Когда голос организатора через громкоговоритель призвал участников сделать перерыв на чашечку горячего шоколада, Энтони с легкостью подхватил Кейт под мышку и заскользил к выходу. Тяжелые коньки Кейт бесполезно болтались в воздухе. Он осторожно опустил ее на ковровое покрытие, подождал, пока она вспомнит, как люди ходят по твердой земле, и только затем отпустил ее. Кейт не могла отрицать, что чувствовала себя несколько возбужденной, и не только от быстрого катания.
Они сидели за липким пластиковым столиком, Кейт подцепляла ложечкой взбитые сливки с поверхности напитка и слушала, как Энтони рассказывает о своих детях.
– Хочешь посмотреть их фотографии? – спросил он.
Кейт кивнула, и он достал телефон. На экране высветились два улыбающихся детских личика. У них были темные волосы, как у отца. Резкая боль поднялась откуда-то снизу до ее сердца. Кейт задалась вопросом, какого цвета будут волосы ее детей? Будут ли у них ее зеленые глаза? Цвета болота, как описал их Мэтт. Или они будут того же цвета, что у их отца? Странное чувство жажды неизвестного проснулось в ней; одно из самых приятных чувств в этой жизни.
– У тебя прекрасные дети, – произнесла она.
– Спасибо. – С довольным видом он убрал телефон в карман. – Трудно познакомиться с кем-то, когда у тебя есть дети. Я хотел бы встретить кого-то особенного, но в глубине души всегда беспокоюсь: любит ли она детей? Понравятся ли ей мои дети? Понравится ли она моим детям?
– Это, конечно, важно, – согласилась Кейт. – Но знаешь, когда люди нашего возраста знакомятся, естественно предполагать, что у кого-то из них есть дети. Например, для меня это никогда не было препятствием к знакомству.
Энтони вздохнул, размешивая шоколад.
– Но всегда возникают дополнительные ожидания.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, люди судят о моем характере определенным образом, потому что видят моих детей, но я все еще молод, я хочу большего.
Кейт старалась, чтобы интонации голоса не выдали ее. Она хотела детей. Она знала это. С мужем или без.
– Ты не хочешь больше детей? – спросила она.
– Нет, – ответил Энтони. – У меня уже есть. Они идеальны. Я их обожаю. Но больше не хочу. Я все это уже проходил, понимаешь? Бессонные ночи, зубы режутся… И я беспокоюсь, что если у меня будут дети от другой женщины, мои малыши будут чувствовать, что они лишние.
– Все зависит от того, как ты справишься с этой ситуацией, – возразила Кейт. – Я имею в виду, ты можешь встретить кого-то, кто заставит тебя изменить мнение. Никогда не говори никогда… правда?
Энтони осушил свой стаканчик и потер руки.
– Нет. Это не про меня. Я себя знаю. Если принял решение, то так и будет. – Он указал на каток. – Продолжим?
Кейт кивнула, пытаясь скрыть под улыбкой свое разочарование. Энтони протянул ей руку, и она нырнула под нее, сжавшись у его бока. Когда Энтони вынес ее на лед, она твердо приняла решение не дать унынию овладеть ее настроением. Вместо этого поклялась насладиться первым и последним свиданием с красавцем-пожарным и просто вписать его в список своих побед.
Все шло замечательно. У них было много общего, не считая умения держаться на коньках. Но Кейт не собиралась тратить время на то, что не приведет ее к желаемому; все же она заслуживает лучшего. Заслуживает быть с кем-то, кто не станет просить ее пойти на компромисс в таких важных вещах, как дети.
Энтони помог Кейт управиться с коньками, и они вместе отправились на парковку. Кейт припарковалась в дальнем углу, и он проводил ее до машины. «Рыцарь во всем», – подумала она. И на секунду ее решительность пошатнулась.
Энтони прочистил горло.
– Мы увидимся еще раз? Я бы очень этого хотел, – произнес он.
Кейт нахмурилась, но сдержалась.
– Было бы здорово, – начала она, – но…
– Пожалуйста, не надо «но», – перебил Энтони. – Ты мне очень нравишься, и мне кажется, я тебе тоже.
Кейт выпрямилась.
– Но дело в том, – продолжила она, – что я хотела бы однажды завести детей. Я вовсе не собираюсь обязательно найти отца моих детей на этих свиданиях. И собственно, даже не считаю, что в моей семье обязательно должен быть мужчина. Но прямо сейчас я не хочу начинать отношения с кем-то, в кого могу серьезно влюбиться, потому что эти отношения обречены на провал, ведь в конце концов я захочу детей, а ты – не захочешь.
– Ничего себе, – ответил Энтони, – мне казалось, ты никогда не уклоняешься от трудностей.
– Это не трудность. Это тупик. Я не собираюсь менять свое мнение, и ты, кажется, тоже. Ты сам сказал, что принимаешь решение раз и навсегда.
– Жестоко, но справедливо, – согласился Энтони.
Кейт пожала плечами.
– Ты был со мной честен, и я отвечаю тебе тем же.
– Я ценю это. Ты права. Я не хочу больше детей. Пока. Не буду врать, они изматывают. Наверное, с тобой мне было бы гораздо проще.
– Мне тоже так кажется, – согласилась Кейт.
И протянула ему руку, но Энтони обнял ее за талию и притянул к себе.
– Если ты не против, – произнес он, – я хотел бы уйти, почувствовав, как все могло бы сложиться, если бы было иначе.
– Не против, – сказала Кейт.
Это был хороший поцелуй. Такой, от которого прокатывается волна по телу, до пальцев и обратно. Но все же, когда он ушел, девушка чувствовала, что приняла правильное решение. Она все еще думала об этом поцелуе, когда вернулась на Блексфордскую площадь. Фары ее авто осветили кафе «Грушевое дерево» и Мэтта, опасно балансирующего на лестнице, с которой он развешивал гирлянды.
Кейт остановилась и вышла.
– Господи, что ты творишь? – воскликнула она.
– А на что похоже? – ответил он напряженным голосом, вытягиваясь, чтобы закрепить провода.
– Зачем тебе понадобилось их вешать в полдвенадцатого ночи? – удивилась она.
– Днем у меня не было времени, – ответил он. – И если бы я вешал днем, каждый таракан давал бы мне совет, как делать это правильно.
– Вот там немного не хватает! – сказала Кейт.
Мэтт, поморщившись, бросил на нее взгляд.
– Очередная умная задница. Будешь помогать или давать мудрые указания?
– Давать указания.
В какой-то момент Мэтт отклонился слишком далеко, и лестница зашаталась. Кейт вцепилась в нее и осторожно выровняла.
– И помогать, – добавила она.
Вдвоем им удалось без происшествий запустить гирлянду из светящихся сосулек вдоль крыши кафе, а сверху прикрепить веселого Санту в санях. Когда они закончили, пальцы Кейт занемели от холода.
– Подожди минутку, схожу включу гирлянду, – попросил Мэтт. – А потом сделаю нам горячий шоколад.
Кейт ждала, согревая ладони дыханием, пока друг вернется из темного кафе. Через мгновение фасад осветился сотнями сверкающих нитей, грациозно покачивающихся, как щупальца медузы. Щеки веселого Санты пылали, как красные маки; казалось, что он вот-вот оторвется от крыши и взлетит, посвистывая, со своим фирменным хохотком.
Мэтт присоединился к ней, и они стояли, восхищенные своей работой на тихой деревенской площади.
– Пойдем, – сказал ей Мэтт через минуту, – у меня молоко на плите.
Кейт прошла вслед за ним на кухню через неосвещенный зал. В темном пустом кафе было что-то успокаивающее, обнадеживающее, словно оно спало, ожидая утра, чтобы снова ожить.
Под одной конфоркой горел огонь, Мэтт накладывал какао и сахар в кастрюльку с молоком, яростно перемешивая его маленьким венчиком, похожим на воздушный шар. Затем он повернулся к кухонному столу и разлил горячий шоколад по кружкам. Одну из них он передал Кейт.
– Эксклюзив от «Секси-кошечек», – спросил он, указывая на ее свитер.
– Как ты догадался? Это один из шедевров Петулии. Она связала его, кажется, на позапрошлое Рождество.
– А что на этот год? – спросил он.
– Не знаю. Надо спросить у нее.
Кейт сделала глоток из своей кружки.
– Отлично, – похвалила она. – С корицей?
Мэтт довольно кивнул.
– Палочка корицы. Бросается в кастрюлю, когда молоко еще не закипело.
Кейт благодарно кивнула.
– Ну, так как свидание? – спросил Мэтт.
– Просто прекрасно.
– Прекрасно? Это весомое слово! – заметил он.
– Он мог бы стать серьезным соперником для других.
– Но? – продолжил за нее Мэтт.
– Но мы больше не увидимся.
– Не хочешь об этом говорить?
– Вообще-то, нет.
Некоторое время они молчали, потягивая шоколад.
– Помнишь, как мы пролезали сюда, когда мама закрывала магазин, и делали мороженое? – спросил Мэтт.
– А как воровали шоколад из холодильника?
Мэтт засмеялся.
– Да уж. Пробирались через заднюю дверь на корточках, пока мама не видит.
– Ее крики потом было слышно с дальнего конца сада, – рассмеялась Кейт.
– Чертовы дети! – потрясая кулаком воскликнул Мэтт, копируя интонации матери.
– Сейчас вспоминаю, какими же мы все-таки были засранцами, – сказала она.
– Это точно. Зато неплохо повеселились.
– Конечно.
– Нам надо синхронизировать воспитание наших детей. Хочу, чтобы твои и мои дети росли вместе, как мы.
– Может, придется тебе подождать, чтобы со мной синхронизироваться, – задумалась Кейт.
– Ничего, – ответил Мэтт, – я не тороплюсь.
Они допили шоколад и поставили пустые кружки в раковину.
– Мне пора, – сказал Мэтт. – Дома Сара, ей нужно составить кучу документов. Она беспокоится.
– Ладно. А у меня еще работа утром. Мне пора в кровать. – Кейт почувствовала, как мышцы на ногах начали болеть от катания на коньках.
Мэтт махнул ей на прощание. Он все еще стоял на месте, когда она завернула за угол.
5 декабря. Четвертое рождественское свидание
– А это обязательно должно быть «Грушевое дерево»? – спросила Кейт. – Я была там прошлым вечером, помогала Мэтту с освещением. Надо сменить декорации. Разве нельзя поехать в город? Возле парка Фитцвильям открылось неплохое местечко.
Было субботнее утро, Кейт говорила с Лаурой по телефону.
– Я всю ночь не спала, – голос Лауры нервно звенел, – у Чарли режутся зубки. А когда просыпается Чарли, просыпается и Мина. Единственный, кто в нашей семье не просыпается, это Бен. Ты хоть представляешь, как трудно втиснуть двух детей в автокресла, а потом еще всю дорогу слушать диски со стишками, пока они орут?
Кейт хотела ответить, но Лаура не останавливалась.
