Не успеваю моргнуть, как тяжёлая ноша спадает с плеч.
Голубые глаза незнакомца встречаются с моими. Он ловко перехватывает коробки и, кажется, для него этот вес абсолютно ничего не значит. Он словно держит пёрышко.
Его вежливая улыбка обращена ко мне. Эта улыбка такая проникновенная. Она достигает сердца, посылая разряды тока, тем самым, заставляя пульс носиться галопом по Европе. Практически идеальная. Нижняя губа чуть пухлее верхней, и воображляндия в голове оживает, подбирая цветы на нашу свадьбу и имена будущих детишек. Острые скулы, словно над ними работал лучший скульптор, как Леонардо да Винчи порхал над портретом Джоконды. Каштановые волосы торчат в разные стороны и благодаря солнечным лучам, обманчиво кажутся светлее, а может, это так и есть, у парня такая особенность. Голубизна глаз напоминает лучшие природные пейзажи из школьных учебников, клянусь, они сравнимы с океаном, в котором хочется плескаться от рассвета до заката. От зрачка тянутся оттенки синевы, словно зрачок – это и есть глубина, которая протянулась к песчаному берегу, где оттенки выливаются в голубой. Он крепкий и подтянутый. Не усердствующий в зале, но и не отлынивающий от физической нагрузки. Ткань футболки небесного цвета плотно облегает мышцы рук и идеально подчеркивает взгляд, а на ногах белые чиносы, потертые в нескольких местах. Парень совершенно простой, но ярче многих на улице. Ставлю на кон голову, всё из-за привлекательной внешности.
– Не против, если помогу? – спрашивает он голосом, который можно описать как глубокий и с лёгкой чарующей ноткой хрипотцы. И-д-е-а-л-ь-н-ы-й.
Улыбка отделяется от посыла разума и сама расцветает на губах.
– Ни капли.
Я указываю в сторону машины, и парень направляется к ней.
Пока следую за ним, совершенно случайно – повторяю – совершенно случайно скольжу взглядом по округлостям сзади.
Делаю пометку в голове: отныне подобный мужской стиль становится любимым. Всё благодаря ткани, которая подчёркивает подкачанную задницу и крепкие ноги. Говорят, что женское тело чистая эстетика, я могу встать на противоположную сторону и сказать, что есть мужские тела, на которые хочется пускать слюни. Женственность уже слишком приелась, она везде, но мужчины – это глоток свежего воздуха. Боже мой, да я практически уверена, что у каждой девушки на заставке мобильника хоть раз стояло сексуальное мужское тело. Вовсе не важно в одежде или трусах, факт в том, что им можно любоваться, как картиной в лучших художественных музеях Парижа. Сейчас перед глазами тот самый случай с заставкой.
Для коробок, парень находит пристанище за передними сиденьями в ногах, а я предоставленную секунду глазею на его тело.
Что я говорила совершенно недавно?
Ах, да.
И-д-е-а-л-ь-н-о.
Спустя несколько секунд приходит разочарование. Или нет, ведь он поворачивается лицом и улыбается. Никаких ямочек или чего-то особенного, но под такой улыбкой ощущаю себя тающей шоколадкой. Едва удаётся устоять на ногах. Хочется приставить ладонь ко лбу и очарованно ахнуть, обнаружив у себя жар.
– Готово.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.
– Тот, кто заставил тебя тащить эти коробки, наверняка полный олух.
Да, обязательно передам это отцу, он будет в восторге.
Я жму плечами, потому что сказать, что олухом является мой отец уже как-то слишком даже для меня.
– Спасибо, что выручил, я уже представляла, как буду тащить руки за собой. Теперь мне нужен кофеин.
– У нас один путь, по стаканчику? – он дёргает уголочком губ, и мой мозг, полагаю, где-то парит в открытом космосе, потому что следующее вылетает автоматически:
– Я должна встретить кое-кого, но совсем не против подождать в твоей компании. Подготовлюсь к встрече заранее.
Ведь один из планов совершенно случайно пролить его на нужного человека.
Я привыкла действовать по ситуации, ещё неизвестно, как мы столкнёмся. Пролить кофе – один из самых банальных вариантов. Вторая возможная перспектива не выкрашена цветами радуги, но может произойти коллапс: я поскользнусь на моём же кофе и расстелюсь на полу в позе убитого комара, пока продолжение исключаю. По крайней мере, надеюсь, что падение обойдёт стороной. Звёздочки над головой предпочитаю видеть на темном ночном небе.
Жестом руки, парень предлагает следовать к соседнему заведению. Да, к тому самому Старбаксу. Замечательно. Отлично. Чудно. Самое время познакомиться с восхитительным парнем тогда, когда встреча нужна с другим. А ещё мне неизвестно его имя, но почему-то сей факт волнует в самую последнюю очередь, хотя где-то в душе зреет заинтересованность, красивое и необычное оно или же что-то из обыденного.
Дверь передо мной открывается и я не сдерживаюсь, прокомментировав милый момент.
– Да ты не только джентльмен, но и невероятно галантный.
– Передам благодарности за воспитание, – смеётся он. – Это же комплимент?
Подтверждаю кивком.
– Разумеется.
Мы заказываем по стаканчику и я окончательно дурею, когда он оплачивает оба. Почему мы встретились сейчас, а не после того, как вышла из кофейни?
– Что в коробках? – интересуется парень.
Кокетливо подмигиваю ему.
– Расчленённый труп. На биологию требуется.
– Изучаете картонку на уроках? – дразнит он, подхватывая моё положительное настроение.
– Последний раз я вскрывала труп лягушки.
– И рука не дрогнула?
– Она уже была мертва, но это и правда было мерзко, – инстинктивно дёргаюсь, вспоминая отвратительные минуты. Было противно, мне никогда не быть патологоанатомом.
Заказанные напитки продвигаются к нам по столешнице и с огорчением понимаю, что наша встреча завершена. А я даже не знаю, как его зовут.
Скрыв досаду, натягиваю новую благодарную улыбку. Мне пока не приходилось быть паровозом и проявлять решительность продолжая знакомство, например, обменявшись номерами.
– Меня уже ждут, – говорит парень, снимая с языка. – Рад был помочь.
– Это я должна быть рада, что ты помог. Спасибо ещё раз.
Он подмигивает и направляется вглубь зала, я же неторопливо следую к выходу, ругая себя, что даже не попыталась проявить заинтересованность. Собственно, даже не понимаю, почему иду к выходу, ведь должна прокладывать путь в зал. Мне ещё необходимо хотя бы взглянуть на капитана, чтобы знать, с кем имею дело.
Да и к черту!
Знакомство сегодня не состоится из-за разочарования. Я не готова с кислой миной падать в руки своей будущей любви.
Не проходит и минуты, как жалею о каждой мысли, закравшейся в голову.
Парень, который должен стать пропуском к кубку и тот, кто очаровал галантностью – один и тот же человек. И сейчас этот человек занимает центр из компании знакомых лиц. Вот он, мой славный провальный конец. Теперь имя незнакомца известно. Его зовут Коди. Если точно я-стою-на-твоём-пути-Коди.
– Я облажалась, – еле слышно шепчу самой себе.
Глава 3
Вики
– Я облажалась, – за последние сутки эта фраза звучит слишком часто. Последний раз она прогремела, когда на вечеринку по случаю Хэллоуина я явилась в костюме принцессы Жасмин, в то время как дресс-код был по фильмам ужасов. Пришлось облиться томатным соком и местами на костюм накапать кетчуп. Кстати, мама так и не отстирала пятна, пришлось выбросить. Ненавижу тот день, и куда я только смотрела? Вляпаться в неприятности – моё второе жизненное кредо.
Кажется, я настолько погрузилась в воспоминания, что совершенно забыла о том, что выдала по возращению домой. Мама и папа оборачиваются и вопросительно смотрят на меня, прекратив готовку.
– Мне помогли донести брошюры из типографии.
В ореховых глазах мамы непонимание из-за чего я такая недовольная, но вот отцовские говорят, что шестерёнки в его голове крутятся и добираются до сути. Постепенно он понимает, что этим парнем был Коди.
– Он был один? – интересуется отец.
– Да, я же не поползу с коробками в кофейню. Кстати, о коробках. Я очень сильно зла. Ты должен был сказать, сколько их!
На его лице тут же расцветает раскаяние.
– Прости, карамелька, я совсем забыл. Надо было послать с тобой кого-то.
Карамелька – он действительно сожалеет. Это простительно. Виктория – вот, что непростительно.
Спустя минуту мамины глаза образуют щелки. Она поворачивается к отцу и буквально вырезает на его лбу ножом. Мы оба знаем, что там написано «R.I.P.», полная фраза несёт значение, как «покойся с миром».
– Ты впутываешь в свои дела нашу дочь! – натянуто произносит мама, продолжая метать кинжалы в сторону папы.
– Это последний раз, мам, – в защиту отца, хотя совершенно не понимаю, зачем защищаю взрослого мужчину, говорю я. – Мне досталась роль Розалины.
В воздухе повисает непонимание и я объясняю:
– Ромео и Джульетта. Всё слишком романтизировали, никто не хочет упоминать, что изначально Ромео был влюблён в двоюродную сестру Джульетты – Розалину. Сказка начинается с того, что он рассказывает, как сильно влюблён в Розалину. Вы когда-нибудь читали Шекспира?
Мама с отцом переглядывается.
– Ни разу, – завершает он. – Но слышал, что он был геем.
Я закатываю глаза, хотя это неуважение. Я же простила его, в ответ он упустит и простит такую мелочь моей мимики.
– Да, это самый важный факт из его жизни.
– Так что произошло? – интересуется мама, она бросает предупреждающий взгляд в сторону отца.
– Я забрала брошюры, тащила к машине и тут кто-то забирает их и помогает донести. Угадайте, кто это был?
Папа скребёт подбородок, театрально задумавшись.
– Может быть, капитан команды Гилморта?
– Бинго, папа! – киваю я. – Он не спросил моего имени и не попросил номер. Скажите мне, что я должна делать в таком случае?
– Мне совершенно не нравятся ваши планы, – мама багровеет, на фоне красного оттенка её русые волосы становятся ярче. Она обращается к папе: – Ты должен прекратить втягивать в это нашу дочь, как тебе вообще пришло в голову такое?
– Я сама соглашаюсь. Это помогает совершенствовать навыки.
– Какие навыки, Виктория? Ты морочишь голову парням, вступаешь с ними в отношения… ох, откуда мне вообще знать, насколько далеко ты заходишь!
– Не дальше флирта, – сообщаю я. – Я никогда не подводила твоё доверие и сейчас ничего не изменилось.
– Тебе всего лишь семнадцать!
– Если они верят, значит, из меня получается неплохая актриса, – улыбаюсь я.
– Вздор! – выпаливает она, после чего покидает кухню. Конечно, я пойду и снова буду объясняться, что всё безобидно, никто на самом деле не страдает и даже не думает об этом. Парни любят играть и я даю им это, не заходя дальше положенного.
Как и предполагалось, тем вечером я снова занималась тем, что заверяла маму в неповинности отца. Иногда задаюсь вопросом, зачем в действительности это делаю, ведь порой чувствую некую обязанность. Каждый раз приходится напоминать себе, что всё ради своего же блага. Во-первых, помогает доказать, что парни и в самом деле дружат только с одной половиной мозга, кстати, некоторые и с ней не могут найти контакты. Во-вторых, толика самоуверенности не помешает, это абсолютно безобидно, я никогда не унижаю и, тем самым, не поднимаю себя выше. В-третьих, актёрство – моя страсть, я даже научилась пускать слезу там, где следует. Они рассказывают сказки мне – я рассказываю сказки им. Может быть, мы оба делаем вид, будто бы верим в то самое «навсегда».
Никаких навсегда в семнадцать – вот, что является реальной правдой. Люди взрослеют и меняются, со временем, они отдаляются. Так уж и быть, есть исключения. Мне нравится подходить к любви с точки зрения обдуманности и осознанности. Любовь – это химическая реакция, где участие принимают гормоны и вырабатываемые организмом вещества. Ничего романтичного в реальности нет.
Когда переступаю порог актового зала, нахожу кучку знакомых лиц в толпе. Они скопились и едва не садятся на шеи друг друга. Любопытство тут как тут, поэтому тоже увеличиваю шаг и останавливаюсь за спиной Одри.
– Что там? – спрашиваю у бестии, которая играет Джульетту.
Её янтарные глаза находят меня за спиной, и улыбка озаряет лицо.
– Я уже не уверена, что хочу играть Джульетту, – говорит она, качнув головой, благодаря чему тёмно-русые волосы падаю с плеч, каскадом раскинувшись за спиной. – Только посмотри на своё платье, оно просто… ВАУ!
– Для начала скажи, моя грудь случайно не вывалится в вашем склепе и не осквернит светлое чувство?
Одри начинает озорно хихикать и неприлично лапать мою грудь. Не будь моей подругой, голова этой девушки могла валяться в корзинке после отсечения уже в ту секунду, как подобная идея пришла к мозгу.
– Ни в чём себе не отказывай, – подначиваю её, но в голосе слышны нотки сарказма.
Парни присвистывают и улюлюкают, поворачиваю голову в их сторону.
– Извращенцы.
– Вы лапаете сиськи друг друга, а извращенцы мы? – возражает Тим Хамфри.
Шлепаю по руке Одри и она обиженно выставляет нижнюю губу. Хамфри предпочитаю игнорировать. Какой толк вступать в полемику с придурком?
Я быстрым взглядом откидываю всех присутствующих и заглядываю вглубь созданного ими круга.
Платья, платья и ещё раз платья. Роскошные платья. Идея Луизы изначально была заманчивой. Тратиться на одноразовый спектакль затратно, но вот идея с арендой костюмов всегда выручает. И эти костюмы прекрасны. Но, когда взгляд находит позорную вещицу, начинаю посмеиваться, бросив взгляд на парней.
– Лосины просто великолепны, – издеваюсь над ними. – Сплю и вижу их на ваших ножках.
Кислые мины на лицах парней показывают всю радость предстоящего перевоплощения. Я не посещаю театры оперы и балета, где мужчины сплошь и поголовно рассекают коридоры в подобных вещицах, поэтому боюсь не вовремя рассмеяться.
