Пять лет назад Егор явился к ним без звонка. Было уже поздно, Соня сидела над трудным переводом, а Иван уговаривал ее лечь спать.
Егор держал в каждой руке по бутылке коньяку. При этом был уже основательно пьян, стоять ему было трудно, он держался за стену.
– Эта сука меня бросила, – усмехнулся пьяный Егор и неожиданно заплакал. – Она меня бросила!
Он заснул минут через пятнадцать после появления. Утром Иван отвез его домой.
– Мне казалось, Станислава его любит, – удивлялся тогда Иван.
– Стася его любит, – грустно говорила Соня. – Егор сделал какую-то большую пакость. Жалко, они казались счастливой парой.
Иван посмотрел на хлопочущую у плиты Соню, потоптался и, вернувшись в комнату, позвонил Соколову.
Влад был в какой-то компании, в трубке слышался характерный шум, женский смех. Компании приятель любил.
– Извини, что беспокою, – покаялся Иван. – Что ты знаешь об Анастасии Бережковой?
– Там все чисто, – засмеялся Влад. – Она не справилась с управлением. Не морочь себе голову.
– Что?! – Иван сжал трубку.
– Подожди. – Шум чужих голосов отдалился, стих. – Я в одной милой компании. Сейчас выйду на улицу, закурю.
– Что случилось с Бережковой?
– Говорю же, она не справилась с управлением. – Теперь вместо голосов слышался слабый шум улицы. – Влетела на дикой скорости в ограждение.
– Она умерла?
– Сразу, на месте. Почему тебя это заинтересовало?
– Так…
– Ваня, не темни!
– Владик, если что-нибудь раскопаю, тебе скажу первому, – заверил Иван.
– Черт возьми! Почему ты про нее спросил? – Чутье у приятеля было хорошее, и в информацию он вцеплялся мертвой хваткой.
– Один художник писал ее портрет, – вздохнул Иван.
– И что?
– Художник неудачно выпил вина однажды вечерком. Недавно я его хоронил.
– Заня-ятно! – протянул Влад.
– Да уж, – согласился Иван. – Занятно.
10 ноября, вторник
Поставив машину на служебную стоянку, Игорь двинулся ко входу в здание, неожиданно поймав себя на том, что сутулится. Это никуда не годилось. Он поднял голову, расправил плечи.
Лифта ждать не стал, пошел на четвертый этаж пешком. Здание было старым, позапрошлого века, с высокими потолками. Когда дошел до нужного этажа, дышал с трудом. Это тоже никуда не годилось.
Включив компьютер, он посидел, глядя в окно.
Когда-то в этом здании располагалось министерство. Теперешняя корпорация занималась тем же самым и отличалась от министерства только еще большим количеством сотрудников. Как ни странно, все сотрудники исправно трудились, составляли отчеты, справки, планы. Те дублировали друг друга и на самом деле были никому не нужны. Кроме самих сотрудников, конечно. Они получали за это зарплату.
Иногда проходили кампании по сокращению аппарата. Ни к чему хорошему это ни разу не привело. Те несчастные, которых увольняли, благополучно устраивались в «дочки» компании, вытесняя оттуда немногих настоящих специалистов. А через пару лет аппарат странным образом разбухал еще больше.
Когда-то Игорь этому удивлялся, потом перестал. Привык.
– Сколько же дармоедов приходится на одного работягу, – говорил он когда-то Ольге.
Он попытался вспомнить, что отвечала ему жена, и не смог.
С Лилей он никогда служебные дела не обсуждал. С ней он отдыхал, отвлекался от всего постороннего и чувствовал себя молодым.
Игорь потянулся рукой к мышке, помедлил и поднял трубку внутреннего телефона.
– Я хочу взять отпуск на пару недель, – сказал он начальнику департамента. – Не возражаете?
– Бери, бери, Игорь, – в голосе начальника слышалось сочувствие. – Мои соболезнования. – Начальник вздохнул. – У меня у самого трое детей, я тебя понимаю.
Ни черта он не понимал…
Игорь положил трубку, снова ее поднял, набрал секретаршу, быстро и сухо сказал, чтобы она оформила ему отпуск.
Надел брошенную на стул куртку и запер кабинет. К машине он шел быстро, изредка кивая знакомым и при этом отводя от них глаза, чтобы не выслушивать соболезнования.
Жаль, что скрыть произошедшее от коллег не удалось.
В машине он немного посидел, держа на руле руки, и поехал в бывшую тещину квартиру.
К портрету он подошел, не раздеваясь. Постоял, глядя на лицо дочери, вернулся в прихожую, повесил куртку на вешалку.
Заглянул в холодильник, там оставались купленные Леной продукты. Он порылся в шкафу, нашел мусорный пакет, бросил в него остатки колбасы, сыра, еще какие-то пакеты, в которые он даже не заглянул. Открыл морозилку. Здесь лежали коробки с замороженными блюдами. Выбрасывать их он не стал.
Резко и громко прозвенел дверной звонок. Игорь замер с пакетом в руках, бросил его на пол рядом с холодильником и отворил незапертую дверь.
За ней стояла женщина лет шестидесяти.
– Извините. Я…
На ней были легкие брюки и тонкая водолазка. Соседка, в такой одежде в ноябре по улице не разгуливают.
– У меня ключи от вашей квартиры.
– Проходите, – Игорь посторонился, отступил в сторону.
Женщина нерешительно вошла в квартиру.
– Вы соседка? – Он прошел в бывшую тещину комнату, кивнул гостье на кресло.
– Да. – Садиться гостья не стала, остановилась у двери.
– Я Ленин отец.
Она покивала.
– Как это произошло? Полиция нас расспрашивала, а сами ничего не сказали.
– Ее отравили. Полиция занимается этим делом. Простите, мне тяжело об этом говорить.
– У меня ключи от ее квартиры. Сейчас принесу.
– Не надо, – остановил ее он.
– Ключи у меня давно, еще Любовь Федоровна дала…
– Когда вы видели мою дочь в последний раз? – Игорь подошел к окну и оперся о подоконник.
– Пару недель назад.
– Вы о чем-то поговорили?
– Поздоровались. Леночка куда-то спешила. Я сейчас принесу ключи.
– Да не надо! – поморщился он. – Пусть все будет… как прежде.
– Я в двенадцатой квартире живу.
Он кивнул.
– Лена, когда уезжала, предупреждала. Так, на всякий случай…
Он опять кивнул.
– Я иногда днем гуляю, иногда по вечерам. Заметила, что свет в квартире горит днем и ночью. Сейчас свет погас, я и зашла. – Гостья говорила ровно, монотонно, но Игорь отчего-то был уверен, что соседку смерть Лены печалила. По-настоящему печалила, как и должно быть. – Уже схоронили?
– Да.
– Хорошая девочка была. Очень хорошая. Как за бабушкой ухаживала! Любовь Федоровна тяжело болела, долго. Лена все вечера при ней просиживала, книжки ей читала…
Игорь не знал, что теща болела долго и тяжело. Лена позвонила, сказала, что тещу увезла «Скорая». На следующий день позвонила, сказала, что бабушки больше нет.
Игорь оплатил похороны, это само собой разумелось.
– Она вам не говорила, что заказала портрет?
– Нет, – женщина равнодушно удивилась. – Портрет, наверное, дорого стоит…
Черт возьми, соседка права. Портрет стоит дорого, а дочь только недавно устроилась на работу и получала, как можно было предположить, немного. Достаточно, чтобы существовать, но недостаточно, чтобы пользоваться услугами модного художника.
Дочь устраивалась на работу уже в третий раз. В первый раз она проработала с полгода, и фирма обанкротилась. Во второй раз, кажется, не поладила с начальством. Он не вникал. Он давал ей приличную сумму независимо от того, работала она или нет. Он давал деньги, она их брала.
Соседка еще постояла, помолчала и наконец ушла. Игорь закрыл за ней дверь, запоздало пожалев, что не догадался спросить, как ее зовут. И телефон спросить не догадался. Впрочем, и имя соседки, и ее телефон ему едва ли понадобятся.
Позвонила Лиля. Время приближалось к обеду, жена всегда звонила ему в это время.
– Как дела? – ласково спросила Лиля.
– Нормально, – тепло ответил он. – Как ты?
– Жду тебя и скучаю, – она засмеялась.
– Жди и скучай, – улыбнулся он.
– Работы много?
– Как всегда.
Игорь сунул телефон в карман, подумал, снял пиджак и бросил его на стул.
Захотелось пить. Воды в холодильнике не было, стояла небольшая бутылка с гранатовым соком. Игорь взял ее, прошел с ней в Ленину комнату. Неожиданно решил, что сок окажется сладким, а такого ему не хотелось. Он поставил бутылку на стол рядом с ноутбуком, вернулся на кухню, нашел пакетики с чаем, включил чайник. Он терпеть не мог чай в пакетиках и никогда его не пил. На полке выбрал кружку побольше, бросил в нее два пакетика. Когда чайник закипел, заварил кипятком.
Еще имелся растворимый кофе, но его Игорь тоже терпеть не мог и никогда не пил.
Как ни странно, чай оказался нормальным, приемлемым.
Он посмотрел на висящие на кухне часы. Им было лет двадцать, они с Ольгой подарили их теще на какой-то день рождения. Тогда он еще не знал, что в его жизни появится Лиля, а Ольги не станет.
До вечера было далеко, и надо было чем-то себя занять. Говорить Лиле о том, что взял отпуск, он не стал. Отчего-то ему не хотелось, чтобы жена об этом знала.
* * *
Слава богу, утром Марк насупленным не выглядел. Он был обычным, ласковым и смешливым. Такого его Стася любила больше. Впрочем, она любила его всякого.
Проводив мужа, она, вздохнув, села за компьютер.
Поразительно, что Марк может в ней сомневаться. Марк – ее счастье.
Теперь казалось невероятным, что она не сразу это поняла.
