Затопь
Валерия Калужская
Артур сбегает из дома и оказывается в Затопи – заброшенной части города, периодически подтапливаемой морем, о которой ходят всякие нехорошие слухи. Там он встречает местных обитателей, и казалось бы, его новая жизнь не так и плоха – но вокруг происходит слишком много странного, а новые знакомые явно скрывают от него что-то важное. Но прежде чем разгадать тайны Затопи, неплохо бы разобраться в себе.
Валерия Калужская
Затопь
Пролог, в котором Артур убегает
Пальцы сжали горлышко бутылки, и она по дуге взлетела вверх, рассыпая мелкие капли, а потом опустилась – и вдребезги разбилась о голову. Ещё несколько секунд Артур напряжённо вглядывался в потерявшее всякое выражение лицо, а потом вынужден был отпрыгнуть назад, всё ещё сжимая в руке отколотое бутылочное горлышко – когда стоящий перед ним человек повалился вперёд, сначала как-то плавно, а потом с грохотом, показавшимся Артуру оглушительным.
«Я убил его, – билось в висках у Артура вместе с пульсом. – Я убил его. Я убил его.
А если нет, то он сейчас встанет и убьёт меня».
Артур развернулся и бросился прочь.
Из комнаты, из квартиры, вниз по лестнице и на улицу, едва не сорвав с петель хлипкую дверь подъезда. Он бежал по освещённым фонарями улицам, перебегал наискосок перекрёстки, нырял в тёмные переулки и пару раз перелез через невысокие заборы. На глазах выступили слёзы, лёгкие резало одышкой и прохладным ночным воздухом, но Артур продолжал бежать, не смотря по сторонам и не оглядываясь назад. Не думая о направлении, о цели, только о том, что осталось позади – прочь, прочь от этого!
В голове никак не укладывалось, что он взял бутылку и разбил её о голову взрослого человека. Что ему хватило духу.
Когда он уже не смог выдерживать свой бешеный темп, когда в боку сильно закололо, а лёгкие разразились тяжёлым надсадным кашлем, Артур перешёл на шаг, огляделся по сторонам; только в этот момент он понял, где оказался.
Затопь. Из всех возможных мест он прибежал в Затопь.
Стоя на покинутой всеми улице среди пустых домов, он беспомощно оглядывался по сторонам, опасаясь чего-то – какая разница, чего именно? это же проклятая Затопь! – и пытался восстановить дыхание. И когда в голове чуть-чуть прояснилось, он решил: а почему бы, чёрт возьми, и нет?
Ему надо где-то переждать ночь, остыть и успокоиться, решить, что делать дальше, а в Затопи, по крайней мере, его не будут искать по темноте. Он просто отдохнёт здесь до утра, а потом…
Словно дождавшись неведомого сигнала от мозга, ноги моментально заболели, уставшие после бега мышцы словно налились жидким огнём. Глаза начали закрываться сами собой, веки потяжелели, в голове зашумело. Отдых стал не желанным, а совершенно необходимым.
С трудом преодолевая эту чугунную усталость, Артур шагнул к ближайшему дверному проёму, чернеющему в стене прямоугольником темноты. В Затопи не было ни фонарей, ни сияющих неоновых вывесок, но всё же в проникающем через окно свете луны Артур смог кое-как оглядеть комнату. По крайней мере, в ней никого не было – ни людей, ни чего похуже – и не слишком сильно воняло, сейчас ему этого вполне хватило. Вдоль дальней стены выстроилось несколько деревянных ящиков; кое-как сдвинув их вместе, Артур собрал себе сносную постель, устроился со всем возможным в такой ситуации комфортом, подложил руку под голову и моментально провалился в сон.
Глава 1, в которой Артур просыпается
– Он жив, как думаешь? – опасливо спросил кто-то над головой у Артура.
– Да жив, конечно, – убеждённо отозвался другой голос. – Вон, дышит же. Просто дрыхнет.
– Может, разбудить? – снова спросил первый.
Артур не спешил открывать глаза. После первого мгновения недоумённой потерянности, которое каждый испытывает после пробуждения, он резко взбодрился – пожалуй, даже слишком резко, прилив адреналина едва не подкинул его на импровизированной кровати. События прошедшей ночи вломились в память, словно потерявший управление грузовик в отбойник шоссе. Сразу вспомнилось всё: ссора, собственная решимость, взлетающая бутылка, салютом рассыпающая мелкие капли, стекленеющий взгляд, грохот падения, бегство в неизвестность… и Затопь.
В таком месте имело смысл прикинуться мёртвым – или хотя бы спящим – до тех пор, пока не разберёшься, во что ты влип и кто караулит твоё пробуждение.
Когда-то давно, когда Затопь ещё не носила это имя, она была просто маленьким прибрежным городком, разросшимся из совсем уж крохотной рыбацкой деревушки. Наверное, он был красивым; наверное, он был счастливым, хоть и носил не слишком благозвучное название, переводившееся с языка местных племён как «Дурной берег». Городок понемногу разрастался, вползал вглубь континента, всё дальше от моря, сердечно принимал туристов, дарил уют своим жителям…
А потом пришла вода.
Все, кто живёт на берегу моря, знают, что оно – сила капризная. Порой дразнит, порой чудит. Иногда заглядывает к людям в гости: то с разбегу, огромной волной, сметая хлипкие конструкции и зазевавшихся прохожих, то тихонько, исподтишка, заполняя собой улицы и подвалы, пока город спит. Открывая двери своих домов поутру, жители будущей Затопи обнаруживали, что дороги превратились в каналы, и добраться до почты или рынка можно только на лодке – впрочем, и сам рынок основательно подтоплен, туда соваться толку нет, а на почте все посылки и письма отсырели.
Вода уходила, вода возвращалась. Когда меньше, а когда и побольше.
Понемногу люди перебирались от побережья поглубже в город, пустели дома, затем целые улицы, районы… Море никогда не забиралось дальше определённого уровня, словно наталкивалось на невидимую границу, и по этой границе заключился негласный договор между ним и людьми. Прибрежную часть города люди оставили, подарили морю, позволили ему приходить в любой момент, и как-то между делом прозвали Затопью. Никто бы уже не вспомнил, когда и как родилось это слово.
Конечно, предпринималось несколько попыток возродить Затопь, отремонтировать и заселить дома, снова вернуть себе побережье, по которому все так скучали, но море снова и снова прогоняло людей прочь. Затопь быстро облюбовали для встреч, которые необходимо было скрыть от чужих глаз, – то есть или для любовных, или для незаконных; но даже самые бесшабашные хулиганы и отъявленные мерзавцы не любили задерживаться там надолго. Рассказывали, что кое-кто, впрочем, всё же прижился среди покинутых и часто подтапливаемых домов; рассказывали, что не все из них люди. Кто-то в такие истории верил, кто-то скептично хмыкал, но в общем и целом от Затопи старались держаться подальше. Матери пугали детей историями о выползающих из заброшенных домов морских чудищах…
Артур знал это всё наизусть – и историю появления Затопи, и все связанные с ней байки. Любой житель города их знал. Поэтому с обитателями Затопи встречаться он не горел желанием и глаза открывать не торопился. Может, поговорят и уйдут прочь?
– Да оставь его, – словно подслушав мысли Артура, предложил второй голос. – Пойдём. Вернёмся попозже.
– Сейчас, погоди, – попросил первый голос. – Возьму для Иды…
«Сейчас они уйдут, – мысленно повторял себе Артур. – Сейчас, потерпи буквально минутку, и они уйдут, и тогда…»
Что произойдёт тогда, он додумать не успел. Что-то холодное коснулось его пальцев, и он непроизвольно подскочил, взмахнув рукой в сторону гипотетической опасности.
– О. Проснулся, – бесстрастно прокомментировал второй голос.
В дверном проёме, скрестив руки на груди, стояла девушка. Из-за того, что дневной свет остался у неё за спиной, Артур не мог разглядеть её в подробностях, но ему показалось, что она примерно его ровесница, лет пятнадцати или около того. Она не выглядела ни страшной, ни опасной, и определённо казалась человеком – то есть не соответствовала ни одной популярной байке о жителях Затопи.
Артур перевёл взгляд на того, кто стоял у самых ящиков, послуживших ему кроватью; на того, кто так неудачно прикосновением напугал его.
Перед ним стоял ребёнок. Неопределённого пола и явно помладше, с испуганным взглядом огромных светлых до прозрачности глаз. Вообще он весь казался каким-то бледным, блёклым, настолько что почти светился в полумраке комнаты, отражая проникающий сквозь окна солнечный свет, подобно луне. Почти альбинос в застиранной до бесцветности одежды.
Каким-то параллельным мыслительным процессом в голове заворочался подбор материалов: такой типаж надо рисовать чем-то лёгким – может, художественными маркерами? Или карандашами удастся передать эту светящуюся бледность, если взять бумагу потемнее? А может, акварель?
– Прости, – ребёнок выглядел ещё более удивлённым и напряжённым, чем Артур; по голосу по-прежнему не было ясно, девочка это или мальчик. – Я просто хочу забрать осколки. Если ты не против…
Всё ещё не произнося ни слова, Артур снова перевёл взгляд – теперь на собственную руку, на которую указывал ребёнок. Оказывается, он всё ещё сжимал в руке отбитое горлышко бутылки. Кто бы мог подумать – не бросил её сразу на месте, не потерял во время беготни по городу, не выронил, пока спал…
Наверное, он напугал ребёнка, когда взмахнул рукой с зажатой в ней «розочкой», запоздало сообразил Артур. Но что уж теперь поделаешь.
– Не против, – ответил он; оказалось, что голос сильно охрип, и Артур счёл за лучшее замолчать и немного прочистить горло.
Он опустил бутылочное горлышко на ящик рядом с собой, почему-то не рискнув передать его ребёнку в руки.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил ребёнок и представился: – Я Солнышко.
«Да что ты будешь делать, – мысленно выругался Артур. – Вот какого ты пола, Солнышко?»
– Вообще, меня зовут Ми?ке, – уточнил ребёнок, словно услышав этот незаданный вопрос. – Но все зовут меня Солнышком. Ты тоже можешь так звать.
Так стало понятнее, Мике – имя вроде бы мужское. Наверное. Артур почувствовал облегчение. Вообще, учитывая обстоятельства, у него было очень много причин нервничать, а также имелось ещё больше вопросов, которыми стоило бы задаться, но вот эта разгадка крошечной и простой тайны отчего-то придала ему сил. Как будто она стала добрым знаком: с остальным тоже как-нибудь удастся разобраться.
– Я Артур, – представился он.
Может быть, ему не стоило, может быть, это было небезопасно, но почему-то казалось, что бояться нашедших его людей не стоило. Или просто отчаянно хотелось в это верить.
Он перевёл вопросительный взгляд на девушку в дверном проёме.
– А это Кипятильник! – поспешил представить свою подругу Солнышко-Мике.
– Кипятильник? – удивлённо переспросил Артур.
– Потому что вскипаю за минуту! – неожиданно резко отозвалась она, подавшись вперёд, но тут же снова расслабленно опёрлась плечом о дверной косяк. – Да не обращай внимания. Просто кличка, ничем не хуже других.
По мнению Артура, зваться Солнышком было как-то более лестно, чем Кипятильником, но вслух он этого высказывать не стал, не желая обидеть новых знакомых.
– Вообще, мы пришли за этим, – Кипятильник указала на ящики, послужившие Артуру кроватью. – Так что не мог бы ты свалить, пожалуйста. Мы только всё, что внутри, заберём, и можешь спать дальше.
– Всё заберёте? – переспросил Артур.
Он двигал ящики ночью, и они запомнились ему слишком тяжёлыми для некрупной девушки и ребёнка.
– А что, тебе нужнее? – неправильно интерпретировала его вопрос Кипятильник.
– Нет, просто подумал, может, вам помощь понадобится, – Артур потёр лицо, отгоняя остатки сна. – Сами вы всё далеко не утащите.
– Ну, можешь помочь, – равнодушно пожала плечами Кипятильник.
Она не просила о помощи, даже не ждала её, просто констатировала факт: Артур в состоянии её оказать.
– Далеко идти? – уточнил Артур.
Ему не хотелось возвращаться в город, пока он не успел всё хорошенько обдумать и принять какое-то решение.
– Да тут рядом, – качнула головой в неопределённом направлении Кипятильник. – На соседнюю улицу.
– Ладно, – согласился Артур.
Он спрыгнул с ящика и только сейчас почувствовал, как сильно затекло тело. Он покрутил головой, сделал пару наклонов в стороны, подёргал руками и ногами, разгоняя кровь. Пожалуй, ночевать в таких условиях – не самая хорошая идея.
Ещё он предпочёл бы умыться, почистить зубы и сделать ещё кое-какие утренние дела, но понятия не имел, где всё это осуществить.
Пока он выполнял свою вынужденную гимнастику, за его спиной Кипятильник с Солнышком успели открыть один из ящиков и вытащила оттуда три больших, в половину своего роста, холщовых мешка, плотно чем-то набитых. Артуру показалось, что ни не шибко крупная девушка, ни тем более маленький Солнышко поднять их не смогут, но они оба удивительно лихо закинули свою ношу на спины – пришлось и ему не отставать, подхватить третий мешок.
Солнышко сунул в растянутый карман вытертых почти до белизны джинсов остатки артуровой бутылки.
– За мной, – скомандовала Кипятильник и зашагала вперёд, не проверяя, последуют ли остальные за ней.
Глава 2, в которой Артур знакомится с остальными
При дневном свете Затопь смотрелась всё-таки куда менее пугающей и загадочной, чем ночью. Никаких жутких теней, никакой тайны – только запустение и разрушение. Дома, дома, тянущиеся во все стороны улочки малоэтажных зданий и поблескивающих соляной коркой бывших садиков – если расфокусировать зрение, Затопь могла показаться обычным городом с парой-тройкой своих собственных деталей. Солёный йодистый запах моря тут ощущался отчётливее, чем в городе, да вместо привычного шума машин и гомона людей висела мягкая тишина, только чайки изредка покрикивали. И сильно воняло гниющими водорослями, ночью Артур не обратил на это особого внимания, а теперь запах словно вкручивался в нос, напоминая, что они на самом побережье.
Кипятильник не соврала, идти действительно пришлось недалеко. Артур ещё даже не успел поудобнее пристроить мешок на спине, когда Солнышко пискнул:
– Вот и пришли.
Они остановились напротив ещё одного дома, на первый взгляд ничем особо не отличающегося от прочих. Два этажа, пустые окна без стёкол или тем более занавесок, рассохшаяся, но всё же уцелевшая деревянная дверь, ещё хранящая призрак голубой краски, которой когда-то была выкрашена. Над дверью был намалёвам глаз, но в Затопи многие здания украшали граффити разной степени удачности. Если бы Артур захотел отыскать этот дом среди всех прочих, он вряд ли смог бы зацепиться взглядом за какие-то выразительные детали, найти индивидуальные черты – нет, просто ещё один кусочек Затопи, ещё одна клетка большого организма.
Вслед за своими новыми знакомыми, Артур вошёл внутрь.
