– Я бы сказал, «винтажная», – подмигивает мне Ной. – Полагаю, начала двадцатого века, а может, и раньше.
– Пожалуй, – говорю я, разглядывая ее. – Только она вряд ли работает.
– Думаю, эта старушка сшила свой последний подъюбник много лет назад. Но я и не предполагал, что ты будешь на ней шить. Я думал, пригодится для оформления. Она будет прекрасно смотреться рядом с твоими изделиями.
– Да, она могла бы отлично встать в витрине, если расчистить место. Сколько ты за нее хочешь?
– Нисколько, – мотает головой Ной. – Честно говоря, ты сделаешь мне одолжение, если заберешь ее. Денег за нее не выручишь, особенно в таком состоянии, а кроме того, в прошлом году ты помогла Ане украсить «ромашишку». За нами должок.
– Глупости! Мне было приятно сшить вам подушки.
Я снова смотрю на швейную машинку.
– Ну да, она отлично подойдет для декора… но я должна что-то дать тебе за нее, Ной.
– Не стоит, Кейт, я уже удачно продал старые принадлежности для рисования, которые там были. Вчера один парень заглянул посмотреть и сразу все схватил. Он открывает магазин художественных товаров и сказал, что они будут классно смотреться. Тогда-то я и подумал о тебе насчет машинки.
– Очень вовремя! И где же будет этот магазин – неподалеку?
– Ну да, выше тебя по улице, на месте старой мясной лавки.
– Что? – восклицаю я. – Здесь, в Сент-Феликсе? Говоря «неподалеку», я думала, речь идет о Пензансе или Ньюлине…
– Вообще-то он только обустраивается. Думаю, откроется через недельку-другую. Славный парень. Судя по всему, только приехал.
– Но ведь художественные товары продаем мы, – мрачнея, говорю я. – В цокольном этаже.
– А, ну да. – До Ноя внезапно доходит, что меня так задело. – Я не подумал. Ну это же не создаст тебе особых проблем, верно? Посмотри, сколько у нас кондитерских – и все они получают прибыль.
– Спрос на пирожки гораздо выше, чем на художественные товары, это совсем другое дело. Взгляни иначе: если в Сент-Феликсе откроют прокат винтажных автомобилей, вас с Аной это встревожит?
– Разумеется, – кивает Ной. – Твоя мысль понятна, Кейт, только вряд ли ты что-то можешь поделать, раз он уже вот-вот откроется.
– Ну, это мы еще посмотрим, – говорю я, скрещивая руки на груди.
Глава 3
Я еще раз благодарю Ноя, обещаю вернуться за машинкой и ухожу. Затем мы с Барни идем назад к Харбор-стрит, и в голове у меня просто гудит.
Разумеется, Ной прав – я не могу никому физически помешать открыть здесь художественный магазин, но если это произойдет, то, безусловно, повлияет на наши доходы. У нас продавались товары для рукоделия и творчества. Мы и не пытались стать специализированным художественным магазином, просто помещение не позволяло, но мы были единственным местом в Сент-Феликсе, где можно было купить краски, поэтому, когда у одного из многочисленных художников-любителей, которые ежегодно слетаются в наш город, заканчивался ультрамарин, лазурный или любой другой оттенок синего или зеленого, как это нередко случалось, у него была одна дорога – к нам.
– Я сейчас опять ненадолго убегу, – говорю я Аните, запуская в дом Барни, который направляется прямиком к миске с водой за прилавком. – Вы с Себастианом справитесь без меня, да?
– Ну конечно, дорогая, – отвечает Анита, складывая образцы стеганой ткани аккуратными треугольниками. – Надеюсь, дело приятное.
– Не совсем, – быстро говорю я, пока не желая вдаваться в подробности. – Я мигом. Молли уже пришла?
– Да. Я отправила ее наверх делать уроки, как ты сказала.
– Анита, ты чудо!
– Кусочек торта для утешения ей не повредит, – Анита складывает ткань и безмятежно улыбается.
Я выхожу из магазина и быстро иду по Харбор-стрит. По пути машу местным пекарям Анту и Деку из «Синей канарейки». Как обычно к вечеру, их витрина почти пуста, а в кондитерской гораздо тише, чем в дневные часы, когда очередь вытягивается до мостовой и люди терпеливо ждут изысканных тортов, сэндвичей и, конечно же, традиционных пирожков.
Старая мясная лавка, о которой говорил Ной, находится не на Харбор-стрит, а выше, на небольшом перекрестке, где располагаются «солидные» заведения, в том числе аптека, банк и киоск печати.
Я обратила внимание, что в ней идет ремонт, когда шла мимо несколько недель назад, но поскольку окна были закрыты ставнями, я даже не задумалась о том, что в ней планируют открыть.
Зато теперь только об этом и думаю.
Я разглядываю дом, в котором была старая мясная лавка, а мимо меня по тротуару идут знакомые.
– Привет! Чудный денек, да? – обращаюсь я к ним.
Одно из окон наверху открыто, и до меня доносятся звуки радио. Там точно кто-то есть.
– Эй! – кричу я в открытое окно. – Кто-нибудь дома?
Кто бы там ни был, он явно не слышит меня из-за музыки. Я подхожу к двери и стучу, а затем снова отступаю назад.
Безрезультатно.
Я снова барабаню в дверь, на этот раз более настойчиво.
– Аллё, – раздается из окна, – чем могу помочь? Мы еще не открылись.
– Да, вижу, – кричу я в ответ и отступаю назад, чтобы понять, с кем имею дело. – Я хотела бы переговорить с владельцем, если он на месте.
– Это я. – Из окна выглядывает улыбающийся мужчина в бейсболке. – Чем могу быть полезен?
– Может, вы спуститесь и откроете дверь? – спрашиваю я. – Мне вообще-то неудобно кричать в окно.
– А мне неудобно открывать дверь.
– Почему?
Он отводит глаза, а затем вздыхает.
– Можете мне поверить. Что вам нужно? – слегка раздраженно спрашивает он. – Я сейчас немного занят.
Прелестно.
– Я хотела поговорить с вами насчет вашего магазина.
– О чем? Вам нужна работа? Я пока никого не нанимаю.
– Вовсе нет. Вообще-то у меня свой магазин.
– Поздравляю! – ухмыляется он. – Значит, мы с вами коллеги. Повезло так повезло.
Не могу сказать, произносится ли это с сарказмом – он по-прежнему скалится на меня сверху и невинно смотрит темно-карими глазами в ожидании ответа.
– Слушайте, я не готова вести подобный разговор у всех на виду, – говорю я ему. – Есть вещи, которые… я хотела бы обсудить лично.
– Да ну? – я вижу, как его брови ползут вверх. – Звучит интригующе. Я тут закончу через… – он смотрит на часы, – пожалуй, через час. Встретимся в пабе у гавани, скажем, в… шесть? За кружкой пива мы можем обсудить все, что вам заблагорассудится.
– Вы имеете в виду «Веселую русалку»?
Он кивает.
– Ладно, – вздыхаю я, – если вы не готовы спуститься и поговорить со мной сейчас… – Я жду в надежде, что он изменит свое решение.
– Не готов.
– В таком случае придется мне, видимо, встретиться с вами в шесть.
– Отлично. – Его голова исчезает в окне. – Если на этом у вас всё, – добавляет он, снова появляясь через несколько секунд, – потому что некоторым из нас, владельцев магазинов, приходится работать. – Его голова снова исчезает, и окно захлопывается.
Я закатываю глаза и в отчаянии трясу головой. Затем разворачиваюсь и иду вниз по улице.
Б-р-р! Вот же неприятный персонаж, но если я хочу больше разузнать о его магазине, мне придется уступить и встретиться с ним в пабе.
За исключением Молли и Барни, ничто не волнует меня больше, чем мой магазинчик и его сотрудники. Я из кожи вон лезла, чтобы сделать его таким, как сейчас, и твердо намерена выяснить, в какой мере этот самозванец может помешать нашему успеху.
Глава 4
– И с кем же у тебя свидание? – спрашивает Молли.
Мы с ней наверху у меня в спальне – я сижу за туалетным столиком и пытаюсь расчесать свои длинные густые волосы.
– Говорю тебе, это не свидание! – настаиваю я, наконец-то продравшись щеткой сквозь спутанную прядь, над которой бьюсь уже несколько секунд.
Я придирчиво разглядываю себя в зеркале. Определенно, выгляжу лучше, чем полчаса назад, когда, закончив дела в магазине, пошла в душ. Распущенные волосы мне идут. Обычно я собираю их в высокий хвост, отчасти потому, что в магазине так удобнее, а отчасти потому, что в Сент-Феликсе практически всегда дует сильный морской бриз.
– Я просто встречаюсь с хозяином нового художественного магазина, о котором мне рассказал Ной.
– Чтобы осложнить ему жизнь, да? Мне Себастиан сказал.
– Нет, – говорю я, раздумывая насчет макияжа. Вид слегка бледноватый и круги под глазами. – Я всего лишь хочу выяснить, чем именно он намерен торговать и не отразится ли это на нашем бизнесе. Планирует ли он продавать только товары для живописи или может расширить ассортимент…
– Он прикольный? – спрашивает Молли.
– Кто?
– Парень, с которым ты встречалась. Как его зовут?
– Он не сказал. – Я тянусь за блеском для губ. – У нас как-то не дошло до формального знакомства.
– Свидание вслепую! – взвизгивает Молли. – Класс!
– К твоему сведению, свидание вслепую – это когда знаешь, как человека зовут, но в глаза его не видел. А здесь все с точностью до наоборот.
– Так ты не ответила. Он прикольный?
Я отворачиваюсь от зеркала и смотрю на нее. Молли развалилась на моей кровати, одним глазом косится в телефон, другим следит за мной.
– Какая разница? Но нет, пожалуй. Я видела его через верхнее окно, и он был в кепке.
Молли задумывается.
– Что за кепка?
– Ээ… кажется, бейсболка. А что?
– С логотипом?
– Я не знаю! При чем тут это?
– Потому что, если бы знали, что ему нравится, мы могли бы что-то понять про него.
Я вздыхаю и поворачиваюсь к зеркалу.
– Это неважно, Молли. Как я уже говорила, это не свидание.
– Но ты красишься. Ты никогда не красишься.
– Иногда крашусь.
– Только если хочешь произвести впечатление на кого-нибудь.
– Я хочу сегодня вечером чувствовать себя уверенно, вот и все. Тебе известно, что для меня значит магазин. Я хочу убедиться, что ничто не угрожает нашему успеху, к которому мы так упорно идем с тех пор, как приехали сюда.
– Ага, я в курсе, – Молли поднимается и садится нога на ногу. – Что ты всегда мечтала открыть магазин и продавать свои изделия. Что тебе пришлось пожертвовать карьерой, когда родилась я, и что только сейчас ты наконец-то оказалась там, где всегда хотела быть.
– В целом верно, – я немного подкрашиваю ресницы. – Только по-твоему выходит, что твое рождение мне помешало.
– А разве нет?
– Ну, самую малость, – я смотрю на ее отражение в зеркале. – Но ты ведь знаешь, по-другому я бы не хотела. Возможно, благодаря ожиданию все сложилось куда лучше, чем могло бы быть тогда. Все приходит к тому, кто…
