– В чем причина?
– У него нет денег, а она оплачивает поездку Савла.
– Белой Головы? Из него ничего путного не выйдет.
– Ну, по меньшей мере он собирается стать врачом.
Петранилла заглянула сыну в глаза, и Годвин вздрогнул.
– Полагаю, ты сам виноват. Тебе следовало прежде поговорить со мной.
Опасения Годвина оправдывались: мать и вправду нашла виноватого.
– Почему это я все испортил? – возмутился он.
– Сперва мне следовало поговорить с Антонием. Я бы сумела его расположить.
– Он все равно отказал бы.
– А прежде чем говорить с Сесилией, нужно было узнать, обращались ли к ней другие. Тогда до разговора с нею ты мог бы копнуть под Савла.
– Но как?
– Должны же у него быть недостатки. Узнал бы, какие, и указал на них Сесилии. А уже потом, когда у нее открылись бы глаза, подошел к ней сам.
Годвин оценил справедливость этого довода.
– Я не подумал об этом, – признал он, опустив голову.
Подавляя раздражение, Петранилла продолжила:
– Нужно готовиться к подобному, как графы готовятся к сражениям.
– Теперь-то я понимаю, – ответил Годвин, пряча глаза. – Никогда больше не допущу такой ошибки.
– Надеюсь.
– Что мне делать, мама?
– Я не собираюсь сдаваться. – На ее лице появилась знакомая решимость. – Я достану деньги.
Годвин испытал прилив надежды, однако не мог себе представить, как мать сможет выполнить это обещание.
– Но где?
– Продам дом и перееду к брату Эдмунду.
– А он согласится?
Суконщик был щедрым и добросердечным человеком, но иногда брат с сестрой крепко ругались.
– Думаю, да. Он скоро овдовеет, и ему понадобится хозяйка. Не то чтобы Роза, кстати, хорошо с этим справлялась.
Годвин покачал головой:
– Но тебе самой понадобятся деньги.
– Зачем? Эдмунд обеспечит кров и стол, а много ли мне надо сверх того? За гостеприимство я буду держать в узде его слуг и воспитывать дочерей. А тебе перейдут деньги, унаследованные мною от твоего отца.
Мать говорила твердо, но Годвин заметил горькие складки вокруг ее губ. Он сознавал, на какую жертву готова пойти Петранилла. Она гордилась своей самостоятельностью. Будучи одной из наиболее видных женщин города, дочерью богача и сестрой первого городского торговца шерстью, она очень ценила свое положение, любила приглашать на обед знатных горожан Кингсбриджа и угощала их лучшим вином. А теперь ей придется переехать к брату на правах бедной родственницы, чуть ли не служанки, зависимой от него во всем. Это была поистине великая жертва.
– Слишком от многого надо будет отказаться, мама. Ты не справишься.
Ее лицо окаменело, она повела плечами, будто готовясь принять на них тяжкий груз.
– Почему же нет? Еще как справлюсь.
5
Гвенда все рассказала отцу.
Она поклялась кровью Иисуса сохранить тайну, и теперь ей предстояло отправиться в ад, но отца девочка боялась больше мук преисподней.
Папаша начал расспрашивать, откуда взялся щенок Скип, и пришлось объяснять, как погиб Хоп, а потом и признаваться в остальном.
Как ни странно, ее не выпороли. Отец даже повеселел и заставил Гвенду отвести его на лесную поляну, где случилось убийство. Отыскать нужное место оказалось нелегко, но в конце концов они нашли тела двух воинов в желто-зеленых блузах.
Сначала отец развязал их кошельки, и в каждом оказалось по три десятка пенни, но еще больше он обрадовался мечам, которые стоили намного дороже. Он принялся раздевать мертвецов, с трудом управляясь одной рукой, и Гвенде пришлось ему помогать. Было так непривычно дотрагиваться до нескладных и тяжелых безжизненных тел. Отец заставил ее снять с мертвецов одежду, даже грязные штаны-чулки и потные подштанники.
Потом он завернул оружие в одежду, будто это мешок с тряпьем, и они с Гвендой отволокли голые тела обратно в кусты.
Обратно отец шел в прекрасном расположении духа. По дороге заглянули в большую, правда, грязную таверну «Белая лошадь», что стояла на улице Слотерхаус-дич возле реки; там отец купил Гвенде кружку эля, а сам исчез в задней части дома вместе с хозяином, которого называл «друг Дэви». Уже второй раз за этот день Гвенда пила эль. Через несколько минут отец вернулся без тряпичного узла.
Выйдя на главную улицу, у постоялого двора «Колокол» возле ворот аббатства они нашли мамашу с младенцем и Филемона. Отец весело подмигнул жене и передал целую пригоршню монет, чтобы та спрятала их в детском одеяльце.
Дело было после полудня, и почти все посетители разбрелись, желая вернуться домой из Кингсбриджа до темноты, но до Уигли сегодня было уже не добраться, и семейство решило заночевать на постоялом дворе. Как все время повторял отец, теперь они могли себе это позволить, хотя мать встревоженно твердила:
– Не нужно, чтобы видели, что у тебя есть деньги!
Гвенда устала. Она рано встала и много ходила. Девочка прилегла на скамью и быстро заснула.
Вскоре ее разбудил громкий стук в дверь. Гвенда испуганно вскочила и увидела двух вооруженных мужчин. Сначала девочка приняла их за призраков убитых и на мгновение застыла в ужасе, но затем поняла, что это другие люди, хотя тоже в желто-зеленых блузах. Воин, выглядевший моложе товарища, держал в руках знакомый узел с тряпьем.
Тот воин, что постарше, обратился прямо к отцу:
– Ты Джоби из Уигли, верно?
Гвенда испугалась. В голосе мужчины слышалась неприкрытая угроза. Он не кричал, не топал ногами, но сразу чувствовалось, что этот человек готов на все, чтобы добиться своего.
– Нет, – по привычке соврал отец. – Вы ошибаетесь.
Второй воин, словно не расслышав ответа, положил узел на стол и развязал. Внутри лежали желто-зеленые блузы, в которые были замотаны два меча и два кинжала. Воин посмотрел на отца и спросил:
– Откуда это?
– Впервые вижу, клянусь распятием.
«Глупо отрицать, папаша», – со страхом подумала Гвенда; воины рано или поздно вытащат из него правду – точно так же, как он сам всегда вытаскивал правду из нее.
Старший воин проговорил:
– Дэви, владелец «Белой лошади», сказал, что купил это у Джоби из Уигли.
Он говорил более сурово, чем раньше, и все, кто был в зале постоялого двора, поднялись с мест и торопливо ушли; остались лишь Гвенда, ее мать и братья.
– Джоби был тут, но ушел, – с отчаяния брякнул отец.
Воин кивнул.
– Ага. С женой, двумя детьми и младенцем.
– Да.
Дальше все произошло очень быстро. Воин сильной рукой схватил отца за шиворот и отбросил к стене. Мать закричала, младенец заплакал. Гвенда заметила на правой руке воина подбитую перчатку, обтянутую кольчужной сеткой. Воин замахнулся и ударил Джоби в живот.
– Помогите! Убивают! – завопила мать.
Филемон зарыдал.
Побелев от боли, отец обмяк, но воин подхватил его, припер к стене и ударил снова, на сей раз в лицо. Кровь брызнула у отца из носа и рта.
Гвенде хотелось кричать, она широко разинула рот, но не могла издать ни звука. Девочка считала отца всесильным – пускай он часто хитрил, притворяясь слабым или покорным, чтобы расположить людей к себе или отвести от себя их гнев. Ей страшно было видеть его сейчас столь беспомощным.
Из дверей, что вели в заднюю часть дома, показался хозяин постоялого двора, крупный мужчина лет тридцати с небольшим. Из-за его спины выглядывала пухленькая маленькая девочка.
– Что это значит? – властно спросил трактирщик.
Воин даже не взглянул в его сторону.
– Убирайся, – бросил он через плечо и вновь ударил отца в живот.
Тот захаркал кровью.
– Прекратите! – потребовал трактирщик.
Воин спросил:
– А ты кто такой, чтобы мне приказывать?
– Я Пол Белл, и это мой дом.
– Знаешь что, Пол Белл, займись-ка своими делами, если не хочешь неприятностей.
– Вы, кажется, думаете, будто можете творить что угодно в этих одеждах? – В голосе Пола звучало презрение.
– Именно так, приятель.
– И чьи же это цвета?
– Королевы.
Пол обернулся к дочери:
– Бесси, сбегай за констеблем Джоном. Если в моей таверне убьют человека, я хочу, чтобы констебль был свидетелем.
Девочка исчезла.
– Никого здесь не убьют, – пояснил воин. – Джоби передумал. Он решил отвести нас туда, где ограбил двух мертвецов, правда, старина?
Отец не мог говорить, но кивнул. Воин отпустил его, и он упал на колени, кашляя и плюясь.
Воин посмотрел на остальных.
– А ребенок, который видел драку?..
Гвенда взвизгнула.
– Нет!
Мужчина довольно кивнул:
– Ну да, девчонка с крысиной мордахой.
Гвенда бросилась к матери.
– Мария, Матерь Божья, спаси моего ребенка! – вырвалось у той.
Воин схватил Гвенду за руку и грубо оттащил от матери. Девочка заплакала. Воин прикрикнул:
– Заткнись, или тебе достанется, как и твоему жалкому папаше.
Гвенда стиснула зубы, чтобы не закричать.
– Вставай, Джоби. – Мужчина поднял отца на ноги. – Давай очухивайся, придется прогуляться.
