«Почему у него воспаляется всегда одна и та же лапа?» – вертелось у него в голове.
Ветеринар осмотрел остальные лапы, обращая внимание на подушечки и пространство между пальцами. Зачем-то заглянул в уши, потом поднял хвост. Женщина почувствовала раздражение. Она отпросилась с работы на пару часов, а этот странный молодой врач явно тянул время.
– Скажите, у него бывает аллергия? А на других лапах была такая беда?
Хозяйка замотала головой.
– Да нет же. Ничего такого.
Константин скрестил руки на груди, словно защищаясь, и сказал:
– Нужно сделать рентген.
– Так… А рентген зачем? Нам говорили сдать бактериальный посев! При чем тут кости?
Костя торопливо принялся объяснять:
– Понимаете, я подозреваю, что у Лорда инородное тело в лапе. Как заноза, понимаете? Будет гноиться, пока ее не вытащить.
Хозяйка изумленно подняла брови:
– Заноза? Но откуда? Мы не ходим на охоту, содержание строго квартирное. Мы не оставляем Лорда одного. Даже когда ездили на юг в прошлом августе, брали его с собой.
– Послушайте. Я мог бы назначить вам третий антибиотик в лошадиной дозе, и проблема опять уйдет на время. Но я чувствую, понимаете? Чувствую, что проблема не в инфекции и не в кожной реакции.
Ирина Сергеевна поразмыслила и смирилась с тем, что прием у ветеринара пошел не по сценарию. Женщина позвонила на работу и сообщила, что ее не будет несколько дольше, чем она рассчитывала. И отправилась на рентген, хотя худощавый парень в очках совершенно не выглядел опытным специалистом.
Костя рассматривал снимок в боковой проекции, словно гончая, почуявшая след. Наконец он ткнул пальцем в центр воспаленных тканей и заявил:
– Где-то здесь. Подпишите согласие на анестезию, и я выясню, что с этой многострадальной лапой.
Не дожидаясь ответа, он крикнул:
– Анна Сергеевна! Думаю, будет достаточно пофола[6 - Пофол, пропофол – средство для внутривенного наркоза.]. Выключи ненадолго этого красавца.
Уверенность хирурга передалась и хозяйке, и ассистентке. Вскоре Константин уже ковырялся в лапе спящей легавой. Однако ни за пять, ни за десять минут ему справиться не удалось. Аня с удивлением заметила, что врач не нервничает, как это бывало всегда, когда операция у него шла не по плану. Она добавила собаке наркоз и спросила:
– Константин Михайлович, а что мы ищем? Я ничего не увидела на снимках.
– Там устюк, Аня, я уверен.
– Чего? Устюг?
– Не Устюг, а устюк, он же остюк. Это дикий злак. Пока колосок молодой, он не опасен. Но зрелые сухие семена – прямо как в фильме ужасов. Впиваются в кожу, протыкают ее и мигрируют в тканях.
– Ничего себе!
– Да, причем могут быть не только в лапе, но и в носу или ухе, или во рту. И-и-и – вуаля!
Костя вытащил пинцетом коварное семечко и кинул его в кюветку. Аня захлопала в ладоши.
– Пойду, покажу хозяйке. Сделай, пожалуйста, блокаду с новокаином и забинтуй лапу.
– Будет сделано, док.
Аня улыбнулась. Костя казался ей неоперившимся птенцом, поэтому она всегда радовалась его победам и успехам. Конечно, с Алексеем не сравнишь, тот хирург от Бога, и каждая смена с ним была настоящей каруселью событий и интересных случаев. Но Константин хотя бы старался делать свою работу хорошо, и Аня не могла оставить его без поддержки. Поэтому об увольнении не могло быть и речи.
Глава 3
Иногда Косте казалось, что его сглазили. Другой разумной причины, по которой его преследовало тотальное невезение, он придумать не мог. Вот и сегодня день начался с какой-то нелепицы.
Маленький чихуахуа, сидевший на руках крупного мужчины, был совершенно здоров. Хозяин привел его для того, чтобы Майку подстригли когти и проверили параанальные железы[7 - Параанальные железы – у собак и кошек парные мешочки в области ануса, продуцирующие пахучий секрет. В норме околоанальные железы опорожняются в процессе дефекации и не требуют никакого особенного ухода.].
Аня была занята в операционной, а очередь к терапевтам заполнила весь холл, и Константин решил взять несложного пациента на себя. Молодой хирург некоторое время раздумывал – с чего начать, и решил, что сперва подстрижет когти, потому как это не больно. Майк прижимался к хозяину и орал, словно его режут, стоило Косте взять в руки крошечную лапку. Оставить собаку без маникюра было бы преступлением – коготки уже загибались, как у орла. И Костя решился. Примерился и острым когтерезом оттяпал половину когтя разом. Это была бы оптимальная длина, но хирург не учел, как далеко проросли сосудики у чихуа, гуляющего исключительно на руках.
Брызнула кровь, пачкая дорогую рубашку хозяина. Константин прижал к когтю ватную палочку с кристаллами сухой марганцовки, и скоро на нем запеклась корочка, остановившая кровотечение. Владелец смахнул капли пота со лба и выжидательно посмотрел на врача. Проклиная все на свете, Костя продолжил стричь. Он задел сосуды еще на двух когтях. Майк бесновался. Рубашка мужчины покрылась не только пятнами крови, но и марганцовкой.
Костя выдохнул и преувеличенно бодрым голосом объявил:
– Вот и все! Осталось секундное дело, и маленький Майк будет свободен.
Хирург поставил малыша на хирургический стол, взял в руки салфетку и собрался очистить параанальные синусы от скопившегося секрета. Но стоило ему лишь слегка надавить пальцами, как зловонное содержимое прыснуло во все стороны. Костя мрачно порадовался тому, что носит очки, поскольку брызги попали ему прямо на лицо.
Хозяин чихуахуа молча отправился в кассу, а из операционной, наконец, вышла Аня.
– Константин Михайлович! Вам бы переодеться… Что случилось?
– Ничего, – буркнул Костя, – Зови следующих на прием, температуру там измерь, взвесь, а я пойду сполоснусь.
Когда мужчина вернулся из гардеробной в смотровую, ему показалось, что он находится в одном из своих кошмаров. Синий кафель, смотровая лампа, кушетки – все было покрыто брызгами крови. Посреди комнаты приплясывал и бешено вертел хвостом здоровенный шоколадный лабрадор, судя по повадкам – еще щенок. Из его хвоста вырывалась тонкая алая струйка крови, пачкающая все вокруг. Константин схватил марлевую салфетку, чтобы зажать рану, но Сэм, чуть не взвизгивая от восторга, решил, что это такая веселая игра, и закружился волчком, пряча попу от доктора.
Молодая хозяйка не могла удержать питомца силой и только болталась на нем, крепко держась за ошейник. Ситуацию спасла Анна Сергеевна.
– А ну, сидеть! – строго велела она Сэму.
Не тратя времени на установку внутривенного катетера, Аня ловко ввела собаке в вену пофол с «бабочки[8 - Бабочка – игла с пластиковыми крылышками, предназначенными для фиксации. Используется для взятия крови и внутривенных вливаний. От иглы отходит длинная мягкая пластиковая трубочка, поэтому, даже если животное дергается, смещения иглы в вене не происходит.]». Лабрадор рухнул на кушетку, как подкошенный, к абсолютному ужасу хозяйки.
– Не волнуйтесь, так и должно быть, – успокоила девушку Анна, – Скорей перекладываем его на каталку!
В операционной Костя перетянул хвост жгутом у основания и быстро обработал порез. Крошечная, но глубокая рана располагалась с внутренней стороны.
– Посмотри, Аня, надо же так умудриться! Где он получил такую колотую рану?
Анестезиолог мельком взглянула на хвост и пожала плечами:
– Кто его знает. Он гулял без поводка, носился как бешеный. Может быть, колючая проволока или битое стекло.
Она уколола лабрадору антибиотик и с удовольствием потискала огромную морду спящего пса. Костя наложил последний шов и снял жгут, чтобы убедиться, что кровотечение остановилось.
– Все в порядке! Осталось только колпак подобрать по размеру.
Аня рассмеялась:
– А еще нам с вами не мешало бы сменить форму, а то все пациенты разбегутся!
Костя опустил глаза вниз. Светло-зеленый костюм был весь в крови.
– Это был мой последний комплект, что делать?
– Сейчас гляну график, у кого можно одолжить. Вы худенький, вам любой размер подойдет. Большой же – не маленький, верно?
Чужая форма болталась на Косте, словно на пугале. Он старался убедить себя, что встречают по одежке, а провожают по уму, но запасы уверенности в себе стремительно истощались.
– Аня, я в обед отъеду домой. Погуляю с Йориком. Заодно и халат запасной захвачу, мне сегодня сказочно везет, – съязвил мужчина.
Ассистентка покивала головой, и скоро Костя уже поворачивал ключ в замке входной двери своей квартиры.
– Йорик! Йорик!
Обычно песик бежал встречать хозяина сломя голову, даже если того не было всего пять минут. Но в тот день Йорик медленно вышел из комнаты со сгорбленной спиной. Виновато и грустно посмотрев на хозяина, он содрогнулся в рвотных позывах и выдал целую лужицу белой пены. Костя кинулся в комнату прямо в ботинках. На полу лежали кучки изюма, съеденные несчастным песиком и извергнутые обратно. Мужчина подхватил любимца на руки и помчался обратно на работу. Поесть ему так и не удалось.
Глава 4
Костя открыл дверь в стационар. Он не мог одновременно работать и присматривать за собственным питомцем.
Вика удивленно посмотрела на коллегу и встала из-за стола:
– Что за лысый чудик к нам пожаловал?
Костя густо покраснел, и девушка добавила:
– Если что, я собаку имела ввиду. Это ведь йоркшир? Нетипичная стрижка для них.
Константин рассеянно провел рукой по голове и решил сразу перейти к делу:
– Его зовут Йорик. Отравление виноградом[9 - Виноград, как свежий, так и сушеный, опасен для кошек и собак. Может вызвать почечную недостаточность. Первые признаки отравления – рвота, сильная жажда.]. Я был у терапевтов, его прокапать надо, а на хирургии завал, сама понимаешь.
– Йорк по имени Йорик? – Вика насмешливо фыркнула. – Фантазия у хозяев зашкаливает, как я посмотрю. Я буду звать его Жорик. Ты знал, что собаки отлично откликаются на созвучные имена?
Йоркширский терьер нервно облизывался, очевидно, подступала тошнота. Песика сотрясала крупная дрожь, но, когда девушка протянула к нему руки, он изо всех сил завилял хвостом и лизнул ей пальцы.
– Тетя Вика тебя не обидит, – проворковала татуированная медсестра. – Давай сюда этого воришку и его назначения. А как он оказался на хирургии?
Костя снова залился румянцем и с трудом выдавил из себя признание:
– Это мой йорк. Я и подумать не мог, что он полезет на стол! Собрал всякую ерунду для выпечки, чтобы маме отвезти. Мне-то она на кой, я готовить не особенно умею. Замотался и оставил на столе… Он съел не меньше двухсот грамм изюма!
Вика присвистнула и сочувственно покивала головой:
– Вот оно что! Ничего, прокапаем в лучшем виде. Сорбенты уже давал? Ага, вижу. Заходи проведать в любое время.
Инфузомат противно запищал, и Виктория нецензурно выругалась:
– Погоди, не уходи, придержишь его. Катетер дует[10 - Дует – раствор идет не в вену, а в окружающие ткани, во время капельницы можно увидеть, как «надувается» лапа выше катетера.], надо менять. Что за рукожоп его ставил?
Костя снова взял своего йорка на руки и стал гладить по короткой мягкой шерстке:
– Это я.
– Что я?
– Катетер ставил.
Вика хмуро посмотрела на него, потом на тоненькие лапы Йорика.
– А мне хоть одну лапу оставить не целованную – не судьба? Не твой день, бывает, так зачем истыкал всего?
Костя мечтал провалиться сквозь землю, но Вика, казалось, не унывала. Она ловко воткнула тоненький желтый катетер в заднюю лапу песика и аккуратно зафиксировала пластырем.
– На задней лапе долго не продержится, сам понимаешь. Но за пару дней синяки на передних сойдут, и переставим. Все будет хорошо, Михалыч.
Костя улыбнулся:
– Спасибо. Ты настоящий профи. Только называй меня, пожалуйста, Константин Михайлович, хотя бы при владельцах.
Вика приподняла одну бровь и язвительно заметила:
– Я ж тупая, институтов не заканчивала. Память у меня не очень. Так что либо по имени, либо по отчеству, выбирай.
В боксе жалобно мяукнул кот, и девушка, забыв про Костю, повернулась к своему пациенту:
– Тьфу на тебя, Бонифаций! Да сколько можно писать?
Вика вытащила крупного белого кота из клетки и посадила на стол, чтобы навести порядок в лотке.
Костя не спешил уходить, и она пожаловалась:
– А этот ваш, хирургический. Несколько дней назад вскрыли абсцесс, хозяева оставили в стационаре для перевязок. Рана не заживает ни в какую. Антибиотик колем, промываем дважды в день, дренажи стоят. А у него – полюбуйся.
Костя надел смотровые перчатки и осмотрел кота. Из раны на шее действительно сочилась отвратительная слизь. Но хирурга беспокоил не абсцесс. Сам котяра выглядел слишком худым. Его глаза запали.
