Я улыбнулась.
– Харрисоны выбрали себе щенка, но им надо уехать на несколько дней на будущей неделе, поэтому они заберут малыша на следующих выходных.
– А, вот как. Что ж, здорово, – сказала Ханна. – Я приготовила тушёную говядину с чили, помидорами и красной фасолью. Эвелин Уотерс поделилась овощами со своего огорода. Хочешь перекусить?
– Конечно! Спасибо, Ханна. Звучит аппетитно.
Я взяла с тумбочки стакан, а Ханна достала кастрюлю с чили из холодильника. Через пару минут я уже сидела за круглым дубовым столом с миской горячего чили и стаканом холодного молока.
– Ты не голодная? – спросила я Ханну.
Она поставила кастрюлю обратно в холодильник и повернулась ко мне.
– Я уже поела вместе с твоим отцом. У него сегодня встреча в центре города в начале дня, так что мы пообедали чуть раньше обычного.
– О… – разочарованно протянула я. Жалко, что папы нет дома. Мне хотелось обсудить с ним мои расследования. – Я загребла ложкой немного чили, подула на него и положила в рот. – М-м, какая вкуснятина, Ханна! – Я съела ещё ложку. – Кто-нибудь звонил, пока меня не было?
– Только Бесс, – сказала Ханна. – Просила ей перезвонить. Я так поняла, она хочет зайти, помочь тебе одеться к вечеринке. Спрашивала, когда ты будешь дома.
– Хорошо, спасибо.
Я предупредила Ханну о вечеринке, чтобы она не готовила мне ужин.
Она поспешила заняться стиркой, а я доела чили, поставила миску в посудомойку и вышла в коридор.
Я посмотрела на свои наручные часы. До вечеринки ещё далеко. Конечно, я намеревалась многое на ней выяснить, но это не значило, что день можно потратить впустую.
Я зашла в гостиную, взяла телефон и набрала хорошо знакомый мне номер. Трубку взяли после первого же гудка.
– Здравствуйте, – сухо ответил мне женский голос. – Полицейский департамент Ривер-Хайтс. Слушаю.
– Привет, Тоня, – сказала я. – Это Нэнси Дрю.
– А, привет, Нэнси. Чем могу помочь?
Тоня Уорд работала секретарём в главном офисе местной полиции. Она была расторопной, смекалистой и с сильным характером. Мне очень повезло иметь такую подругу, тем более что её начальник, шеф Макгиннис, довольно неодобрительно относился к моим любительским расследованиям.
– Шеф на месте? – спросила я.
– Секунду, сейчас уточню.
После недолгой паузы раздался другой голос:
– Алло?
– Здравствуйте, шеф Макгиннис, – сказала я. – Это Нэнси Дрю.
– Да, я понял, – устало ответил Макгиннис. – Что такое, Нэнси?
Я поднесла телефон к другому уху и взяла ручку на случай, если надо будет что-нибудь записать.
– Просто хотела узнать, что вам вчера удалось выяснить по делу Валинковской.
– Да, я слышал, что ты успела осмотреть место преступления до меня, – сухо произнёс шеф. Он не добавил «снова», но это явно подразумевалось. Надо было постараться ответить как можно тактичнее.
– Ну, как вы знаете, дом Симоны совсем недалеко от нашего, – ответила я со своей самой невинной интонацией. – Она меня позвала для моральной поддержки, только и всего.
– М-м, – с сомнением промычал Макгиннис.
Я прокашлялась.
– В общем, я немножко там осмотрелась, но никакие улики мне в глаза не бросились. Зацепок никаких. Судя по всему, входная дверь была не заперта, а ключ от витрины лежал на самом видном месте. Так что без отпечатков пальцев или…
– Ладно-ладно, – со вздохом перебил меня шеф Макгиннис. – Намёк понял, Нэнси. Нет, мы не нашли чужих отпечатков. Только мисс Валинковской и её гостей. Ну и твои, разумеется, и остальных двух «мушкетёров». На стеклянной витрине никаких отпечатков не было.
– Любопытно, – пробормотала я себе под нос. – Спасибо, шеф. Есть ещё какие-нибудь зацепки, которые я проглядела?
– Боюсь, что нет, – ответил Макгиннис. – Как ты и сказала, зацепок никаких. Мы пока проверяем места, в которые обычно попадают такие ценные вещицы, и держим связь с городами вверх и вниз по реке. – Я не могла его видеть, но готова была биться об заклад, что на этой фразе он пожал плечами. – Честно говоря, надежды мало. Скорее всего, преступник уже на полпути в Европу или на восточное побережье.
– Понятно. Ещё раз спасибо вам, шеф, – сказала я. – Не смею вас больше задерживать. Если выясните что-нибудь новенькое…
– Ты будешь первым не связанным с законом человеком, которого я наберу, – пообещал Макгиннис с едва заметной ноткой сарказма в голосе. – Пока, Нэнси. Передавай привет отцу.
– До свидания.
Я повесила трубку и задумчиво опустила взгляд, прокручивая в голове новую информацию. Чужих отпечатков не нашли. То есть я угадала, и виновен кто-то из самих французов? Или вор проявил осмотрительность и ни к чему не притрагивался? А может, задумал кражу заранее и пришёл в перчатках? Говорят, некоторые богатые коллекционеры готовы пойти на всё, лишь бы заполучить предметы искусства.
Вдруг один из таких коллекционеров узнал о яйце Фаберже – семейной реликвии, которую Симона не продала бы ни за какие деньги, – и твёрдо вознамерился прибрать его к рукам? И нанял профессионального вора, чтобы тот пробрался в дом и забрал желанное ювелирное изделие – именно его, и больше ничего. Потому что остальные ценности не представляли для этого богача интереса.
Я помотала головой. Нет, притянуто за уши. Сколько лет я наблюдала за тем, как папа разбирает свои дела, сколько загадок решила самостоятельно – уж кому, как не мне, знать, что самое очевидное заключение чаще всего оказывается правдой.
Вот только что это в данном случае? Напрашивались две основные теории. Первая: случайный прохожий заметил незапертую дверь, заглянул в гостиную, увидел яйцо в драгоценностях, быстро отыскал ключ и схватил добычу, а потом его спугнули, и больше он ничего взять не успел. Вторая: кто-то из обитателей или гостей дома – Симона, её племянник, один из его друзей – улучил подходящий момент и забрал яйцо.
«Возможно, на сегодняшней вечеринке мне удастся подтвердить или опровергнуть вторую теорию», – подумала я и снова покосилась на свои наручные часы. Успею забежать к соседям Симоны, чтобы собрать круг подозреваемых по первой теории? Можно будет прикрыться делом о кабачках, чтобы их разговорить, и как бы невзначай задать несколько вопросов, связанных с тайной пропавшего яйца Фаберже.
Я всё ещё стояла перед телефоном, когда он резко зазвонил, грубо прервав мои размышления. Не медля ни секунды, я подняла трубку.
– Алло?
– Нэнси! – крикнула Бесс прямо мне в ухо. – У меня ужасная новость!
Глава седьмая
Сбор улик
Душа у меня ушла в пятки.
– Что случилось?! Что такое, Бесс? Говори же скорее! Кому-то плохо? Кто-то пострадал?
– Нет-нет, ничего подобного, – ответила Бесс немного пристыженно, а потом продолжила: – Ты извини, что я так раскричалась. Просто мама меня попросила остаться дома на несколько часов, приглядеть за Мэгги – бедняжка подхватила желудочный вирус. Так что я не смогу прийти к тебе и помочь выбрать наряд для вечеринки.
У меня тут же отлегло от сердца. Для Бесс это было самое страшное горе на свете.
– Думаю, я это как-нибудь переживу. Уж постараюсь справиться сама и тебя не опозорить.
Бесс хихикнула.
– Извини ещё раз, что напугала. Чем займёшься до вечеринки?
Я пересказала ей свои соображения по делу Симоны.
– Так что хочу пообщаться с соседями. Проверю, знает ли кто-нибудь о том, что яйцо пропало, и в то же время попытаюсь выяснить, кто уничтожает кабачки.
Мы с Бесс поболтали ещё несколько минут, а потом её позвала мама, и она повесила трубку.
Я втайне радовалась тому, что сегодня у Бесс не будет времени изображать из себя модного консультанта. Раз она не придёт, можно со спокойной душой заняться расследованием.
За следующие несколько часов я успела посетить около шести домов на Блафф-стрит. Узнала всё и даже больше о камнях в почках мистера Карра, посмотрела вместе с Ньюбергами видеозаписи из их семейного архива, которые они сняли во время поездки в Лас-Вегас, полюбовалась на новый ковёр Уинтеров, занимавший всё пространство пола от стены до стены, но так ничего и не выведала по интересующим меня вопросам. Только то, что за последние дни пострадали кабачки и в других огородах. Вернувшись домой, я начала собираться на вечеринку.
«Почему злоумышленник расправляется исключительно с кабачками? – гадала я, вставая под душ и настраивая воду. – Чем они ему не угодили? Почему он не трогает помидоры, стручковую фасоль или лук?»
В то же время мне не давало покоя второе дело. Зачем вору пробираться в чужую гостиную ради одного-единственного яйца? Понятно, что это самое ценное из сокровищ Симоны, но ведь несложно было захватить ещё вещичку-другую и выручить за них довольно крупную сумму. Сунуть в карман браслеты с бриллиантами и жемчугом или стащить небольшую картину маслом, а может, антикварную безделушку. Как мне казалось, такую возможность не упустил бы ни профессиональный вор, ни начинающий.
Я мысленно отбросила теорию об одержимом коллекционере. Маловероятно.
Тут я осознала, что уже какое-то время неподвижно стою под горячим душем и напрасно трачу воду.
Выключив кран и понадеявшись на то, что всё-таки машинально помыла голову, пока строила свои теории, я вытерлась полотенцем, накинула свой любимый махровый халат и надела пушистые розовые тапочки.
Оказавшись в своей комнате, обклеенной жизнеутверждающими обоями в белую и жёлтую полоску, я снова задумалась над тайной пропавшего яйца Фаберже. Нет, всё-таки это была не обычная кража. Чем больше я над ней размышляла, тем сильнее убеждалась в том, что семейную реликвию забрал кто-то из обитателей дома. Другие теории казались мне шаткими, поскольку в них чересчур большое место отводилось случайным совпадениям. Провернуть ограбление среди бела дня казалось делом крайне рискованным.
Впрочем, у меня всё ещё не было ответов на самые главные вопросы: кто именно забрал яйцо и почему? Пожалуй, найти их можно было на сегодняшней вечеринке, до которой оставалось около часа. Только я хотела прийти подготовленной, поэтому села за свой письменный стол и включила компьютер. Пора было провести небольшое исследование.
Через пятьдесят минут я знала о яйцах Фаберже всё. Прочитала про российского императора Александра III, который впервые заказал у ювелира Карла Фаберже покрытое драгоценностями яйцо в качестве подарка на Пасху для своей жены, императрицы Марии Фёдоровны. Про сына Александра, Николая II, который продолжил традицию после смерти отца и каждый год дарил по яйцу матери и супруге. Пе
тер Карл Фаберже усердно трудился, всякий раз стараясь превзойти самого себя, и с помощью своих мастеров создавал уникальные яйца невиданной красоты из золота, серебра, драгоценных и полудрагоценных камней, цветной эмали. На изготовление одного яйца уходил чуть ли не целый год.
Русская революция жестоко прервала царский род Романовых, и традиция изготовления яиц ушла в прошлое. Из пятидесяти шести ювелирных шедевров на настоящий момент было известно о местонахождении лишь сорока четырёх.
Разглядывая страницу сайта с фотографиями драгоценных яиц, я случайно заметила время в правом нижнем углу экрана и ахнула. Нэд должен был приехать за мной уже через десять минут!
– Ой-ой, – пробормотала я и поспешно выключила компьютер.
Я носилась по комнате, словно золотисто-рыжий тасманский дьявол, быстро собираясь на вечеринку. Порывшись в шкафу, я извлекла на свет блузку и юбку, которые выбрала вместе с Бесс в наш последний поход по магазинам. Юбка оказалась тесновата, но выглядела прилично. К тому же мне не хотелось тратить время на поиски другого наряда.
После этого я ринулась обратно в ванную. Волосы успели подсохнуть, и мне потребовалось всего несколько минут, чтобы уложить их с помощью фена и щётки для волос. Получилось довольно симпатично. Когда я наносила тени для век лёгкими взмахами кисточки, с улицы донёсся хруст гравия под колёсами автомобиля. Я подбежала к окну, чуть не потеряв равновесие из-за узкой юбки, и увидела у тротуара машину Нэда. Высунулась в открытое окно и крикнула:
– Подожди, я сейчас выйду!
Он посмотрел на меня и кивнул. Я ещё раз окинула взглядом свою юбку, гадая, не стоит ли переодеться, но решила, что на это уйдёт слишком много времени. Стараясь не шагать слишком широко, я подхватила с кровати сумочку, вышла из комнаты и спустилась по лестнице.
Нэд ждал меня на тротуаре.
– Всё, я готова, – произнесла я, отдышавшись. Мне всё-таки удалось сообразить, как ходить в этой узкой, прямой, как карандаш, юбке, и остаток пути я бежала бегом. – Можем идти. Ты как хочешь добраться, пешком или на машине?
Нэд опустил взгляд. Сначала я подумала, что он удивился моему выбору одежды. Не помню, когда последний раз наряжалась в юбку. Он, наверное, тоже. Вдруг Нэд показал на мои ступни и сказал:
– Если ты прямо так собралась идти, лучше всё-таки поехать.
– Ты о чём? – Я посмотрела вниз и обнаружила, что на ногах у меня так и остались пушистые розовые тапочки! – Ой, – выдала я, отчаянно краснея. Нэд рассмеялся. – Надо сбегать переобуться.
– Да ладно, зачем? – с усмешкой отозвался он. – Может, заведёшь новую моду. «Сонный образ».
Я игриво толкнула его локтем.
– Очень смешно! Не вздумай рассказывать об этом Бесс.
Я быстро переобулась в туфли, и всего за несколько минут мы с Нэдом добрались до дома Симоны. Нэд припарковал автомобиль, и мы вышли на лужайку. Тут на дороге показалась машина Бесс. Мы решили подождать девчонок, а потом все вместе направились к крыльцу.
Симона открыла дверь, и мне в глаза сразу бросились её яркая улыбка и стильная шёлковая юбка.
– Привет! – радостно воскликнула она. – Нэнси, Джордж, Бесс, как приятно снова вас видеть! А ты, должно быть, молодой человек Нэнси? – дружелюбно обратилась она к Нэду.
– Да, Нэд Никерсон, – представился он, протягивая руку. – Спасибо за приглашение.
– Тебе спасибо, что пришёл, Нэд, – любезно отозвалась Симона, пожимая ему руку. – Я Симона Валинковская. Все друзья Нэнси – мои друзья. Наверняка она тебе рассказала, что мне вчера довелось пережить. Так вот, Нэнси сразу ко мне пришла и поддержала добрым словом. Очень мне помогла.
Я собиралась немного подождать, прежде чем переходить к теме кражи, но раз Симона сама её подняла…
– Есть какие-нибудь новости о яйце? – спросила я.
Симона печально улыбнулась и ответила:
– Нет, к сожалению. В полиции говорят, что ищут его, но советуют на чудо не надеяться. Только я всё равно надеюсь… Ах, но что же мы стоим на пороге? Проходите, пожалуйста. Ребята нас ждут.
Мы прошли в гостиную, где уже собрались Пьер и его друзья. Всё было готово для вечеринки: на столе горели свечи и стояли тарелки с аппетитными угощениями. Из стереопроигрывателя лилась французская музыка, а Тео в шутку изображал замысловатый гавайский танец перед камином. Рене с Пьером наблюдали за ним, смеялись и хрустели картофельными чипсами. Только Жак выглядел понуро. Он сидел в кожаном кресле в дальнем углу и смотрел невидящим взглядом в одну точку. Рядом с ним на столике я заметила нетронутый стакан лимонада.
Когда мы вошли, все поспешили нас встретить, даже Жак. Симона представила Нэда, и ребята вежливо с ним поздоровались, но их явно больше интересовала Бесс. Честно говоря, этим вечером она выглядела как никогда сногсшибательно. Пастельно-голубое платье подчёркивало красивые изгибы её фигуры и хорошо сочеталось с кожей нежно-персикового цвета. Вскоре Бесс тесным кольцом окружили поклонники.
Нэд, восхищённый гостиной, уставленной всякими интересностями, разговорился с Симоной, и она решила устроить ему небольшую экскурсию по дому. Мы с Джордж подошли к столу, чтобы налить себе по стакану лимонада.
– Тебе не кажется, что Симона слишком весёлая для человека, которого недавно обокрали? – прошептала мне она.
Я кивнула, потому что подумала о том же самом.
