– Хорошо. Ты обнаружил что-то, о чем хотел бы мне рассказать?
Асад скреб свои черные кудри на голове так зверски, что показался кусочек кожи на макушке.
– Большую часть времени они функционируют как довольно солидные фирмы.
– Да, и что дальше?
– Но только не в месяцы, предшествовавшие пожарам.
– Каким образом ты это установил?
– Они берут кредиты. Значит, у них меньше заказов.
– То есть становится меньше заказов, затем у них не хватает денег и они занимают?
Асад кивнул:
– Именно так.
– А дальше что?
– Что дальше – можно пока видеть только на примере Рёдовре. Остальные пожары недавние.
– И что там произошло?
– Так, сначала случился пожар, затем они получили страховку и выплатили кредит.
Карл потянулся за пачкой сигарет и закурил. Классика. Афера со страховкой. Но при чем здесь трупы с углублениями на мизинцах?
– О кредитах какого рода идет речь?
– Краткосрочные. На год. Для компании, сгоревшей в субботу – «Паблик консалт», что на Стокгольмсгэде, – вообще всего на полгода.
– Срок платежа истекает, а у них по-прежнему нет денег?
– Насколько мне удалось установить, да.
Мёрк выпустил струю дыма, так что Асад отклонился назад и замахал руками. Карл проигнорировал этот жест. Тут его владения и его дым. Что ни говори, а разница между королем Саломоном и шляпником Йоргеном[24 - Персонажи водевиля датского писателя Й. Л. Хайберга «Король Саломон и Йорген-шляпник».] все же имеется.
– Кто предоставил им кредиты? – спросил он.
Асад пожал плечами:
– Всегда разные организации. Копенгагенские банки.
Карл кивнул:
– Предоставь мне названия и узнай, кто за ними стоит.
Асад слегка приуныл.
– Так-так, спокойно, Асад – когда конторы откроются. Еще пара часов. Спокойствие.
Однако этот призыв не заставил Асада повеселеть, скорее наоборот.
Как же это раздражает! У обоих помощников язык как помело, но при этом вечное скрытое недовольство. Как будто они с Ирсой заразились друг от друга. Как будто это они дают задания. Если бы такое было возможно, они заставили бы друг друга натянуть зеленые резиновые перчатки и натирать в подвале пол, пока тот не станет похож на зеркало.
Асад поднял голову и спокойно кивнул:
– Я не буду тебя тревожить, Карл. Заходи сам, когда закончишь.
– Ты о чем?
Он подмигнул. На лице появилась кривоватая улыбка. В высшей степени сбивающая с толку трансформация.
– У тебя ведь теперь руки развязаны, – выдал он и снова подмигнул.
– Давай по порядку. О чем, черт возьми, ты толкуешь, Асад?
– О Моне, конечно. Только не говори мне, что ты не знаешь, – она вернулась.
14
Как и сказал Асад, Мона Ибсен вернулась. Вся сияя от тропического солнца и переизбытка впечатлений, о которых свидетельствовали деликатные, но вполне очевидные морщинки вокруг глаз.
Тем утром Карл долго сидел у себя в подвале и подыскивал слова, способные сокрушить ее потенциальную оборону. Заставить Мону посмотреть на него мягким, нежным взглядом, говорящим о готовности к сотрудничеству, если она вдруг решит заглянуть.
Но этого не случилось. Единственным проявлением женского присутствия в то утро оказался грохот Ирсиной тележки, да еще спустя пять минут она – несомненно, с самыми добрыми намерениями – завопила на весь коридор своим невыносимым дискантом: «Мальчики, кому булочки из „Нетто“?» Как тут не почувствовать себя в стороне от спокойной обстановки, воцарившейся на верхних этажах?
Несколько часов потребовалось Карлу на то, чтобы осознать: хочешь попытать счастья, придется подняться и самому пуститься на охоту.
Расспросив коллег, он застал Мону в отделении судебных слушаний за приятной беседой с референтом. На ней была кожаная куртка и линялые джинсы «Ливайс», и она совершенно не производила впечатление женщины, преодолевшей большую часть жизненных соблазнов.
– Здравствуй, Карл, – сказала Мона, не предполагая продолжения разговора.
Она посмотрела на Карла взглядом, полным безразличия, а поскольку в данный момент общего дела у них не было, он только и смог, что улыбнуться, не произнеся ни единого слова.
Остаток дня мог бы пройти впустую в бесконечных размышлениях на тему его угасшей сексуальной жизни, но у Ирсы были другие планы.
– Кажется, мы напали на след в Баллерупе, – произнесла она, показав налипшие на передние зубы крошки и безуспешно стараясь скрыть свой восторг. – Я настоящий ангел счастья. Точно как написано в моем гороскопе.
Карл взглянул на Ирсу с надеждой. В таком случае ее ангельские крылья пригодились бы как нельзя кстати, чтобы занести ее куда-нибудь повыше в стратосферу, – тогда наконец наступит тишина и никто ему не помешает думать о своем печальном уделе.
– Большой заморочкой оказалось получить эти сведения, – продолжала она. – Сначала разговор со школьным инспектором из городской школы Лаутрупа, но он пришел на это место только в две тысячи четвертом. Затем с учительницей, которая работает там со дня основания школы, но она ничего не знает. Потом – со сторожем, и ему ничего не было известно, потом…
– Ирса! Если эти рельсы в конце концов куда-то привели, пожалуйста, пропусти промежуточные маневры. У меня куча дел, – прервал Мёрк, потирая затекшую руку.
– Ага, после я позвонила в Инженерную народную школу и вот там-то кое-что накопала.
Рука наконец отошла.
– Потрясающе! – воскликнул он. – Каким образом?
– Очень просто. Там в администрации оказалась преподавательница Лаура Манн, которая как раз сегодня вышла после больничного. Она и рассказала мне, что работает там с самого дня основания в тысяча девятьсот девяносто пятом году и что речь может идти лишь об одном случае, если ей не изменяет память.
Карл выпрямился:
– Да, о каком же?
Ирса посмотрела на него, наклонив голову.
– Ага. Интерес нарастает, парниша? – Она шлепнула его по предплечью. – Не терпится поскорее узнать?
Что, черт возьми, происходит? По меньшей мере сотня сложнейших дел за все эти годы, и вот он сидит тут и играет в «почемучку» с какой-то случайной сотрудницей в салатовых колготках!
– Какой случай она припомнила? – повторил свой вопрос Карл и слегка кивнул Асаду, просунувшему голову в дверь.
Тот выглядел бледновато.
– Вчера звонил Асад и интересовался тем же самым. Другие сотрудники обсуждали между собой за утренним кофе, и эта дама случайно услышала, – продолжала Ирса.
Асад слушал с интересом.
– Случай сразу же всплыл в ее голове, – рассказывала Ирса дальше. – У них тогда был один выдающийся ученик. Парень с каким-то синдромом. Он был достаточно юн, но настоящий монстр в области физики и математики.
– Синдром? – Асад непонимающе посмотрел на нее.
– Ну да, что-то насчет феноменальных способностей в одной области и полного отсутствия таковых в другой. Не совсем аутизм, но нечто похожее. Как его там… – Она нахмурилась. – Ах, точно, синдром Аспергера – вот чем он страдал.
Карл улыбнулся. Стопроцентно, и у нее могло быть то же самое.
– Так что там с этим парнем? – спросил он.
– Он начал у них учиться, получил высшие оценки в первом семестре, а потом бросил.
– Как это произошло?
– Он явился в последний день перед зимними каникулами вместе со своим младшим братом, чтобы показать ему школу, и после этого никто его не видел.
И Асад, и Карл прищурились. Вот оно.
– И как же его звали? – спросил Карл.
– Его звали Поул.
У Карла все внутри похолодело.
– Да! – воскликнул Асад и сделал жест рукой и ногой одновременно, словно марионетка.
– Преподавательница сказала, что она помнит его очень хорошо, так как Поул Холт был ближе всех к Нобелевской премии из тех, кто когда-либо учился в их школе. Кроме того, она больше никогда, ни до ни после, не встречала в Инженерной народной школе учеников с синдромом Аспергера. Он был особенным.
– И поэтому она его помнит? – спросил Карл.
– Да, именно поэтому. И еще потому, что он учился в самой первой группе.
Полчаса спустя Карл повторил вопрос непосредственно в Инженерной народной школе и получил тот же ответ.
– Да уж, такое не забывается, – улыбнулась Лаура Манн. – Наверняка и вы помните ваше первое задержание?
Карл кивнул. Мелкий грязный пьянчужка, улегшийся прямо посреди Энгландсвай. Карл как сейчас видел соплю, пролетевшую по воздуху и приземлившуюся прямо на его значок полицейского, когда он пытался аккуратно погрузить этого идиота в автомобиль. Нет, первое задержание никак не забыть, это правда. Не важно, с соплями или без.
Он посмотрел на женщину, сидевшую напротив. Иногда ее можно было увидеть по телевизору: ее приглашали в качестве эксперта, когда речь шла об альтернативных источниках энергии. «Лаура Манн, к. т. н.» – было написано на ее визитке, и далее следовало множество титулов. А что Карл мог бы написать на своей визитке?
– У него была некоторая форма аутизма, верно?
– Да, но в мягком варианте. Люди с синдромом Аспергера часто бывают очень и очень одаренными. Большинство называет их нердами. Типа Билла Гейтса. Своего рода Эйнштейны. Однако у Поула был и практический талант. Он вообще во многом был особенный мальчик.
Асад улыбнулся. Он также отметил ее очки в роговой оправе и шейный платок. Да уж, подходящий преподаватель для Поула Холта. Нерд нерда видит издалека, как говорится.
– Вы говорите, что Поул привел с собой младшего брата шестнадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто шестого года, а затем его никто не видел. А откуда вы знаете, что это было именно в тот день? – спросил Карл.
– В первые годы мы вели протоколы встреч. Мы просто посмотрели, когда он перестал приходить. Он ни разу не появился после каникул. Хотите сами взглянуть в протоколы? Они у нас хранятся тут же, в соседней комнате.
Карл посмотрел на Асада. Тот не проявил особого интереса.
– Да нет, спасибо, мы поверим вам на слово. Но ведь потом вы как-то связывались с семьей? Или нет?
– Да, но они разговаривали как-то уклончиво. В особенности когда мы предложили приехать к ним домой и обсудить ситуацию с Поулом.
– Так вы разговаривали с ним по телефону?
– Нет. Последний наш разговор с Поулом Холтом состоялся здесь за неделю до начала зимних каникул. Позже я звонила ему домой, но отец ответил, что Поул не хочет подходить к телефону. И больше ничего нельзя было поделать. Ему только что исполнилось восемнадцать, так что мальчик должен был сам решать, что ему дальше делать в жизни.
– Восемнадцать? Разве он был не старше?
– Нет, он был очень молод. Стал студентом в семнадцать, так что рано выпустился.
– У вас есть о нем какие-либо данные?
Лаура улыбнулась. Естественно, она уже все подготовила заранее.
Карл зачитал вслух, Асад стоял сзади, заглядывая ему через плечо.
«Поул Холт, дата рождения 13 ноября 1977 года. Физико-математический класс гимназии Биркерёде. Средний балл – 9,8».
