тяжело перерабатывал информацию, потому что она не могла принять жестокие слова, – вы собирались пожениться. Андрей…
– Инвалид, бездомный и… без денег. Да, я знаю все, была в больнице. Но согласитесь, невероятно много минусов. Зачем такой мне? Богатой и успешной. К тому же… у меня появился новый мужчина и скоро планируется свадьба.
– А как же Андрей? Он ведь один… и не помнит…
– Я знаю. Все знаю. Не нужно мне тут плакаться. Решили пристроить несчастного инвалида в теплое местечко? Не выйдет. Я не записывалась в кружок сестер милосердия. Вижу, это по вашей части. Так в чем дело? Дерзайте пока актуально.
– Сейчас он беден, но все в момент может поменяться. Как и болезнь. Вы знаете, нельзя так поступать, откидывая столь жестоко людей. Вы здоровы, и это замечательно. Но никто… никто не застрахован от болезней. Иногда вышел на улицу, поскользнулся и…
– Милочка, вы отнимаете мое время. Я опаздываю на свидание с любимым мужчиной, – рявкнула с презрением Колина. Элегантная женщина поднялась и подошла к шкафу-купе, достав шубу и накинув на себя. Пока застегивалась, с ухмылкой смотрела на растерянную рыжую особу, которая с силой сжимала ткань дешевого пуховика.
«Занесло же в мой кабинет эту церковную мышь. Как бы ни сглазила мне богатых клиентов. Нужно сказать Лене, побрызгать дорогими духами, а то от нее пирогами несет. Тоже мне… явилась благородная», – думала она, уверенно двигаясь к женщине. Оказавшись рядом, она нагло провела языком по губам и весело посоветовала:
– Ты возьми его себе, приголубь, ухаживай, может, и получится, чтобы он сексом смог заниматься. Громов красавчик – единственный шанс для такой женщины, как ты. Считай, я тебе одолжение сделала.
Евгения поменялась в лице. Она сделала шаг к Людмиле и гневно процедила:
– Еще недавно вы были в долгах. Вся эта роскошь благодаря ему. Громову! Только ему. Он вытащил вас из грязи, и теперь называете его инвалидом?! Ни капли сочувствия и заботы? Змея!
– Да как ты смеешь? Лена! Тут…
– Правда не нравится? Ничего. Послушаете! Полезно… – отчаянно воскликнула Евгения, переходя на крик: – И еще… Да, я попытаюсь помочь ему, сделать все, чтобы он встал на ноги, и уверена, так и будет, и не потому, что мне с богатыми красавцами не светит. Но вам не понять. Это вас любят за внешнюю оболочку. А еще есть сердце.
– Наивная гусыня! О чем ты говоришь?! – раздраженно рявкнула Колина.
– Пусть так! У нас разные понятия, и доказывать я ничего не собираюсь. Вы этого не стоите.
– И кто мне это говорит?
– Нужно быть человеком, а я вижу перед собой дрянь.
– Да ты кто такая? – закричала Людмила, удивляясь наглости этой идиотки, а ведь такая тихая и добрая явилась, а на самом деле язык как у змеи.
Дверь открылась и в кабинет вбежала Елена. Она непонимающе смотрела на двух женщин, готовых наброситься друг на друга, а потом с волнением выдавила:
– Людмила…
– Евгения уже уходит! Сейчас!
– Да, конечно.
– И запишите себе, чтобы ее больше никогда не пускали сюда и не соединяли со мной.
Секретарша пораженно посмотрела на побледневшую Евгению и вежливо проговорила:
– Евгения, вы…
– Да, я уже ухожу, – заверила Женя, понимая, что еще немного и разревется.
