Rain. На страницах моего сердца
Оксана Сергеевна Головина
Влюбиться в героиню собственной книги – то ещё безумие.
А встретить её в реальной жизни – меньшее из того, что Егор мог ожидать.
Так кто же эта девушка? Почему следует тенью, спасая каждый раз, когда оказывался в опасности? Личный ангел-хранитель? Ключ к тому, что на самом деле таят страницы, написанные собственной рукой? Или некто больший, о ком он напрочь забыл, пережив давнюю аварию?
Оксана Головина
Rain. На страницах моего сердца
Пролог
Наверное, каждый из нас, хотя бы раз в жизни,
становится для кого-то супергероем…
Полтора года назад…
Начало апреля. Дождь лил как проклятый. Жгуче ледяной, он выстудил до костей, вымочив всю одежду. Пустой двор одного из старых домов, неподалёку от новой школы. И трое из старшего класса. Такая классика… Проще и безопаснее было бы смириться, и проглотить издёвки. Но всё упрямый характер, который Егор проклинал в такие моменты. Лучше умереть, чем сдаться – в шестнадцать это казалось крутым, но очень болезненным жизненным девизом.
Очередной удар пришёлся в живот, вынуждая задохнуться от боли и свалиться на мокрый асфальт. Егор едва мог сделать вдох, при этом попутно посылая развлекавшуюся троицу по известному адресу. Снова удар… Перед глазами темнело, а ссадины на ладонях пекло, когда пытался встать. Остатки здравого смысла требовали умолкнуть и просто валяться в луже, но это было дело принципа…
Он смог подняться и снова кинул что-то в ответ. Реакция последовала незамедлительно. И в этот раз, опять обнимаясь с асфальтом, уже не получалось огрызаться. Кто-то схватил его за волосы, резко вынуждая поднять голову.
– Что? Наконец понял, что нужно заткнуться?
Хохот резанул по ушам, и дыхание выбил едкий сигаретный дым. Ещё год назад его шансы в подобной драке были неплохими. Но сегодня он так жалок, что злость на самого себя изгрызала изнутри. Так что теперь? Нужно сдаться? Нужно молчать? Но губы уже шевелились в ответ.
– Что ты там шепчешь, придурок?
За волосы потянули сильней.
– Пошёл ты… – просипел Егор, видя перекошенное от злости лицо, и летящий в него кулак.
Сплёвывая кровь, он плавающим взглядом разглядел на земле осколок разбитой бутылки. На какой-то момент сознание захлестнула ярость, и рука потянулась к стеклу. Он сам испугался того, насколько колотило от ненависти и желания покончить со зверьём, кружившим вокруг него. Раненые пальцы почти коснулись холодного осколка, когда оставаясь на земле, Егор увидел чёрные кроссовки на уровне своего лица. Их обладатель наступил на стекло, не давая схватить его, и теперь стоял между Егором и троицей. Ещё один их дружок? И сейчас этот кроссовок двинет ему по лицу…
Но вместо этого, удивительно сильным рывком Егора подняли с асфальта, и толкнули в грудь, вынуждая прислониться к стене дома. Незнакомый мальчишка был ещё более щуплым, чем он сам. Это не скрывала даже чёрная толстовка и свободные джинсы.
Лицо Егор не мог разглядеть, поскольку мешал надвинутый козырёк бейсболки, да ещё и капюшон. Через мгновение, убедившись, что он стоял на своих двух, незнакомец кинулся в драку.
Сбивая до крови кулаки, бил с такой силой и звериной яростью, будто не был человеком. Откуда в нём столько силы? Ведь те трое были настолько выше и больше… Но ударить смогли только пару раз, отчего капюшон с бейсболкой спал с головы. Егор почувствовал, как сердце пропустило удар, сжавшись где-то в груди. Девушка?.. Светлые волосы, едва доходившие до плеч, ещё больше скрыли лицо, когда очередным точным ударом незнакомка отправила на асфальт последнего из старшеклассников.
Девушка… Это была девушка… Она пнула ногой ближайшего, валявшегося в грязи парня, когда тот разразился потоком отборной брани. Затем, не поворачиваясь, наклонилась и подняла бейсболку. Только потом, надев её и надвинув ниже на глаза, всё же обернулась. Егор опять не мог разглядеть её лицо… Кто она? Почему спасла его?
Сколько вопросов кружило голову в тот день… В тот день, когда он и Рейн встретились впервые. Егор сам не знал, почему дал ей это имя. Наверное, от того, что каждый раз дождь напоминал о ней.
Рейн приблизилась, и он инстинктивно вжался в стену, не зная, чего ожидать в следующий момент. Костяшки её пальцев были сбиты в кровь. Она натянула до края ладони рукав толстовки и поднесла руку к лицу Егора, неожиданно обтирая его. Затем стала отряхивать ветровку и порванные джинсы. Он позволял это, надеясь, что сейчас она скажет хоть что-то, или посмотрит в глаза, давая возможность нормально увидеть её.
Вместо этого, выровнявшись, Рейн осторожно закрыла ему глаза ладонью, вынуждая замереть. Ещё миг, и тёплые губы осторожно прижались к разбитым губам Егора. Затем она отпрянула, просто растворяясь в непрекращающемся дожде, оставляя его в полном смятении.
Глава 1. Она никогда не узнает, что ты делаешь «это»…
«Обледенелые крыши не давали толком ускориться. В свете яркой луны, снег казался серебряным. Рейн перепрыгнула на соседнюю крышу, хватаясь за небольшой выступ на её краю. Охотница быстро глянула вниз: улица пуста. Отлично. Но существо на другом конце черепичной крыши не заботило отсутствие людей. Тень взвыла, изгибая спину, молотя по крыше тонким хвостом и заставляя снег взметаться в воздух.
Ускоряясь, Рейн пробежала мимо нескольких труб, отталкиваясь от них руками. Ещё миг и она кинулась на тварь. Они схватились, скатываясь к самому краю. Рейн изловчилась, ударяя тень ногой, и отшвырнула её, немедленно поднимаясь. Короткий серебристый нож блеснул в её руке. Рейн метнула его, и лезвие вошло тени в шею, заставляя конвульсивно дёрнуться. Существо завалилось набок, через мгновение рассыпаясь чёрным туманом.
Две других тени приближались с другой стороны крыши. Охотница оглядела широкий двор одного из домов. Она усмехнулась и побежала вперёд. Твари кинулись за ней послушной сворой, расталкивая друг друга. Глаза Рейн сверкнули, когда она разогналась и прыгнула с края крыши, зная, что тени последуют за ней. Тяжёлые лапы утонули в рыхлом снегу, когда существа приземлились позади охотницы»…
– Егор! Ты кормил Безешкина? – послышался из кухни голос сестры.
Тут же за спиной нечто глухо шлёпнулось с кресла на пол, и проскакало к двери, начиная выламывать её когтями. Белоснежная пушистая сволочь, он же Безешкин, понял, что через мгновение упустит идеальную возможность в сотый раз опустошить свою миску.
– Кормил! – сердито кинул Егор, слыша, как отчаянный скрежет у двери усилился.
Игнорировать бесполезно… Пришлось оттолкнуться ладонями от стола и подъехать в кресле к двери, чтобы выпустить в коридор кота. Егор подавил желание проехаться колесом по нервно бившему хвосту. Вы только гляньте на этот взгляд… Это было прямое обещание того, что вся его обувь к утру будет мокрой. Но мысленно махнув рукой на вредное «Безе», выставил его за дверь. Одним рывком подкатил кресло обратно и, снова пытаясь сосредоточиться, навис над переливавшейся клавиатурой.
До сдачи текста оставалось совсем мало времени… А он снова и снова пытался оттянуть самый важный момент. Для любого другого, он совершенно незначительный. Но не для него. Для него это пытка. Хотя всего-то нужно впихнуть постельную сцену в книгу. Да зачем она здесь?! Это не любовный роман! Чёртово требование редактора… Нет, он, конечно, мог бы смириться. И не то чтобы совсем не способен написать нечто такое. Но была ещё одна причина. И она сводила с ума с момента заключения очередного договора с издательством…
Вся причина в той, что стала прототипом главной героини. Хотя иногда Егору казалось, что и не являлась ею, а была одним и тем же человеком. И писал он вовсе не серию о приключениях охотницы на демонов, а вёл хронику реальных событий. Скажи кому, и поднимут на смех. Ведь всяких там супергероев не существует. Но он верил. По крайней мере, в существование одного человека. Она ведь человек? Собственно, какая разница? Хоть тот же демон, оборотень или инопланетянин… Главное, что именно в неё верил. И что самое невероятное, по какой-то неизвестной причине «Рейн» ворвалась в его жизнь больше года назад, став кем-то вроде личного ангела–хранителя.
Егор понятия не имел, почему Рейн решила, что некто вроде него стоит внимания. Но спасала жизнь уже не первый раз. Он никогда не слышал её голоса, никогда не видел лица, потому что вечно носила бейсболку или капюшон, опуская пониже. А в момент опасности было не до того, чтоб пытаться разглядеть получше… Будучи подростком, он вообще принял её за мальчишку, поскольку волосы были в тот день скрыты капюшоном толстовки.
И вот сейчас он заканчивал работу уже над четвёртой книгой серии, где она – главная героиня… И руки замирали над клавиатурой каждый раз, стоило напарнику Рейн попытаться поцеловать её. Он не мог. Просто не мог, по непонятной причине. Почему-то это казалось неправильным, до смерти фальшивым… Чувствовал себя проклятым предателем. Будто она могла узнать. Будто это могло разрушить нечто, чему и названия не существовало. Он действительно идиот…
– Давай, просто сделай это. У тебя же сроки горят…
«– Сегодня ты долго, – стоя у старого джипа, Ник направил оружие в сторону теней.
Снег взметался белыми облаками, не давая чёткого обзора. Ник сощурился и выстрелил. Попадая в призрачное тело тени, пули разрушались, распыляясь при контакте, высвобождая тысячи серебряных частичек. Существа словно покрывались тонкой паутиной из серебра, через мгновение замертво рухнув в снег, тая и растворяясь.
Рейн прошла к машине, ощущая боль, когда частицы серебра, оставшиеся в воздухе, горячими иглами вонзились в незащищённую кожу на лбу и виске. Она сгребла рукой снег с капота машины и обтёрла им лицо. Осталось глядеть на красные пятна, испачкавшие белый снег в ладони, и чувствовать, как принялись затягиваться раны на лице…»…
– Мамуль, помоги открыть…
В этот раз в комнату вторглась младшая сестра Ленка, за двенадцать лет жизни так и не научившаяся стучать в дверь, и с ухмылкой протянула банку с вареньем.
– Кто тут тебе «мамка»? – сдерживая убийственную ауру, Егор принял из её рук банку, и с лёгким хлопком открыл крышку. Затем отдал обратно.
– Если не ты, то кто? – хмыкнула Лена, сверкнув стёклами очков на конопатой переносице, и вышла в коридор. – Ужин скоро будет готов!
– Осторожно у плиты! – поворчал Егор, повернувшись к двери.
Кто если не он?.. На этом свете существует хоть один восемнадцатилетний парень, которого родная сестра называла бы своей матерью?.. Причём поступала так с того момента, как стала учиться говорить. До сих пор помнил, как протягивала к нему ручонки и вдруг прозвучало это неожиданное «мама». Переубедить не удалось и по сей день. Возможно от того, что только грудью и не кормил, заменяя ту, что родила Ленку.
Нет, они не были несчастными сиротами. По крайней мере, госпожа Ремнёва пребывала во здравии. Просто делала карьеру… И, судя по всему, семья в какой-то момент стала чем-то рудиментарным, мешавшим великим планам.
Глядя на неё и отца – замученного жизнью майора полиции, Егор никак не мог понять, что их однажды сподвигло пожениться. Отец говорил, что – любовь…
Видимо благодаря этой любви и появился на свет старший брат Вадим, которому уже двадцать два, и он на четвёртом курсе универа. Сам же Егор обязан своему появлению только отцу, поскольку тот не хотел, чтоб брат оставался единственным ребёнком в семье, и был одинок. Братья… Разве это не прекрасно? С чем тут спорить? А Ленка… Ленка явилась на этот свет под девизом «Да придёт спаситель!». Ибо именно так порекомендовали матери врачи, для сохранения её таинственного женского здоровья…
Так была ли вообще любовь? Возможно… Ведь иногда, стоило майору Ремнёву без сил притянуться домой, та самая любовь всё ещё оживляла его взгляд при виде жены. Но вот только в ответ ничего не отражалось в её глазах. Разве что раздражение или сдерживаемая неловкость от того, что рядом с ней этот мужчина казался простоват и не так элегантен, как окружавшие коллеги.
В свои сорок три Вера Ремнёва выглядела на тридцать, чем могла гордиться и гордилась. С её приходом всегда был слышен привычный стук каблуков, а коридор наполнялся лёгким ароматом дорогого парфюма. И порой это было единственным признаком того, что мать семейства вернулась домой.
А возвращалась с каждым разом всё позднее, ссылаясь на необходимость задерживаться на работе из-за большой нагрузки, или вовсе исчезая в каких-то командировках. Поступал так же и отец, ничего не говоря, но явно понимая, что их странный брак подходил к концу. Может, это было бы лучшим выходом для обоих? Чужие сердца не понять, тут бы со своим разобраться…
Тем не менее, если ранее госпожа Ремнёва казалась счастливой своей карьерой, то теперь всё изменилось. И виноватым назначили Егора, поскольку едва не помер от автомобильной аварии пару лет назад. Сердце всегда было слабым, а после случившегося и вовсе стал доходягой. Отец говорил, что для матери это стало ударом, повлёкшим нервный срыв, и теперь в доме всё связанное с аварией считалось табу…
Считалось и ещё по одной причине. Был как-то один фильмец про супергероев, в котором богу грома Тору[1 - В скандинавской мифологии Тор – бог грома и дождя, бурь и плодородия, второй по значению после Одина.] пришлось доказывать, что он «достоин» и способен поднять собственное оружие – молот Мьёльнир[2 - Мьёльнир (англ. Mjolnir) – это вымышленное оружие, появляющееся в комиксах издательства Marvel Comics. Мьёльнир является излюбленным оружием супергероя Тора и основан на одноимённом молоте бога Тора из скандинавской мифологии.]. Вот таким своеобразным «молотом» была для него Ленка. И приходилось доказывать собственной матери, что способен достойно позаботиться о сестре. В противном случае госпожа Ремнёва грозилась отправить младшую дочь в пансион[3 - Школа пансион – специализированное образовательное учреждение, в котором дети не только осваивают учебные программы, но и занимаются внеклассной деятельностью, выполняют домашние задания, отдыхают и живут. Школа с проживанием может функционировать круглогодично или с понедельника по пятницу.], оставив там до окончания учёбы. Но крепким здоровьем Ленка, как и он, особо не отличалась. От того и болело сердце каждый раз, когда слышалось страшное слово «пансион». От того и приходилось изображать, что всё в порядке, скрывая свои истинные чувства и желания. Его регулярно водили к умному психологу и пичкали дорогими пилюлями, чтобы в итоге превратить в «достойного» сына, который не создаёт проблем. И не говорит матери о том, что её расстраивает.
И как бы ни был тяжёл волшебный молот в его руке, выпускать его Егор не собирался. Но порой тяжесть эта становилась мучительной, а чувство собственного бессилия невыносимо. Но у него всё ещё оставалась Ленка. А горечь всегда можно разбавить горстью конфет, которых полно в каждом кармане.
Так и жилось семейству Ремнёвых. Отец сутками напролёт спасал мир от злодеев, иногда приползая домой. Мать так же иногда являлась, чтобы отметиться в собственном существовании, дать ценные рекомендации каждому домочадцу и снова упорхнуть. Старший брат учился и вкалывал на подработке, мечтая однажды накопить на собственную однушку. А Егор, смирившись со своей участью, оканчивал школу, растил «дочь», исполнял обязанности золушки по дому, а ночью, благо, что не у остывшего очага, писал книги…
И всё бы ничего, во всём нужно видеть позитив. Тем более что Ленка подрастала и в меру своих возможностей помогала. Но бледное существо, с синяками под глазами, уж никак позитивно не выглядело. Типичный доходяга… Другое дело старший брат. Высоченный, широкоплечий, Вадим всегда выглядел круто. Собственно, он и был крутым. Егор завидовал ему. Беззлобно так, молча, но завидовал. Особенно когда соседки шептались за спиной, что у Верки – их матери, не два сына и дочь, а две дочери и сын…
Но к чёрту сплетниц. Забот и без того хватало. Ещё весной Егор отпраздновал свои восемнадцать, и в этом году только поступил. Скоро свободного времени практически не останется. Придётся писать только по ночам, в зависимости от нагрузки. Но тогда станет совсем мёртвым…
Хотя, если помрёт, в этом могут быть свои плюсы. Как любит шутить редактор – сразу подлетят продажи книг. Странно было видеть ещё в школе, как девчонки в классе читали первую часть на перемене. Они даже не подозревали, что автор сидел за партой позади них…
Да… Для близких и знакомых он – Егор Ремнёв. Студент-первокурсник. Для всего же остального мира он – Крис Кейн, двадцатипятилетний автор фэнтези романов, которые, к счастью для его кармана, отлично продавались. На универсальном псевдониме настояла редактор, заявив, что это будет только плюсом. Ведь даже не понятно, мужчина или женщина… Егор не возражал, поскольку никогда бы не решился использовать своё настоящее имя. Одна из причин – Рейн. Рейн…
Ладно, он должен собраться. Должен.
– Просто сделай это…
«Ник поднял руку, касаясь холодной щеки Рейн, где медленно исчезал порез, оставленный серебром. На какое-то мгновение время застыло, казалось, что и невесомый снег замер в морозном воздухе. Глаза Рейн потемнели, как обычно бывало, стоило чувствам попытаться прорваться сквозь привычную сдержанность. Ник что-то произнёс, но она не ответила, просто подступила на шаг, вынуждая его прислониться спиной к дверце машины. Медленно её ладонь накрыла глаза напарника, будто в этот момент не хотела, чтоб мог прочитать все эмоции на её лице. Её губы тоже были прохладными, когда прижались к его губам»…
«припали к ним»…
«поцеловали их»…
– Чёрт, – опустив голову, Егор стукнулся лбом о крышку стола.
Через несколько минут, после очередной мысленной тирады в свой адрес, он снова вернулся к экрану ноутбука. Она никогда не узнает. Она не читает их. Понятия не имеет, о существовании охотницы Рейн. Она ничего не знает…
– Я сделаю это. Сделаю.
Следующие три часа мучился над единственной любовной сценой. В итоге накопилось несколько вариантов. Но что выбрать, Егор понятия не имел. Каждый был по-своему неплох, но…
– Чего-то не хватает.
– Опыта тебе не хватает, – хмыкнули рядом, вынуждая вздрогнуть и метнуть возмущённый взгляд на сестру, неизвестно когда снова вторгшуюся в комнату.
– Я это не первый раз пишу, вообще-то, – его враньё никак не действовало на Ленку.
– Я про реал, – невозмутимо поправляя очки на переносице, она скептически посмотрела на экран. – Как парень, ни разу в жизни даже не целовавшийся, может что-то понять в чувствах?
– Да с чего ты это вообще взяла?
Целовался он. Точнее, это его целовали. Но разве это не считается?..
– Он всю задницу себе отморозит зимой, – принялась добивать Ленка. – А номер три – вообще не возможно физически.
– Ты-то в свои двенадцать, откуда это знаешь, чёрт возьми? – не выдержал Егор.
– Меня больше пугает твоя неосведомлённость, – с видом престарелого профессора покачала головой Ленка. – А вот второй вариант ничего так получился. Как раз в твоём стиле.
– В каком это?
– Невинном и наивном.
