– Да вы, Сергей Сергеевич, – усмехнулся полковник Тахателов, – собираетесь на это дело так, будто и в самом деле готовитесь штурмовать вражеский штаб. Я уже начинаю бояться за тамошних чиновников и господина Накашидзе, останутся ли в губернском управлении вообще живые после вашего нападения.
– Ни с чьей головы не упадет ни один волос, – сказал я, – это я вам обещаю. А амазонки нужны как раз для того, чтобы ни одна буйная голова даже и не вздумала оказать сопротивление. С моей точки зрения, которую разделяет и ваш новый император, господин Накашидзе – это не просто дурак, находящийся не на своем месте, а государственный преступник, действовавший в интересах иностранных держав, и его деятельность которого требуется расследовать со всем тщанием. А помощников нынешнего губернатора потребуется разделить на тех, кто просто выполнял начальственные указания и тех, кто сознательно разжигал смуту. Невиновные останутся на своих местах и продолжат работать вместе с вами, ибо без чиновников невозможно никакое государство, а вторые, вместе со своим начальником, поедут в Санкт-Петербург под светлые очи вашего государя. И мало им тогда, знаете ли, не покажется. А сводный батальон, после того как я покину Баку, останется в вашем распоряжении, ибо мало какие могут случиться рецидивы.
Тахателов с Мехмандаровым снова переглянулись и согласились с предложенной диспозицией, после чего началась лихорадочная деятельность по сколачиванию сводного батальона.
20 (7) декабря 1904 год Р.Х., день шестнадцатый, вечер. Воздушное пространство над Баку.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
В набег на Баку мы пошли не через портал (еще чего не хватало), а на транспортном челноке с «Неумолимого», команду которого составляли выученные моей женой кадетки из юных бойцовых лилиток, мясных и волчиц. Помимо Мехмандарова и Тахателова (дополнительно подготовленных, походом в библиотеку к Ольге Васильевне на предмет ознакомления с грядущими событиями) и нашего финансового гения мисс Мэри, меня сопровождали Дима Колдун, а также мои адъютанты Профессор и Матильда. А вот Кобру я попросил остаться: не стоило тащить мага Огня в такое пожароопасное место как Баку, ну и к тому же ее импульсивность могла бы мне дорого обойтись. Отрубит с ходу голову кому-нибудь не тому – и гадай потом, какие были в ней мысли, пока она не отделилась от тела. Взамен этой поездки я ей пообещал, что в тот момент, когда я решу заняться таким общеизвестным персонажем, как поп Гапон, а также его подельниками, она непременно будет рядом со мной.
Колдун мне был нужен, чтобы прямо на месте произвести некоторые следственные действия, не столько по делу господина Накашидзе, сколько в отношении разного рода революционеров, которых я под шумок собирался наловить широким бреднем. На контакт с этой публикой мне все равно выходить придется, так почему же не начать с товарищей из Баку. Разговаривать я буду только с теми из них, что пошли в революцию бороться за народное счастье, а востальных ждет пропадание в безвестности. Ольга Васильевна на дорогу снабдила меня списком видных большевистских и меньшевистских деятелей, которых я могу встретить в Баку. Слепков аур этих людей у меня нет, но при сканировании местности энергоооболочкой эти люди должны так же выделяться среди обычных обывателей, как на поле боя выделяются среди солдат генералы, отдающие приказы своим войскам. Генерала Ноги я засек с точностью, достаточной для нанесения по его штабу минометного удара, и на этот раз мои дополнительные способности, думаю, тоже не подведут.
Ну и, конечно, меня интересовали бакинские нефтепромышленники – главные люди в любой революции. Ибо, как гласит опыт истории, пока народ не дошел до отчаяния, максимум, на что его можно подвигнуть, это ворчание на кухнях. Интересно мне стало, что это за люди, с таким азартом пилящие под собой сук, чтобы потом со своей высоты кувырком улететь – кто в эмиграцию, а кто в расстрельный подвал «чрезвычайки». Да и вправить мозги этим людям тоже не лишнее, а если они вдруг не поймут моего внушения, то возможны разные другие варианты, вплоть до национализации всей нефтедобывающей промышленности. Но это уже совсем крайний случай, ибо, как мне сказала Мэри, полностью огосударствленная экономика неэффективна в той же степени, что «свободный рынок», хотя и по совершенно иным причинам.
Кстати, Птица ни в какую не хотела отпускать со мной своих гавриков на это, как ей казалось, опасное задание. Пришлось ей напомнить, что мы идем по мирам уже без малого два года: за это время мальчики и девочки изрядно подросли и окрепли, превратившись в юношей и девушек. У Матильды и Профессора цепкий взгляд, и иногда они способны разглядеть то, что ускользает от моего собственного внимания. Каждый раз, когда я привлекаю их к работе, после завершения дела они пишут рапорты, которые потом бывает небесполезно прочесть даже мне. Кроме того, они видели и пережили то, что иному взрослому хватит на две-три жизни, свели знакомство с очень интересными людьми разных эпох, а Профессор какое-то время даже приятельствовал с пажами Наварры, в том числе и с будущим светилом французской литературы Оноре де Бюэй де Ракан. Латынь, усвоенная нами в мире Подвалов, да еще висящее на поясе оружие сделали моего юного адъютанта для юных представителей французской аристократии «своим парнем», равным по положению и происхождению[3 - В средневековой Европе латынь была языком межнационального общения для аристократии, церковников и вообще образованных людей, а на своих национальных языках размовляло только простонародье. Увидев, что пажи Артанского князя свободно общаются на языке Данте и Вергилия, окружение Генриха Наваррского автоматически включило их в круг равных по положению.]. Что касается Колдуна, то без него я буду на месте как без рук. Кто же мне еще вскроет главных фигурантов, являя окружающим их смердящее содержимое, чтобы потом герр Шмидт мог брезгливо поковыряться в нем палкой, давая полный расклад, что больной ел, что пил и какими дурными привычками страдает.
Отправлялись мы прямо из мира Содома. Конечно, хотелось бы шикануть и прокатить наших гостей вокруг Земли из Дальнего в Баку по суборбитальной траектории с выходом в ближний космос, но сие было сочтено ненужным излишеством. Как-нибудь потом, в следующий раз. Челнок вертикально, как воздушный шар, всплыл на высоту около двенадцати километров, так что Запретный город внизу стал похож на миниатюрный игрушечный макет, установленный в ящике с песком[4 - ящик с песком – рельефный макет местности с соблюдением масштаба.]. Потом мы с Колдуном открыли портал – и вот уже в разрывах облаков далеко под нами город Баку, освещенный косыми лучами заходящего солнца. С высоты хорошо видна частая гребенка причалов в Бакинском заливе, частокол деревянных вышек в так называемом Черном городе, а также хвосты дыма и копоти, которые ветер сносит к северу вглубь Апшеронского полуострова. Моих гостей, несмотря на то, что изо всех сил старались напустить на себя невозмутимый вид, потрясла открывшаяся внизу картина. Из мира в мир – одна нога здесь, а другая уже там – они уже ходили, а вот парить в воздухе, будто птицам, им еще не доводилось.
Зависнув в воздухе на короткое время, необходимое, чтобы навигационная система с нуля привязалась к наземным ориентирам, челнок перешел к стремительному снижению. Неопытный человек мог бы подумать, что мы падаем, и только спокойное, даже чуть расслабленное поведение членов команды говорило о том, что все идет по плану. Хотя кто его знает: бойцовые и бывшие мясные лилитки смерти не боятся в принципе, «волчицы», по схожим причинам, тоже. В случае критической ситуации их неподверженная панике команда до последнего момента будет функционировать с максимальной эффективностью, чтобы потом дружно уйти в бессмертие, оставив слепки своих душ в коллективной памяти Воинского Единства. Но сейчас не тот случай. На панели управления – ни единого тревожного сигнала, а значит, полет протекает под полным контролем пилотов.
Но нам пора. Покинув рубку, моя временная команда по узкой металлической лестнице спускается в ярко освещенный десантный трюм. Где в первых рядах наготове стоят мои первопризывные амазонки, а позади них ротными колоннами, с прикладами у ноги – сводный батальон подполковника Бутусова. По дороге генерал Мехмандаров, стараясь сохранить невозмутимый вид, оборачивается и спрашивает у меня:
– И что, Сергей Сергеевич, у вас это все так всегда происходит, стремительно?
– Да нет, Самедбек Садыкович, далеко не всегда – отвечаю я. – Обычно процесс снижения протекает намного более плавно и размеренно, совпадая с финальным участком горизонтального полета. Просто сейчас команда отрабатывает так называемое боевое десантирование, применяющееся для того, чтобы спуститься по максимально крутой траектории и застать ничего не подозревающего врага врасплох.
Полковник Тахателов, спускавшийся по лестнице позади меня, хмыкнул и спросил:
– Неужели господин Накашидзе так для вас страшен, что вы собираетесь упасть на него внезапно, будто снег на голову?
– Для меня, Исаак Артемьвич, никто не страшен, – ответил я, не поворачивая головы. – Просто настоящий Каменный Гость всегда должен приходить к дон Жуану внезапно. Страшен этот человек, скорее, для ваших соплеменников, которых господин Накашидзе ненавидит какой-то прямо иррациональной ненавистью. Вот я и хочу как можно скорее разобраться, откуда в этом деле растут руки и откуда ноги, и кому еще выгодно, чтобы на территории России под прикрытием классовых боев разгорелась межнациональная смута. А внезапность в этом деле нужна для того, чтобы участники этого заговора не принялись разбегаться кто куда, будто крысы. Но хватит пустых разговоров, господа, кажется, мы уже прибыли…
20 (7) декабря 1904 год Р.Х., день шестнадцатый, вечер. Баку, набережная императора Александра Второго, резиденция Бакинского губернатора.
Падающий, казалось, прямо из зенита большой десантный челнок с «Неумолимого» появился в небе над Баку совершенно внезапно, возвещая о своем прибытии сокрушительным клекотом рассекаемого массивным корпусом воздуха. Головы праздношатающейся по набережной почтеннейшей публики самопроизвольно задрались вверх, на источник звука. Зрелище вызывало оторопь и трепет. С закатного неба на город валилось нечто серое, клиновидное, постоянно увеличивающееся в размерах, предназначенное для того, чтобы, преодолевая системы планетарной обороны, врываться в атмосферу на околокосмических скоростях.
Такое явление могло бы вызвать панику, если бы к тому времени в большинстве бакинских газет не вышли перепечатанные с петербургских изданий отчеты о прибытии из Манчжурии в русскую столицу молодого императора Михаила II на летательном корабле схожего вида. И в этих газетах русским по белому было написано, что летательный корабль, а также почетный эскорт, русскому самодержцу любезно предоставил Великий князь Артанский г-н Сергей Сергеевич Серегин. А это имя в последнее время было у публики на слуху. Газеты писали об Артанском князе много, но большинство материалов были весьма далеки от всяческого правдоподобия, а крупицы правды тонули в ворохах прямой лжи, домыслов и самых фантастических вымыслов.
Да и как же могло быть иначе, ведь еще недавно мир пребывал в полном неведении о самом существовании этого господина. Но прошло всего полмесяца, и вот уже Великий князь Артанский одна из самых известных и обсуждаемых публичных фигур. Он числится главным спасителем Порт-Артура, нанесшим зловредным японцам серию тяжелых поражений, и он же стоит за спиной мощнейшей «маньчжурской» лейб-кампании, с легкостью сменившей императора Николая на его брата Михаила. По одним данным, он колдун, движением бровей с легкостью потрясающий небо и землю, по другим – святой, по одному слову которого на бой выступают легионы ангелов, по третьим – талантливейший изобретатель, вроде тех, что в своих романах описывал милейший Жюль Верн. По четвертым – международный авантюрист, за хорошую плату поставивший себе на службу целую армию беспринципных головорезов. Но, несмотря на невероятную пестроту мнений, все они сходились в том, что подданным русского царя бояться Артанского князя нечего. Вот и обыватели, наблюдавшие снижение летательного корабля, не стали с визгом разбегаться, а, напротив, приготовились наблюдать за бесплатным зрелищем.
Приближаясь к земле, летательный корабль развернулся так, чтобы опуститься вдоль набережной, и проделал это с мягкостью и плавность, неожиданной в свете его предшествующего стремительного снижения. При этом двое господ, волею случая очутившиеся, там, где их должно было придавить металлическим днищем, за несколько мгновений до наступления непоправимого почувствовали, как их с опасного места мягко, но неумолимо выталкивает прочь некая сила неизвестной природы. В то же время часовой у входа в губернаторский дом ощутил нечто похожее на толчок невидимой ладонью в грудь.
Но вот летательный корабль замер, зависнув в паре дюймов над мостовой, в широкой части клина раздвинулись створки большого люка, и оттуда по аппарели на грешную землю спустилась престранная компания. Первым шел генерал восточной наружности, с широкой окладистой бородой – явно местный уроженец магометанского вероисповедания. Его шинель была распахнута, демонстрируя красную подкладку. Рядом за ним и немного позади, ярко блестя золотыми погонами с двумя просветами, шествовал короткобородый полковник, в котором даже издали опознавался армянин. Позади этих двоих шагал иностранный военный, которым мог быть только сам Артанский князь, легко узнаваемый по висящему на бедре мечу, сопровождаемый двумя отроками в такой же униформе. Замыкали начальственную компанию молодая рыжеволосая дама в стильном легком пальто и шляпке с вуалью, а также еще один отрок, внимательно оглядывающийся по сторонам. А позади всей этой компании – и вообще что-то несуразное: квадратный ящик, вроде фотографического аппарата, семенящий на тонких суставчатых ножках.
Часовой у губернаторского дома при виде генерала взял на караул, и не пошевелился даже тогда, когда следом за начальством из чрева летательного корабля колоннами стали выходить русские солдаты в полной экипировке, сопровождаемые артанскими офицерами. Часть из прибывших с Артанским князем войск тут же принялась оцеплять обиталище губернатора, а другая, не дожидаясь получения каких-то дополнительных указаний, с целеустремленным видом повзводно направилась в город, видимо, по каким-то заранее назначенным адресам. Ни строевых песен, ни разговоров, только пугающий обывателей мерный звук шагающих в ногу солдатских сапог. Все прямо как у Льва Толстого в «Войне и Мире»: Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert. (Первая колонна марширует, вторая колонна марширует
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksandr-mihaylovskiy-4334182/operativnoe-vmeshatelstvo/?lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
На начало двадцатого века большая часть финской аристократии и интеллигенции по происхождению была этническими шведами.
2
В случае объявления такого правила корабль воюющей державы мог оставаться в нейтральном порту не более чем двадцать четыре часа, по истечении которых он должен был или покинуть порт, или интернироваться.
3
В средневековой Европе латынь была языком межнационального общения для аристократии, церковников и вообще образованных людей, а на своих национальных языках размовляло только простонародье. Увидев, что пажи Артанского князя свободно общаются на языке Данте и Вергилия, окружение Генриха Наваррского автоматически включило их в круг равных по положению.
4
ящик с песком – рельефный макет местности с соблюдением масштаба.
