Мобилизационная экономика подразумевает, что все подчиняется какому-то единому центру и из этого единого центра будет происходить руководство максимально эффективным распределением и использованием природных, технологических, интеллектуальных ресурсов для высоких темпов экономического роста. Но в наших реалиях и с учетом особенностей текущей ситуации это выглядит как какая-то мегаутопия, при которой возникает мегагосплан и мегаисполнительский механизм. Запланировать можно все, что угодно, у нас огромное количество министерств и ведомств занимается планированием. У нас даже есть министерство экономического развития – одно из самых беззубых, которое выстраивает огромное количество стратегий, но все же подчиняется в реальной экономической сфере силовым ведомствам. И, поскольку силовые ведомства управляют экономикой, дают ей жизнь или отнимают ее, то в этом случае говорить о каком-то мегапланировании невозможно. Потому что даже среди силовых ведомств отдельно существуют МВД, ФСБ и другие интересные организации из трех букв.
Ключевой вопрос в условиях мобилизационной экономики – что является основанием для производства и потребления самых примитивных видов товаров и услуг? Для российских реалий этот вопрос звучит фатально или, как минимум, как жесткий вызов. Дело в том, что, представляя собой по сути сырьевую колонию, мы производим достаточно примитивные материалы и сырье, которые к тому же практически не востребованы для дальнейшего производства базовых товаров.
Так, например, у нас огромные мощности в металлургии, в частности в производстве редкоземельных металлов. Но для чего нужны эти редкоземельные металлы, какие отрасли производства и технологии их используют? Они используются в электронике, в авиастроении, газотранспортной промышленности, трубопроводных системах. При этом, если обратить внимание на то, для кого в конечном итоге мы гоняем газ, то вот здесь-то и выясняется, что ключевым потребителем в мобилизационной экономике является обычное домохозяйство, самое-самое простое. И домохозяйство это потеряло уверенность в завтрашнем дне.
Также стоит учитывать, что в условиях мобилизационной модели экономики происходит сокращение будущих трат, то есть кредитования. Кредитование в некотором смысле – символ уверенности в завтрашнем дне, и оно (кредитование) до недавнего времени было двигателем современного общества. Кредитование давало гражданам уверенность, которая на сегодня утрачена. Что же произойдет с обычным домохозяйством? Оно будет очень долго адаптироваться к неуверенности и в свете этого по-новому смотреть на такую, казалось бы, привычную штуку под названием «Государство». Ситуация будет усугубляться еще и тем, что властители всех стран убили веру граждан в государственные инстанции, убили нашу надежду на то, что они понимают, знают, умеют не только предугадывать какие бы то ни было экономические коллапсы, с которыми человек может смириться и сказать: «Ну да, вот здесь они просчитались, но что я потерял, по большому счету?», но и гарантировать социальную и экономическую защиту своих граждан.
И вот теперь пандемия ярко продемонстрировала нам, что чиновники не в состоянии обеспечить еще и самую важную для человека потребность, а именно – они не в состоянии позаботиться о безопасности жизни граждан. И, если экономическая безопасность выражается в форме материального благополучия, условно, насколько больше или меньше человек ест, то это все же не является для него фатальным во всех смыслах этого слова. А вот человеческая жизнь, как вы и сами понимаете, бесценна.
На фоне всех последних событий обычный гражданин начал осознавать, что он доверился чиновнику, а тот не справился. А если точнее, то он никак бы и не мог справиться, потому что никогда и не справлялся с подобным прогнозированием, сокращал койко-места и делал другие интересные вещи. И теперь все встало на свои места для гражданина, вопрос «Государство, а ты вообще кто?» – звучит все громче.
Ситуация усугубляется еще и тем, что, вероятнее всего, мобилизационная модель экономики с нами надолго и она вредит не только предпринимателям, которые будут иметь колоссальные убытки или попросту закрываться, но она вредит и гражданам, обычным людям, причем неявным образом. Вредит она тем, что, находясь в режиме выживания, мы с вами перестаем мечтать: мы зацикливаемся на том, чтобы как-то держаться на плаву. Каким бы странным вам это ни показалось, хоть эта книга вроде бы и посвящена экономике, но то, что нами движет, – это всегда мечта. Мы мечтаем о том, как вырастут наши дети, наши внуки, о том, где и как они будут учиться. И все это сподвигает нас на фундаментальные вещи. А именно на работу, на труд. Кроме того, это сподвигает нас к интеллектуальному развитию. Мы стараемся читать, стараемся хоть как-то развиваться, чтобы соответствовать этой самой мечте. Это единственное, что, по сути, отличает нас от животного мира. Животные не мечтают – они живут здесь и сейчас. Мы же строим «прожекты». Ведь что такое мечта? Мечта – это прожект, прожект будущего. Мы воображаем себе его, а потом к нему двигаемся. И только за счет этого мы становимся людьми. Труд – это второй фундаментальный и значимый процесс после мечты. Сначала человек помечтал, потом запланировал и начал трудиться.
И эта маленькая деталь, которая на первый взгляд не имеет отношения к экономике, влияет на то, как мы действуем, к чему стремимся, какие решения принимаем, а в конечном счете влияет на весь наш образ жизни.
Мобилизационная модель потребления запрещает мечтать. А мечты – это то, что заставляет нас двигаться, а этот мир – вертеться.
Интересно, что мобилизационная модель экономики влияет не только на бизнес и жизнь граждан, но и на поведение наших чиновников. И под «нашими» я подразумеваю в основном именно российских чиновников. С чем это связано? Российская Федерация – страна с одними из самых высоких налоговых затрат на труд. Даже по самым скромным официальным подсчетам налоги у нас составляют 36,4 %, в Германии – 21,5 %, в Канаде – 12,6 %, в Великобритании – 10,8 %. Все это – данные Всемирного банка. И это только, грубо говоря, «лобовые» выплаты. Мы с вами с каждой покупки также оплачиваем и НДС, у нас нет «безНДСных» товаров, и, если посчитать, а это обязательно нужно сделать, получается, что суммарно налоги на труд у нас составляют порядка 50 %.
Основную денежную массу российского бюджета формируют три типа налоговых поступлений:
• НДС;
• налог на прибыль;
• НДФЛ.
Источники я расположил по степени важности. То есть, как мы можем видеть, основные налоги – это налог на добавочную стоимость, который пристегивается ко всему; прибыль, которая возникает в результате переработки того или иного сырья и материалов, потому что в основном у нас с вами сырьевая экономика; и НДФЛ – налог на доходы физических лиц. И вот со всем этим, как говорится, мы пытаемся взлететь.
При этом у нас с вами, как вы знаете, НДС составляет 20 %. И бизнес регулярно выдвигает предложения по снижению этого налога обратно до 18 %, чтобы мотивировать работодателей и предприятия зарабатывать больше. На мой взгляд, чтобы все участники бизнес-процессов были эффективными, необходимо соблюсти несколько ключевых условий. Во-первых, для начала сменить плательщика. Этим плательщиком должен стать не мифический налоговый агент под названием «предприниматель», а именно сам сотрудник. Почему это крайне важно? Потому что, уплачивая налоги на кассе магазина или налоги со своих доходов в личном кабинете, налогоплательщик ощутит реальный вес того, что он отдает тому, что мы ошибочно называем государством. И будет осознавать, что в обмен на свои налоги он может что-то потребовать взамен. Это такой внезапный щелчок, после которого наступает понимание многих проблем, которые у нас есть.
Но наша страна не заканчивается Москвой, где бизнес чувствует себя более уверенно. Если обратиться к данным и цифрам, которые предоставляет нам Росстат, то можно сделать вывод, что люди, проживающие в провинциальных городах и селах, не могут свести концы с концами. Как отражается в отчете Росстата, средняя сумма заработной платы колеблется от 15 до 20 тысяч рублей, и по разным оценкам в зоне бедности находится до 40 % населения. При этом наблюдается большой разрыв между богатыми и бедными.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65943414&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Австрийская школа – направление экономической теории, зародившееся в XIX веке. Данное направление подчеркивает сложность человеческого поведения и изменчивость рынков, которые делают невозможным математическое моделирование в экономике. Главными ценностями признает либерализм, либертарианство и принципы свободного рынка.
2
Ф. фон Хайек предлагает денационализировать деньги, по его мнению, государственная монополия в области эмиссии денег вредна для общества.
