К примеру, я очень почитала Иль-Хайят – богиню, которой поклоняются все мираи. И любила Светлую чету, которой молились люди. Уважала Великое Древо фей, считая его чудом, поражалась и восхищалась огромными статуями змеезавров, которым поклонялись дракайны.
Но… все хорошо в меру. И если бы завтра мне сказали, что Иль-Хайят воплотилась в человека или Светлая чета гуляет на соседней улице, я не спешила бы верить и бежать туда с дарами.
А вот Лориавель, очевидно, верила. И сейчас была совершенно сведена с ума мыслью, что ей предстоит греть постель полубогу.
Ну что за чушь?..
Впрочем, я старалась ничем не показать своего глубокого скептицизма.
– В общем, ты хочешь помочь своему народу, правильно я тебя понимаю? – уточнила я, словно полностью разделяю ее мысли.
– Да! – жарко закивала она. А тоннель впереди начал расширяться, являя нашему взгляду высокое сооружение в самом центре небольшой каменной долины. Мы стали подходить ближе, и мне огромных трудов стоило не разинуть рот от изумления, разглядывая все вокруг глазами размером никак не меньше, чем два блюдца.
Металлические полукруглые дуги шли от высоких башен-столбов в центр сооружения, похожего на диковинный храм с блестящей ярко-красной крышей-куполом. Столбы были прозрачными, словно из стекла, внутри которого бурлили пузырьки воды. Эти пузырьки по дугам утекали в центр купола, теряясь внутри храма. А в основании строения, напоминающего грибную шляпку без ножки, росли красивейшие деревья, целиком усыпанные светло-розовыми цветами.
Если прищуриться, могло показаться, что это и не строение вовсе, а огромный паук с кроваво-алой спиной и чудовищно громадными ножками…
– Согласно пророчествам древних, – продолжала Лориавель, подводя меня к этому пугающе-величественному месту, от которого дух захватывало, – настанет день, когда первый Айш произведет на свет наследника. День этот ознаменует начало новой эры шаррваль, в которой наше племя будет переименовано в племя айшей.
Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку ее ответом.
Какое еще племя айшей? И в чем отличие от шаррваль?
В общем, понятного мало, пугающего – чересчур много.
Как раз в этот момент мы проникли внутрь божественного храма, который здесь звался целлааш, и я обомлела.
Похоже, к моему приходу тут и впрямь уже все подготовили…
Огромный храм изнутри выглядел словно маленький дворец. Стены уходили ввысь полукруглыми линиями, и прямо с потолка по ним в прозрачных тонких трубочках стекала топазово-голубая вода. Тонкими венками она подходила к медно-золотым кранам в форме переплетенных щупалец какой-то медузы. А те, склонив носики, глядели в широкие каменные раковины-вазы, напоминающие дивные цветы. Эти раковины были установлены повсюду вдоль стен храма. Их было нескончаемое множество, словно они являлись чем-то ужасно важным.
А между ними вверх по устланной трубочками-капиллярами каменной стене росли зеленые вьющиеся растения, с которых гроздьями свисали алые, как брюшко тисовых пауков, ягоды.
В центре храма возвышался пугающий каменный алтарь, вокруг которого уже стояли не менее двенадцати мужчин в странной одинаковой одежде – беловато-серой, с красными пятнами, напоминающими кровь.
Шерш Ильхамес тоже был здесь, и он не сводил с меня глаз.
Проклятье…
Все внутри похолодело. Я даже не могла сказать точно, вертела я головой или нет. Выдала я себя своим дурацким любопытством или нет?
Вперив взгляд в пустоту, я шагнула вперед, делая вид, что ничуть не удивлена и не испугана. Разве что немного обескуражена происходящим. Однако, когда руки трясутся, словно у заправского пьянчужки, это не слишком легкая затея.
– Да будет Красная мать свидетельницей! – раздался зычный голос отца Лориавель, и я почти не удивилась, осознав, что он был тут главным жрецом.
Стало еще более не по себе.
Если провести параллель с казисом Шейсары – главным жрецом богини Иль-Хайят, – становилось ясно, что передо мной крайне важная фигура. Сравнимая с самим царем!
Впрочем, у этих странных подземных жителей все могло быть и по-другому, но я почему-то в этом сильно сомневалась. Что-то подсказывало мне, что племя шаррваль, как они тут себя называли, имело непосредственное родство с людьми либо нагами Шейсары. Разве что спустились под землю они много веков назад. Так давно, что об этом никто и не помнил уже. А их язык почти ничем не отличался от Шейсарского только потому, что они регулярно крали девушек с поверхности. И, может быть, делали так всегда.
– Пусть нити судьбы сплетутся в рисунок, пусть шорох тысячи лап превратится в музыку! – начал распевать шерш Ильхамес, и остальные жрецы начали тихонько вторить его словам, подняв руки высоко к потолку пещеры-храма.
А откуда-то от стен целааша стала раздаваться тихая мелодия.
От этого пугающего напева, поддерживаемого непонятной музыкой, у меня дыбом встали, кажется, все самые маленькие волоски на теле.
Я вслушивалась в голоса жрецов, но слышала и другие. Мужчин тут было всего двенадцать, но голосов… значительно больше! Готова была поклясться, что пел кто-то еще! Будто десятки, сотни людей!
Но никого вокруг не было видно.
Пугающее впечатление усиливал полумрак помещения, что рассеивался лишь от нескольких высоких – выше мужских фигур – свечей, что стояли по кругу, в центре которого оказался каменный алтарь.
– Где все эти люди, которых я слышу? – выдохнула я, невольно схватившись за руку Лориавель. Она хоть и была странной, но, по крайней мере, не пугала и относилась ко мне без злобы. Хотя у нее не было на то никаких оснований.
– Какие люди? – удивилась девушка, чем еще больше начала меня пугать. – Тут двенадцать Тираанских жрецов всего лишь. Среди них и отец мой. Тебе нечего бояться, процедура быстро пройдет. Они всего лишь примут решение, подходишь ты или нет для священной роли алы.
– Но…
– Иди-иди, не надо бояться, – улыбнулась она ободряюще, хотя и знала, что ее улыбку мне якобы не увидеть.
По всему выходило, что улыбалась она от чистого сердца.
Подтолкнув меня в спину, девушка осталась стоять на месте. А я вынуждена была шагнуть к проклятым жрецам, которые тут же расступились. Ильхамес повернулся ко мне той половиной головы, что была с тонкими косичками, и, не улыбаясь, протянул руку.
Мне нужно было вложить в нее свою, и только по острому взгляду глубоких стеклянно-голубых глаз я вспомнила, что не должна видеть эту руку.
А потому я лишь захлопала глазами, протянув вперед ладони, словно пытаюсь нащупать что-то.
Ильхамес приподнял бровь и сам схватил мою кисть.
– Сюда, красавица, – проговорил он, подводя меня к алтарю и помогая на него лечь.
У меня снова начали гореть уши. Я старательно натягивала на колени свое платье и, не имея возможности взглянуть на жрецов прямо, ощущала на их лицах мрачные ухмылки.
Впрочем, мне вполне могло все это казаться. Потому что, когда я уже во всех красках представила, как мне между ног сейчас полезет дюжина мужиков в поисках девственности, произошло нечто совсем иное.
Другой жрец взмахнул тонкой легкой тканью, напоминающей алый шелк, и меня спрятало ото всех прохладным покровом.
– Да будет ночь свидетельницей, да станет первородная тьма покровительницей, да узрит Красная мать нареченную алой, да станет эта дева новой избранницей! – пропел Ильхамес.
Тяжелый камень страха провалился в желудок.
Я все ждала появления под тканью прикосновений мужских рук, но их так и не появилось. Вместо этого я заметила, как что-то над покровом сверкнуло. Ярко, словно где-то в воздухе надо мной зажглась звезда, а затем ее искры стали разлетаться в разные стороны, напоминая… лапы паука.
Но все это я видела сквозь ткань. И могла лишь догадываться, что происходит на самом деле.
А в следующее мгновение покров исчез, и руку мне снова подал отец Лориавель. Только на это раз он широко улыбался, да и встал ко мне своей лысой половиной.
– Алтарь подтвердил твою чистоту, а Красная мать одобрила тебя, девочка! Поздравляю, теперь ты станешь новой алой сразу после Лориавель, – сказал он и добавил: – Если у нее не получится, конечно.
Бросил какой-то нечитабельный взгляд на дочь и снова посмотрел на меня.
Судя по его лицу, он был крайне счастлив, что их странный ритуал сработал. Только что это было вообще? Неужели они и впрямь взывали к своей богине и она ответила?
Я не могла поверить.
Но тот факт, что я была девственницей, они явно сумели понять безошибочно.
– Даже твоя слепота не стала препятствием, – продолжил Ильхамес благосклонно, провожая меня к дочери. – Я знал, что попробовать нам стоит, и даже слова следопыта Дерваля не принял к размышлению. Нити судьбы тебе в помощь, ала.
С этими словами он передал меня дочери, и мы неторопливо, как и полагается слепой и ее спутнице, вышли прочь из целлааша.
– Поздравляю! – воскликнула девушка, едва мы оказались на воздухе, прохладном и немного влажном, как и могло быть в огромной каменной пещере.
Признаться, меня давно уже колотила мелкая дрожь от низких температур каменных пещер, но ввиду всего происходящего думать об этом было некогда. Тем более что периодически все тело бросало в жар от стыда, и о холоде я на некоторое время забывала.
А вот Лориавель явно совершенно не мерзла. Тонкое платье из этой их странной беловато-серой жреческой ткани, подбитой, как я сейчас заметила, редким черным мехом, словно бы давало ей достаточно тепла.
– Пойдем домой скорее, я покажу тебе комнату, – проговорила она, уводя меня по тому же коридору, откуда мы и пришли. – Настает время Бледных червей, – добавила она несколько беспокойно. – Нужно дома быть. А завтра, в новый день, ты пойдешь со мной смотреть Великого Айша! Грядет большой праздник, и буду представлена ему я, новая ала.
Она весело улыбнулась.
– Ну а ты поймешь, что бояться нечего, – проговорила она. – Великий, он… он такой…
– Ага, я поняла, – кивнула я, не глядя на девушку, которая начала казаться не столько фанатичкой, сколько слегка… влюбленной.
Лориавель отвернулась и покраснела, отчего ощущение собственной правоты лишь усилилось.
Так мы и добрались обратно до необычного, но вполне уютного каменного домика жреца и его веселой дочки. Затем Лориавель показала мне дальнюю комнатку в их жилище, усадила на кровать, которая стояла прямо на полу, без ножек, и ушла со словами:
– Располагайся. И желательно окна не открывать. Я уж молчу про выход из дома. Конечно, патрулируют каньон красные воины, но никогда не знаешь, откуда ждать появления новых солаанов. Пусть паутина снов опутает тебя сладким нектаром!
С этими словами она исчезла за дверью, а я после ее напутствия поспешила поплотнее закрыть тяжелые металлические решетки на окнах. Изогнутые прутья напоминали переплетенные спирали и были украшены серебристой эмалью. Красиво! Но я надеялась, что еще и функционально. Не хотелось думать, что в любой момент с другой стороны от них может появиться такой же червь, от которого меня спас…
Вот паучьи боги! Опять вспомнился мой зеленоглазый спаситель, и в животе что-то сжалось.
Я снова попыталась выкинуть мужчину из головы. Его план не сработал: псевдослепота все равно не заставила Ильхамеса отпустить меня. И все же оставался шанс, что после Лориавель до меня дело и не дойдет. А там уж, предоставленная сама себе, я, может быть, придумаю, как найти выход из бесконечных пещер и переходов Стеклянного каньона.
И, может быть, даже снова встречусь со своим спасителем…
Впрочем, засыпая на чужой постели, пахнущей незнакомыми травами, я и подумать не могла, что встреча получится гораздо быстрее, чем стоило рассчитывать. И окажется она вовсе не такой, какую можно было вообразить даже в самых страшных кошмарах…
Глава 3
«Там люди с глазами изо льда,
А вода – как златая руда…»
(из уличной шейсарской песенки)
Ночь выдалась почти бесконечной. Я ужасно спала, вдыхая мягкий запах сухой травы, из которой был сделан матрац и сшито даже постельное белье, мне чудились скрипы и шорохи за тяжелыми оконными ставнями и решетками. Создавалось впечатление, что за ними кто-то ходит-ходит-ходит… И ищет. Закрывая глаза, я представляла, как длинные щупальца громадных червей скребут по стенам домов, как просачиваются в щели между створками дверей и окон. Жаждут дотянуться до меня…
Но ничего подобного так и не случилось.
Утро в подземном граде шаррваль, кажется, не планировало наступать никогда. Полумрак, освещаемый лишь светом волшебных грибов, диковинных сталактитов и разнообразных волшебных камушков, вовсе не собирался рассеиваться.
Тут не было солнца. И понять, что наконец-то наступил день, мне представлялось совершенно невозможным.
И все же проснулась я сама, скорее по привычке вставать в одно и то же время, чем по причине того, что началась какая-то утренняя суета. За тяжелой шторой, отделяющей мою комнату от остального дома и впрямь раздавались какие-то звуки, словно Лориавель уже готовит завтрак или вроде того. Чуть попозже я услышала приглушенный голос Ильхамеса, и стало ясно, что жрец тоже дома.
Ко мне никто не спешил приходить, поэтому я встала сама, но, оглядываясь в поисках собственного платья, поняла, что его нигде нет. Вместо него прямо напротив кровати обнаружилась необычная вешалка в форме длинного высокого гриба с тонкой ножкой-стойкой и шляпкой, внутри которой по кругу располагались крючки. На одном из таких висел наряд, явно подготовленный именно для меня. Вот только когда его принесли, я совершенно не успела заметить, а ведь думала, что всю ночь проворочалась, не сомкнув глаз.
Длинное белоснежное платье, сотканное из очень странных нитей, приковывало взгляд. Я не смогла отказать себе в удовольствии пропустить мягкое полотно между пальцев, с удивлением наслаждаясь странным ощущением, словно трогаю облако. Оно то и дело будто бы норовило испариться прямо у меня в руках, чтобы затем вновь приобрести плотность.
– С ума сойти, – выдохнула я, пытаясь изучить странные свойства ткани. Ведь прямо на лифе этого наряда оказались прикреплены мелкие алые капли камней. Словно ограненные ягоды на снегу… Вот только не было ни следа нитей, что пронзали бы камни. Они крепились будто на клею. Однако, склонившись ниже, чтобы разглядеть тонкую работу неизвестной швеи, я так и не увидела даже малейшего следа клея. А попытавшись оторвать один камушек, потерпела фиаско.
Собственно, поскольку надеть больше было нечего, я глубоко вздохнула и натянула оставленный для меня наряд. Распустила всклокоченную за ночь косу и повертелась в поисках зеркала.
Нигде не было видно ничего подобного. Накручивая на палец кудрявую непослушную прядь, я двинулась вдоль комнаты, чтобы, пока есть время, осмотреть помещение.
Каменные стены были гладкими, словно полированными, а чуть выше уровня глаз в них оказался выдолблен аккуратный рисунок, заполненный серебристой краской, чуть светящейся во тьме. Это были диковинные насекомые, напоминающие бабочек.
Двинувшись дальше, я обнаружила прямо в стене металлическую овальную панель. Она целиком и полностью была испещрена рисунками – концентрическими кругами, внутри которых по краям светились настоящие металлические паучки, покрытые эмалью.
Я хмыкнула, дотронувшись до того, что сидел в самом центре панели. Его стальные лапки блестели чуть меньше остальных, словно его часто трогали.
– Если бы тетка увидела – полдня бы молитвы Светлой чете читала, – проговорила я сама себе, обводя пальцем контуры фигурки.
Шаррваль явно обожали пауков. Мелких ядовитых и многоногих тварей, которые в Шейсаре считались пособниками демонов. Но чем дольше я находилась здесь, тем сильнее мне казалось, что все это неспроста. Если, скажем, много веков назад шаррваль поссорились с нагами-мираями, навсегда уйдя под землю вместе с пауками, то именно этот факт и мог родить суеверия против пауков, заполнившие город на поверхности.
Получалось, что пауки не пособники демонов. Они пособники шаррваль, которые вовсе не демоны, а всего лишь обычные люди.
Я, в отличие от многих своих знакомых, и в суеверия не верила, и пауков не боялась. Даже любила в некотором роде.
Поэтому, когда под моим пальцем многоногое металлическое украшение пискнуло и вдавилось в пластину, словно кнопка, я взвизгнула от радости, не испытав ни капли страха.
И не зря, ведь панель в стене оказалась подвижной! Скрипнул какой-то внутренний механизм, панель отъехала в сторону, а из глубины стены вышло большое зеркало, по краям украшенное каменными сверкающими наростами. Светящиеся кристаллы облепили ободок, будто друзами, и прекрасно освещали все вокруг, включая мою сонную, помятую после тяжелой ночи физиономию.
Я взглянула в собственное отражение и тихо выдохнула.
На меня смотрела худая девушка двадцати лет, которая… подозрительно напоминала шаррвальку. Никогда прежде я не думала, что моя необычная для Шейсары внешность окажется настолько пугающей.
Почему я была так похожа на них всех?.. На людей, что жили под землей с самого рождения?
