Пуаро объяснил обстоятельства, которые привели его в Литчем-Клоуз, очень пристально наблюдая за ней, но на ее лице отразилось лишь искреннее изумление без каких-либо признаков смущения. О Маршалле она отозвалась равнодушно, с почти холодным безразличием. Только при упоминании о Барлинге несколько оживилась.
– Этот человек – жулик, – резко сказала она. – Я так и сказала Старику, но он не захотел слушать и продолжил вкладывать деньги в его неудачные проекты.
– Вам жаль, мадемуазель, что ваш… отец умер?
Она уставилась на него.
– Конечно. Я современная женщина, знаете ли, месье Пуаро. Я не позволяю себе утонуть в слезах. Я любила Старика. Хотя, конечно, для него так лучше.
– Лучше для него?
– Да. Вскоре его пришлось бы посадить под замок. Он все больше погружался в это… в это убеждение, что последний Литчем-Рош, владелец Литчем-Клоуза, всесилен.
Пуаро задумчиво кивнул.
– Понимаю, понимаю – да, явные признаки психического расстройства. Между прочим, вы позволите мне рассмотреть вашу сумочку? Она очаровательна – все эти шелковые розовые бутоны… О чем я говорил? Ах да, вы слышали выстрел?
– О да! Но я подумала, что это автомобиль, или браконьер, или нечто подобное.
– Вы находились в гостиной?
– Нет, я была в саду.
– Понятно. Спасибо, мадемуазель. Следующим я бы хотел увидеть месье Кина.
– Джеффри? Я его к вам пришлю.
Вошел Кин, настороженный и заинтересованный.
– Мистер Барлинг рассказал мне о том, почему вы здесь оказались. Не знаю, могу ли я вам что-нибудь сообщить, но если могу…
Пуаро перебил его:
– Я хочу знать только одно, месье Кин. Что вы подняли с пола, когда нагнулись прямо перед тем, когда мы подошли к двери в кабинет сегодня вечером?
– Я… – Кин привстал со стула, потом снова сел. – Не знаю, о чем вы говорите, – небрежно произнес он.
– О, думаю, знаете, месье. Вы находились у меня за спиной, да, но один мой друг говорит, что у меня глаза на затылке. Вы что-то подняли и положили это в правый карман вашего смокинга.
Воцарилось молчание. На красивом лице Кина была явно написана нерешительность. Наконец он принял решение.
– Выбирайте, месье Пуаро.
И, подавшись вперед, вывернул карман. В нем обнаружились портсигар, носовой платок, крошечный шелковый бутон розы и маленький золотой спичечный коробок.
Секунду помолчав, Кин сказал:
– Собственно говоря, вот что это было. – Он взял спичечный коробок. – Должно быть, я выронил его раньше в тот вечер.
– Я так не думаю, – сказал Пуаро.
– Что вы имеете в виду?
– То, что сказал. Я, месье, сторонник опрятности, методичности, порядка. Коробок спичек на полу – я бы заметил и поднял его. Коробок такого размера… я наверняка бы его увидел! Нет, месье, думаю, это был предмет намного меньшего размера – такой, как этот. – Он взял маленький бутон розы. – От сумочки мисс Кливз, я полагаю?
После секундной паузы Кин со смехом признался:
– Да, так и есть. Она подарила мне его вчера вечером.
– Понятно, – произнес Пуаро.
В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел высокий светловолосый мужчина в повседневном костюме.
– Кин, что все это значит? Литчем-Рош застрелился? Черт, я не могу в это поверить… Это невероятно!
– Позвольте вас познакомить с месье Эркюлем Пуаро, – произнес Кин. Вошедший вздрогнул. – Он вам все об этом расскажет. – И вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Месье Пуаро, – пылко произнес Джон Маршалл, – я несказанно рад нашему знакомству. Нам так повезло, что вы здесь… Литчем-Рош не говорил мне, что вы приедете. Я ваш самый горячий поклонник, сэр.
«Обезоруживающий молодой человек, – подумал Пуаро. – Впрочем, не такой уж и молодой – седые волосы на висках и морщины на лбу… Просто голос и манеры делают его похожим на мальчишку».
– Полиция…
– Они здесь, сэр. Я приехал вместе с ними, услышав новость. Кажется, они не слишком удивлены. Конечно, он совершенно свихнулся, но все равно…
– Все равно вас удивляет, что он покончил с собой?
– Откровенно говоря, да. Я бы не подумал, что… ну, что Литчем-Рош мог представить себе мир, который будет существовать без него.
– Не испытывал ли он в последнее время затруднений с деньгами?
Маршалл кивнул:
– Он спекулировал. Рискованные затеи Барлинга.
– Буду с вами совершенно откровенным, – тихо сказал Пуаро. – У вас есть основания предполагать, что месье Литчем-Рош подозревал вас в махинациях со счетами?
Маршалл уставился на Пуаро c забавным недоумением. Настолько забавным, что Пуаро не смог сдержать улыбку.
– Вижу, что вы совершенно сбиты с толку, капитан Маршалл.
– Да, действительно… Сама эта идея смехотворна.
– Вот как… Еще один вопрос. Он не подозревал вас в том, что вы украли у него приемную дочь?
– О, вы знаете о нас с Ди? – Он смущенно рассмеялся.
– Значит, это правда?
Маршалл кивнул.
– Но Старик ничего об этом не знал. Ди не хотела ему говорить. Полагаю, она была права. Он бы взорвался, как… как целая корзина фейерверков. Выгнал бы меня с работы, и дело с концом.
– И какой у вас был план?
– Даю вам слово, сэр, никакого. Я полагался на Ди. Она сказала, что все уладит. Собственно говоря, я подыскивал другую работу. Если б я ее нашел, то бросил бы эту.
– И мадемуазель вышла бы за вас замуж? Но месье Литчем-Рош прекратил бы выплачивать ей пособие… Должен сказать, мадемуазель Диана любит деньги.
Маршалл выглядел очень смущенным.
– Я бы постарался возместить ей потерю, сэр.
В комнату вошел Джеффри Кин.
– Полицейские собираются уезжать и хотели бы видеть месье Пуаро.
– Спасибо, я сейчас приду.
В кабинете детектив увидел рослого инспектора и полицейского врача.
– Мистер Пуаро? – спросил инспектор. – Мы слышали о вас, сэр. Я инспектор Ривз.
– Вы очень любезны, – ответил Пуаро, пожимая им руки. – Вы не нуждаетесь в моей помощи, не так ли? – Он слегка рассмеялся.
– На этот раз – нет, сэр. Все очень просто.
– Значит, это дело совершенно очевидное? – спросил Пуаро.
– Совершенно. Дверь и окно заперты, ключ от двери в кармане покойника. Очень странное поведение в последние несколько дней. Никаких сомнений!
– Всё вполне естественно?
– Он, наверное, сидел под чертовски странным углом, раз пуля попала в то зеркало, – проворчал доктор. – Но самоубийство вообще странный поступок.
– Вы нашли пулю?
– Да, вот она. – Врач протянул ее на ладони. – Лежала возле стены под зеркалом. Пистолет принадлежал самому мистеру Литчем-Рошу. Он всегда хранил его в ящике письменного стола. Что-то за всем этом кроется, смею предположить, но что именно, мы никогда не узнаем.
Пуаро кивнул.
Покойника уже унесли в спальню. Полицейские попрощались и ушли. Детектив стоял у входной двери, глядя им вслед. Какой-то звук заставил его обернуться. За его спиной стоял Гарри Дейлхауз.
– У вас, случайно, нет хорошего карманного фонарика, мой друг?
– Есть, сейчас принесу.
Когда он вернулся вместе с фонариком, с ним пришла Джоан Эшби.
– Вы можете пойти вместе со мной, если хотите, – любезно предложил Пуаро.
Он вышел из парадного входа, повернул направо и остановился перед окном кабинета. От дорожки его отделяло около шести футов травы. Пуаро наклонился, посветил фонариком на траву. Потом выпрямился и покачал головой.
– Нет, – произнес он, – не здесь.
Затем замолчал – и стоял неподвижно. По обеим сторонам от газона тянулся широкий цветочный бордюр. Взгляд Пуаро сосредоточился на бордюре справа, где росло много астр и георгинов. Луч его фонарика был направлен на переднюю часть бордюра. На мягком грунте ясно виднелись следы ног.
– Четыре следа, – пробормотал Пуаро. – Два ведут к окну, два от окна.
– Садовник, – высказала предположение Джоан.
– Нет, мадемуазель, нет. Присмотритесь получше. Подошвы маленькие, изящные, каблуки высокие… это женские туфли. Мадемуазель Диана говорила, что она была в саду. Вы не знаете, она спустилась по лестнице раньше вас, мадемуазель?
Джоан покачала головой:
– Не могу вспомнить. Я так торопилась, потому что уже дали гонг, и думала, что слышала первый удар. Кажется, я помню, что дверь ее комнаты была открыта, когда я проходила мимо, – но не уверена. Дверь миссис Литчем-Рош была закрыта, это я знаю.
– Понятно, – сказал Пуаро.
Что-то в его голосе заставило Гарри бросить на него пристальный взгляд, но детектив просто слегка хмурился каким-то своим мыслям.
В дверях они встретили Диану Кливз.
– Полицейские ушли, – сказала она. – Все… закончилось. – И тяжело вздохнула.
– Можно попросить вас на пару слов, мадемуазель?
Она прошла вперед, в маленькую столовую, Пуаро вошел за ней и закрыл дверь.
– Ну? – Диана казалась немного удивленной.
– Один маленький вопрос, мадемуазель. Вы сегодня вечером в какой-то момент ходили по цветочному бордюру возле окна в кабинет?
– Да. – Она кивнула. – Около семи часов и еще раз прямо перед обедом.
– Я не понимаю.
– Не вижу, что тут «понимать», как вы это называете, – холодно сказала Диана. – Я срезала астры для стола. Я всегда занимаюсь цветами. Это было около семи часов.
– А после? Позднее?
– А, это!.. Так случилось, что я капнула маслом для волос на платье, прямо сюда, на плечо. Это произошло, как раз когда я уже была готова спуститься к обеду. Мне не хотелось переодеваться. Я вспомнила, что видела бутон поздней розы на бордюре. Выбежала, сорвала его и приколола на это место. Смотрите… – Диана приблизилась к нему и приподняла головку бутона. Пуаро увидел крохотное жирное пятно. Она осталась стоять вплотную к нему, ее плечо почти касалось его плеча.
– И в котором часу это было?
– О… примерно в десять минут девятого.
– Вы не пробовали открыть окно?
