– Не то чтобы мы не ценили нового порядка вещей. Верховный король Орвин – достойный правитель, и мы ежедневно пожинаем добрые плоды объединения. Взять хотя бы мост через Красногонку, возведенный по его указу.
Судя по тому, как изящно Превитт ушел от опасной темы, Корвин отметил про себя: опытный политик, Эдвин его оценит. Тем более что мост построил Эдвин, а не Орвин. Их отец был королем лишь по титулу.
– И какой мост! Чудо строительного искусства! – Превитт покачал лысой головой, усеянной, несмотря на ветерок, бисеринками пота. – Теперь добираться до Андреаса намного проще. Прежде приходилось отдавать себя на милость сомнительным паромщикам.
«А еще мост хорошо обогатит казну, как только Эдвин начнет взимать пошлину», – добавил про себя Корвин. Любопытно, как это воспримет Превитт?
– Преимущества моста должны особенно оценить почтари, – заметил Даль и, изогнув бровь, покосился на принца. – Не так ли, Ваше Высочество?
– Разумеется, – ответил Корвин, проигнорировав намек.
Они свернули с главной дороги на тропку, уводящую в рощу настолько густую, что ее вполне можно было назвать лесом. Странный запах, разлитый в воздухе, всколыхнул что-то в душе принца. Он попытался определить его источник, но ему мешал сладкий аромат горецвета, растущего везде, куда доставали солнечные лучи. Мелочь, вроде бы, однако Корвина этот запах беспокоил.
Когда они выехали на широкую поляну, смутная тревога переросла в настоящее смятение. Впереди показалась усадьба Грегора: приземистый трехэтажный дом, от которого остались одни наружные стены. Все прочее выгорело дотла. Кое-где над пожарищем еще клубился дым.
«Огонь и вонь сгоревшего мяса», – подумал Корвин, наконец-то определив запах, не дававший ему покоя. К горлу подкатила тошнота, он старался дышать реже. На миг ему вновь стало шестнадцать лет, в ушах зазвучали испуганные крики, рев огня, бушующего на рыночной площади Норгарда, и голос матери, приказывающий подниматься на крышу, чтобы попытаться спастись…
«Нет, я не смогу…» – обреченно подумал он, глядя на сгоревшее поместье и с трудом отгоняя воспоминания.
– Что же тут приключилось? – Губы у Превитта дрожали.
– Гибель и разорение, – выдохнул Даль.
– Но кто? И зачем? – Корвин перевел глаза на стену, окружавшую дом, и волоски на его на шее встали дыбом: все чарокамни в стене были разбиты вдребезги.
Пожар не был случайностью – на поместье напали. Пятнадцатифутовая стена не могла сдержать ночных дрейков, поэтому их приходилось отпугивать чарокамнями. Которые кто-то намеренно разбил. Корвин увидел, что и ворота поместья были разрушены.
Свита переглядывалась и перешептывалась.
– Дрейки? – спросил кто-то.
– Вряд ли, – ответили ему. – На самом деле они ведь не изрыгают огонь.
– Должны. Они же драконы.
– Это суеверие.
«Возрождение», – подумал Корвин и внутренне напрягся.
Превитт махнул рукой, призывая всех замолчать, и скомандовал:
– Вы, четверо, осмотрите периметр. Остальным – обследовать поместье. Надо выяснить, остался ли там кто живой.
Корвин сильно в этом сомневался. Дом выглядел выпотрошенным: уцелевшие стены обуглены, все окна выбиты. Нападение диких. Это было единственным разумным объяснением. За последние несколько месяцев Высший совет получил десятки сообщений со всех концов Инея о якобы начавшемся Возрождении. По большей части это были мелкие восстания против власти верховного короля: набеги на караваны или нападения на магиков Гильдии. Однако Корвин не слышал, чтобы брали приступом целое поместье. Основываясь на том, что он видел, он скорее был склонен думать, что Возрождение было сладкой мечтой, лелеемой дикарями, которые жили в страхе перед инквизицией, нежели настоящим сопротивлением. Даже их эмблема, лев на фоне восходящего солнца, которую они малевали на стенах домов или вырезали на коре деревьев, менялась от города к городу.
Заметив яму в нескольких футах впереди, Корвин подъехал поближе и заглянул внутрь. Громобой в испуге отпрянул. Присмотревшись, принц понял, почему конь не желал к ней приближаться: яма оказалась так глубока, что дна не было видно.
– По-моему, это начало Возрождения, – изрек Даль, подъезжая поближе.
В его голосе прозвучал благоговейный страх. Еще бы! На их глазах восставали легенды о дикарях, которые с помощью своей стихийной магии могли вызвать огонь, послать ветер и молнии, и даже разверзнуть земные недра. Некоторые из историй гласили, что за двести лет до Сиванского нашествия, во времена Войны Древа, дикие прорыли такие глубокие норы, что оттуда, из самого пекла, вылезли первые ночные дрейки.
– Зачем дикарям нападать на Грегора? – удивился Корвин.
– Чтобы бросить вызов верховному королю, – нашелся Даль. – Здесь, на западе, именно лорд Маркус всегда поддерживает твоего отца.
«Поддерживал, а не поддерживает», – подумал Корвин и направил Громобоя к развороченному входу в усадьбу, по пути высматривая знак солнечного льва. Знака нигде видно не было.
– Э-э, Ваше Высочество, – замялся Превитт, – не разумнее ли вам держаться от дома подальше, пока мы не убедимся, что там безопасно?
Корвин вытащил из ножен меч и поднял его. Сталь блеснула на солнце. У него имелся, конечно, и пистоль, однако нужно было еще управлять конем. К тому же пистолем, в отличие от меча, можно было воспользоваться лишь один раз. Небольшой круглый щит, притороченный к седлу, тоже оставался под рукой.
– Может, и разумнее, – ответил Корвин, – но я не собираюсь ждать.
– Но Ваше Высочество, у вас нет доспехов, нет…
Корвин, не слушая протестов бургомистра, поехал вперед. Если все это учинили дикие, найти их и наказать – его долг как принца. Впрочем, у Корвина был и личный мотив. Он вновь вспомнил искаженное ужасом лицо матери и обезумевшую от пожара толпу, растоптавшую ее: кто-то из диких устроил поджог, чтобы погибло как можно больше людей. И это случилось еще до появления слухов о Возрождении. Нет, Корвин не будет сейчас стоять в стороне.
Его догнал Даль:
– Слава богам, я уже думал, лопну от любопытства.
Он тоже держал меч наизготовку. При всей своей ребячливости оружие Даль держал с уверенностью опытного воина, которым и был. Они оба были воинами. За два года странствий вдалеке от земель Инея именно это и связало их воедино.
Запах усилился, стоило им войти во внутренний двор. Дым ел глаза. Корвин старался дышать ртом и не обращать внимания на вонь горелой плоти. Громобой протестующе фыркал, раздувая ноздри. По всему двору были разбросаны тела, похожие на поваленные статуи. Их было так много – не сосчитать. Некоторые лежали вместе, вцепившись друг в друга. Корвин не мог понять, откуда столько погибших, ведь в каменном доме у людей достаточно времени, чтобы убежать от пожара. Принца осенило: дело тут было не только в дикой магии.
Корвин и Даль свернули направо, за ними последовали королевские гвардейцы. Превитт со своими стражниками поехал налево. Даль не сводил глаз с трупов, Корвин же смотрел поверх ушей Громобоя, следя за его поведением так же пристально, как и за всем вокруг. Если впереди опасность, Гром его предупредит. Боевой конь беспокоился, выгибал шею, непрерывно всхрапывал.
За углом их встретила та же картина: обгоревшие почти до угольков тела. Вдали торчали остатки выбитых задних ворот. Нападавшие, должно быть, окружили поместье.
Из-за ворот донесся какой-то звук. Корвин сжал рукоять меча и направил туда Громобоя. За пределами усадьбы горел костер, а перед ним на коленях сгорбился человек. Завидев принца и гвардейцев, он вскочил и кинулся наутек.
– Стой! – Корвин пустил Грома вдогонку за беглецом, который уже скрылся по узкой тропинке, уходившей в лес.
Принц поскакал следом, приглядываясь, не мелькнут ли среди деревьев враги. Ветки кустов задевали колени, рвали за волосы, будто цепкие когти. Тем не менее Гром легко догнал человека. Они как раз очутились на широкой поляне. Нагнувшись в седле, Корвин схватил беглеца за шиворот, бросил стремена и спрыгнул, повалив его на землю. Прекрасно выдрессированный конь тут же остановился. Вскочив, принц направил на лежавшего ничком незнакомца меч.
– Медленно перевернись и покажи мне свое лицо.
Мужчина подчинился, неловко перекатившись на спину. Корвин даже не взглянул на подъехавших гвардейцев во главе с Далем. Уголком глаза он увидел, что друг подхватил повод Громобоя.
– Кто ты? – спросил Корвин.
Незнакомец помотал головой, такой же лысой, как у Превитта. Грязная физиономия была изрыта оспой, рубаха перепачкалась кровью и копотью. Правый рукав задрался до локтя, на мускулистом предплечье синела татуировка.
– Я спрашиваю, кто ты такой? – Корвин приставил острие меча к горлу мужчины. – Что ты здесь делал?
Вместо ответа тот разинул рот и замычал, показывая красный обрубок языка.
– Да что тут происходит, чтоб им всем провалиться? – воскликнул Даль, подходя к Корвину.
– Вставай. – Принц отвел меч и немного отошел.
Мужчина поднялся, дрожа всем телом. Корвин нахмурился, удивленный тем, насколько он был напуган. Наверняка ведь понимает, что захоти принц его убить, уже убил бы.
– Берегись! – Даль схватил мужчину за локоть, когда тот полез в карман рубахи.
Оружия в руке не оказалось, только облачко дыма. На миг Корвин решил, будто немой – заклинатель огня, но тут же понял, что это была совершенно иная, не известная ему магия, и испуганно отшатнулся.
Дым превратился в два длинных черных усика, походивших на змей. Они проскользнули в рот мужчине и исчезли в глотке. Он закричал. По его рукам, извиваясь вдоль вен, пополз мрак. Вены набухли и лопнули, разбрызгивая кровь, почерневшую, как смола. Крик мужчины оборвался, и он бесформенной кучей осел на траву.
Корвин отвернулся, зажав рот. Гвардейцы тяжело дышали и тряслись, давясь от отвращения, кого-то вырвало.
– Что случилось? – на поляну выехал Превитт со свитой.
Грузно спешившись, он передал стражнику повод своей лошади и подошел к телу. Корвин рассказал о случившемся. Вокруг них гвардейцы осеняли себя защитными знаками.
– Он из Андреаса, – сказал Превитт, осмотрев то, что осталось от мужчины.
– Откуда вы знаете? – спросил Корвин, с трудом заставив себя посмотреть на мертвеца.
– Татуировка, – ответил бургомистр, показав на синие линии, едва различимые на ошметках кожи. – Они есть у всех тамошних рудокопов. Чернила светятся в темноте, и в случае обвала или иного происшествия тело легче найти.
– Фу, мерзость. – Даль поморщился, поднес к губам свисток с чарокамнем и дунул в него.
Люди звука не расслышали, зато с неба откликнулся Лир, распознав зов хозяина.
– Что это за дымная магия такая? – спросил Корвин. – Никогда не видел ничего подобного. Я думал, дикие только управляют стихией… Ну там, огнем, землей, водой, воздухом.
– Иногда среди них появляются и спириты, умеющие заклинать души животных, – заметил Превитт. – Так говорят легенды.
– Никто не видал спиритов уже несколько столетий. – Даль вытянул руку, на которую спикировал Лир.
– Верно, милорд Торн, – кивнул Превитт, – никто их не видит.
Корвин задумался над тем, что бургомистр имел в виду. Он был прав: дикие действительно скрывались. Их истребление стало главной целью Гильдии магиков. И за эти три года, прошедшие со времен основания инквизиции и Золотого ордена, они добились многого. Прежде дикарей казнили лишь тогда, когда заставали за использованием дара. Теперь же Гильдия разыскивала их целенаправленно. Согласно королевскому указу, каждый город или поместье Инея не должны были препятствовать золотоплащникам проверять своих жителей, от младенцев до стариков. Что, если где-то сохранились и спириты, счастливо избегавшие поимки? Этого Корвин не знал. Однако, судя по способностям немого, все было возможно. Принц был знаком с дюжиной, если не больше, людей, которые охотно отдали бы правую руку, лишь бы завладеть подобным оружием.
– Господин бургомистр! – На поляну вбежал фархольдский стражник. – В костре, который развел тот человек, – труп ночного дрейка.
Корвин, Превитт и Даль вместе со стражником вернулись к кострищу. Принц разворошил обугленные головни. Да, стражник был прав: тут сгорел дрейк. Бессмыслица какая-то. Дрейк всего этого натворить не мог. Тогда откуда этот труп? Ночные дрейки закапывают своих мертвых, а не сжигают. Корвину казалось, что он пытается сложить головоломку из негодных деталей.
– Что прикажете, Ваше Высочество? – спросил Превитт.
Корвин, подавленный свалившейся на него ответственностью, ответил не сразу:
– Я думаю, надо отвезти тело рудокопа в Фархольд. Может быть, магики разберутся, что его убило. А мы пока осмотрим дом и угодья.
– Хорошо, – кивнул Превитт. – Вы задержитесь в Фархольде?
Корвин задумался, его мысли невольно вернулись к Кейт. Если он задержится, вполне вероятно, их пути вновь пересекутся. Он мог бы даже подстроить встречу… Сердце защемило.
– Нет, я не стану задерживаться. Раз этот мужчина родом из Андреаса, тогда мне тем более следует продолжить путь, – наконец сказал он, подумав: «Не считая того, что лорд Ниван – один из главных недоброжелателей моего отца». – Андреас – наша следующая остановка. Мы отправимся в дорогу завтра.
– Прошу прощения, Ваше Высочество, но если это – выступление против власти верховного короля, кому-то из вашей гвардии следует задержаться и узнать, что скажут магики.
– Я останусь, – сказал Даль прежде, чем Корвин успел открыть рот.
Принц подозрительно покосился на друга. Тот лишь пожал плечами:
– Полагаю, много времени это не займет. Я вас догоню.
Корвин едва удержался, чтобы не хмыкнуть. Мотивы Даля были ясны как белый день: отложив отъезд, он сможет не тащиться, нога за ногу, вместе с королевским караваном. «Надо было самому вызваться», – мелькнула мысль.
– Как пожелаете, лорд Торн, – вздохнул Корвин.
– Еще как пожелаю! – по губам Даля скользнула ехидная усмешка. – Так я смогу поближе познакомиться с этим замечательным городом. Мне бы очень хотелось наведаться и на почту.
Нахмурившийся Корвин отвернулся, пряча взгляд. Даль волен поступать по своему усмотрению. Кейт тоже.
«Меня это не касается», – напомнил он себе.
И неважно, хотел он или нет, чтобы все было иначе.
4. Кейт
КОГДА КЕЙТ ПЕРЕСТУПИЛА порог почты, перекличка уже закончилась. Почтари направлялись в главную конюшню, громко стуча ботинками по дощатому полу. Она попыталась шмыгнуть в одну из комнат, но черная полоса в ее жизни никак не желала заканчиваться.
– Что, Изменница Кейт? Опять опоздала? – произнес знакомый голос.
К ней приближался Корт. Приготовившись к повторению вчерашней сцены, она мысленно пообещала, что ни в коем случае не выйдет из себя.
Корт преградил ей путь, перекладывая седло из одной руки в другую. Он был единственным, кто не оставлял седло в сбруйном сарае при конюшне. Нет, такое не для Корта. Его седло, обитое мягчайшей телячьей кожей, с медными замками и золотым шитьем, было слишком дорогим. Настоящее седло аристократа. Кому об этом знать, как не Кейт. Ведь оно принадлежало ее отцу.
После встречи с принцем Корвином увидеть это седло в руках Корта оказалось особенно больно. Сегодня прошлое будто преследовало Кейт. Седло было из тех немногих вещей, которые ей разрешили оставить себе после казни отца. Она отдала его почтовой службе в счет платы за обучение. Оно стоило в три раза дороже, но больше у Кейт ничего не было. А обстоятельства, не без помощи почтмейстера, сложились так, что оно досталось именно Корту. Она заставила себя перевести взгляд на его лицо. Ее глаза гневно сверкнули.
– И что задержало тебя на сей раз? – поинтересовался Корт. – Выглядишь так, будто свалилась по пути в сточную канаву. – Он потянул ноздрями воздух и поморщился. – Фу! Никак всю ночь просидела на бойне рядом с трупом Пипа?
Кейт стиснула кулаки, жалея, что не может двинуть ему в нос.
– Ладно, неважно. К сожалению, должен известить, что тебя перевели на другой маршрут, – добавил он с притворным сочувствием и осклабился, давая понять, кому она должна быть за это «благодарна».
Кейт попыталась его обойти и принялась энергично проталкиваться сквозь толпу выходящих почтарей, но Корт схватил ее за локоть.
– Не прикасайся ко мне! – рявкнула она, сбросив с себя его руку.
– Прикасаться к тебе? – Его улыбка превратилась в ядовитую ухмылку. – Поверь, такое никому и в голову не придет. А вдруг предательство заразно?
