Обретая счастье
Виктория Лукьянова
Для Марии Селезневой дом и работа – вселенная, а ее дети – центр. И никого постороннего в свой мир Мария не готова впускать. Роберт Громов – успешный бизнесмен, спортсмен и просто желанный холостяк. Что связывает двух людей? Общее прошлое или новое настоящее? Тщательно хранимые тайны? Роберту предстоит разобраться в осколках воспоминаний, тогда как Марии нужно решить – сохранить ли секрет…
История Роберта Громова из серии "Рядом с тобой"
Виктория Лукьянова
Обретая счастье
Глава 1
– Как прошло свидание?
Я замерла на пороге и покосилась на Эмму. Она усмехнулась, заметив на моем лице недоумение и растерянность, но я торопливо взяла себя в руки и шагнула вперед, аккуратно прикрывая за собой дверь. Не хотелось бы, чтобы кто-то проходящий в коридоре нашей клиники услышал, что я ходила на свидание. Тут любили посплетничать. Клиентов, конечно же, не обсуждали, если только чуть-чуть, а вот своим обожали перемыть косточки.
– Только не говори, что все знают, – выдохнула, опускаясь на стул.
Эмма покачала головой и нагнулась, чуть ли нырнув под стол. Вскоре передо мной стояла коробка с конфетами и кружка с бодрящим кофе, который я принесла с собой. Наши маленькие посиделки в ее кабинете. Что же, клиника как год заполучила отличного специалиста, который уверенной и твердой рукой управляла отделением. Эмма стала отличной коллегой и у нее всегда были вкусные конфеты к чаю.
– Так ты не ответила, как прошло свидание.
Она изогнула бровь, выжидающе всматриваясь в меня. Я же растерянно опустила глаза, стыдясь того, как прошло то самое свидание. Хотелось бы просто стереть память или изобрести машину времени. Вернуться в прошлое, заставить себя остаться дома, а не ехать в ресторан. Тогда бы я не испортила платье, разлив на себя бокал красного вина и не опозорилась бы на глазах у прочих посетителей, как это случилось на том самом злополучном свидании. И почему мне так не везло?
– А если я скажу, что свидания не было.
– Тогда ты солжешь. Потому что я знаю, что ты с ним встретилась.
– И это было худшее, что со мной происходило за последний год.
Я выдохнула и перестала спорить. Еще одно отличное качество, которым обладала Эмма – ее непробиваемость. Если она ставила цель, то всегда добивалась ее. Вот и место руководителя отдела заполучила, и это спустя чуть больше полугода, как она стала работать в клинике. А ведь после возвращения из Америки у нее не было ни связей здесь, ни опыта. Но об этом она, конечно же, никому не рассказывала, но то ли удача, то ли реальное упорство, и вот передо мной успешный молодой специалист в кресле руководителя.
– Кстати, Иванов тоже на тебя посматривает.
Я горько усмехнулась и отправила конфету в рот. Передернув плечом, вспомнила того самого Иванова.
– Надеюсь, его заботит исключительно мое здоровье, – показала Эмме язык. Но она отрицательно покачала головой, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. – Вам лишь бы сплавить меня в чьи-нибудь крепкие мужские руки.
Эмма подмигнула, выбрав круглую конфету с молочной начинкой.
– Заметь, про крепкие руки сказала ты. А что не так с руками того парня? Как его зовут? Дима?
Я кивнула, чувствуя, как на языке разливалась горькая сладость – удивительный вкус. Жаль, мне таких конфет никто не дарит. Странно конечно, пусть мы и частная клиника, где за каждое телодвижение врача клиент платят рублем, но и от конфет или иных съедобных подарков никто не отказывается. Наверное, это наш менталитет или привычка, которая вплелась в цепочку ДНК и передается теперь из поколения в поколение.
– Да, Дима, – подтвердила, потянувшись ко второй конфете. – И нет, у него не такие крепкие руки, которые требуются моему шикарному телу.
Эмма рассмеялась, прикрывая глаза. Мне нравился ее смех – такой чистый и звонкий, и такой душевный. Так и хотелось улыбаться в ответ, чем я и занималась, пытаясь выбрать новую конфету.
– Не мучайся. Возьми вот эту, квадратную, – отсмеявшись, произнесла Эмма. – Так что насчет Иванова? У него-то руки крепкие.
– Он проктолог! – возмутилась, отправляя вторую конфету в рот.
Эмма вновь рассмеялась. На ее красивых темных глазах, увенчанных черными густыми ресницами, проступили слезы. Порой мы так развлекались в обеденный перерыв – смеялись без устали, а после отправлялись по своим делам. Я закапывалась в бухгалтерских бумажках, Эмма руководила отделом, принимала пациентов и просто была отличным собеседником. И, конечно же, отличным другом. Я вновь взглянула на нее, наслаждаясь смехом, и улыбнулась в ответ.
– Хотя, – призадумалась, поднимая глаза к потолку. – Нет, я пока на такое не готова.
– Но вам было бы весело.
– Обсуждать за ужином чьи-то… ммм. Задницы? Ты знаешь, сколько у него пациентов проходит за один рабочий день? Я вот знаю. И меня удивляет.
– Ох, Маш, да я не об этом. У него отличное чувство юмора и он разведен. У него есть сын. И он не против с тобой пообщаться. Поближе, – подмигнула, коснувшись губами кружки. – Кстати, он лучший в городе проктолог. Так что понятно, откуда у него такие очереди.
Я покачала головой и отказалась от столь заманчивого предложения.
– Эмма, с каких пор ты стала сводницей? – подмигнула в ответ. – Может, пора и тебе с кем-нибудь сходить в ресторан?
Она отмахнулась, рассматривая полупустую коробку. На ее губах застыла улыбка. Ну вот, я опять осеклась. Знала же…
– Прости. Не нужно было.
Эмма подняла глаза и покачала головой.
– Знаешь, может ты и права. Я засиделась в четырех стенах. Дом-работа. Работа-дом. Мой маршрут настолько скучный и предсказуемый, что даже подруги смеются.
Выдохнув, я прикоснулась к своей кружке с остывшим кофе. Конфеты есть расхотелось, а вот запить чувство горечи и одиночества крепким черным кофе бессмысленно. Будет горчить уже по-настоящему.
– Пожалуй, предложу Иванову поужинать со мной. Думаю, у нас найдется больше общих тем, – подмигнула Эмма, отправляя в рот новую конфету.
Я хотела рассмеяться, но вздрогнула и уставилась на телефон коллеги. Она посмотрела на экран и резко переменилась в лице. Я знала это выражение, свидетелем которого становилась так часто, что порой думалось – возможно, пора бить тревогу. Но Эмма стойко терпела и отказывалась хоть как-то противостоять тому, кто не давал ей покоя несколько месяцев.
– Опять он? – приглушенно спросила, словно опасаясь, что нас могли услышать.
Она кинула и перевернула смартфон, явно не намереваясь вступать с человеком по ту сторону в дискуссию. Кажется, в природе, да и во всей вселенной существовал лишь он один, способный вывести самую спокойную и терпеливую женщину из состояния равновесия.
– Ага, – прошептала она, стараясь больше не смотреть на смартфон. – Рано или поздно ему надоест.
– Я бы на твоем месте придушила его.
– Если бы он еще появился. А то на словах все герои, – язвительно отозвалась Эмма, скручивая обертку в блестящие шарики. – Трусливый индюк.
Я не выдержала и хохотнула, выдыхая. Что же, она уже не боялась и не нервничала как раньше, и я могла расслабиться. Кажется, Эмма никому не говорила о нем, знала только я, и то случайно. Застала как-то раз за перепиской с этим шантажистом, изводящим ее. О переписке я ничего не знала, но по обрывкам, рассказанным Эммой, понимала – человек, имени которого она не знала, умел довести ее до состояния кипения лишь парой фраз.
– Да, Эмм, индюк. Лучше сходи на свидание с Ивановым. Глядишь, развеселишься.
– И он забудет про тебя, – добавила она, словно читая мои мысли.
Пришлось согласиться. Взглянув на часы, я поднялась и поправила платье.
– Спасибо за кофе и конфеты. Я пойду. А то Аристарховна будет ворчать.
Эмма кивнула и пожелала мне удачи. Выходя из ее кабинета, я скользнула взглядом по рабочему столу, обернувшись на миг, и заметила, как она перевернула смартфон и разблокировала экран. Мысленно усмехнувшись и пожелав ей удачи, я прикрыла дверь.
Что же, удача ей точно не помешает…
– Маш, можешь убрать в папку? На подпись Львовичу. – Голос Елены Аристарховны выдернул меня из отчета, который я битый час пыталась подготовить.
Даже после легкого перекуса с Эммой мое нервное состояние не улучшилось, как бы я старалась не вспоминать провальный ужин или прочие неприятности, сыпавшиеся на меня последние месяцы. Я никак не могла отбросить прочь дурные мысли и жить прежней спокойной жизнью.
– Да, конечно. – Я забрала из рук начальницы бумаги и вложила их в папку, которая лежала на краю стола. Потянувшись за другими бумага, скопившимися вокруг нескончаемым ворохом, я задела локтем черную папку, и она с грохотом полетела вниз.
– Черт! – выругалась, соскальзывая вниз и пытаясь собрать бумаги.
Ногой случайно задела кресло, ударившись коленом. От боли промычала и попыталась отодвинуться, но вместо того чтобы уберечь уже побитое колено, случайно задела о ящик, ставя зацепку на новых колготках. Дотронувшись до маленького узелка, заметила, как вниз и вверх поползли две новые дорожки.
– Ну надо же, – прошептала, поражаясь своему невезению.
– С тобой все в порядке? – Елена перегнулась через стол и посмотрела на мои неприятности с долей сочувствия и неприкрытым раздражением. Кажется, не меня одну уже доконали бесконечные проблемы, которые то и дело сыпались на меня как из рога изобилия.
– Не думаю, – промычала в ответ, собирая бумаги.
Встала, выпрямилась, поправляя платье. Запихнула ворох бумаг в папку, посмотрела еще раз на испорченные колготки и покачала головой.
– Я уже на грани нервного срыва.
Елена перевела взгляд на мою ногу и усмехнулась, рассматривая очередное поражение.
– Да, ладно. Это называется «черная полоса». За ней, говорят, бывает и белая.
Я выдавила улыбку и развернулась. Отправилась в туалет, где стянула колготки и отправила их в урну. Радовало одно – на улице пока еще теплая погода и я на машине. Так что замерзнуть не успею. Но пора приобрести пару новых упаковок на работу в запас.
Возвращаясь в кабинет, я мысленно проговаривала список покупок, за которыми нужно будет заехать после работы, как недовольный голос начальницы выдернул из размышлений.
– У тебя телефон разрывается, – процедила она, поправляя на крючковатом носу очки.
Я перевела взгляд на рабочий, на котором не было ни одного сообщения о пропущенном звонке.
– Я про твой личный, – произнесла Елена, и как по волшебству, он вновь разразился трелью.
Схватив смартфон, я увидела номер Антона. Сердце, конечно же, как это и бывает каждый раз, когда звонит он, подпрыгнуло в груди и помчалось с катастрофической скоростью вниз. В пятки. Я торопливо ответила на вызов.
– Да, что случилось? – Голос немного подрагивал от волнения. Моя черная полоса явно преследовала и сейчас.
– Мам! Привет! – Голос сына был вполне оптимистичным, вот только я знала эти нотки с дотошностью, поэтому не поверила.
– Говори, что опять отчудили?
– Ну, мам, – проворчал Антон, явно недовольный моим ответом. – Ничего плохого, честное слово! Но тут такое дело… – замялся он, а я прикинула, сколько седых волос у меня появится после этого разговора.
– Какое? – тяжело дыша, потребовала объяснений.
Антон мялся и явно начинал нервничать, впрочем, и я была на грани сердечного приступа. Обычно он всегда находился со словами, а вот такое топтание на месте было не в его характере.
– Ну же, говори, – чуть-чуть надавила, вынуждая сына ответить так, как есть.
– Тебя вызывают в школу.
Сердце заплясало в пятках. Как обычно.
– Что вы опять натворили? – прохрипела, опускаясь на стул. Спинка жалобно скрипнула, царапая звуком и так расшатанные нервы. С такими сыновьями мне не седина к тридцати обеспечена, а полное облысение.
– Да так, ничего серьезного. Но Маргарита Александровна просила приехать. Она пыталась до тебя дозвониться. Но сказала, что ты телефон не взяла.
– Я выходила, – прошептала, пытаясь собраться с мыслями. Имя, произнесенное сыном, мне ни о чем не говорило. Или говорило? – Маргарита?
