Хирон снова сделал вид, что не расслышал.
– О, погляди-ка, – сказал он. – Аннабет уже ждет нас.
Белокурая девчонка, которую я видел в Большом доме, читала книгу напротив последнего домика слева – домика номер одиннадцать.
Кода мы приблизились, она смерила меня взглядом, словно опять вспомнила, как я пускал слюни.
Я попытался разглядеть, какую книгу она читает, но не понял названия. Сначала я решил, что дело в дислексии. Но потом до меня дошло, что заглавие написано не по-английски. Буквы были похожи на греческие. Реально греческие. А еще в книге были изображения храмов, статуй и разных колонн, как в справочнике по архитектуре.
– Аннабет, – обратился к ней Хирон, – у меня урок по стрельбе из лука в полдень. Позаботишься о Перси?
– Да, сэр.
– Тебе в одиннадцатый домик, – сказал мне Хирон, указав на дверь. – Располагайся.
Одиннадцатый домик больше остальных походил на домик в старом летнем лагере (ключевое слово – «старом»). Порог почти стерся, краска облупилась. Над дверью красовался медицинский знак: жезл с крыльями, вокруг которого обвились две змеи. Как же он называется… Точно, кадуцей.
Внутри было полно мальчишек и девчонок – а вот кроватей было куда меньше. На полу повсюду были расстелены спальные мешки, как в спортзале, где Красный Крест устроил эвакуационный центр.
Хирон не стал заходить внутрь. Дверь была для него слишком низкой. Но увидев его, обитатели домика встали и почтительно поклонились.
– Ну что ж, – сказал Хирон, – удачи, Перси. Увидимся за ужином.
Попрощавшись, он поскакал к стрельбищу.
Я замер на пороге, уставившись на ребят. Они уже не кланялись, а рассматривали меня. Это было мне знакомо – такое не раз происходило со мной в разных школах.
– Ну? – поторопила меня Аннабет. – Чего встал?
Естественно, после этого я споткнулся прямо в дверях и выставил себя дураком. Послышались смешки, но никто ничего не сказал.
– Перси Джексон, познакомься с одиннадцатым домиком, – громко произнесла Аннабет.
– Наш или непризнанный? – спросил кто-то.
Я не знал, что ответить, но Аннабет сказала:
– Непризнанный.
Все застонали.
Вперед вышел парень, который на вид был немного старше остальных.
– Ладно вам, ребята. Это ведь наш долг. Добро пожаловать, Перси. Можешь устраиваться вон там на полу.
Ему было лет девятнадцать, и выглядел он очень круто: высокий, крепкий, с короткими волосами соломенного цвета и дружелюбной улыбкой. На нем были оранжевая майка, шорты, сандалии, а на шее висел кожаный шнурок с пятью разноцветными глиняными бусинами. Единственной странностью в его внешности был большой белый шрам, который шел от правого глаза до самой челюсти, будто много лет назад его полоснули по лицу ножом.
– Это Лука, – сказала Аннабет. Тон ее слегка изменился. Я обернулся – и готов поклясться, что она покраснела. Она заметила мой взгляд и опять посуровела. – Пока он будет твоим старостой.
– Пока? – переспросил я.
– Ты непризнанный, – терпеливо объяснил Лука. – Пока не выяснится, к какому домику ты относишься, побудешь здесь. Одиннадцатый домик принимает всех новичков и гостей. Что неудивительно, ведь Гермес, наш покровитель, – бог путешественников.
Я посмотрел на крохотное местечко на полу, которое мне выделили. Мне нечем было занять его: у меня не было ни сумки, ни одежды, ни спального мешка. Только рог Минотавра. Я хотел было положить его там, но потом вспомнил, что Гермес был также богом воров.
Обитатели домика рассматривали меня: одни сердито и с подозрением, другие глупо ухмыляясь, третьи с таким видом, будто ждали удобной возможности обчистить мои карманы.
– И долго я здесь пробуду? – спросил я.
– Хороший вопрос, – ответил Лука. – Пока тебя не призна?ют.
– И долго ждать?
Все расхохотались.
– Пошли, – сказала Аннабет. – Я покажу тебе волейбольную площадку.
– Я ее уже видел.
– Пошли.
Она схватила меня за запястье и вытащила на улицу. Хохот в одиннадцатом домике не утихал.
Когда мы немного отошли, Аннабет заявила:
– Джексон, возьми уже себя в руки.
– Чего?
Она закатила глаза и пробормотала:
– Поверить не могу, что подумала, будто ты тот самый.
– Да чего ты прицепилась?! – я начал злиться. – Я знаю только, что убил какого-то полубыка…
– Прекрати! – велела Аннабет. – Знаешь, сколько ребят из лагеря мечтают о такой возможности?
– Возможности помереть?
– Возможности сразиться с Минотавром! Как думаешь, зачем нас тренируют?
Я покачал головой:
– Слушай, если тварь, которую я убил, и правда была Минотавром из мифов…
– Именно.
– То он такой один.
– Именно.
– Но он ведь умер кучу лет назад! Тесей убил его в лабиринте. Значит…
– Монстры не умирают, Перси. Их можно убить. Но они не умирают.
– Спасибо. Сразу стало все понятно.
– У них нет души, как у тебя и у меня. Можно лишить их тела на какое-то время, если повезет – даже на век. Но это древние силы. Хирон называет их архетипами. В конце концов они снова воплотятся.
Мне вспомнилась миссис Доддз.
– Значит, если я случайно зарубил одну такую тварь мечом…
– Фур… то есть учительницу математики? Да. Она по-прежнему существует. Ты ее просто очень разозлил.
– Откуда ты знаешь про миссис Доддз?
– Ты разговариваешь во сне.
– Ты хотела назвать ее по-другому. Фурия? Они ведь палачи Аида, так?
Аннабет с опаской взглянула на землю, будто та могла в любой момент разверзнуться и поглотить ее.
– Не стоит произносить их имена даже здесь. Если приходится говорить о них, мы зовем их Милостивыми.
– Слушай, можно сказать хоть что-нибудь, после чего в небе не будет громыхать? – Вышло жалобно, но в тот момент мне было уже плевать. – И почему я вообще должен жить в одиннадцатом домике? Почему туда набилось столько народа? Вон же пустые домики. – Я указал на несколько первых домиков, и Аннабет побледнела:
– Нельзя просто взять и выбрать домик, Перси. В них распределяют в зависимости от того, кто твои родители. Или… родитель. – Она помолчала, давая мне время переварить.
– Моя мама – Салли Джексон, – сказал я. – Она работает в магазине конфет на Центральном вокзале. То есть работала.
– Мне жаль, что с твоей мамой такое случилось, Перси. Но я говорила не об этом. Речь о твоем втором родителе. О твоем отце.
– Он умер. Я его никогда не видел.
Аннабет вздохнула. Ей явно не раз приходилось объяснять все другим новичкам.
– Твой отец не умер, Перси.
– С чего ты так решила? Ты его знаешь?
– Нет, конечно, не знаю.
– Тогда почему ты сказала…
– Потому что я знаю тебя. Ты не оказался бы здесь, не будь ты одним из нас.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– Ничего? – Она подняла бровь. – Готова спорить, что ты сменил много школ. И по большей части тебя из них выгоняли.
– Откуда…
– У тебя дислексия. И наверняка СДВГ.
Я попытался не выдать своего смущения:
– И при чем тут все это?
– Все вместе это фактически верный признак. Когда ты читаешь, буквы прямо-таки расползаются со страницы, да? Дело в том, что твой мозг настроен на древнегреческий. А СДВГ? Тебе ведь трудно усидеть на месте, спокойно вытерпеть целый урок не получается. Это дают о себе знать боевые рефлексы. Без них не выжить в реальном сражении. С вниманием у тебя проблемы не потому, что ты мало что замечаешь, наоборот – ты видишь слишком много, Перси. Твои чувства куда острее, чем у обычных смертных. Понятное дело, что учителя хотят тебя лечить. Большинство из них монстры. Они не хотят, чтобы ты увидел их истинную природу.
– Ты говоришь так, будто… тебе это знакомо?
– И большинству здешних ребят тоже. Если бы ты не был одним из нас, Минотавр бы тебя прикончил, не говоря уж об амброзии и нектаре.
– Амброзия и нектар.
– Еда и питье, которые тебе давали, чтобы ты поправился. Они смертельно опасны для обычных детей. Будь ты одним из них, твоя кровь воспламенилась бы, а кости рассыпались в труху, едва бы ты их попробовал. Смирись. Ты полукровка.
Полукровка.
У меня было столько вопросов, что я не знал, какой задать первым.
И тут раздался хрипловатый крик:
– Надо же! Новенький!
К нам вальяжно приближалась высокая девчонка из уродливого красного домика. Позади нее шли еще три девчонки, такие же крупные, страшные и злобные на вид, как она, и в таких же камуфляжных куртках.
– Кларисса, – вздохнула Аннабет. – Может, найдешь себе занятие? Копье отполируешь, например?
– Конечно, мисс принцесса, – ответила девчонка. – Чтобы проткнуть им тебя в пятницу вечером.
– Erre es korakas! – рявкнула Аннабет, и я, сам не знаю как, понял, что по-гречески это значило «Иди к воро?нам!» и, судя по всему, было весьма неприятным ругательством. – У тебя нет шансов.
– Мы сотрем вас в порошок, – ответила Кларисса, но глаз у нее при этом дернулся. Возможно, она сомневалась, что сможет воплотить свою угрозу в жизнь. – А это еще что за хлюпик?
– Перси Джексон, – сказала Аннабет, – познакомься с Клариссой, дочерью Ареса.
Я удивленно моргнул:
– В смысле… бога войны?
Кларисса ухмыльнулась:
– Тебя что-то не устраивает?
