На следующее утро, умывшись, одевшись и погуляв с Барни, я завтракаю с Молли и провожаю ее в школу. После этого спускаюсь вниз с денежным ящиком, наполненным мелочью, и вставляю его в кассовый аппарат. А затем включаю в магазине свет и отпираю входную дверь. Начинается очередной рабочий день.
В это время суток на Харбор-стрит гораздо спокойнее. Слоняются несколько ранних пташек, но еще можно увидеть под ногами брусчатку, а не нескончаемый поток шлепанцев, ботинок и кроссовок, как это часто бывает в разгар лета.
Я раз-другой вдыхаю морской воздух, а затем возвращаюсь в магазин.
– Похоже, день будет теплым, – обращаюсь я к Барни, который устраивается в своей корзинке. – Будем надеяться, что и прибыльным.
Я направляюсь к прилавку, чтобы, пока время позволяет, оформить заказ на закупку, но тут же останавливаюсь как вкопанная и округлившимися глазами смотрю на швейную машинку, которая стоит там же, где я оставила ее вчера вечером.
Что это у нее под лапкой? Вроде бы ткань…
Я бросаюсь к прилавку посмотреть, что лежит у нее на рабочей поверхности, и с изумлением обнаруживаю лоскут светло-голубого фетра с замысловатой вышивкой.
– Ты как сюда попал? – вопрошаю я, осторожно поднимая лапку, чтобы лучше разглядеть рисунок.
Я осторожно вытягиваю ткань, обрезаю нитки, идущие к катушке наверху машинки и к шпульке внутри ее.
Лоскут фетра, который я держу в руках, изумителен по замыслу и исполнению. Стежки образуют рисунок, очень напоминающий гавань с рыбацкими лодками. Я провожу пальцем по шелковым ниткам и понимаю, что это очень похоже на Сент-Феликс. Вполне угадываются маяк, дамба и разбивающиеся об нее бирюзовые волны.
Когда я вчера вечером уходила из магазина, машинка ни в какую не хотела работать, не говоря уже о том, чтобы вышить такое чудо. Откуда оно взялось? И, что важнее, кто это вышил?
– Доброе утро! – чуть позже приветствует с порога Себастиан. – Шикарная погода. Слишком хорошая, чтобы томиться в помещении. Может, прикроем лавочку и устроим корпоратив на пляже? – он с надеждой смотрит на меня, но я качаю головой. Себастиан закидывает удочки по меньшей мере дважды в неделю, когда день погожий.
– Спрос не грех! Кофе? – спрашивает он.
– Ага… – туманно отвечаю я.
– По-ирландски?
– Ага…
– Слушайте, в чем дело? – вопрошает он, кладя свою сумку на стол.
– Ты о чем?
– Вы только что подписались на кофе по-ирландски, и это в 11 часов утра. Вы и в лучшее время почти не пьете, не говоря уже о виски с кофе по утрам!
– В самом деле? Извини, я сегодня немного рассеянная.
– А можно узнать, почему?
– Да странная история. Отнеси сумку наверх, и я все тебе расскажу.
– Звучит интригующе!
Себастиан готовит кофе в кофемашине, которая стоит у нас в квартире, и спускается вниз, где я по-прежнему стою у прилавка.
– Итак, босс, что стряслось? – спрашивает он, отпивая воздушный капучино.
– Вот, – говорю я, доставая из-под прилавка и бросая ему голубой расшитый лоскут.
– Симпатично, – Себастин внимательно его разглядывает. – Чья работа?
Я киваю на машинку, которая сейчас стоит на полке позади нас.
– Не понял! А, вам удалось ее починить и вы это вышили. Фантастика!
– Нет, это не я.
– Но вы говорите, что на машинке. Кто же тогда?
– В том и фокус – я не знаю! Я подумала на тебя, но, судя по твоему виду, это точно не ты.
Себастиан хмурит брови.
– Да нет… это точно не я. Что за фигня? Бессмыслица какая-то!
– Вчера вечером перед закрытием я приводила в порядок машинку. Я пыталась ее запустить, но она ни в какую – заклинило намертво – поэтому я оставила ее на прилавке, думая, что смогу сегодня обновить витрину и поставить ее туда, раз она так здорово отчистилась.
– Ага… – Себастиан пристально смотрит на меня, потягивая кофе.
– Когда я утром спустилась открыть магазин, все было в порядке. Машинка стояла на прилавке, где я ее оставила, но на ней лежало это! – Я беру лоскут. – Причем с нитками от катушки.
– Как странно! И как оно сюда попало?
– Именно это я и пытаюсь понять.
– Может, кто-нибудь положил? – выдвигает предположение Себастиан.
– Так я поначалу и думала, но, во?первых, кому бы это понадобилось и зачем? И во?вторых, как они сюда попали? Магазин запирается на ночь, наверху только мы с Молли, а утром никаких следов взлома не было. А даже если бы были, то зачем кому-то залезать сюда, чтобы подсунуть вышивку в старую швейную машинку?
– Хм, – Себастиан с задумчивым видом потирает подбородок. – А что Молли? Может, она над вами прикалывается?
– Ей я отправила эсэмэс первым делом, но она об этом ни сном ни духом. Я спросила как бы невзначай – не хочу, чтобы она думала, будто кто-то побывал в доме, пока мы спали наверху.
– Разумеется. В таком случае у него должен был быть ключ.
– А ключи от магазина есть только у тебя, у Аниты и у меня. Зачем бы такое делать Аните? Это полный бред.
– Давайте на секунду предположим, что это не Анита.
– Это очень маловероятно.
– Именно. Значит, если это не кто-то из нас троих, а магазин не взломан, значит остается только одна версия.
– Какая?
– Кто невидимкой входит в дом без взлома и так же уходит? И, что важнее, кто всегда оставляет подарок?
Я задумываюсь.
– Совершенно не представляю. И кто же это?
– Ну конечно, Санта-Клаус! – ликует Себастиан. – Поскольку другого разумного объяснения нет, остается только предположить, что вас с опережением графика навестил Дедушка Мороз.
Глава 7
– Эй! – слышу я позади себя, когда сижу на скамейке и наблюдаю за тем, как Барни носится туда-сюда по травке.
Раннее утро, время прилива, и мне совсем не улыбается перед завтраком чистить пса от мокрого песка, поэтому мы с ним пришли на зеленый холм, с которого открывается вид на залив Сент-Феликс. Среди собачников это место пользуется популярностью, и сейчас Барни гоняется за шоколадным лабрадудлем, чья хозяйка уткнулась в мобильный телефон.
– Кейт, Земля вызывает, прием!
Я оборачиваюсь и вижу Джека, поднимающегося по очень крутой асфальтированной дорожке, которая идет по центру холма.
– А, привет! – машу я. – Вы там в порядке? Ой, извините! – я хлопаю себя ладонью по рту. Я, кажется, опять что-то не то сказала?
– Вообще-то не очень, – пыхтит Джек. – Не совсем в порядке. Этот холм – просто чума… но для кардиотренировки самое то.
Он подкатывает к моей скамейке и останавливается, по-прежнему тяжело дыша.
– Надо держать себя в форме, – улыбается он и машет руками в перчатках.
– Это верно, – с облегчением говорю я, радуясь, что не сморозила очередную глупость. – Сегодня у вас другая коляска?
– Это спортивная модель, – говорит Джек, приподнимая небольшое переднее колесо, точно с намерением исполнить трюк на велосипеде. – Ею я пользуюсь для тренировок. Она двигается гораздо быстрее обычной, но не такая удобная.
Я смотрю на коляску. У другой, в которой Джек сидел в пабе, имелись два больших колеса по обеим сторонам и два поменьше впереди. Сегодняшняя коляска похожей конструкции, но выглядит гораздо легче и компактнее, а большие колеса слегка скошены внутрь.
– Я видела подобные на паралимпийских играх.
– Я немного недотянул до них, увы.
– Да ну? Показывали высокие результаты? – мне интересно, каким видом спорта занимался Джек.
– Так себе, – он пожимает плечами. – Я принимал участие в «Играх непобежденных».
– Которые проводятся по инициативе принца Гарри?
– В них самых.
– Они ведь для бывших военных, да?
– Точно. И да, я военнослужащий. Давно признан негодным, но стараюсь руки не опускать.
Я улыбаюсь.
– Здорово, – скалится он. – На этот раз вы оценили мой незатейливый юмор.
– И сколько вы были в армии?
– Довольно долго, – резко произносит Джек, глядя на море. – А что вы делаете здесь так рано утром? Я думал, вы – сова, а не жаворонок.
Совершенно ясно, что Джек не расположен говорить об армейской службе, но с чего вдруг ему пришло в голову думать обо мне?
– Вообще-то я его выгуливаю, – говорю я, кивая в сторону Барни, который сейчас играет в догонялки с лабрадудлем и недавно присоединившимся к ним джек-рассел-терьером. – Чокнутый лабрадор-ретривер – это мой.
– Симпатяга, – Джек смотрит на Барни. – Лабрадоры – классные собаки.
– Они твердо знают, чего хотят – это точно.
– И всегда найдут дорогу к мусорному ведру!
– У вас был лабрадор?
– Когда-то, – тихо произносит Джек и на мгновение задумывается.
Хозяева забирают приятелей Барни, и я свистом подзываю его.
– Классно свистите, – одобряет Джек.
Барни вприпрыжку подбегает к нам и, подозрительно взглянув на Джека, начинает обнюхивать коляску.
– Барни! – шиплю я. – Фу!
– Все в порядке, – говорит Джек. – Он просто проверяет, верно, мальчик?
– Вообще-то я больше переживаю о том, что он может помочиться на вас, – я обеспокоенно гляжу на Барни.
– Бывало и похуже, – смеется Джек.
Но Барни ведет себя безупречно и, закончив обнюхивание, кладет голову ему на колени.
– Похоже, я ему нравлюсь, – говорит Джек, гладя пса по голове.
– Наверное, думает, что у вас есть вкусняшки.
– Прости, дружище, ничем не могу помочь. Давно прошли те дни, когда в моих карманах водились собачьи лакомства.
– На, Барни! – я бросаю собачье печеньице. – И пока хватит.
