Лоренс с изумлением увидел, что Стефани протягивает ему еще одну книгу.
– Это вам для общего развития. «Орельен». Лучший роман Луи Арагона. Действие самых важных сцен происходит в Живерни. Это главы с шестидесятой по шестьдесят четвертую. Уверена, что вам понравится.
– Спа… Спасибо.
Он не мог сообразить, что бы еще сказать, и проклинал себя за тупость. Стефани застала его врасплох. Каким боком во всю эту историю затесался Арагон? Серенак чуял, что упускает что-то существенное. Он взял книгу, сунул под мышку и протянул руку Стефани. Учительница ее пожала.
Пожалуй, слишком крепко.
И держала ее слишком долго.
Секунду или даже две. Достаточно долго, чтобы он дал волю своему воображению. Чтобы ему почудилось, что она без слов кричит ему: «Не уходи. Не бросай меня. Ты – моя единственная надежда, Лоренс. Без тебя я погибну».
Стефани улыбнулась. Ее глаза сияли.
Конечно, он все придумал. Ненормальный. Еще не хватало завалить первое серьезное расследование в Нормандии.
Стефани – самая обыкновенная женщина. Без всякого двойного дна.
Просто необыкновенно красивая. Но она принадлежит другому.
Так что все в порядке.
Он неловко попятился к выходу.
– Стефани, составьте для меня, пожалуйста, список учеников. Завтра я пришлю за ним помощника.
Они оба знали, что никого он не пришлет. Он придет сам. Она надеялась, что он придет.
11
Вернонский автобус свернул на улицу Клода Моне и покатил к церкви. В этой части деревни толпы туристов обычно редеют. Мне нравится ехать по деревне на автобусе. Сидеть на переднем сиденье и с высоты озирать окрестности. Мы проехали две художественные галереи – «Демаре» и «Канди», агентство недвижимости «Престиж», гостиницу «Кло-Флери», отель «Боди». Автобус нагнал стайку ребятишек, шагавших по проезжей части с ранцами на спине. Водительша надавила на клаксон, и ребятня бросилась к обочине, нещадно топча и ломая ирисы и штокрозы. Двое убежали вперед и скрылись из виду. Я их узнала. Поль и Фанетта. За ними несся Нептун. Эта псина обожает детвору. Особенно Фанетту – девчонку с косичками.
По-моему, у меня начинается старческий маразм. Переживаю из-за своей собаки, а она знай себе развлекается с деревенскими детишками.
В конце улицы показалась остановка. Я вздохнула. Ну и народищу! Человек двадцать, не меньше. С чемоданами на колесиках, рюкзаками, спальными мешками и – как же иначе? – упакованными в крафт-бумагу большими картинами.
12
Фанетта держала Поля за руку. Они прятались за большим стогом сена на большом поле, разделяющем шоссе Руа и улицу Клода Моне, прямо напротив гостиницы «Боди».
– Тише, Нептун! Из-за тебя нас увидят!
Пес непонимающе смотрел на двух одиннадцатилетних ребятишек. В шерсти у него запуталась солома.
– Иди отсюда! Вот дурак!
Поль расхохотался. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, а ранец бросил на землю.
Классно он смеется, – подумала Фанетта.
– Вон они! – вдруг воскликнула она. – Вон, в самом конце улицы! Сматываемся!
Они вскочили. Поль торопливо подхватил свой ранец, и дети направились к улице Клода Моне.
– Скорее, Поль! – Фанетта тянула приятеля за руку. За спиной у нее болтались две косички. – Туда!
Возле церкви Святой Радегунды Фанетта свернула за угол, пробежала по посыпанной гравием дорожке, поднимавшейся вверх, и укрылась за плотной живой изгородью. Нептун за ними не увязался, остался обнюхивать обочину, изредка задирая заднюю ногу в подходящих местах. Отсюда, со склона холма, дома казались приплюснутыми к земле. Поль снова засмеялся.
– Тише ты! Они сейчас пройдут.
Поль отступил на шаг и сел на белое надгробие. Вернее, сразу на два лежащих рядом надгробия, одно – Клода Моне, другое – его второй жены Алисы.
– Поль, ты что? Не видишь, куда садишься? Это могила Моне!
– Ой.
– Ладно, ничего.
Обожаю, когда Поль сделает глупость, а потом извиняется.
Фанетта тоже фыркнула. Поль поднялся и шагнул в сторону, стараясь не прикасаться к другим надгробиям, под которыми покоились остальные члены семейства Моне.
Фанетта не спускала глаз с дороги. Кто-то шел к их убежищу.
Они!
Камиль, Винсент и Мэри.
Первым приблизился Винсент. Остановился и принялся пристально, будто индейский охотник, озирать окрестности. Заметил Нептуна и крикнул:
– Фанетта! Ты где?
Поль снова фыркнул. Фанетта зажала ему рот ладошкой.
Камиль тоже добрался до церкви. Ростом он был меньше Винсента, из коротких рукавов рубашки выглядывали пухлые руки, над ремнем нависал круглый животик. Он запыхался. Бедный толстячок.
– Видел их?
– Не-а. Наверное, они дальше.
Мальчики пошли вперед. Винсент снова крикнул, на этот раз громче:
– Фане-е-т-та-а-а! Ты где?
Сзади донесся писклявый голос Мэри:
– Могли бы и меня подождать!
Камиль с Винсентом уже с минуту как ушли, когда перед церковью появилась Мэри. Для своих десяти лет это была довольно высокая девочка. Из-под очков у нее ползли слезы.
– Мальчики, ну подождите! Ну ее, эту Фанетту… Меня подождите!
Мэри повернула голову к могилам, и Фанетта инстинктивно присела за спину Поля. Но Мэри никого не увидела и поплелась по улице Клода Моне, поднимая сандалиями пыль.
Уф!
Фанетта поднялась, улыбаясь до ушей. Она потуже заплела растрепавшиеся косички. Поль вытряхивал из штанов забившиеся в обшлага мелкие камешки.
– Почему ты от них убежала?
– Они меня раздражают. А тебя разве нет?
– Ну, в общем, да. Слегка…
– Сам посуди. Камиль без конца талдычит, какой он весь из себя отличник. А Винсент еще хуже! Видеть его не могу! Он на меня давит, понимаешь? Шагу не дает ступить. Про Мэри я вообще молчу. Только и знает, что хныкать. И учительнице на меня ябедничает…
– Она тебе завидует, – тихо сказал Поль. – А я? Я на тебя не давлю?
Фанетта сорвала с ветки листок и пощекотала Полю щеку.
Ты, Поль, совсем другое дело. Не знаю почему, но совсем-совсем другое.
– Дурак! Ты же знаешь, что я выбрала тебя. Навсегда. (Поль зажмурился от удовольствия.)
– Наверное, да. Но только не сегодня.
Она встала на цыпочки и поглядела на дорогу. Путь свободен.
Поль вытаращил глаза:
– Что? Ты что, меня тоже бросаешь?
– Угу. У меня важная встреча. Секретная.
– С кем?
– Говорю же – секрет. Ты за мной не ходи. Я только Нептуна с собой возьму.
Поль принялся тереть пальцы, словно они у него внезапно заболели.
Все из-за этого убийства. В деревне только о нем и разговоров. По улицам полицейские ходят. Даже страшно. Как будто нам тоже грозит опасность…
– Слово? – настойчиво спросила Фанетта.
– Слово, – нехотя ответил Поль.
День третий
15 мая 2010 года
(Вернонская больница)
Аргументация
13
Над кроватью на часах светились цифры. 01:32. Заснуть не удавалось. Последняя медсестра заглядывала сюда больше часа назад. Наверное, решила, что я сплю. Сплю! Ха-ха. Как будто в этом ужасном кресле можно заснуть.
Я смотрела на капельницу. Из полуопавшей груши капало лекарство. Как долго они собираются держать его на капельнице?
Несколько дней? Месяцев? Лет?
Он тоже не спал. Речь у него пропала еще вчера – во всяком случае, так сказали врачи. Двигаться он тоже не может, но может смотреть. Вот и лежит с открытыми глазами. Если верить медсестрам, он все понимает. Они мне раз сто повторили: «Разговаривайте с ним. Почитайте ему что-нибудь. Для вашего мужа это очень важно».
На тумбочке высится стопка журналов. Когда в палату заходит медсестра, я делаю вид, что читаю ему вслух. Но стоит ей закрыть за собой дверь, умолкаю.
Если он, как они утверждают, все понимает, значит, поймет и это.
Я снова посмотрела на капельницу. Медсестры объяснили, что капельница поддерживает в нем жизнь. Но подробности я забыла.
Время будто остановилось. Я все-таки беспокоилась за Нептуна. Бедная собака, совсем там одна. Но не всю же ночь мне здесь торчать!
Медсестры намекали, что дела у него совсем плохи. По-моему, за последние десять минут он ни разу не мигнул. Уставился на меня и смотрит. Черт бы его подрал.
2:12.
Опять заходила медсестра. Посоветовала мне вздремнуть. Я согласно кивнула.
Я уже приняла решение.
Подождала еще немного. Убедилась, что в коридоре тихо. Встала. Еще чуть выждала и трясущейся рукой вырвала иглы капельниц. Всех трех. Одну за одной.
Он смотрел на меня безумным взглядом. Понял. Уж это-то он точно понял.
А чего он хотел?
