Лиля устроилась поудобнее, спиной прижалась к его ногам.
Он долго не обращал внимания на девочку-соседку, которая ласково улыбалась ему при встрече. Улыбалась Лиля ему одному, с Ольгой здоровалась сухо и равнодушно.
– Соседи сдали квартиру, – объяснила ему Ольга, когда они впервые встретили Лилю.
Лиля позвонила ему в дверь, когда Ольга и Лена отдыхали в Турции.
Перед этим они все вместе провели там почти месяц. Игорь, устав от перелета, приехал в пустую квартиру поздно вечером. Дверной звонок прозвенел, когда он, бросив чемодан, собирался пойти в душ.
– Простите, пожалуйста, – робко сказала Лиля. – Вы не можете мне помочь?
Помогать Игорю не хотелось, ему хотелось спать.
– Что нужно сделать? – вздохнув, спросил он.
Сделать нужно было элементарное – ввернуть лампочку в люстру. Лампочку она вполне могла вывернуть и ввернуть сама, но Игорь, мысленно чертыхаясь, сходил домой за стремянкой, поменял лампочку и снова о молодой соседке забыл.
Он забыл о ней на сутки.
Следующим вечером она снова позвонила в дверь.
Она была юная, смущенная и смотрела на него влюбленными глазами.
– Хочешь, кино какое-нибудь посмотрим? – Лиле было неудобно сидеть, привалившись к его ногам, она поерзала.
– Не хочется. Посмотри сама.
– Одна не хочу. Хочу с тобой.
– Я устал, Лилечка.
– Игорь, ты точно не заболел?
– Точно.
– Ты страдаешь из-за Лены?
Он промолчал.
Вид у жены был встревоженный, испуганный. Почему-то у нее всегда делался испуганный вид, когда речь заходила о его первой жене или дочери.
Говорить ему не хотелось, он снова погладил ее колени.
Впервые за много лет ему захотелось остаться одному. Нет, не совсем так, ему хотелось, чтобы она занялась чем-то в соседней комнате, он бы знал, что она здесь, ему было бы от этого спокойно, но он бы имел возможность подумать.
Лиля еще минутку посидела и поднялась.
Он страдал из-за Лены, а Лиля не любила ничьих страданий. Она старалась держаться от них подальше.
Она не дочитывала до конца грустные книги и не досматривала печальные фильмы.
Игоря это умиляло.
Она начала умилять его с того летнего вечера, когда во второй раз позвонила ему в дверь.
– Добрый вечер, – залепетала юная и смущенная Лиля и протянула ему коробку с пирожными. – Вот.
– Что это?
Коробка была прозрачная, и пирожные он отлично видел.
– Хочу вас поблагодарить, – юная соседка совсем засмущалась.
– Вы вчера сказали мне спасибо, – напомнил он, вздохнул и напрямую спросил: – Лиля, чего вы хотите?
Кажется, глаза у нее в тот момент наполнились слезами.
Игорь шире приоткрыл дверь и посторонился.
– Проходите.
Ему казалось, что у него хорошая семья.
Ему казалось, что он любит Ольгу.
Через несколько дней он мог думать только о юной соседке. Словно на него навалилось сумасшествие.
– Не захотел пообедать? – крикнула из кухни Лиля.
– Захотел.
На самом деле ему не хотелось ни есть, ни пить. Ему хотелось, чтобы поскорее наступил вечер и он смог бы забыться.
* * *
До прихода Марка Стася успела поработать. Вообще-то, отлучаться в рабочее время по своим делам не следовало, даже при работе на удаленке. В фирме это не приветствовалось.
В фирму она устроилась, когда Егора у нее уже не было. Резюме отправляла еще при Егоре, а начала работать, уже будучи самым несчастным человеком на свете.
Тогда она еще не знала, что встретит Марка.
Тогда она не работала на удаленке, приходила утром в офис, а вечером, отсидев положенное время, уходила.
Приходилось тратить много времени на дорогу, Стася поселилась у старой родственницы в Подмосковье, потому что больше жить ей было негде.
Родственницу Татьяну Михайловну Стася знала плохо. Когда-то давно она приезжала в гости к Стасиным родителям, бывая в Москве, родители вместе со Стасей заходили к ней в гости.
Когда Стася поступила в университет, тетя Таня настойчиво предлагала ей поселиться у нее, но Стася с подружкой удачно сняли крохотную квартирку недалеко от университета, и необходимости каждый день толкаться в электричке не было.
Стася приехала к тетке, когда ей стало некуда идти.
Более пошлой и гнусной истории, чем та, которая с ней случилась, придумать сложно. Она ехала к Егору на его дачу-студию и представляла, как он обрадуется, узнав, что у них будет ребенок.
Шел мягкий снег, сверкал под ногами разноцветными искорками. Дорожка от калитки к дому была покрыта ровным белым слоем, Стасины ботинки оставляли на снегу глубокие следы.
Ей не хотелось думать о том, что произошло бы, если бы она не заглянула в окно.
Она заглянула в окно и пошла назад, почему-то стараясь идти по своим темнеющим следам.
Потом она ехала в электричке в Москву, а приехав, поняла, что снова войти в квартиру Егора не сможет.
Она просидела ночь на вокзале, рано утром пришла на работу, а вечером поехала к тете.
Она заплакала, когда тетя кормила ее ужином в своем старом убогом деревенском домике.
Зашуршал замок. Стася выбежала в прихожую, прижалась к мужу.
– Встречалась с блогером?
Марк успел снять куртку. Его свитер колол Стасе щеку.
– Встречалась.
– Ну и как? – муж злился. Отодвинув Стасю, пошел переодеваться.
– Никак. Иван отдал портрет отцу той девушки, и мы разъехались по домам. Марик…
– Что?
– Пожалуйста, не злись.
Он хотел пройти мимо нее, но Стася не дала, ухватила его за плечо.
– Я не хочу, чтобы ты туда ездила, – вздохнул он.
– Не буду, – пообещала Стася, снова к нему прижимаясь. – Пожалуйста, не придумывай ерунды. Егор уже давно был для меня чужим человеком. Совершенно чужим. И ты прекрасно это знаешь.
– Правда?
– Правда. Послушай, это просто бред какой-то! Ты не ревновал меня к живому Егору, а ревнуешь к мертвому.
– Откуда ты знаешь, что я тебя не ревновал? – мрачно усмехнулся Марк.
– А если ревновал, значит, ты просто дурак. Перестань! Не хватало нам еще ссориться из-за… непонятно чего.
Он наконец тоже ее обнял и прошептал:
– Я не смогу жить, если ты меня бросишь.
– И я не смогу без тебя жить, – грустно улыбнулась Стася. – Давай жить вместе.
Солнечный день сменился хмурым ветреным вечером. Ветер наклонял голые ветки растущего за окном тополя.
Стася задернула занавески. Бежевая ткань, закрыв темное окно, сделала комнату теплой, уютной.
* * *
О бизнесмене Бережкове, жену которого тоже не успел дописать Егор, информации в интернете почти не было. Бизнесмен иногда мелькал рядом с московскими и подмосковными чиновниками, и только. О жене его информация была. Жена Анастасия в прошлом была артисткой Москонцерта, а в настоящем периодически размещала в соцсетях собственные фотки. Еще высказывалась в блоге о текущих политических событиях, хотя лучше бы она этого не делала. Читать такую чушь человек с нормальной психикой не мог.
Иван достал телефон, открыл фото незаконченного портрета.
– Сонь! – крикнул жене. – Иди сюда!
На его взгляд, портрет однозначно принадлежал Анастасии. Несмотря на то, что на портрете она была загадочной красавицей, а на фотографиях – самой обычной женщиной.
– Сонь, посмотри, это она? – Иван сунул подбежавшей жене телефон и кивнул на экран компьютера.
– Она, – подумав, нерешительно подтвердила Соня. – Похожа. Это та девушка, которую Иван рисовал, да? Жена бизнесмена?
– Да, – кивнул Иван. – Как бы на нее выйти…
– Владу позвони, – посоветовала Соня.
Журналист Влад Соколов специализировался на сплетнях современного полусвета. Иван давно был с ним знаком, иногда Влад делился с Иваном информацией, иногда наоборот.
– Сам знаю, – проворчал Иван.
Соня фыркнула и опять убежала на кухню.
Снова звать ее Иван не стал, сам отправился следом.
– Станислава сильно изменилась, – о том, что утром он виделся со Станиславой в квартире Егора, Иван жене уже рассказал. – Стала похожа на… ученую даму, что ли.
– Начала носить очки? – засмеялась Соня.
– Нет, – улыбнулся Иван. – Очков не носит. Просто она такая спокойная, строгая. Как учительница.
Он мельком видел Станиславу на похоронах Егора, но там она пробыла недолго. Исчезла сразу же, как только все вышли из морга.
Сони на похоронах не было. У нее была легкая простуда, и от всеобщего страха перед коронавирусом из дома она не выходила.
Иван в те дни жутко боялся за Соню и на похоронах тоже пробыл недолго. Он заставлял жену каждые два часа мерить температуру и постоянно спрашивал, не пропало ли у нее обоняние.
– Она программист, – напомнила Соня.
– Помню.
