Молодой человек улыбнулся. Интересно, обрадуется она, когда увидит его, или нет? Он еще никогда не встречался с Лесли Джин наедине, а в обществе, среди гостей, она неизменно носила маску вежливости и почти непроницаемой благовоспитанности. Да, эту девушку отличали прекрасные манеры. Лесли получила хорошее образование в дорогом пансионе и знала, что в свете прощается все, кроме одного – показаться глупой.
Песенка умолкла. Девушка заметила Ричарда, но не остановилась и не замедлила шаг, а быстро взошла на холм, сшибая хлыстом головки васильков у края тропинки.
– Здравствуйте! – весело приветствовала она Алмсфорда. – Подглядываете за мной?
Лесли Джин была среднего роста, но ее гармоничное телосложение и энергичные движения придавали особый шарм ее изящной фигуре. Приятный овал лица, нежная кожа, темно-серые глаза, жемчужные зубы, маленькие руки, точеные ножки – одним словом, мисс Джин даже в рубище казалась бы очаровательнее многих своих сверстниц, разодетых в пух и прах.
Дик и раньше видел ее верхом – она отлично управляла лошадью и, как истинный жокей, казалась просто влитой в седло. С такой же бесконечной грациозностью она держалась в танцевальном зале. Когда Ричард танцевал с нею, то невольно чувствовал упругость и свежесть ее молодого тела. Затянутая в перчатку рука девушки, лежавшая на его плече, отличалась безукоризненной формой, талия, которую он обнимал, была настолько тонкой и гибкой, что не нуждалась в корсетах.
Теперь Лесли стояла перед ним в темных, отлично подогнанных бриджах и жакете, удачно облегавшем фигуру и оттеняемом ослепительной белизны воротничком блузки. Девушка слегка притопывала ногой в щегольском сапоге и все еще помахивала хлыстом. На ней были коричневые перчатки в тон костюму. Серые глаза блестели удалью и задором, контрастируя с безупречной строгостью всего облика.
Дик Алмсфорд, пожевывая травинку, с восхищением взирал на мисс Джин с вершины холма.
– Вы катались, Лесли? – спросил он.
– Разумеется, – кивнула она, оглядываясь по сторонам.
– А где ваша лошадь?
Девушка насмешливо взглянула на него, но ничем не выдала своих эмоций.
– Я сошла с седла, чтобы прогуляться и нарвать полевых цветов, – спокойно объяснила она, – а капризное животное взяло и ускакало. Вы не видели куда?
– Конечно, видел, – улыбнулся он. – Я же наблюдательный. Ваша лошадка побежала по направлению к Уиллоу. Я даже подумал, что она вас сбросила где-нибудь по пути, – неудачно пошутил он.
– Вот как? – вскинула брови девушка. – Вы не поможете мне отыскать ее? А я подожду вас здесь.
– Я всегда готов сделать вам приятное, – охотно поднялся Дик со своего места.
– Дело вовсе не в этом. Когда я еще поднималась сюда, то подумала: вон сидит ленивец, которому вовсе не повредит небольшое упражнение для ног. Должна же будущая жена вашего брата пользоваться хоть какой-то привилегией!
При этих словах Дик невольно поморщился, и Лесли заметила тучку, набежавшую на его лицо.
– Ради бога, Ричард! – усмехнулась девушка. – Не нужно утруждаться. Грум разыщет потом мою лошадь. Уверена: она уже вернулась на конюшню, поближе к овсу. Давайте сядем, я хочу поговорить с вами совсем о другом.
– Пожалуйста, – ответил он, помогая Лесли взобраться на вершину холма.
– Мистер Алмсфорд, по-моему, вас не радует перспектива увидеть меня в роли хозяйки Челмсфорда, не так ли? – серьезно спросила она.
– Челмсфордского замка, – поправил он.
– Не уходите от ответа.
– Ну что вы! Я жду не дождусь этого часа, – весело произнес он, вынул из кармана серебряный портсигар, выбрал сигарету и медленно закурил.
– Я вполне серьезно, – продолжала девушка. – Вы боитесь, что я буду вмешиваться во все? В дела поместья? Я знаю, что Гарри, к сожалению, не способен справиться даже с самым маленьким хозяйством. Как жаль! И все-таки вы ошибаетесь относительно меня.
Молодой человек выпустил в воздух три дымовых колечка и спокойно сказал:
– Я вовсе не против того, чтобы вы командовали поместьем. Наоборот, для меня это станет большим облегчением. А беспокоюсь я вовсе по иному поводу. Извините за откровенность, но при ваших деньгах можно сладить с любым поместьем. Вы наймете себе толкового управляющего, он охотно возьмется за это дело, а меня вы попросите покинуть замок, ибо я здесь никто: младший брат лорда от второго брака его отца, то есть человек без титула и наследства.
Он произнес это без всякой горечи и без тени самоуничижения. Все и так знали, что когда старый лорд Челмсфорд умер, ненадолго пережив мать Ричарда, поместье, титул и деньги достались старшему сыну – Гарри Алмсфорду. Дик же не получил ничего – у него отобрали даже автомобиль, которым он привык пользоваться. Ему передали в собственность лишь маленькую усадебку в Эссексе, колье, серьги и обручальное кольцо покойной матери да посулили тысячу фунтов, которую так и не выплатили. Такое впечатление, что она растаяла…
Наследственное дело вел лондонский юрист Артур Джин, и Дик в глубине души винил его в исчезновении этой злосчастной тысячи. Он подумал о ней и сейчас, и девушка, будто прочитав его мысли, спросила:
– Вы не любите моего брата, да?
– Почему вы так полагаете? – пожал плечами Ричард, стараясь ничем не выдать своей неприязни к лощеному молодому адвокату.
– Со стороны всегда виднее, – задумчиво проговорила Лесли. – Иногда Артур сердит и меня, поверьте. Поэтому меня не удивляет, что такой человек, как вы, его не перевариваете.
– Зато Гарри отлично его переваривает, – улыбнулся Дик, – и мне приходится считаться с его мнением.
В кустарнике зачирикала птица. Лесли оглянулась, ища ее взглядом, после чего неожиданно промолвила каким-то приглушенным тоном:
– Мне кажется, что весь мой предполагаемый брак – мираж. Дымка, понимаете? Растает – и никакого следа. Ваш брат сделал мне уж слишком формальное предложение. Это немного странно. В наши дни не принято вести себя так холодно и так натянуто, если ты собираешься жениться.
Она умолкла и отвернулась. Дик понимал, что она права: Гарри был таким неопытным в амурных делах! Правда, некоторое время назад у него служила секретаршей хорошенькая раскованная барышня, и в один из жарких июльских дней Ричард был вынужден вмешаться в их весьма любезный разговор, поскольку предприимчивая особа сама объяснялась Гарри в любви и всячески склоняла его к тому, что лучшей леди Челмсфорд, чем она, ему не найти. Очарованный Гарри почти утонул в сладком сиропе этой лести и наверняка принял бы брачное предложение расчетливой девицы, не подоспей лорду на помощь младший брат. В тот же день мисс Винер попросили покинуть поместье.
– Мой брат – человек нравственный, даже немного старомодный, – попробовал сгладить ситуацию Ричард. – Он сделал вам предложение в безукоризненной классической форме, поэтому вы, наверное, и приняли его.
– Не знаю, – вздохнула Лесли. – Все это неожиданно и странно. Мне симпатичен Гарри, но я сомневаюсь, что я понравилась бы ему, если бы не… – Она запнулась, не окончив фразы.
– Если бы не ваши деньги? – улыбнулся Дик. – Что же, такие мысли – отнюдь не комплимент моему брату.
Ричард помог девушке сойти с холма, хотя этого и не требовалось: она сама была воплощением легкости и ловкости.
– Ричард, – начала она, когда они медленно двинулись по тропинке вниз на главную дорогу. – Что мне делать? Что вы посоветуете?
– Вы о помолвке? – сухо уточнил он.
– Конечно! Артуру очень хочется, чтобы я вышла за Гарри, а мне порой как-то не по себе. Я стала слишком мнительной.
– Вот где кроется беда: опасно быть богатой невестой, – пошутил Алмсфорд.
– Мне кажется, – продолжала Лесли, хмуря брови, – что я не так уж и богата.
Дик остановился и посмотрел на собеседницу с нескрываемым удивлением:
– Вот как?
– Да вы не волнуйтесь! – засмеялась она. – Дядя и вправду завещал мне свое состояние. Сколько именно – я не знаю, так как Артур управлял моими средствами все эти годы. В расходах он меня не ограничивал, каждый раз выдавая мне нужную сумму.
– К чему же эти жалобы? – проворчал Дик, и Лесли снова засмеялась.
– Похоже, большинство девушек в моем положении устроили бы свой брак точно так же, как собираюсь я. До последнего времени я принимала все происходящее как должное…
– Почему же теперь вы переменили свое мнение? – быстро спросил он и увидел, как румянец залил ее лицо.
– Не знаю.
Весь оставшийся путь они проделали в безмолвии. Лесли казалось, что в глазах Ричарда мерцает какой-то огонек печали, даже безнадежности, и сердце ее сжалось от неприятного предчувствия. Она моментально вызвала в воображении образ своего жениха: бледного, изнеженного, капризного, вечно раздраженного лорда, не имевшего, как ей казалось, главного достоинства мужчины – мужественности. Жалкое, нервное создание, то ласковое, то грубое, но никогда не считавшееся с тем впечатлением, какое он производил на окружающих, тем более на женщину, согласившуюся разделить с ним жизнь.
С этой неприглядной фигуры взгляд ее невольно перешел на человека, шедшего рядом, – спокойного, уравновешенного, уверенного в своей силе, волевого и надежного.
Через десять минут они с Ричардом попрощались. Лесли, борясь в душе с неразрешимой проблемой, пошла в их с братом дачное имение в Уиллоу, а Алмсфорд неторопливо побрел в замок. Еще издали он заметил у конца сосновой аллеи, ведущей к главным воротам, тонкую фигуру ожидавшего его брата. Ветер в разные стороны раздувал фалды длинного фрака, и вследствие своей сухощавости Гарри казался какой-то черной зловещей птицей. Лицо его потемнело от гнева, глаза метали искры, он не пожал руку брата, не ответил на его приветствие, а надменно процедил:
– Не отрицаю, я возложил на тебя, Ричард, много обязанностей, но со своими сердечными делами я управлюсь сам.
Кровь прилила к лицу молодого человека, но он ничем не выказал свою обиду.
– Я не желаю, понятно? – как капризный ребенок, резким голосом выкрикивал Гарри. – Не желаю, чтоб ты вмешивался в мои личные дела! Ты уже отнял у меня одну девушку, но с Лесли Джин этот номер у тебя не пройдет! Не считай меня слабовольным болваном!
– Я не считаю вас болваном, милорд, и не собираюсь отбирать у вас Лесли, – со спокойной насмешкой парировал Дик, чем привел брата в совершенное негодование.
– Именно так! Собираешься! Мой брак для тебя – как кость в горле! Я не дурак, Дик, и понимаю, куда ты клонишь. Ты – следующий по линии наследник. Однако я хочу жениться на Лесли Джин, и никому – слышишь? – никому не удастся расстроить нашу помолвку.
Ричард поморщился от такой грубости и несправедливого обвинения, но быстро овладел собой. Подобные сцены происходили почти каждый день, хотя на этот раз Гарри и вправду не контролировал свой гнев. «Ладно, черт с ним, – подумал Дик. – К вечеру успокоится».
– Ты лишил меня общения с Мэри! – сыпал обвинениями Гарри. – Она любила меня! Я мог быть счастлив! А ты с ней разделался и вышвырнул ее, как продажную девицу.
– В чем вы меня упрекаете? – сдержанно спросил Дик. – Я уволил мисс Винер, потому что она не достойна стать женой лорда Челмсфорда.
– Тебе не нужно, чтоб я вообще женился и имел детей, потому что ты жаждешь наследства! Вот чего тебе надо! – перешел Гарри на визг. – Для тебя нож в сердце – увидеть новую леди Челмсфорд. Неблагодарный наглец!
Алмсфорд призвал все свое терпение и промолчал. Брат говорил правду. Видит Бог, это будет для него, Ричарда, ужасный день, когда Гарри введет свою жену в родовое поместье и обречет ее на то, чтобы разделить с ними страшную тайну, как черная туча висящую над замком Челмсфорд…
Глава 3. Эликсир бессмертия
Дик Алмсфорд сидел в своем небольшом, уставленном шкафами кабинете, где он ежедневно проводил долгие часы. Венецианское окно, выходившее на теннисную площадку, было открыто, поскольку, несмотря на сентябрь, стояла теплая погода, и молодой человек работал в одной рубашке с засученными рукавами, с трубкой в зубах и зеленым щитком на лбу, предохраняющим глаза от яркого электрического света.
Если между лордом Челмсфордом и его матерью, изображенной на портрете, существовало сильное внешнее сходство, то между двумя братьями, казалось, не было ничего общего. Ричард Алмсфорд имел рост шесть футов, атлетическое, а не худосочное, как у Гарри, телосложение, широкие плечи и загорелое лицо, свидетельствующее о том, что молодой человек проводил на свежем воздухе немало времени. Дик устремил на вошедшего лакея недоуменный взгляд, отодвинул от себя пишущую машинку, потянулся и спросил Томаса:
– Черный аббат? Что за чепуха! А ты сам-то видел его?
– Нет, сэр, меня Бог миловал. Но Картрайт, лавочник из Челмсфорда, чуть не умер от ужаса, когда в сумерках привидение промелькнуло меньше чем в десяти шагах от него. Газетчики звонили сюда, в замок, и интересовались, что его сиятельство обо всем этом думает. Говорят, это первый случай, когда Черный аббат попался на глаза за последние лет сто, хотя многие жители деревушки регулярно слышали его стоны. Между прочим, дом священника в Челмсфорде сгорел дотла, когда тот уезжал на курорт, и причину пожара так и не установили. Явно это месть Черного аббата!
– Хватит болтать, Томас! Твой Картрайт попросту напился, – весело возразил Дик, – и испугался собственной тени. – Ричард взглянул через окно на площадку, озаренную серебристой полной луной. – При лунном свете чего только не померещится! Насколько я знаю, его сиятельство раздражают сплетни о Черном аббате.
– Да, сэр, – кивнул Томас.
– Ну и замолчите, – посоветовал Ричард и с трубкой в руках отправился через темный вестибюль в библиотеку.
Люстры там не горели – лишь две небольшие лампы с зелеными абажурами по бокам письменного стола слегка рассеивали мрак. Дик прикрыл за собой дверь и подошел к столу.
При виде своего брата лорд Челмсфорд непроизвольно вздрогнул.
– Что у тебя за привычка в сумерках шататься по замку?! – раздраженно начал он. – И как ты одет? Как рабочий с засученными рукавами. Некрасиво.
– Зато прохладно, – ответил Ричард, присаживаясь на стул. – Ваши нервы, брат, сегодня способны выдержать запах крепкого трубочного табака?
Гарри недовольно заерзал в кресле. Затем, протянув руку, придвинул к себе золотой портсигар и взял оттуда тонкую длинную сигарету.
– Ну и ну, – усмехнулся Дик. – Вы курите ароматизированные? Их как будто опрыскали духами.
– Если тебе не нравится, можешь уйти, – проворчал Гарри и вдруг спросил: – Ты видел, что пишут в газете? – Он достал из-под пресс-папье вырезку, протянул брату и, когда тот бегло прочел ее, добавил: – Мы становимся популярными.
– Вы – да, – съязвил Дик. – Про меня же здесь не сказано ни единого слова, а это невежливо.
– Разве об этом нужно думать? Меня больше волнует, каким образом деревенская сплетня попала в газету.
– А каким образом все туда попадает? – переспросил Дик. – Наше привидение будоражит интерес публики. Ну и пожалуйста!
Гарри нетерпеливо постучал костяшками пальцев по столу.
– Какой ты все-таки бессердечный, Дик! Разве ты не видишь, что я нервничаю? Я места себе не нахожу и не сплю по ночам. Ты не испытываешь ко мне ни малейшего сострадания. Ты бесчувственный, как скала.
Дик неспешно выпустил дым из трубки:
– Да, вы правы. Характер у меня не самый покладистый.
– Ты и сейчас продолжаешь валять дурака.
– О нет. Я еще ни разу в жизни не был таким серьезным, – пробормотал Дик. – Я бы даже с удовольствием послушал отрывок из научного трактата, который вы читаете, – кивнул он на толстый фолиант в черном переплете.
Но Челмсфорд, машинально перебирая пальцами страницы лежавшей перед ним книги, глядел куда-то в сторону, в темноту, и Ричард решил, что пора удалиться.
– Не буду вам мешать, вы утомились, – мягко прибавил он и поднялся со стула.
– Нет, нисколько, – возразил лорд. – Я читаю старинную книгу немецкого ученого и получаю от этого огромное удовольствие.
– Завидую. Мои познания в иностранных языках, увы, невелики, – развел руками Дик. – Смогу разве что прочесть меню во французском ресторане.
Челмсфорд со вздохом откинулся на спинку кресла.
– Зато ты много гуляешь на свежем воздухе, пока я тружусь здесь с утра до вечера, – указал он на книжные полки. – А между тем, я мог бы приятно проводить досуг в обществе Лесли.
– Конечно, – согласился Дик. – Вам тоже не повредили бы прогулки. Честно говоря, для жениха вы выглядите мрачновато.
Гарри снисходительно улыбнулся.
– К счастью, Лесли знает, что выходит замуж за кабинетного мыслителя, а не за атлета, – заявил он. – Ну ладно, не будем ссориться. Я и так сегодня был несдержан, извини меня. Хочешь знать, почему я столько времени сижу за книгами? Я почти на полпути к раскрытию тайны челмсфордского клада.
– Да? – опешил Ричард и с усмешкой прибавил: – В таком случае я считаю, что вы уже на полпути к открытию философского камня.
