В девять часов утра мы, наконец, выехали. По уговору, первая водительская смена была у меня. Ещё бы – предстояло преодолеть самый тяжёлый участок пути, а я, как хозяин машины, лучше всех её чувствовал. Где другой наверняка бы застрял в очередной глубокой луже, мне удавалось буквально чудом выбраться. Но не всегда. За десять километров этой так называемой дороги мужикам раз пять пришлось вылезать из машины и, меся грязь, подталкивать мою многострадальную «Ниву». Матюгались страшно, уши сворачивались. Понятное дело, надо же было снять напряжение от тяжёлой и грязной работы.
Наконец, после полуторачасовой борьбы за километраж мы выбрались на дорогу, слегка присыпанную гравием. Уж на ней-то «Нива» застрять никак не могла, тем более так тяжело загруженная. Остались последние пять километров, после чего мы снова будем в цивилизованном обществе – асфальтовая трасса, сотовые телефоны работают, а после Сасово, когда закончится моя смена, я смогу даже заглянуть в Интернет по мобильнику. Ведь совсем уже одичал – никаких новостей за две недели. Музыкальный центр, установленный в «Ниве», почему-то не желает нормально работать, хоть дорогой и весьма навороченный. Музыка с компакт-дисков – это всегда пожалуйста, а вот радио совсем не фурычит. На всех диапазонах сплошной треск от атмосферных помех и вой. Вскоре мы остановились рядом с небольшим прудом. Перед появлением в цивилизованном месте нужно было привести себя и машину в божеский вид. На каждом мужике по несколько килограммов грязи, про «Ниву» и говорить нечего. Одним словом, мы, как обычно после рыбалки, заехали на этот пруд, чтобы почистить пёрышки перед возвращением домой. Остановка была уже традиционной – всё-таки уже лет десять наша компания ежегодно выезжает на Мокшу и напоследок принимает ванны в этом пруду.
Сегодня всё было как обычно, напрягало только одно обстоятельство: за то время, пока мы приводили себя и машину в порядок, не было слышно ни одного звука с военного полигона, находящегося поблизости, хотя в августе там всегда проводились стрельбы. Как рассказывал Петрович, родной дядя Саши, на этом полигоне проходят сборы военных кафедр рязанских вузов, часто там бывают и курсанты десантного училища. Петрович мужик ушлый – со всеми знаком и всё знает! Он жил в селе Восход, что совсем недалеко от Мокши. Именно Петрович однажды и соблазнил Шурикана рыбалкой на этой речке. А Саня подключил к этому процессу своих друзей. С тех пор мы – фанаты Мокши.
Так как все процедуры были не раз отработаны, промывочное мероприятие было закончено уже через час. Мы даже опережали график на двадцать минут и ровно в полдень, успешно перевалив через кювет, выбрались на асфальтовую дорогу. Да! По асфальту езда – совсем другое дело, можно расслабиться, что, собственно, сразу и произошло с моими пассажирами.
Сидящий рядом Саша уже начал клевать носом, прикрыв глаза от слепящих лучей солнца козырьком бейсболки. А на заднем сиденье шла оживлённая перепалка, прерываемая чмокающими звуками. Ага! Сразу чувствуется – Серёга активно приступил к операции по подготовке к разговору с начальником, а Володя всячески ему в этом мешает, сопровождая каждый глоток своего визави длинным монологом о вреде пьянства (тем более в машине, тем более в одиночку). Понятно – мужика жаба душит! Он-то тоже рассчитывал всю дорогу сидеть и попивать коктейльчик в приятных разговорах, сопровождаемых ненавязчивой музыкой, а тут такой облом. Вот и бесится, зараза, шипя на Серёгу, чтобы тот делал глотки поменьше.
Лёгкая дорога дала и мне возможность погрузиться в раздумья. Теперь навыки и инстинкты водителя управляли автомобилем, а голова была занята другими мыслями. Я вдруг начал сравнивать себя со своими друзьями. И сравнение это было не в мою пользу. Ребята по жизни долбили в одну точку, становясь постепенно хорошими специалистами, каждый в своей области, и сейчас зарплата у них была ого-го какой. Я же мотыльком порхал по разным сферам деятельности, ни в одной области не став профессионалом – так, жалкий любитель. Ещё удивительно, как мне удалось заработать деньги на квартиру? Но, может, всё не так уж и плохо? Хоть ребята гораздо умнее меня, зато я превосходил каждого из них в быстроте принятия решений во всяких сложных ситуациях, видимо, начинали действовать древние инстинкты, которые я и контролировать-то не мог – оставалось только подчиняться. А в обычной повседневной жизни просто дуб дубом.
Вот Володя, казалось бы, полная размазня, по крайней мере в школе был типичным мальчиком для битья, я кучу синяков получил, защищая его. А каким доктором стал! Из других городов едут делать у него операции. А подарков дарят – уму непостижимо. Мог бы только дорогущий французский коньяк всю жизнь пить, а он исключительно спиртягу потребляет. Традиция у правильных медиков такая. Дед у него был фронтовым хирургом, вот и привил внуку подобные представления. Ну это ладно, это даже очень выгодно для некоторых, ведь именно через меня он сбывал все свои презенты, можно сказать, за полцены.
Монетизацией талантов своих друзей я занимался практически на общественных началах, за весьма небольшой процент. А что делать? Эти оболтусы вообще ничего в коммерции не понимают. Особенно Серёга. С его талантищем мог бы миллионами ворочать, а он мирно пасётся за гроши в своей гнилой конторе. Для такого парня разбомбить какой-нибудь сверхзащищенный сервер – как два пальца описать, а он занимается программным обеспечением не очень солидной фирмы. Пожалуй, только я ему даю возможность хоть иногда поработать в полную силу.
Моим партнёрам по бизнесу периодически и конфиденциально требовался грамотный компьютерщик. Конкуренты, гады, так умело прячут нужную информацию в своих серверах, что только ас-хакер может незаметно её оттуда выудить. Службы безопасности этих выпотрошенных Серёгой фирм, видимо, думали, что против них действует целая банда хакеров, поддерживаемая какой-нибудь мощной госструктурой, ведь следы, которые на всякий случай оставлял Сергей, обычно вели в сторону ФАПСИ или ФСБ. Поэтому все налёты на сервера конкурентов оканчивались тихо, как будто ничего и не было. Моих заказчиков всё это очень устраивало, и бабла они не жалели. Ну а мой навар заключался в приобретении хороших отношений с деловыми партнёрами, ведь они, в свою очередь, тоже предполагали, что на меня работала целая бригада хакеров или один какой-нибудь супергромила. Да-а… такой милый, интеллигентный, смущающийся по каждому пустяку паренёк, а шороху в рядах их конкурентов наводил много. Худой, большеголовый Серёга всегда производил впечатление маменькина сынка, неспособного совершать никаких опасных для собственного существования поступков. Но это было далеко не так. Связался же он с самого детства со мной, а это значит автоматом – с завидной периодичностью повторяющиеся драки, различные шкоды и рискованные авантюры. Кроме этого, я буквально силком его и Вовку заставил заниматься спортом. Года два я их чуть ли не пинками гонял на занятия в школу самбо. А потом, когда они всё-таки соскочили с этого крючка, я уже индивидуально проводил с ними тренировки, заставляя совершать солидные пробежки, а зимой – лыжные кроссы.
Слава богу, обрабатывал я этих интеллигентных зануд не в одиночку. Ещё один чел органически вписался в нашу компанию. Это был Санёк. Появился он у нас в девятом классе, в связи с переездом из другого района, и практически сразу сдружился со мной. А потом как-то незаметно определилась наша мушкетёрская четвёрка.
Шурикан был шкода ещё та! Когда он примкнул к нашей компании – застонал весь район. А наши родители чуть ли не еженедельно общались с участковыми. Наверное, только занятия спортом, воспитывающие дисциплину и способность к самоограничению, удержали нас от более крупных проделок, которые могли бы привести к серьёзному общению с МВД; то же можно сказать и по поводу горячительных напитков и наркоты.
В десятом классе наступил период влюблённостей, и мы с Шуриканом, чтобы понравиться девчонкам, пошли качать мышцу, чтобы быть как крутые «мачо», к тому же физические задатки для этого уже были. А интеллигентная половина нашей компании с головой окунулась в учёбу, но, думаю, причина была та же – очень хотели, заразы, завоевать женские сердца. Почему таким извращённым способом? А очень просто – у мямликов не было таких эффектных физических кондиций, как у меня с Сашей, а сила воли, чтобы достичь их, отсутствовала, и они решили идти более лёгким путём – брать девчонок интеллектом. Дураки, мля!
Помню, в те времена мы с Шуриканом чуть ли не каждый месяц мерились, у кого мышечная масса больше и кто сколько раз может подтянуться на турнике. По мышце выигрывал я, а вот по подтягиванию Санёк. Эта масластая зараза был вынослив, как верблюд. Зато я выше его на целых два сантиметра, рост у меня аж 183 сантиметра. Гаврики-интеллигенты не дотягивали до нас с Серёгой по росту. Зато весовая категория одного Вована в полноценных сто взлелеянных им килограммов давала нам фору. Временами, когда парень особенно задирался в спорах, я его так прямо и величал «центнер разъярённой докторятины».
Однако мои многочисленные романтические увлечения и фанатичные занятия спортом закончились весьма плачевно. Знания были ниже среднего, при поступлении в институт я сразу же получил «банан» по математике и загремел в армию. В те времена служба длилась два года, к тому же шли активные столкновения в Чечне. Жизнь тогда почему-то частенько стремилась загнать меня в дерьмовую ситуацию, вот и тогда, через полгода после призыва, я оказался в районе Гудермеса. Немного там пострелял, потом поучаствовал и в грозненской мясорубке. Там уж пришлось пострелять посерьёзнее, да и реакции свои отточить почти до совершенства. Выбора не было, кто не смог этого сделать или оказался совсем уж невезучим, отправился домой под литерой «груз двести». А я вернулся на своих двоих, старшим сержантом, да ещё и с медалью. Значит, есть реакция, да и удача не прошла мимо.
Когда вернулся из армии и встретился с Вованом и Сергеем, то ужаснулся, насколько они распустились: мышцы дряблые, пивные пузени, обрюзгшие маски вместо лиц. Такой печальной картины я вынести не мог. Пришлось вплотную заняться воспитанием этих ходячих пивных бурдюков. Сколько же словесного поноса вылилось в мою сторону, особенно от Вована. Если бы не армейский опыт, точно бы плюнул на этих чмошников. Но память о чеченской бойне запрещала мне это сделать. Ведь они мои друзья, а там, на Кавказе, я понял, что именно ребята с похожим отношением к себе и собственной жизни в конечном счёте становятся жертвами любой мало-мальски тяжёлой ситуации. Я больше не желал отдавать близких людей в руки злодейки-судьбы – хватило Витька, армейского друга, скончавшегося у меня на руках.
Жалко, что в трудном деле перевоспитания не было у меня такой верной поддержки, как Санёк, он в это время служил курсантом в военно-вертолётном училище. Пришлось мне в одиночку ломать двух таких самоуверенных монстров, как Вован и Серёга. Конечно, ведь каждый из них был в то время весьма преуспевающим студентом и не просто каких-нибудь шараг, а престижнейших вузов. Серёга учился в универе на ВМК, а Володя в Первом меде. Ситуация была, конечно, ещё та: их, подающих большие надежды студентов, строит безграмотное чмо, которое даже в самый паршивенький институт завалило экзамены. Все мои усилия могли бы пойти прахом, но, к их изумлению, я и сам умудрился стать студентом, может быть, более престижного по тем временам вуза, чем у них, – знаменитой «Плешки» (конкурс на бюджетное место там был выше, чем в Вовкином институте). И теперь ссылаться на мою дремучесть они уже не могли. И в конце концов ребятам пришлось отрывать свои дряблые зады от удобных клубных кресел и, как в былые времена, возвращаться к мучительным пробежкам и выездам за город в туристические походы.
Кстати, я сам был поражён, когда с лёту поступил в Плехановскую академию. Заслуженная мною в Чечне медаль сработала получше золотой школьной, если бы я её имел. Школьных медалистов было много, а вот таких, которые прошли через чеченскую войну, нет, я один на всём потоке. Во как! Знать бы раньше, сам бы добровольцем в армию пошёл! Этот факт моей биографии весьма сильно помогал мне и при сдаче сессии, а особенно применяемая мною одна военная хитрость. Обычно я знал сдаваемый предмет максимум на три балла, а получал всегда не меньше четвёрки. А всё почему? Очень просто: я притворялся контуженным на чеченской войне.
Эту идею я позаимствовал из опыта армейской жизни. Наш ротный фельдшер, старший прапор Михалыч, часто дёргал головой. Объяснял он это дело тем, что заработал контузию в Афгане. Ему все верили и относились к бедному прапору с большим уважением. Ему прощалось многое, как с нашей стороны, так и со стороны командования. Меня только в конце службы знающий человек просветил: «Больше слушай этого соловья. Михалыч ещё и не то напоёт о своих геройствах, особенно после принятия на грудь определённой дозы спиртного. На самом деле он заработал эту контузию, когда свалился в котлован, вырытый для строительства новой казармы у нас в военном городке под Псковом, причём был он тогда прилично накачан ворованным спиртом».
Об этом разговоре я вспомнил, когда стоял в очереди на сдачу своего первого экзамена в качестве студента. Хотя несколько ночей не спал, зубря как проклятый экзаменационные материалы, чувствовал себя очень неуверенно. Знал, если преподаватель немного копнёт, поплыву я со своими знаниями, как говно после таяния льда по широкой и бурной реке. И вот, когда судорожно думал, что же делать, и пришла мысль пойти по пути Михалыча. Идея оказалась очень продуктивной – я заработал четыре балла, после чего первый раз нажрался с одногруппниками до поросячьего визга. На последующих экзаменах я продолжал косить под контуженного, делая это, видимо, вполне натурально, так как оценки получал весьма хорошие. А вот с пьянством во время сессий полностью завязал.
Неожиданно ход моих размышлений прервался. Действительность, бесцеремонно прервав приятные воспоминания, заставила всё внимание сосредоточить на управлении автомобилем. Прямо по ходу движения, на нашей полосе дороги, стоял заглохший микроавтобус «Газель». Я с трудом затормозил и уже на маленькой скорости объехал этот микроавтобус. Как ни странно, ни водителя, ни пассажиров рядом не было. И вообще, почему-то за те десять минут, что мы двигались по асфальтовой дороге, нам не попалось ни одной встречной машины.
«В принципе, на этом участке шоссе движение всегда было не очень оживлённым, – подумал я, – но что-то здесь не так. Вон, около „Газели“ не видно ни одного человека, а двери, между прочим, открыты».
Обеспокоенный непонятными фактами, я напрягся, а скорость движения «Нивы» снизил до пятидесяти километров в час. В голове крутились всякие тревожные мысли, подсознание стало выдавать все запомнившиеся детали нашего движения после того, как мы выехали на шоссе. Увлечённый воспоминаниями, я, казалось бы, ничего находящегося вне полотна дороги не замечал, а вот теперь подсознание рисовало мне подробные картинки того, что творилось во внешнем мире. Всё было вроде бы нормально, кроме одного – деревня казалась совершенно безлюдной. Были гуси, шествующие вдоль дороги, а вот людей не было, даже возле магазина. А ведь обычно на стоявшей неподалёку от него лавочке всегда торчала парочка местных алкашей.
Блин, уж не эпидемия ли началась в этом районе? Похоже! Уже много дней стоит жаркая погода, недалеко отсюда скотомогильник домашних животных, поражённых вирусом сибирской язвы. Похоже, что людей эвакуировали, а дорогу перекрыли. Теперь понятно, почему и вертолёты позавчера ночью кружили, и на полигоне никого нет. Вот же гадство какое! Сейчас выедем к пикету, и загонят нас в какую-нибудь инфекционную больницу на обсервацию, вот и кукуй там несколько недель, пока медикам не станет ясно, что мы полностью здоровы. Чёрт, надо предупредить Володю, чтобы он замаскировал наши запасы эликсира. А то всё конфискуют, и придётся нам всё это время существовать в обсервации на сухую. С тоски там сдохнем от жизни такой.
Я уже набрал в лёгкие воздух, чтобы выдать печальное известие, как вдруг мотор заглох. На автомате отжал сцепление и только успел чертыхнуться про себя, как раздался дикий вопль Серёги:
– Вон она! Я же вам говорил, а вы не верили!
В салоне резко пахнуло спиртовым духом, это Сергей от волнения выплеснул немного эликсира из открытой бутыли. Он как раз собирался сделать последний положенный ему по нашему договору глоток.
Глава вторая
После выкрика Сергея у меня как будто заново прорезались глаза. Как я мог раньше не обратить внимание на зависший метрах в трёхстах над дорогой необычного вида объект, сам не знаю. Может быть, из-за ярких лучей солнца, бьющих прямо в лобовое стекло, или от маскирующей, небесно-голубой окраски этого объекта. Вряд ли, скорее всего, я, обладатель сверхрационального рассудка, не верящий во всякую чушь, просто не желал воспринимать объективную очевидность, выходящую за грань разумного объяснения. Но сейчас я чётко увидел инопланетный объект и убедился – не врали те люди, которые утверждали, что были свидетелями появления летающих тарелок.
Конечно, то, что зависло над шоссе, трудно было назвать тарелкой, скорее, было похоже на юлу. А ещё проще – толстый блин с выпуклостями сверху и снизу. Толщиной он был метров семь, а диаметром около тридцати. Одним словом, здоровенная такая бандура висела над шоссе, постепенно снижаясь, и мы по инерции катились прямо в объятия «зелёных человечков».
Сказать, что я был поражён, вообще ничего не сказать. Я остолбенел, тупо сидел и смотрел, как мы приближаемся к внеземному аппарату. Даже когда «Нива» остановилась метрах в тридцати от этого летящего чуда, уже приземлившегося и вставшего на телескопические опоры, я так и продолжал молча сидеть и хлопать ресницами. Шевельнулся только в момент открытия прохода в нижней выпуклости этого блина. А именно, когда он распахнулся, вроде грузового люка «Антея», и оттуда выдвинулся широкий трап, на котором вскоре появились три фигуры. Тут уж я резко вскинулся, словно меня кипятком обдали, и молниеносно выскочил из кабины наружу, практически ничего не соображая. Ещё бы, это же грандиознейшее событие – сейчас состоится контакт с внеземным разумом! Боже!
Остальные ребята вылетели вслед за мной. Не сговариваясь, мы выстроились шеренгой перед капотом «Нивы». Стояли и молча ждали, что предпримут эти нежданные гости Земли. Я как бы со стороны посмотрел на наш строй и подумал: «Да! Не лучшие представители человечества встречают небожителей. Небриты, лохматы, одеты чёрт знает во что! Что подумают о людях эти, судя по их технике, весьма высокоразвитые инопланетяне?» Особенно Серёга хорош! Этот тип совсем «окрызел» – стоит, выпятив позорно обтянутый грязной майкой живот, весь облитый эликсиром, глаза безумные, а в правой руке здоровенная пластиковая бутыль с вонючим пойлом. Логичным завершающим мазком в этой великолепной картине была большущая навозная муха, которая назойливо вилась над незакрытым горлышком баллона, противно и громко жужжа. Во, мля, позор-то какой!
В отличие от нас, инопланетяне были одеты вполне прилично. Все трое в одинаковых комбинезонах такого же цвета, как и их летающая тарелка. Только почему-то на головах у них не было никаких скафандров, так, какие-то шапочки, типа тюбетеек. В руках двоих из них были зажаты предметы, похожие на обычные деревянные биты. Третий нёс довольно смешную конструкцию, напоминающую пузатый детский автомат.
«Смех смехом, – подумал я, – но, скорее всего, это какое-нибудь страшное оружие».
Наличие у инопланетян оружия меня ничуть не обеспокоило и не удивило, а что же вы хотите – незнакомая планета, напичканная военной техникой, странные аборигены, где почти каждый второй неадекватен или вовсе полный псих. Да я бы сам, прилетев, скажем, на, казалось бы, замирённый Кавказ на вертолёте, например, первым бы делом приготовил пулемёт и снял его с предохранителя. Нет, не наличие оружия меня поразило, а то, что эти инопланетяне внешне практически ничем не отличались от людей. Обычные здоровенные, двухметровые такие амбалы, одетые в одинаковые комбинезоны, – по две руки, по две ноги, по пять пальцев на каждой конечности, если судить по лицам, то как бы смесь белой, африканской и желтой расы. Головы у гигантов были несколько маловаты для таких здоровых тел. И ещё, они были очень друг на друга похожи. Прямо как близнецы.
Я уже надумал произнести какую-нибудь фразу, чтобы начать контакт (всё-таки мы хозяева, и просто из элементарной вежливости требовалось проявить добрую инициативу), но вдруг слова на чистейшем русском языке чётко прозвучали в моей голове.
«Ну ни фига же себе, – подумал я, от неожиданности не уловив смысла, – они же телепаты, ёжкин кот!»
Несколько секунд мы молчали, стоя как манекены, шокированные ситуацией, и даже не пытались показать, что услышали пришельцев. Вдруг один из инопланетян, видимо раздражённый молчанием, направил в мою сторону биту. Я почувствовал мгновенно навалившуюся, неимоверную тяжесть, которая как бы проникла прямо внутрь меня. Ощущение было ужасное, казалось, в сей момент глаза вылезут из орбит, сердце разорвётся, а мозги вытекут. Потом какая-то неведомая сила потащила меня прямо к этим бугаям, а в голове опять раздались слова, но теперь-то я отлично понял эту фразу: «Слизняки, уясните для себя, крегг два раза не повторяет!»
«Идиотизм какой-то! Разве может представитель столь развитой цивилизации так себя вести? – мысленно вопил я. – Непозволительно так поступать с другими разумными существами! Сволочи!.. Отпустите, гады-ы-ы!..»
Краем глаза я увидел, что тащат к этому летающему блину не только меня одного. Нас всех четверых, можно сказать, в одной связке волокло к пришельцам. Лица у моих друзей были совершенно перекорёженные, а из пор на коже даже выступили капельки крови.
Отпустило нас метрах в пяти от пришельцев. Мы обессиленно попадали на асфальт, прямо в ноги этим проклятым садистам. Уже лёжа на земле, я внимательнее вгляделся в их лица. Нет, они не просто садисты, они монстры – лица не выражали никаких эмоций вообще. Мы для них были просто тлёй. Именно так я и чувствовал себя – с помощью проклятой биты меня будто выжали, как лимон. Казалось, я никогда больше не смогу встать и что-то делать. Но монстрам так вовсе не казалось, так как вскоре я чётко услышал приказ: «Все встали и по одному пошли в ковт. Кто не подчинится, будет доставлен в Статис-камеру посредством гравитационного хлыста, но тогда он уже будет работать в третьем режиме».
И монстр, бита которого была направлена прямо на нас, с усмешкой погладил зловещий гравитационный хлыст. Но, с другой стороны, это был первый, хоть и слабый намёк на то, что перед нами всё-таки не железные машины, а живые существа. Да, шутить с этими уродами – себе дороже. Я попытался подняться, но едва встал на ноги, как они подкосились, и я опять упал на асфальт. С ужасом заметил, как пальцы пришельца тянутся к одному из трёх рычажков на этой долбаной гравитационной бите. Неожиданно раздался дикий вопль Серёги. И в следующий момент бутылка с эликсиром, бывшая в его руке, полетела прямо в инопланетян. Из открытого горлышка этого двухлитрового баллона фонтанировала мощная струя эликсира, которая вскоре щедро окропила всех трёх бугаёв.
Пальцы инопланетянина, за которым я внимательно наблюдал, спасительно замерли, так и не передвинув рычажок гравитационного хлыста. С лицом у него стало происходить непонятно что: взгляд заметно расфокусировался, а потом и вовсе зрачки его закатились куда-то вверх. Через минуту он разжал кисти рук, и гравитационный хлыст упал на асфальт.
И тут всё во мне взорвалось, будто бомба. Организм предпочёл забыть, в каком дерьмовом он находится состоянии, и заставил мышцы резко перебросить тело к упавшему хлысту. Оружие! Мне позарез нужно было овладеть оружием. И двух секунд не понадобилось, чтобы подхватить с земли эту гравитационную биту. Ещё несколько мгновений я разбирался с тем, как она действует. Всё казалось чрезвычайно простым: три рычажка и одна большая кнопка. Правый рычажок, к которому только что тянулись пальцы инопланетянина, по-видимому, отвечал за режим мощности, два других, скорее всего, за приближение или отдаление объекта, к которому применялось воздействие. По крайней мере, на поверхности биты возле каждого из этих рычажков были выгравированы стрелки – вперёд, назад. Ну а кнопка была не чем иным, как своеобразным спусковым крючком, как на родном «калаше». Предохранителя на этой гравитационной палке не было вообще.
Судорожно сдвинув пипку мощности в крайнее положение, я, стиснув биту и держа большой палец на кнопке, наконец, выпрямился. Первым делом глянул на инопланетян. Они находились в том же положении, как и до моего броска к гравитационному хлысту, только второй бугай, который тоже держал биту, теперь уронил её на асфальт, а тот, у которого был пузатый автомат, опустил руки, и его грозное оружие просто болталось на груди, поддерживаемое каким-то шнурком, перекинутым через шею. Поразительно, но все трое стояли как полные дебилы, не реагируя ни на что. Возле их лиц, испачканных липким Вовкиным бальзамом, уже просто роились мухи, а эти мгновение назад бравые ребята тупо стояли, глядя в одну точку, с приоткрытыми ртами и жадно слизывали с губ и заглатывали медленно стекающие по их лицам редкие капли Вовкиного эликсира.
Было понятно, что в данный момент налаживать контакт с ними было полностью бесполезно, но я по инерции или по привычке, приобретённой в армии, жёстким голосом спросил:
– Отвечать! Быстро! Кто ещё находится в этом аппарате? Как вооружены и где находятся остальные?
И каково же было моё удивление, когда ближайший ко мне бугай, у которого я так удачно позаимствовал биту, совершенно нормально, в полный голос, безо всяких там телепатических выкрутасов ответил:
– На первом уровне ковта семь креггов, вооружённых пятью гравихлыстами и двумя деструкторами; в шлюзовом отсеке два крегга с гравихлыстом, деструктором и двумя Ра-излучателями; в командном модуле четверо окрегов. Кроме этого, в Статис-камере находится штатная манипула креггов, полная обойма окрегов, и два великих Окра.
Произнеся это, инопланетянин опять закатил глаза и замолк. Только я собрался поинтересоваться о том, что же такое эта Статис-камера, где она находится, какова численность манипулы, кто такие окреги и что означает их полная обойма, да и про Окров тоже было непонятно, как неожиданно бугай снова ожил и закончил:
– Кроме этого, в Статис-камеру уже собрано тридцать пять тысяч двести семьдесят восемь гуяров. Из них особей, имеющих полную кондицию, – пятнадцать тысяч семьсот.
От множества произнесённых цифр и непонятных наименований у меня голова пошла кругом, особенно если представить манипулу, соответствующую по численности древнеримской, тут вообще можно было слететь с катушек. С трудом представлялось, что стольких креггов можно было втиснуть в летающий блин, а тут ещё какие-то многотысячные гуяры. К тому же в голове начал предупредительно стучать уже знакомый мне из армейского опыта жизни молоточек, бьющий пока что как по наковальне, но если сейчас, немедленно не предпринять каких-нибудь действий, он начнёт долбить уже по железному листу, и тогда придётся срочно делать отсюда ноги. А куда тут убежишь? Эти крегги на своей летающей бандуре везде достанут.
Нет, надо брать за жабры дорогих гостей здесь и сейчас, пока их командир о нас ничего не знает. К чёрту ответы на все неясные вопросы! Металлический стук молоточка всё нарастал, сердце стучало ему в ответ в бешеном ритме, захлестнув мозг волной адреналина: «Время теряешь, время – секунда промедления может стоить тебе жизни! Нужно срочно спасать свою задницу и жопы друзей-оболтусов».
Я, пригнувшись и перехватив гравихлыст поудобнее, бросился прямо в открытый зёв инопланетного корабля. Конечно, верхом безумия было так кидаться в неизвестность, без разведки, без прикрытия хотя бы Санька, и оружие, наверное, лучше было поменять. Но мы были в цейтноте, и времени на то, чтобы что-то изучать, объяснять и показывать друзьям, вообще не было. Я это чувствовал каждой клеткой тела, и это тело сейчас полностью подчинилось древним инстинктам, которые всё и взяли под свой контроль. Из вполне цивилизованного человека я мгновенно превратился в дикаря, действующего исключительно по наитию.
Эти дикие инстинкты уберегли меня от проявления вполне объяснимого в данной ситуации страшного любопытства, когда я попал внутрь инопланетного корабля. Ни на секунду не останавливаясь для осмотра поразительных деталей открывшегося взгляду пространства, я тут же начал работать гравихлыстом: направлял его на объект атаки, нажимал кнопку, потом тут же менял сектор нападения, переводя толстый конец этой гравитационной биты на следующего крегга. В несколько секунд я полностью очистил помещение. По-видимому, это был первый уровень, так как бесформенных кусков мяса, которые являлись раньше креггами, я насчитал семь штук.
Да! Страшная штука этот гравихлыст, особенно если его рычажок полностью отжать, только странно, ведь обшивку летающего блина он совершенно не повредил. В лежащем передо мной однородном фарше не было видно ни следов бит, ни автоматов-деструкторов, значит, сила тяжести в гравитационном эпицентре была колоссальной, а повреждений у внешних объектов практически не было. Удивительно! Неужели эти инопланетяне добились того, что гравитационное поле любой интенсивности могли наводить там, где хотели, и в то же время локализовать его. Вот жуть!
Между тем хоть какая-то часть меня могла думать на отвлечённые темы, основная всё ещё была во власти древних инстинктов и активно продолжала борьбу за существование. По полученной мной ранее информации, кроме первого уровня, существовал ещё какой-то шлюзовой отсек, командный модуль и загадочная Статис-камера.
Первоначально я думал, что шлюзовой отсек примыкает к большому двустворчатому люку, из которого и появились крегги, но каково же было моё удивление, когда я, взбежав по трапу почти до самой площадки, не увидел прохода внутрь летающей тарелки. Впечатление сквозного прохода придавало тёмное покрытие внутренностей выемки, служащей, по-видимому, камерой, куда во время полёта убирались трап и плоская площадка, которую я почему-то окрестил пандусом. У меня не было времени на расчёты и продумывание своих действий, а то я наверняка бы остановился и потерял темп, но я не остановился, а молниеносно прыгнул на площадку, прямо за толстую белую черту, обозначающую её края.
В тот же миг я очутился в большом полукруглом помещении, где и располагались крегги. После короткого боя я не стал искать, где находится остальной экипаж, и ломиться в закрытый большой люк в стене напротив первого уровня. Я интуитивно бросился в правую сторону этого помещения, похожего очертаниями на полумесяц, именно там я заметил большой красный круг, нарисованный на полу. Задержка в движении после расправы с креггами была секундной, и я перевёл рычажок мощности гравихлыста на третью позицию. Мне уже не нужны были мертвые инопланетяне, превращённые гравихлыстом в фарш, наоборот, было бы хорошо захватить пленных и допросить их. В командном модуле находились какие-то окреги – по-видимому, это офицеры, и именно они управляли этим внеземным аппаратом. Командиры, и особенно летуны, наверняка много чего знают. А пехота она что – она и в Африке пехота!
Судя по всему, вели меня в бой за существование не одни голые инстинкты, подсознание тоже где-то как-то участвовало в этом деле. Иначе как даже без беглого анализа я мог сделать вывод, что, скорее всего, загадочная Статис-камера находится за закрытым люком, больше похожим на ворота, и что там же перед ней расположен шлюзовой отсек. Мне казалось, что командный модуль должен находиться выше, очень уж для него подходила выпуклость на этом блине, и подняться туда наверняка можно было, ступив на красный круг. На первый уровень я попал, видимо, тоже только потому, что переступил белую черту. Наверняка это были указатели для входа в своеобразный портал, в котором происходила телепортация объекта в нужное место. Никаких устройств, напоминающих механические подъёмники, не было, лестниц тоже, поэтому оставалась только такая чудесная вещь, как телепортация. Принципа функционирования этой системы я не знал, поэтому за всё время действия на территории противника старательно обходил то место, откуда появился, хорошо, что оно тут было отмечено белым кругом. Кто его знает вдруг, ступив ещё раз в этот белый круг, я опять окажусь на площадке трапа и назад уже не попаду. Так что логика явно присутствовала в моих действиях.
Шагнув на красный круг, я тут же оказался в довольно большом, круглой формы, куполообразном помещении. При этом купол был прозрачным, через него хорошо были видны облака, солнце и даже летящие птицы. Иллюзию того, что ты находишься не под открытым небом, нарушала едва видимая координатная сетка на этом гигантском экране. Судя по всему, это был именно экран, ведь снаружи верхняя выпуклость летающей тарелки не выглядела прозрачной. Ниже этого купола, по всему круговому периметру, параллельно друг другу сплошными полосами были расположены другие экраны. Верхняя полоса показывала всю перспективу за бортом, при этом явно увеличивая изображение. В одном месте я увидел свою «Ниву», сиротливо стоящую с открытыми дверями на шоссе. Часть экранов на нижней полосе была занята какими-то пиктограммами, графиками и схемами, три экрана отображали всё то, что сейчас творилось вблизи летающей тарелки. Хорошо были видны неподвижные фигуры креггов и, что самое главное, суетящиеся рядом с ними мои друзья. Серёга с Вовкой внимательно осматривали гравитационный хлыст, поднятый ими с асфальта, а Шурикан изучал деструктор, похожий на детский автомат.
Перед экранами стояли три инопланетянина и о чём-то телепатически договаривались, звуков речи не было слышно, но при этом они делали какие-то знаки руками. В этой беседе, по-видимому, принимал участие и четвёртый окрег, он сидел немного в отдалении, за плоским пультом. Одной рукой держал что-то типа джойстика, а второй тоже активно жестикулировал. Наверняка этот тип удерживал в прицеле бортового бластера, деструктора или ещё какой-нибудь смертоносной хрени моих беспечных друзей, и вся зловещая троица сейчас решала, когда их уничтожить. А загвоздка, видимо, была вызвана тем, что раньше из автомобиля вышло четыре человека, а сейчас на экране их было только трое. «Поздно, батеньки, поздно, – про себя усмехнулся я, – пока вы там меня выискиваете – ваш самый страшный кошмар уже здесь»!
Направив гравихлыст на инопланетянина, сидевшего за пультом, я нажал кнопку. Затем рычажком, отвечающим за перемещение, потащил этого окрега к себе, вместе с креслом, на котором он мгновение назад так важно восседал. На середине пути начал использовать этого, теперь жалко скукоженного в кресле, пришельца как палицу. Не отпуская кнопки, широким концом гравихлыста я повёл в направлении инопланетян, стоящих у экрана. Да! Столкновение летящего в кресле окрега с соплеменниками было знатным. Окреги, как кегли, были отброшены в сторону, при этом каждый из них сильно боднул головой стенку. Хорошо, что не зацепили ничего важного и экраны не повредили, ведь тогда могла сработать сигнализация. Окреги были сбиты с ног и ударились об обшивку ниже неширокого пульта под экранной полосой, тянувшейся по всей окружности командного модуля. Я так и рассчитал удар – бил своей своеобразной палицей по верхним частям их туловищ.
Это столкновение слегка оживило мёртвую тишину, стоявшую в командном модуле. Затем я подтащил к себе инопланетянина, сидящего в кресле, и отпустил кнопку. Подтянул я его к себе на всякий случай, кто знает, насколько быстро он очухается и сможет предпринять какие-нибудь действия, пока мой гравихлыст будет занят разборкой с другими окрегами. А так он находится в пределах досягаемости хотя бы моих ног, а в десантуре добрые дяди научили меня ловко работать по врагам этим инструментом. Кстати, ударом пятки я ломал довольно толстые брусины. Хотя это было и давно, но не зря же говорится – талант не пропьёшь.
Не обращая внимания на подтянутого ко мне окрега, я занялся остальными пришельцами, подтащив их к себе поближе, и только после этого позволил себе немного перевести дух. Вот теперь можно было потратить немного времени на то, чтобы подумать: что делать дальше? С первой волной смертельной опасности я, кажется, справился. Но за ней будет вторая, может быть, более могучая. Где-то здесь, на этом проклятом блине, располагалась неведомая нам Статис-камера, напичканная невероятным количеством креггов, окрегов, каких-то гуяров и, судя по всему, командующих всем этим воинством Окров.
Где же вся эта рать может расположиться? Было единственное место, пришедшее мне в голову, и находилось оно за шлюзовыми воротами, которые я видел на первом уровне. Непонятно, правда, где там могли поместиться все эти уроды. По моим представлениям о внутреннем пространстве этого объекта, первый уровень занимал где-то пятую часть объёма летающей тарелки, процентов пять приходилось на командный модуль. Не знаю, сколько места занимали двигательный отсек и запасы топлива, по логике, должно быть, не меньше четверти всего объёма. И ещё, где-то экипаж должен был отдыхать, питаться и справлять естественные потребности. И что же? Получается, что эта загадочная Статис-камера, вместе со шлюзовым отсеком, не может занимать более 30–40 % объёма. Каким же образом эти инопланетные инженеры умудрились запихнуть кучу своих соплеменников в такой мизерный объём?
Не иначе, здесь используются идеи, полностью противоречащие человеческой логике. Например, читал же я какой-то фантастический роман, где людей уменьшали до размера комара, а в одном вообще бредовом рассказе и вовсе до микроба. Может быть, способ существования пришельцев в их корабле и есть воплощение того бреда? Ладно! Что зря голову ломать – будет день, будет и пища! А в моём случае – найдём гадов, будем сразу их мочить. Оставим одного Окра для допроса, а остальных к ногтю. Теперь ясно, что они враждебны нам и явно повинны в том, что в округе мы не видели ни одного человека. Нужно сначала захватить этот корабль, а уже потом вступать в какие бы то ни было переговоры. Может, это первый корабль, который готовит плацдарм для появления целой армады инопланетян. Выбрали, сволочи, глухие места, расположенные неподалёку от такого мегаполиса, как Москва, и зачищают местность.
Наверное, и радиосвязь они нарушили, не зря же в последние дни приёмник в моём фирменном музыкальном центре совсем не фурычил, а ведь в самом начале нашего появления на Мокше он прекрасно работал. Я помню, что палатку мы ставили под музыку с какой-то радиостанции. Да и «Нива» не просто так заглохла, наверняка с этой летающей тарелки навели какой-нибудь луч, и свечи у движка перестали получать электрический ток. У, вредители, блин! Да если моя букашка по их милости приказала долго жить, я этих уродов вообще с говном смешаю! Даже своей инопланетной тарелкой они хрен компенсируют мою утрату. Хотя нет, если сдам правительству этот летающий блин, может, даже какой-нибудь крутой джип презентуют, да и мои друзья-остолопы, глядишь, без подарков не останутся.
Да, именно так я с лёгкой иронией думал в этот нешуточный момент о своих друзьях. Ведь, отдыхая после боя и глядя на экран, расположенный напротив, я будто смотрел немое кино из серии – поведение недотёп при встрече с враждебным неведомым. Мужики всё никак не могли разобраться с подобранным ими оружием. Они сбились в кучу, что-то горячо обсуждали, периодически склоняясь то к деструктору, то к гравихлысту. Ей-богу, несмотря на наше положение, я почти смеялся, наблюдая за их озадаченными физиономиями. Дебилы, мля, – в то время, когда надо действовать, они работают говорящими мишенями.
Но неожиданно мне пришло в голову, что, может быть, я ещё и больший дебил. Стою тут, прохлаждаюсь, а в тылу имеется неконтролируемый проход. Вот как сейчас эти шлюзовые ворота откроются и оттуда вывалит целая орава креггов и окрегов? И что тогда нам делать? Уже не будет преимущества внезапности – они сразу начнут мочить нас гравихлыстами. И я, один, владеющий их оружием, вряд ли смогу переломить ситуацию. К тому же, может, у пришельцев есть какие-нибудь экраны, защищающие от воздействия гравитации. А деструкторы? Вполне вероятно, что действие этих пузачей и вообще запредельно. Судя по названию, они что-то там деструируют, а значит, разлагают. Попадёшь под воздействие такой штуки, и распадёшься на атомы. Так что название пузатого автомата, произнесённое забалдевшим от Вовкиного эликсира креггом, говорит само за себя, так же как и понятие – гравитационный хлыст. Ведь эта похожая на биту палка наводит дополнительную силу тяжести на расстоянии. Так что инопланетные лингвисты, составляя словарь для общения своих рейдеров с жителями Земли, похоже, вложили в названия некоторых вещей вполне понятный для людей смысл. А то, что человеческий мозг не может осмыслить, и называется непонятно. Вот, например, Ра-излучатель. Понятно, что излучает, а что – одному чёрту ведомо. Может быть, при помощи этой штуки происходит уменьшение объектов, которые потом помещают в Статис-камеру?
«Ладно, пора заканчивать заниматься всякой хренотой, нужно что-то делать, а то уменьшат до размеров атома, и будешь летать по орбите наперегонки с электронами», – сказал я сам себе вслух, чтобы, наконец, прекратить всякие там бесполезные размышления. Всё равно они не дадут никакого результата, если не удастся взять за жабры этих хмырей в Статис-камере. А чтобы туда попасть, нужно раздобыть конкретную информацию. Но кто же лучше офицеров этого корабля сможет поделиться ею с нами? А они, вон, валяются у моих ног. И я в первый раз за всё это время внимательно присмотрелся к окрегам. Теперь эти инопланетные фигуры превратились в бесценный источник информации.
Глянув в лицо окрега, который лежал поверх других, я почему-то вслух произнёс:
– Ну и ни хрена же себе! Приплыли…
А в голове возникла мысль: «Обалдеть можно! Неужели все мои планы коту под хвост? Что же теперь делать?»
Глава третья
Причина моей растерянности, смешанной с отчаяньем, крылась во внешности окрега. Это был настоящий инопланетянин, именно такой, каким всегда рисовала их наша фантазия. Наверное, образы креггов, так похожих на людей, совсем затуманили моё сознание, и я каждую фигуру, одетую в серебристый комбинезон, готов был воспринимать за один и тот же тип. Однако лежащий около меня окрег был совершенно не похож на первых, увиденных нами пришельцев: цвет кожи зелёный, черты так называемого лица абсолютно нечеловеческие, на руках по шесть длинных пальцев, соединённых до середины между собой перепонкой. Если бы не вперёдсмотрящие глаза, вполне себе самая настоящая жаба. Наверное, и произошли они от какого-то типа земноводных. А значит, метаболизм у них совершенно не похож на тот, которым обладают крегги. А это, в свою очередь, означает, что Вовкиным эликсиром на этот раз не удастся развязать язык пленникам. Весь вполне изящный план, так легко и быстро пришедший мне в голову, рушился прямо на глазах. «Вот невезуха-то, – подумал я, – теперь, хрен знает, как разговаривать с этим инопланетным офицером? Да и знают ли они русский? Может быть, именно их-то нашему языку и не обучили, а все разговоры с аборигенами должны были вести крегги. Эх, жизнь моя жестянка! Пришибить их на фиг, что ли? А то оставишь гадов у себя за спиной, а они оклемаются и учинят нам какую-нибудь подлянку».
Это было бы правильным решением, чтобы сохранить быстрый темп для моего внезапного появления перед другими инопланетянами. Надо бы кончить этих жаб, спуститься к ребятам, ещё раз допросить забалдевших креггов и приступить к полной зачистке этой летающей тарелки. Наверняка стоящие у трапа инопланетяне знают, как открыть шлюзовые двери в Статис-камеру. Я же им тогда не задавал такого вопроса. На те, что задал, получил вполне чёткий и полный ответ, а если бы спросил, как открываются ворота, находящиеся на первом уровне, то получил бы такой же чёткий ответ. Так что по большому счёту нам эти зелёные человечки не нужны. Это уже потом, когда мы захватим корабль и передадим его властям, любая крупица информации от инопланетян станет на вес золота. Те учёные, которые будут исследовать летающую тарелку, душу продадут за любые сведения об этом корабле и о родине пришельцев. Но всё это будет потом и только при условии, если нас самих не изловят и не уничтожат.
И я передвинул рычажок гравихлыста в крайнее положение, направил его утолщённую часть на инопланетян, кучей лежащих передо мной, но последнее, решающее движение большим пальцем так и не смог сделать. Всё естество этому воспротивилось, и я отдёрнул руку от кнопки пуска. Чёрт, ну не могу я бить лежачих и беспомощных. Если бы в бою, ни секунды не задумываясь, уничтожил бы любого, а так не могу.
Я материл себя последними словами, одновременно снимая майку, вынимая ремень из брюк и раздёргивая сбрую кобуры с духовым пистолетом, надетой на голое тело.
Майка была большая, размера на три больше, чем положено, поэтому висящая на мне сбруя и не была видна. Пистолет я носил ради антуража, чтобы, в случае чего, пугнуть зарвавшихся салажат. Рукоприкладство с моей стороны могло плохо закончиться для моих оппонентов, в запале драки вполне мог и пришибить какого-нибудь дурака. А так достал ствол, помахал им перед носами сосунков, те и свалили. Но уж если попадались совсем упёртые беспредельщики, да ещё и с ножами, то я не виноват – вступали в действие совсем другие, боевые инстинкты. После этого оставалось только отбежать подальше, попросить у прохожих телефон и вызвать «скорую». Своим сотовым пользоваться было чревато – запросто могли бы вычислить звонившего.
Так что пневматический пистолет выполнял только роль пугалки, и как на серьёзное оружие я на него никогда не рассчитывал. Ещё он был хорошей игрушкой, особенно на рыбалке. Почти каждый день мы устраивали соревнования, стреляя металлическими шариками по мишеням. Проигравший выполнял всю противную бытовую работу. С тех пор как я стал брать эту пукалку на рыбалку, мне ещё ни разу не приходилось мыть грязную посуду. Теперь, как правило, этим занимался Серёга. И правильно, не фиг в компьютерные стрелялки играть, лучше бы кисти разрабатывал, чтобы пистолет не прыгал в вытянутой руке.
Кобуру за ненадобностью я бросил на пол, а сам пистолет, вместе с запасным баллончиком сжатого газа, засунул в карман джинсов. В другой карман положил оставшийся после наших рыбацких забав боезапас – неполную коробочку с металлическими шариками. После недолгой работы на плече у меня теперь висели брючный ремень и два полутораметровых ремешка, получившиеся из раздербаненной сбруи от кобуры. Ну вот, можно начинать связывать этих жаб. Минут пять я отдал на то, чтобы как можно крепче упаковать окрегов. Ремней не хватило, пришлось порвать на матерчатые полосы свою безразмерную майку. В командном модуле, к сожалению, не нашлось ничего, что можно было использовать вместо верёвки – никаких проводов или хотя бы ремней безопасности на этих проклятых инопланетных фигурных креслах. Да и на самих окрегах не было ремней, а комбинезоны невозможно было порвать, впрочем, я и расстегнуть-то их даже не смог.
Наконец, закончив дело, я выпрямился и оглядел своих клиентов. Вроде всё нормально, теперь уж эти субчики никуда не денутся. Придётся дождаться меня или того, кого я направлю за ними приглядывать. Скорее всего, это будет Серёга. Санёк и Вован станут моими напарниками, когда начнём штурмовать Статис-камеру. Вскроем шлюзовые ворота и, не переступая порога, тут же, в два смычка начнём давить там всех гравитацией. Превратим собравшихся в камере инопланетян в фарш, а уже потом можно будет войти в эту Статис-камеру и посмотреть на результат нашего гравитационного удара. Конечно, если попадём туда, то и сами уменьшимся, но это уже не страшно – дело-то уже будет сделано. Хотя сначала потребуется преодолеть шлюзовой отсек, но это ерунда, там всего-то два крегга. Их можно вовсе и не давить гравитацией, а просто обрызгать Вовкиным эликсиром, после такого душа они нам сами откроют ворота в Статис-камеру.
Разработав этот нехитрый план, я, уже чётко зная, что делать, шагнул к красному кругу – месту расположения платформы внутритарелочного портала перемещения. Посмотреть бы на меня со стороны в этот момент, видок ещё тот: на полусогнутых ногах вышагивает мускулистый мужик с оголённым торсом и битой наперевес. И двигается он в таком виде по высокотехнологической лаборатории иноземного корабля, стены которого забрызганы кровью. Супер-пупер-Рембо, однако! Чем не кадры для крутого боевика.
Переместившись на первый уровень, я сразу увидел своих друзей. Они сгруппировались около одного из многочисленных кусков фарша, останков крегга, и опять что-то увлечённо обсуждали.
«Вот же тормоза, – подумал я, – хорошо хоть, сообразили, как попасть в этот летающий блин. Глядишь, так и обкатаются понемногу. Шок постепенно пройдёт, перестанут наконец-то всему поражаться как дети и поймут, что наша Земля подверглась нападению инопланетян, технически гораздо более высокоразвитых, а потому щёлкать клювом в такой ситуации непозволительная роскошь и отступать, как говорится, некуда – позади Москва!»
Я уже собирался окликнуть ребят, но тут Саня сам повернул голову и увидел меня. Глаза его округлились, челюсть отвисла, и он произнёс что-то нечленораздельное. Остальные под воздействием этого возгласа, как по команде, повернулись, и физиономии трёх недотёп явились мне в полной красе. Подавив желание рассмеяться, я выкрикнул:
– Ну что рты раззявили? Чай, я не баба голая? Кончайте шланговать, мы и так в полной жопе!..
Первым пришёл в себя Саня и задал вполне осмысленный вопрос:
– Миха, а ты откуда вообще взялся-то? За нами же нет никаких дверей. Мы осмотрели все стены этого помещения, тут только один проход, вот за этим большим люком, – и он показал рукой на шлюзовые ворота.
– Откуда? Оттуда, куда Макар телят не гонял. Сверху я появился. Зачищал там командный модуль, чтобы эти пришельцы из рубки не поджарили ваши непуганые задницы. А то, понимаешь, встали там, около трапа, как салаги, и щёлкают желторотыми клювами. Тупицы! Сами же слышали, что сказал крегг, которого мы облили эликсиром. Нет, всё равно, стоят и чешут свои репы.
– Мишь, а это что такое? – подал голос Володя, указав рукой на несколько куч свеженарубленного фарша.
– Что, что! Ты же медик, сразу должен был определить. Это рубленое мясо, Володя. А надавил я его из креггов – пришлось тут поработать немножко мобильной мясорубкой. Тебе тоже скоро придётся заняться этим делом, если, конечно, желаешь спасти себя и свою семью.
И я кратко рассказал ребятам, что понял о принципах устройства этой летающей тарелки, а также о плане наших дальнейших действий. Но невезучий сегодня был день, и мой очередной план опять накрылся медным тазом. Разрушил его Серёга. Он, боязливо косясь на лужи крови, в которых лежали раздавленные крегги, слегка заикаясь, произнёс:
– А узнать-то у инопланетян, которые остались снаружи, сейчас ничего и не получится. Они стояли, стояли, а потом разом свалились прямо на асфальт. Володя их осмотрел и сказал, что они очнутся не раньше полуночи.
Известие меня ошеломило, я беспомощно посмотрел на Володю. И он так ответил на мой немой вопрос:
– В жопу пьяные эти твои крегги! Сейчас валяются на улице в полной отключке. О чём-то спрашивать у них можно будет только часов через десять.
